Суркова Л.В.

Парадигма техницизма в цивилизационном процессе.

М., 1998.

166 с.

ВВЕДЕНИЕ

Неуклонно развивающийся процесс технизации сознания^

деятельности современного человека обусловливает необходимость

постоянного критического пересмотра существующей концепции

взаимосвязи техники и рациональности, техники и сознания. Са-

мое непосредственное выражение эта взаимосвязь находит в опре-

деленной установке сознания, обозначаемой термином "техницизм"

и проявляющейся в уподоблении форм сознания формам

существования и функционирования техники. На наш взгляд,

термин "техницизм" более точен, чем "технократизм". Последний

этимологически связан с идеей государственной власти

технократов и только сравнительно недавно стал употребляться

также как характеристика сознания.

Всеобщий характер технической компоненты сознания и дея-

тельности человека служит основанием для понимания техницизма

как одной из парадигм сознания. Здесь обнаруживается противо-

речие между универсальным характером техницизма и его совре-

менным истолкованием на базе технологического детерминизма,

ограниченным рамками анализа техницизма как способа

мышления. Примером подобного истолкования является, на наш

взгляд, тезис о необходимости "преодоления" техницизма, широко

распространенный в современном движении за гуманизацию и

гуманитаризацию всех сфер общественной жизни.

Понятие технологического детерминизма достаточно полно

раскрыто в современной литературе. Однако при этом акцентиро-

ван отрицательный смысл данного феномена, связанный с фетиши-

зацией техники, и недостаточно оценены заложенные в нем

реальные моменты всеобщности технического начала. В то же

время эти моменты все более полно проявляют себя в процессе

развития техногенной цивилизации и требуют своего осмысления

/технологаи "ноу хау", виртуальной реальности, развитие

символической логики и т.д./. XVIII и XIX Всемирные

философские конгрессы подтверждают тот факт, что техницизм

вышел далеко за рамки экспликации непосредственной

технической реальности. Он предстает как универсальная

категория, выражающая существование технического начала в

сознании и деятельности человека, в структурах его мышления.

Таким образом, возникает проблема критического пересмотра

объяснительных возможностей принципа технологического

детерминизма и на этой основе выявления истинного

философского смысла техницизма как парадигмы сознания

субъекта цивилизационного процесса, роли техницизма в этом

процессе.

На данный момент, как нам представляется, существуют три

основные программы исследования техницизма, анализ установок

которых дает возможность вычленить варианты решения данной

проблемы.

1. Идеологическая программа. Ее основным содержанием

выступает исследование определенного "слоя", уровня

общественного сознания в его отношении к технике /техника -

добро или техника - зло/. Данное отношение принимает форму

идеологии - веры в непрерывный прогресс или уверенности в

деградации общества на основе и в результате развития техники.

Это своего рода мифология, проявляющаяся на уровне обыденного

сознания, начиная с XVI - XVII вв. Как всякая идеология,

техницизм /и антитехницизм/ в своем развитии лишь меняет формы

мифологем, никогда не отказываясь от них по существу.

Мифологичность техницизма в массовом сознании в разное время

находит свое выражение и в абсолютизации роли первых машин, и

в абсолютизации роли современных компьютеров. В свою очередь,

мифологемы антитехницизма ярко отражены и в отрицании машин

луддитами, надеющимися на возвращение средневековой

ремесленной идиллии, и в современных призывах к отказу от

космической, ядерной и др.техники.

В философии и социологии техницизм /и антитехницизм/ как

идеология стал предметом внимания в XX веке. Он нашел выраже-

ние в концепциях Веблена, Гэлбрейта, Бэлла, Тоффлера и др. - с

одной стороны, и в определенной мере - в концепциях неомарк-

сизма, Франкфуртской школы, Маркузе, Адорно, Хоркхаймера и

т.д.- с другой.

Идеологическая программа исследования техницизма в

значительной степени характерна для отечественной философии

последних десятилетий /см. работы Абабкова Ю.Н., Бессонова

Б.Н., Титаренко Л.Г. и др./. Техницизм рассматривается в виде

одного из направлений идеологии, в основе которого -

абсолютизация, фетишизация техники как всеобщей

преобразующей силы современности. Носителем таких взглядов

признается социальный слой инженеров и техников.

Антитехницизм, соответственно, оценивается как стремление к

сдерживанию и противостоянию экспансии техники. Его

носителем, как правило, выступает слой интеллигенции, связанной

с художественным творчеством.

Понятия техницизма и антитехницизма отечественные

авторы долгое время соотносили, в основном, с западным

обществом. Такое положение сохранялось до начала

"перестройки" в России, когда в процессе критики

административно-командной системы понятие техницизма /чаще

даже - "технократизма", что представляется не совсем адекватным/

стало широко использоваться, но уже в более глобальном смысле:

не просто как отношение к технике, но как способ мышления и

деятельности по аналогии с функционированием технических

устройств /См. 14, 61, 85 и др/.

Традиционная идеологическая интерпретация техницизма в

этих условиях оказывается недостаточной. Как отмечает В.Н.По-

рус, техницистская идеология продолжает "постулировать истори-

ческую необратимость "технического прогресса", превозносит

ценности техники и благ техногенной цивилизации.

Антитехницизм отвергает эти постулаты, но взамен предлагает

нечто маловразумительное: смесь руссоизма с самоновейшими

социальными утопиями плюс эклектический набор

морализирующих сентенций, благих намерений, пожеланий и

грозных предупреждений. На рубеже II и III тысячелетий от

Рождества Христова, пожалуй, как никогда ранее, заметны

двусмысленность и сомнительность обеих позиций, иллюзорность

предлагаемых ими рецептов, пустота понятий, стоящих за

броскими бирками слов" /143, с.99/. Философия техники, как

считает автор, уже не может рассчитывать "ни на выдохшиеся

импульсы техницизма и сциентизма, ни на утопии "обуздания" или

"гуманизации" технического цунами, захлестнувшего жизнь на

планете. Вопрос стоит так: либо философия техники ответит на

вызов времени, либо она уйдет с интеллектуальной сцены как

статист, участие которого в драме совсем не обязательно"/143,

с.99/.

В данных положениях, на наш взгляд, в предельно заострен-

ном виде сформулирована проблема, которую необходимо решать

современной философии. Нужно ответить на вопрос: каков должен

быть методологический инструментарий, позволяющий понять

суть современного процесса технологизации сознания и

деятельности процесса, очевидно не сводимого к тем реалиям,

которые отражены в идеологических концепциях техницизма.

Принимая идею В.Н.Поруса о взаимодействии стилей мышления в

качестве определенного средства выхода на новый уровень

осмысления проблем философии техники, нам представляется

возможным и необходимым обратиться прежде всего к самой

методологической основе традиционного подхода к проблеме

техницизма /и антатехницизма/, исходя из представления о том,

что понятие техницизма теснейшим образом связано преждевсего с

феноменом сознания. Без учета данного обстоятельства

невозможно увидеть специфику явления, которое, действительно,

уже вышло далеко за рамки известных идеологических

интерпретаций.

С нашей точки зрения, исторический анализ развития идео-

логической программы приводит к выводу о необходимости

уточнения статуса традиционно принимаемого в качестве

методологического основания объяснения техницизма принципа

технологического детерминизма. Постепенно выявляется

принципиальная ограниченность технологического детерминизма

в объяснении мифологического характера техницистских

идеологом XIX - XX в.в. Особенно заметной становится его

ограниченность при анализе современных концепций

информационного общества. Как отмечает Т.П.Воронина,

теоретиков информационного общества в целом трудно упрекнуть

в технологическом детерминизме и технократизме. "Для этих теоре-

тиков характерен отказ от выделения технологии или какого-либо

еще фактора общественного развития в качестве его

доминирующей силы. Они явно выступают против сведения

сложной социальной реальности к одной или нескольким

детерминирующим силам, квалифицируя такое стремление как

редукционизм." /44, с. 41/. Так, например, Тоффлер в работе

"Прогнозы и предпосылки" подчеркивает, что он рассматривает

все движущие силы социальных изменений как равноценные и не

выделяет одной доминирующей силы, утверждая необходимость

рассмотрения множества взаимосвязанных процессов,

неравновесных состояний, взаимодействующих в социальном

пространстве /315, с. 223/. На наш взгляд, привлечение Тоффлером

идеи неравновесности систем Пригожина безусловно углубляет

представление о сложности социальных процессов в

информационном обществе. Но вместе с тем остается как бы за

границами анализа тот факт, что наше восприятие данных процес-

сов есть также результат деятельности нашего сознания. В дея-

тельности же сознания характерно постоянное воспроизводство

как объективных, так и иллюзорных компонентов. Причина

появления и сохранения последних, как отмечают исследователи

проблемы сознания, "в любом обществе одна и та же:

общественный характер бытия вещей и социальный характер

деятельности, порождающей специфический тип отношений -

идеальное. И поскольку в непосредственном сознании идеальное

никогда дано быть не может, воспроизводится всегда объективная

иллюзия, что вещи /и деятельность/, данные в созерцании, и есть

таковые по своей природе. И никакие теоретические исследования

... не смогут устранить эту иллюзию, поскольку невозможно

устранить условия ее воспроизводства и функционирования, не

устраняя само общество." /28. с. 70/. Речь может идти,

следовательно, лишь о критике исторических условий

существования такого типа иллюзии.

С этих позиций информационное общество при всех

невиданных прежде возможностях расширения информационного

поля сознания человека неизбежно несет также объективную

иллюзию тождества, совпадения данного информационного поля

со смысловым, то есть с полем информации, имеющей значение,

смысл. Эта иллюзия порождается уже не традиционной техникой

и технологией /потому мы и не считаем адекватным применение

здесь методологии технологического детерминизма, используемой

такими авторами, как Арчер М., Бэдхем P., Лайен Д., Роззак Т. и

другими современными критиками концепции информационного

общества/, а технологией, как бы ассимилированной социумом,

вошедшей в повседневную жизнь и сознание человека. Суть данной

иллюзии в том, что технологическая заданность сознательной

деятельности представляется в качестве свободы этой деятельности.

Но свобода, с нашей точки зрения, есть прежде всего свободное

творчество субъектом новых смыслов своей деятельности. И если

оно /творчество/ начинает подчиняться экспансии той или иной

технологии /а информация - это тоже форма технологии, ибо она

предполагает оперирование/ с конечной ориентацией на эффектив-

ность. то вместо рождения смыслов происходит рождение квазис-

мыслов /как "компьютерный фольклор" по Т.Роззаку/.

Границы и возможности технологического детерминизма

связаны с рамками классической рациональности, для которой

характерно как наличие некой "абсолютной точки", с которой

ведется исследование и которая должна гарантировать полноту

истинности, так и возможность для субъекта полной

рефлексируемости происходящего в его сознании /109. с. 6-7/. На

наш взгляд, классическая рациональность с ее ориентацией на

сознание лишь в форме отражения, то есть в гносеологическом

варианте, неадекватно объясняет феномен иллюзорности,

мифологичности, так как не учитывает многомерности сознания

субъекта. Более плодотворным представляется обращение к опыту

так называемой неклассической рациональности.

рассматривающей сознание с привлечением категорий онтологии,

чтобы, как пишет П.Рикер, дойти до связи, которая "была бы более

изначальной, чем субъект-объектное отношение, на котором

строится теория познания"/154, с.Ю/.