Национальный состав высшего законодательного органа Башкортостана (1980 — 1995 гг.) (в %)

Национальность	Верховный Совет			Государственное Собрание — Курултай, 1995 г.
	1980	1985	1990	Палата представителей	Законодательная палата
башкиры	38,6	40,3	33,5	41,1	55,8
русские	33,2	32,8	35,7	23,3	20,5
татары	20,7	20,7	22,5	29,5	14,7
другие	7,5	5,7	8,2	6Д	8,8

Источники: Этнополитическая мозаика Башкортостана. Т. 1. М., 1992; Юлдашбаев Б.Х. Новейшая история Башкортостана. Уфа, 1995; материалы Государственного Собрания — Курултая РБ.

Сопоставление этнического состава депутатского корпуса высшего законо­дательного органа Башкортостана в динамике отчетливо показывает, что если на протяжении предшествующего десятилетия в основном неизменно выдер­живалась норма национального представительства (с заметным превышением доли титульного этноса — в соответствии с уже упоминавшейся политикой "коренизации" кадров"), то с переходом к современной, т.е. формально демо­кратической, свободной системе выборов, процентная доля башкир в парла­менте республики не только не уменьшилась, но, напротив, увеличилась. При сравнении этнического состава Верховного Совета Башкортостана об­разца 1990 г. (первый опыт использования демократической избирательной системы) с палатой представителей Государственного Собрания — Курултая 1995 г. (являющейся фактическим правопреемником ВС по своим конститу­ционным полномочиям) видно, что возрастание долей депутатов титульной национальности, а также депутатов-татар произошло за счет русских и других этнических групп. При этом, если доля депутатов-татар в верхней палате башкортостанского парламента в основном адекватно отражает процент дан­ного этноса в населении республики, то соответствующая доля башкир на­много больше их части в населении, а доля русских и других народов — меньше. Иными словами, при введении формально демократических проце­дур формирования представительная власть стала еще в меньшей степени, чем раньше, отражать национальный состав республики*. Природа и причи­ны этого парадоксального на первый взгляд явления станут понятны из сле­дующего раздела.

* О проблеме "представительства этнических групп" при организации государственной власти, в т.ч. — применительно к современной практике российских республик, см.: 8.

Этатизация республиканских политических элит

Интенсивная этатизация политических элит национальных республик Рос­сии начала осуществляться в период после окончания "перестройки" на осно­ве причудливого переплетения феномена "суверенизации" (т.е. региональной децентрализации власти — собственности*, сопровождавшейся выдвижением лозунгов "возрождения и развития" титульных этносов) и отдаленных, инер­ционных последствий внутренней борьбы в центрально-федеральной правя­щей элите, развернувшейся после разгрома августовского (1991 г.) путча. На­помню, что к 1990 г., вследствие отмены положения Конституции СССР о "руководящей и направляющей роли КПСС", в российских республиках, как и в большинстве других регионов, установился своего рода "партийно-адми­нистративный дуализм" в системе власти** , т.е. особая форма неуравнове­шенного двоевластия, когда партийное (КПСС) по существу руководство Верховных Советов республик приобрело формальную независимость и фак­тически возглавило "борьбу за суверенитет", перехватив в инициативу у то­гдашних обкомов. Как известно, после августовских событий 1991 г. Б.Н.Ель­цин, под предлогом необходимости "не обострять политическую ситуацию накануне радикальной экономической реформы", провел через парламент постановление об отмене процедуры выборов глав регионов и назначении их Президентом. В республиках это постановление было продублировано при­менительно к "своим" городам и районам. Однако если на федеральном уровне подобный подход считался временным, в республиках он приобрел форму закона и был закреплен в принятых несколько позднее конституциях.

Фиксированная конституциями практика назначения, а не избрания глав администраций городов и районов, ставшая отличительной особенностью функционирования власти в российских республиках по сравнению с други­ми регионами, при фактическом отсутствии разделения законодательной и исполнительной властей и является одной из ключевых причин этатизацш республиканских политических элит, формирования в национальных респуб­ликах авторитарно-номенклатурных политических систем. Попытаемся рас­смотреть структуру "второго, регионального издания административно-ко­мандной системы" (по меткому выражению пермского политолога В.П.Мо-хова (10) на примере организации взаимодействия высшей законодательной и исполнительной власти в Республике Башкортостан.

В Башкортостане почти все основные законодательные и контролирующие полномочия двухпалатного парламента сосредоточены в палате представите­лей. Законодательная палата, работающая на профессиональной основе, вы­полняет главным образом аппаратные функции, занимаясь разработкой зако­нопроектов и выдвижением их на утверждение (11). Между тем, практически весь состав палаты представителей находится в прямом административном подчинении у руководителя высшей исполнительной власти — президента РБ. Объясняется это рядом причин. Во-первых, согласно статье 95 Конститу­ции РБ президент контролирует деятельность глав администраций городов и районов, назначает и освобождает их от должности (12) . В то же время закон о выборах в парламент позволяет руководителям местной исполнительной

* В этом смысле представляется полностью справедливым заключение А.НАринина о том, что "кризис российской цивилизации и распад СССР... были вызваны в первую очередь... заинтересо­ванностью в превращении государственной коллективной собственности бюрократии в частную собственность суверенной номенклатуры" (1, с.10).

** Термин, предложенный А.В.Дукой на основе исследования эволюции политической элиты Санкт-Петербурга. См.: 9.

власти становиться депутатами палаты представителей Госсобрания. По моим подсчетам, сегодня практически все назначенные президентом главы админи­страций (73 из 75) являются "парламентариями" и "губернаторами" одновре­менно, соединяя в своем лице законодательную и исполнительную власть. Во-вторых, тот же закон о выборах допускает совмещение деятельности в па­лате представителей с выполнением любого рода функций в исполнительных органах. На данный момент депутатами Госсобрания — Курултая являются 19 высших чиновников исполнительных органов — руководители кабинета ми­нистров, министры, главы госкомитетов и других ведомств, также назначае­мые и смещаемые, согласно Конституции, президентом РБ. В-третьих, в свя­зи с тем, что особенностью законодательства РБ является обязательное за­ключение крупнейшими промышленными предприятиями контрактных со­глашений с правительством республики (13), руководители последних, несмотря на тотальное разгосударствление экономики, оказываются в жест­кой зависимости от высшей исполнительной власти. В аналогичном положе­нии находятся и председатели правлений крупнейших в республике и кон­тролируемых государством банков (в первую очередь — Национального банка РБ). Между тем, среди депутатов действующей палаты представителей 27,3% составляют руководители крупнейших промышленных предприятий и объе­динений, а также контролируемых государством банков. Иными словами, лишь у 9,3% состава палаты представителей Госсобрания Башкортостана (главврачи городских больниц, ректоры вузов, руководители бывших колхо­зов/совхозов, директора школ) отсутствует прямая должностная зависимость от высших структур исполнительной власти.

Таким образом, по степени связи с исполнительной властью действующая палата представителей Госсобрания — Курултая РБ значительно превосходит Верховный Совет Башкортостана образца 1995 г. Так, если в Верховном Со­вете РБ руководители местной исполнительной власти, назначаемые и сме­щаемые президентом, охватывали около 17% его численности, то в палате представителей они контролируют почти половину.

Приводимые ниже данные относительно качественного (по роду занятий) состава высших законодательных органов Башкортостана в 1990-1996 гг. не­двусмысленно свидетельствуют о том, что в постперестроечный период этати-зация политической элиты республики значительно возросла (см. табл. 3).

Ситуация, аналогичная описанной выше, наблюдается и в Татарстане, где в связи с однопалатной структурой парламента (Государственного Совета РТ) процесс этатизации элиты идет даже быстрее, чем в Башкортостане.

Еще более авторитарной, без своего рода "номенклатурного крыла", присут­ствующего в Башкортостане и Татарстане, является система организации вла­сти в Республике Хальмг Тангч (Калмыкия), где "в обход действующего Парла­мента на Конституционном Собрании 5.04.94 принято Степное Уложение (Основной Закон) Республики Калмыкия. Степное Уложение устанавливает, что институт президентства незыблем; президент назначает и освобождает не только руководителей органов государственного управления, но всех руководи­телей государственных предприятий, организаций и учреждений, — президент самостоятельно, без вмешательства парламента, образует и упраздняет мини­стерства, департаменты, государственные и другие ведомства, а парламенту он "вправе представить кандидатуру" его председателя. В случае, если Народный Хурал трижды отклонит президентский законопроект, президент может распус­тить парламент и сам издавать указы нормативного характера, а новые парла­ментские выборы назначит по своему усмотрению" (3, с.201).

Таблица 3.

Качественный (по роду занятий) состав Верховного Совета Башкирской АССР

(1990 г.), Верховного Совета РБ (1995 г.) и Палаты Представителей

Государственного Собрания — Курултая РБ (1996 г.)

Верховный Совет Башкирской АССР	%	Верховный Совет РБ	%	Палата представителей Госсобрания — Курул­тая РБ	%
1. Секретари обкома, горкомов и райкомов КПСС	19,7	1. Главы администра­ций городов и районов	17	1. Главы администра­ций городов и районов	49, 7
2. Руководители органов "советской власти" различных уровней	13,9	2. Руководители ми­нистерств и ведомств (госуправление)	18, 4	2. Кабинет министров, председатели госкомитетов	13, 7
3. Директора крупнейших промышленных предприятий	28,6	3. Руководители про­мышленных предпри­ятий и объединений	31	3. Руководители пром. предприятий и объеди­нений, контролируемых государством банков	27, 3
4. Руководители колхозов и совхозов	9,2	4. Руководители кол­хозов и совхозов	7,8	4. Руководители сель­хозпредприятий, дирек­тора школ	3,3
5. Ректоры вузов, директора НИИ, главврачи больниц	8Д	5. Ректоры вузов, директора НИИ, главврачи больниц	7,2	5.Ректоры вузов, акаде­мических учреждений, главврачи	6
6. Рабочие	6,4	6. Рабочие	6,4
7. Преподаватели вузов, ученые	4,8	7. Преподаватели вузов, ученые	3,8
8. Журналисты, банкиры, пред­приниматели и др.	9,3	8. Журналисты, бан­киры, предпринима­тели и др.	8,3

Источники: "Известия Башкортостана", 14.03.1995; Кто есть кто в Республике Баш­кортостан. Уфа, 1995; издания для служебного пользования.

Приведенный краткий анализ структурного содержания организации вла­сти в ряде национальных республиках России, как представляется, полностью подтверждает вывод о формировании там авторитарно-номенклатурных поли­тических систем*. Сосредоточив в своих руках законодательную (а следова­тельно — контролирующую) власть на уровне республики, республиканская политическая элита "первого" (администрация президента, кабинет минист-

* Анализируя смысл политической системы современного Татарстана, известный казанский эт­нолог и один из лидеров татарского национального движения Д.М.Исхаков почему-то называет эту систему "полномочной демократией", хотя сам же приводит данные о том, что 56,5% депу­татов парламента РТ представляют исполнительную власть, а еще 13,7% "относятся к числу тес­но связанных с властными структурами хозяйственных руководителей" (6, с. 75-76).

ров) и "второго" (главы администраций городов и районов) уровней осущест­вляет безраздельное господство в рамках своей ведомственной или террито­риальной компетенции. Поэтому, несмотря на постоянную угрозу президент­ского авторитаризма, она кровно заинтересована в сохранении существующей организации власти и будет всячески препятствовать любым попыткам ее из­менения.

1. См., напр.: Аринин А.Н. Российская государственность и проблемы федерализма. М., 1997.

2. Бадовский Д.В. Трансформация политической элиты в России — от "организации профес­сиональных революционеров" к "партии власти". — "Полис", 1994, № 6, с. 53-54.

3. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М., 1997.

4. Винокурова Л.А. Сказ о народе Саха. Якутск, 1994, с. 129.

5. Фарукшин М.Х. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации. — "Полис", 1994, № 6, с. 69.

6. Исхаков Д.М. Политическое развитие Татарстана после принятия Конституции (1992-1994 гг.). — Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика. М., 1995, с.75.

7. Галлямов P.P. Национальная политика в современном Башкортостане: конституционный и законодательно-правовой аспекты конфликтогенности (постановка проблемы). — Ресурсы мобилизованной этничности. М.-Уфа, 1997.

8. Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы на­ционализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996.

9. Дука А.В. Изменение политической элиты Ленинграда/Петербурга 1989-1994 гг. — На путях политической трансформации (политические партии и политические элиты постсоветского пе­риода). Ч. 2, М., 1997, с. 174.

10. Мохов В.П. Трансформация региональной политической элиты в переходный период: неко­торые тенденции. — На путях политической трансформации (политические партии и полити­ческие элиты постсоветского периода). Ч. 2, М., 1997, с. 93.

11. См.: Закон РБ "О Государственном Собрании Республики Башкортостан". — Законы Респуб­лики Башкортостан. Вып. XIII. Уфа, 1995, с. 5-12.

12. Конституция Республики Башкортостан. Уфа, 1995, с. 34-36.

13. См.: Рахимов М.Г. У титульного населения Башкирии нет привилегий. Интервью коррес­понденту НГ И.Ротарю. — "Независимая газета", 27.12. 1997.