Действие IV

Театр представляет бедный домик Любчиной матери.

Явление 1-е

Крутий, Наум, Кулина и Любка.

Кулина

Прошу ласки вас садитись

І за слово не гнівитись:

Ви знаєте, я вдова,

Дівка в мене молода, /166/

Давать заміж її рано,

Рушників, хусток в нас мало;

А в багатий двір оддати,

Там їй стануть дорікати.

Наум

А якби була старою

І не гарная собою,

Гриць би в неї не влюбився,

Я старістю б не трудився.

Крутий

(к Любке)

А ти, Любко, що нам скажеш?

Боронь боже, як одкажеш,

То Гриць, далебі, умре,

Бо так любить він тебе!

Любка

(кланяясь)

Що я маю вам казати?

Я... я... так, як мати.

Крутий

Що ще, Любко, говорити?

Не матері, — тобі жити.

Одно слово скажи мні:

Або ну да, або хоч ні!

Любка

(кланяясь)

Н-да!

Наум

Зови ж, Любко, в поміч бога,

Нашой старості не муч:

Рушників шукай, небого!

Любка

(потупя глаза, кланяется)

У матері ж, дядьку, ключ. /167/

Крутий

За се слово, що сказала,

Спасибі, Любко, тобі!

Праця, значить, не пропала;

Ну, давай же руку мні,

(протянув руку. Скоро)

Давай руку і два слова:

Клянись Гриценька кохать

І скажи вже, що готова

Дружиною йому стать.

Любка протягивает обе руки.

Кулина

Нуте, Терешкович, вже годі

Вам так до неї приставать!

В дочки моєй немає волі:

Моє це діло лад давать.

Я за багатством не гонюся

І у той двір давать боюся,

Де люди, бач, нерівня нам:

Старий Мартин дуже багатий,

Почне їй бідній докоряти:

Яке ж життя їй буде там?

Наум

То вже дівці так судилось

За багатого ітить;

Може, тобі і не снилось,

Що Гриць може полюбить.

Крутий

А що хлопець він хороший,

То село все подтвердить;

Має він доволі грошей,

Тобі може пособить.

Наум

А за бідного оддавши,

Чим ти можеш наділить?

Нічого в себе не мавши,

Що ти будеш з ним робить? /168/

Кулина

Хіба ж мало тих найдуться,

Що крізь гроші сльози ллються,

І гірш бідного живе?

Гроші щастя не приносять;

Лучче бідність нехай зносить,

Ніж клясти буде мене.

Крутий

Ми давно вже говорили

Із Мартином об сьому,

Дармо б сюди не ходили,

Коли не вгодно се йому —

Уступить в рідню з тобою

На вибір волі їх віддать:

Гриць за твоєй дочкою

Готов зараз умирать.

Кулина

(пожимая плечами)

Коли ж правда, так і будь;

Тілько, чуєш, не забудь:

Не стану хусток я давать,

Поки не прийде сюди зять.

Крутий

(топнувши ногой, поет)

Тілько б лиха і біди!

Ей, Грицько, ходи сюди!

Спіши, сваха вже сокоче,

Побачити тебе хоче.

Явление 2-е

Те же и Гриць.

Гриць

(кланяясь)

Добривечір! Чи здорові?

Четвергом вітаю вас.

Не гроші, вівці, не корови /169/

Завели сюди всіх нас,

А личко біле, брови чорні,

Тиха вдача, стан моторний,

Я Любку вже давно кохаю

І одного прошу, бажаю:

Благословіте з нею нас!

Крутий

Тепер бачите, Кулино,

Як Гриць любить всей душой;

Любка буде з ним щаслива.

Чого ж спориться зо мной?

Наум

(показуя на плечо)

Вели вже рушників шукати

І ними нас перев’язати.

Крутий

А я тоді вже путь найду,

Та свата й сваху приведу.

Кулина

Да як би чого не було?

Крутий

Після чого?

Не бійся, тітко, не журися,

На мою совість положися.

Кулина

Прошу ж милості садиться,

Так старостам, як годиться.

Крутий

Чого там насухо сидіти

І на порожній стіл глядіти?

Став лиш пляшечку горілки,

За здоров’я вип’єм дівки.

Кулина достает бутылку водки, ставит закуску, потчует старостов, а Любка выходит. /170/

Крутий

(тихо к Науму)

Я казав тобі, Науме:

Мене держись, риба буде!

Гриць

Як поможе бог женитись,

То піду до вас учитись:

Де, що говорить,

Як у старости ходить.

Явление 3-е

Те же и Любка с девчатами.

Крутий

Знайте, дівки, що такеє,

Зачим тепера ви у нас!

Діло, бачите, не пустеє;

Не минуло б воно й вас.

Девушки

(в один голос)

В добрий час,

Щоб се нас

Хоть зараз

Не минуло.

Любка с матерью уходят, а прочие сидят молча.

Явление 4-е

Те же и Любка с матерью подносят на тарелке рушники. Гриць, получивши платок, кладет на тарелку несколько монет, а Наум с Крутнем в один голос:

Дай же, боже,

Усе гоже,

Дружно жити,

Не тужити,

Лиха і біди не знать

І волос сивих діждать!

Гриць и Любка кланяются. /171/

Кулина

Тепер, Терешкович,

сходіте,

Та сваху й свата

попросіте:

Нехай, будь ласкаві,

прийдуть

Та вкупі сватання приймуть.

Крутий перевязывается рушником, кланяется и уходит.

Наум

(к Грицю)

Да й ти, Грицьку, ще б сходив,

Сюди хлопців попросив

Вечір сей повеселить.

(Кулине)

Вони приймуться гуляти,

А нам чарку випивати —

Веселіше буде пить.

Гриць кланяется и уходит, а за ним и Любка с дружками.

Явление 5-е

Те же и дед с Горпиною.

Дед и Горпина

(в один голос)

Добрий вечір!

Кулина

Покорно дякувать!

(Целуется)

В добрий час!

Прошу вас

Тут у нас

Не стидиться

І садиться.

Мартин с Горпиною садятся. /172/

Дед

(осматривая сцену)

Що дав бог —

Ох, ох, ох!

Крутий

(тихо к деду)

Ей, Мартине, бережися!

За секрет кріпко держися:

Не споминай про Китай,

А то пропаде увесь чай!

Дед

(тихо Крутию)

Ну, як дядько там умре,

Погубить з честю і мене!

Кулина

Що? що? що?

Крутий

То хотів сказать про те,

Що не думав так достати

І рушники скоро взяти.

Дед

Еге-ге!

Явление 6-е

Те же и Любка с девчатами. Любка подходит к деду в целует.

Дед

(облизавшись, тихо к Науму)

Чи вуси мої почорніли?

Наум

Ні!

Дед

А щоки, певно, посвіжіли? /173/

Наум

Ні!

Дед

Але ж морщин, бачся, нема?

Наум

Чи не рішився ти ума?

Дед

Ні!

Наум

Так що ж се сталося тобі?

Дед

А те:

Коли б раніш вона родилась,

Годів з десяток хоч назад,

То б уже внуку не судилась, —

Мені достався б оцей клад.

Нема чого і говорити!

Ну, як такої не любити?

Укрутить серця хоч кому!

Тут і старий душі не вчує,

Вона без зілля причарує.

(Показав пальцем на лоб)

Не буде місця тут уму!

Явление 7-е

Те же и Гриць с парубками, кланяются и становятся в углу.

Крутий

А нуте, хлопці, по-козацьки

Ударте лишень гайдука,

По-простому, а не по-лядськи!

А ви, дівчата, гопака!

Ми ж будемо на те дивиться,

Як станете ви веселиться.

Гриць подходит к Любке, берет за руку, за ними следуют прочие. Музыка играет; затем начинается пение. Хор.

Конец

Кирило ТОПОЛЯ

ЧАРЫ, ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЦЕН ИЗ НАРОДНЫХ БЫЛЕЙ И РАССКАЗОВ УКРАИНСКИХ

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Украйною называется, кроме Слободско-Украинской губернии, еще некоторая часть Киевской, что ниже Киева по Днепру, там, где города Черкассы, Канев и соседние им места. Не знаю решительно, почему сим местам дают название Украины и почему тамошние жители называют себя украинцами. Быть может, что они живут в том краю, где первоначально образовалось общество, служившее началом нынешних малороссийских казаков. Почему жители, оставшиеся на первобытном своем месте, по образовании Малороссии, желая утешить себя в потере, хвалились, что они живут в краю родном или что они остались жить у краю, то есть на конце... Себя ж назвали украинцами. Но это не мое дело — дело историка поправить или опровергнуть мою мысль.

Я решаюсь только сказать, что разность между малороссами и украинцами, кажется, незначительна, но в самой сущности весьма приметна. В нынешней Малороссии народ более угрюм, нежели в Украине. Соседство ли поляков, или что-либо другое характер их сделало гораздо живее. Не найдете почти ни одной деревни, чтоб в ней не было музыки, состоящей из скрипки, цымбал, виончеля или бубна. Между тем как в Малороссии в самых больших местечках едва отыщется один скрипач, и то плохой. Есть в Украине деревни, что, несмотря на утеснение некоторых польских и других помещиков, молодежь непременно, в свободный воскресный день, соберется под музыку плясать в урочном месте. Сим местом по большей части бывает жидовская корчма. Кроме ж того, вечерами гуляют на какой-либо деревенской площадке, которая называется улицею. Посиделки у них называются /178/ вечерницами, на коих обыкновенно собираются гулять в зимние ночи. Но несмотря на вольное обхождение молодежи между собою, примеров порочных почти не бывает. Это всеобщий закон нравственности малороссов им воспрещает. Одно удовольствие, занимающее их молодые лета, есть песни, музыка и пляска. Правда, бывают и у них примеры ревности, примеры мщения, но последнее, кажется мне, заимствовано большею частию от другого какого-либо народа.

Дух украинцев более поэтический — почему воображением своим произвел и более чародейств, делаемых знахарями, ведьмами и тому подобными. Отчего и в поговорке, между народом употребляемой, дается преимущество — «Киевские ведьмы».

В сей пьесе под названием «Чары» и проч. представлены мною частию очевидные были, частию рассказы преданий народных. А доказательством чего-либо могут служить песни. Так как служили они и некоторым истинам историческим.

Скажут многие, что пьеса эта есть что-то смешанное и не заключает в себе определенной формы, свойственной какой-либо существующей пьесе театральной. На сей вопрос могу только ответить, что пусть и так, но от смешного к плачевному, а от печального к веселому небольшой переход: часто бывает то и другое в природе, и в одно и то же время.

Для сообразнейшей же характеристики лиц и действий народных, я изобразил их на природном украинском, или малороссийском наречии. Но необходимость не навлечь скуку отчасти непонятными словами для публики московской, старался, как можно, избегать многоречий — заменяя оные отчасти куплетами из песен, отчасти самими песнями, употребляемыми в быту украинском.

Дальнейшее объяснение сей моей пьесы, равно как и суждение об ней (если она того стоит), предоставляю всякому...

А я свое окончил.