Вопрос 5: невербальная коммуникация

В.А. Лабунская НЕВЕРБАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ: СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ

Известно, что мимика, жесты как элементы невербального поведения личности являются одной из первых визуальных, знаковых систем, усваиваемых в онтогенезе (индивидуальное развитие организма). Наиболее веским аргументом в пользу приоритета невербального языка над вербальным служат результаты, свидетельствующие об интернациональном характере основных мимических картин, поз, наборов жестов, а также данные о чертах жестикуляции и мимики, которые выступают генетическими признаками человека, например, врожденные способы выражения эмоций. Спонтанное невербальное поведение постепенно дополняется символической мимикой, жестами, интонациями, позами, использование которых основано на культурном, групповом, ситуативном соглашении и невозможно без предварительного обучения. Структура, содержание, форма невербального поведения, его актуализация обусловлены многовековой практикой общения.

Невербальное поведение — это внешняя форма существования и проявления психического мира личности.

Кинесика:

Под кинесикой принято понимать зрительно воспринимаемый диапазон движений, выполняющих экспрессивно-регулятивную фун-кцию в общении. Кинесика — это не только язык тела (жесты, мими-ка, позы, взгляд), но также манера одеваться, причесываться и т.д. К кинесике помимо выше названных движений относятся также та-кие, которые связаны с использованием предмета: хлопанье дверью, поскрипывание стулом, почерк. Как мы видим, кинесика — понятие, использующееся для обозначения различных движений человека, но чаще всего при изучении движений рук и лица. Многие исследователи в этом случае применяют следующие понятия: экспрессия, паралин-гвистика, выразительные движения. Экспрессия определяется как выразительное поведение человека. Все явления экспрессии подразде-ляются на следующие относительно самостоятельные области изуче-ния: выразительные движения и физиогномику.

Физиогномика — это экспрессия лица и фигуры человека, взятая безотносительно к выразительным движениям и обусловленная са-мим строением лица, черепа, туловища, конечностей.

Под выразительными движениями понимаются «широко разли-тые периферические изменения, охватывающие при эмоциях весь организм...

Захватывая систему мышц лица, всего тела, они проявляются в так называемых выразительных движениях, выражающихся в мимике (вы-разительные движения лица), пантомимике (выразительные движения всего тела) и «вокальной мимике» (выражение эмоций в интонации и тембре голоса)». Иногда все выразительные движения обозначаются тер-мином «жест». Так, Г. Гибш и М. Форверг пишут: «Под жестами следует понимать определенные более или менее отчетливо воспринимаемые и описываемые свойства общей моторики преимущественно поверхности тела (лица — мимика, всего тела — пантомимика, рук и кистей рук — жестикуляция)». Нетрудно заметить, что эти два определения имеют отношения к одному явлению — выразительным движениям человека, так как в них подчеркивается связь этих движений со скрытыми для внешнего наблюдения психологическими явлениями.

Польский психолог Я. Рейковский предлагает разделять такие ком-поненты невербального поведения, как эмоциональные действия и выразительные движения. К эмоциональным действиям он относит все те невербальные действия человека, которые вызваны эмоцией и направлены на то, чтобы эту эмоцию выразить и разрядить. Напри-мер, по мнению Я. Рейковского, в том случае, когда человек узнает о смерти своего родственника и начинает рыдать, падать — это вырази-тельные движения, в том случае, когда человек надевает траурную одежду, начинает причитать — он выполняет специфические эмоци-ональные действия. Эмоциональные действия выступают как форма мотивированного поведения и являются приобретенными. Тем самым подчеркивается конвенциальный характер эмоциональных действий в отличие от выразительных движений, являющихся формой непос-редственного выражения состояний человека.

Такая функция выразительных движений, как создание «образа действующего лица», особое значение имеет в контексте социальной перцепции. Здесь сложные психологические образования, динамично выражающиеся в поведении и внешнем облике человека, рассматри-ваются как сигнальный комплекс, информирующий другого человека о психических процессах и состояниях его партнера по общению. Каж-дый комплекс одновременно выполняет как осведомительную, так и регулятивную функции. Другими словами, выражение как индикатор, сигнал, воздействие, регулятор деятельности (в том числе и обще-ния) выступает как единое целое. Выразительные движения рассмат-риваются как носители самостоятельного сообщения в их познава-тельной и экспрессивной функциях. Благодаря характерной для них функции симптома (выражения), показателя внутреннего состояния живого существа (это отмечено в ряде определений выразительных движений и составляет предмет изучения в области эмоциональной сферы личности, патопсихологии, психодиагностики), в ситуации общения они одновременно являются знаком более высокой ступе-ни, осуществляют коммуникативную функцию и направляют действия партнеров.

Еще одной, но мало изученной подструктурой кинесики, явля-ются движения глаз или, как принято называть, «контакт глаз».

Способы обмена взглядом в момент беседы, организация визуаль-ного контакта в каждом отдельном случае — время фиксации взгляда на партнере, частота фиксации — широко используются при иссле-довании так называемой атмосферы интимности в межличностном общении, взаимных установок общающихся лиц. На качество оценок визуального контакта влияет целый ряд факторов: угол между осью общения партнеров и осью «наблюдаемый — наблюдатель», положе-ние головы наблюдаемого, движение глазных яблок. Имеются дан-ные, что наблюдатель в своих оценках опирается на положение зрачка в видимой части глаза.

Телодвижения, жесты рук, выражения лица тоже относят к сис-теме паралингвистических явлений. Круг вопросов, обсуждаемых па-ралингвистикой, достаточно широкий. Он охватывает все виды кине-сики и фонации. Возникает вопрос: на основе чего можно отделить выразительные движения от паралингвистических? С функциональ-ной точки зрения паралингвистические средства — это те физические движения говорящего субъекта, которые необходимы человеку для восполнения пробелов в вербальной коммуникации.

Согласно выбранному принципу рассмотрения невербального по-ведения следующая система отражения — акустическая. Известно, что многочисленные характеристики голоса человека создают его образ, способствуют распознанию его состояний, выявлению психической индивидуальности. Основная нагрузка в процессе восприятия голосо-вых изменений человека ложится на акустическую систему общаю-щихся партнеров. Характеристики голоса человека принято относить к просодическим и экстралингвистическим явлениям. Просодика и экстралингвистика изучаются главным образом паралингвистикой, которая рассматривает свойства голоса, не входящие в систему соб-ственно дифференциальных, фонологических противопоставлений и замещающие сферу несловесных коммуникаций. «Внутренняя основа паралингвистики кроется в функциональном использовании языка как относительно самостоятельной системы». К просодической структуре относятся явления высоты, тона, дли-тельности, силы звука, ударения, тембра голоса. Другими словами, просодия — это общее название таких ритмико-интонационных сто-рон речи, как высота, длительность, громкость голосового тона. Эк-стралингвистическая система — это включение в речь пауз, а также различного рода психофизиологических проявлений человека: плач, кашель, смех, вздох, шепот и т.д.

В качестве подструктуры просодической и частично экстралинг-вистической структуры невербального поведения выступает интона-ция голоса. Интонация — это ритмико-мелодическая сторона речи.

Основными ее элементами являются мелодии речи, ее ритм, интен-сивность, темп, тембр, а также фразовое и логическое ударение.

Следующая система отражения невербального поведения — так-тильно-кинестезическая. Тактильно-кинестезические данные поступают от сенсорных рецепторов, находящихся в коже, мышцах, сухожили-ях, суставах и во внутреннем ухе. Известно, что тактильно-кинестези-ческая система дает менее точную информацию о внешнем мире, о другом человеке по сравнению со зрением. Однако в определенных ситуациях, особенно там, где имеется сенсорная депривация, эта си-стема отражения формирует представления о положении тела в про-странстве, несет информацию о наличии объектов, в том числе и другого человека, в целом способствует созданию схемы тела как оп-ределенной структуры.

В соответствии с вышесказанным обратимся к использованию в общении ольфакторной системы отражения, позволяющей выделить такую структуру невербального поведения, как запахи: естественные и искусственные. Нам представляется, что система запахов, являясь безусловным невербальным индикатором индивида, может служить дополнительной характеристикой складывающегося о нем образа. С незапамятных времен известна «культура запахов» как специфичес-кое средство социальной стратификации, как источник межличност-ных контактов, как характеристика функционально-ролевых отноше-ний индивидов, как способ идентификации, установления тождества, принадлежности к одной микро- или макрогруппе. По нашему мне-нию, система запахов не обладает такой дифференцирующей силой, как кинесическая, просодическая, Такесическая структуры невербаль-ного поведения, главным образом потому, что обоняние в общении, во взаимодействии людей имеет несколько приниженное значение, чем оптическая или акустическая система отражения. Ольфакторная система проявляет свою дифференциальную силу только при весьма специфических обстоятельствах, скажем, в ситуации социальной, сенсорной изоляции, в контексте определенных типов взаимодействия, например, интимного общения между мужчиной и женщиной, ухода матери за ребенком, в ситуации врач — больной и т.д. Безусловно и то, что общество регулирует интенсивность запахов, и сама эта струк-тура невербального поведения является показателем общего уровня культуры человека.

Особая роль среди элементов невербального поведения отводится мимике. Лицо является важнейшей характеристикой физического об-лика человека. <...> В целом социализация мимики осуществляется как использование орга-нических проявлений для воздействия на партнера и как преобразова-ние эмоциональных реакций адекватно ситуации. Общество может по-ощрять выражение одних эмоций и порицать другие, может создавать «язык» мимики, обогащающий спонтанные выразительные движения. В связи с этим мы говорим об универсальных или специфических мими-ческих знаках, оконвенциальных или спонтанных выражениях лица. Обычно мимику анализируют:

1. по линии ее произвольных и непроизвольных компонентов;

2. на основе ее физиологических параметров (тонус, сила, ком-бинация мышечных сокращений, симметрия — асимметрия, динами-ка, амплитуда);

3. в социальном и социально-психологическом плане (межкуль-турные типы выражений, выражения, принадлежащие определенной культуре, выражения, принятые в социальной группе, индивидуальный стиль выражения);

4. в феноменологическом плане («топография мимического поля»): фрагментарный, дифференциальный и целостный анализ мимики;

5. в терминах тех психических явлений, которым данные мими-ческие знаки соответствуют;

6. можно также осуществлять анализ мимики, исходя из тех впе-чатлений-эталонов, которые формируются в процессе восприятия человеком мимических картин, окружающих людей. Актуальные об-разы-эталоны включают признаки, которые не только характеризуют модель, но являются достаточными для ее опознания.

Всесторонний анализ мимических выражений дает информацию об общей «мимической одаренности» личности, которая раскрывает-ся через следующие характеристики:

1. сильная — слабая; неопределенная — красноречивая; беспоря-дочная, судорожная, гармоничная мимика;

2. разнообразие мимических картин, быстрота смены мимичес-ких формул, способность передавать нюансы;

3. мимика стереотипная, индивидуальная.

Таким образом, двойная регуляция, динамичность, целостность мимики, а также производные характеристики от перечисленных выше: изменчивость структуры выражения и в то же время наличие констан-тных признаков, многозначность и одновременно «емкая однознач-ность» мимики — являются ее основными характеристиками как элемента невербального поведения и определяют успешность ее опоз-нания в межличностном общении.

На основе анализа зарубежной и отечественной литературы, по-священной систематизации эмоций и их лицевых выражений, нами была создана схема описания мимики шести эмоциональных состоя-ний (радости, гнева, страха, страдания, удивления, отвращения).

Характерной особенностью «мимических картин» эмоциональных состояний является то, что каждый симптомокомплекс мимики включает признаки, которые одновременно являются универсальными, специфическими для выражения одних состояний и неспецифическими для выражения других. Например, такие признаки, как: «уголки губ опускаются», «глазная щель сужается» — «глаза прищурены» соответствуют ряду отрицательных состояний (см. табл. 1). Признак «уголки губ опущены» является универсальным, так как появляется только в том случае, когда человек переживает состояния, относящиеся к от-рицательным. Признак «глазная щель сужается» может быть индикато-ром как отрицательных состояний (гнев, презрение и т.д.), так и по-ложительных (радость). Однако для первого типа состояний он явля-ется специфическим, для второго — нет. Иными словами, в выражении состояний гнева, презрения, страдания он выполняет основную ин-формативную нагрузку, а в выражении радости он будет нести ин-формацию только в контексте с другими признаками и представлять возможный вариант выражения этого состояния.

Далее, для лицевого выражения гнева характерны как признак «рот открыт», так и признак «рот закрыт». Но эти признаки будут выступать индикаторами состояний гнева только в контексте с при-знаками «брови сдвинуты к переносице», «глаза сужаются — расши-ряются». В контексте с такими признаками, как «брови подняты», «глаза расширены», признак «рот открыт» будет уже индикатором состоя-ний удивления, страха. Таким образом, в каждом случае комплекс признаков в целом представляет мимическую картину состоянии и является его индикатором.

Более сложными для опознания являются те выражения, которые соответствуют переходным состояниям, неинтенсивным аффектам. В них мимические признаки, как и система их отношений, непосто-янны, представлены для субъекта нечетко. Но даже в этом случае ли-цевое выражение представляет вариации мимики основных эмоцио-нальных состояний.

Следующим элементом кинесической подструктуры невербально-го поведения является поза. Поза — это положение человеческого тела, типичное для данной культуры, элементарная единица пространствен-ного поведения человека. Общее количество различных устойчивых положений, которые способно принять человеческое тело, около 1000. Из них, в силу культурной традиции каждого народа, некоторые позы запрещаются, а другие — закрепляются. Поэтому изучение поз долж-но быть сравнительным, межкультурным.

В целом позы могут выполнять в общении две функции: расчле-нять поток речи на единицы и регулировать межличностные отноше-ния в диаде. Именно с помощью поз можно создать относительно окружающих мысленный барьер, определить ориентацию партнеров относительно друг друга. Изменения позы, их синхронизация свиде-тельствуют об изменениях отношений между общающимися.

Еще одним элементом кинесической подструктуры невербально-го поведения является жест.

Под жестом обычно понимают движение рук или кистей рук. В психологии сложилась традиция изучения жестов как паралингвис-тических средств. Но жест в процессе общения не только сопровожда-ет речь. На основе жестов можно заключить об отношении человека к какому-то событию, лицу, предмету. Жест может также сказать о же-лании человека, о его состоянии. Особенности жестикуляции челове-ка могут послужить для нас основанием для вывода о каком-то каче-стве воспринимаемого человека. Поэтому жесты можно с увереннос-тью отнести к выразительным движениям и рассматривать их не только как проявление спонтанной активности человека.

Движения человеческого тела могут совершаться в вертикальных, горизонтальных, наклонных плоскостях. Все движения тела происхо-дят от вращения его рычагов. У русских жестов — это рычаг плеча или предплечья. Радиус движения русских жестов большой: вся рука от плеча или предплечья, предплечье или кисть руки. У людей, вступаю-щих в общение, нет органов, запечатлевающих движение в трехмер-ном пространстве и времени. В процессе общения то или иное движе-ние может быть запечатлено лишь в одной из плоскостей. Поэтому описание жеста может идти по пути: 1) указание органа, выполняю-щего движение; 2) его направленность; 3) цикличность, этапность в совершении движения; 4) его отношение к положению человеческо-го тела в пространстве.

Н.И. Смирнова на основе сопоставительного анализа мимики, жестов, поз русских и англичан предлагает следующую классифика-цию:

I группа жестов — коммуникативные жесты, мимика, телодвиже-ния, т.е. выразительные движения, замещающие в речи элементы языка. Это — приветствия и прощания; жесты угрозы, привлечения внима-ния, подзывающие, приглашающие, запрещающие; оскорбительные жесты и телодвижения, дразнящие, встречающиеся в общении детей;

II группа жестов — это описательно-изобразительные, подчерки-вающие. Они, как правило, сопровождают речь и вне речевого кон-текста теряют смысл.

III группа — это модальные жесты. Их с полным основанием мож-но отнести к выразительным движениям, так как они выражают оцен-ку, отношение к предметам, людям, явлениям окружающей среды. К модальным жестам относят: жесты одобрения, неудовольствия, иро-нии, недоверия;

Помимо вышеназванных важным элементом невербального пове-дения является интонация — совокупность звуковых средств языка, организующих речь. Интонация практически позволяет выражать наши мысли, чувства, волевые устремления не только наряду со словом, но и помимо него, а иногда и вопреки ему. Речевая интонация — явление комплексное. В ней сочетаются пауза, ударение, мелодия, тембр, сила голоса и т.д. Пауза, как выразительное средство интонации, группи-рует слова по логическим требованиям. Длительность пауз не является стандартной, всюду одинаковой, наоборот, продуманно варьируя дли-тельность пауз, мы усиливаем их выразительность и естественность. Ударение — это тонально-силовой акцент, который делается на од-ном слове в речевом такте. Мелодия в звучащей речи — изменение высоты голоса, его тональное повышение или понижение.

Вся область экспрессивной интона-ции может быть зафиксирована объективно по отдельным физичес-ким параметрам:

1. характер движения основного тона во фразе и завершении;

2. уровень частотного максимума фразы;

3. частотный диапазон фразы;

4. частотные интервалы главноударного слога и завершения фразы;

5. крутизна и скорость восхождения и нисхождения частоты ос-новного тона завершения;

6. длительность и максимальное значение интенсивности главно-го ударного слога и фразы. <...>

Следующий элемент невербального поведения, его кинесической подструктуры — походка. Она имеет ряд черт: ритм, скорость, длина шага, давление на поверхность. В феноменологическом плане походка обычно трактуется, как «ровная», «плавная», «уверенная», «твердая», «виноватая» и т.д. Помимо общих принято выделять особенные призна-ки походки. К ним относят элементы движения при ходьбе, например, положение носков, движения рук, плеч. Характер походки связывается людьми с физическим самочувствием и возрастом, с состоянием чело-века. Походка является для индивидуума значимым признаком и входит в структуру образа о другом человеке.

Подведем некоторые итоги. Невербальное поведение личности — это социально и биологически обусловленный способ организации ус-военных индивидом невербальных средств общения, преобразованных в индивидуальную, конкретно-чувственную форму действий и поступ-ков. Поэтому понятие невербального поведения личности уже, чем по-нятие невербальных коммуникаций, невербальных средств общения. Круг невербальных средств общения гораздо шире, чем круг элементов, вхо-дящих в собственно структуру невербального поведения личности.

Основное свойство невербального поведения личности — движе-ние — возникает на основе кинесического компонента. Оно (движе-ние) присуще элементам кинесической подструктуры: мимике, позе, интонации, жестам.

Особая роль среди элементов невербального поведения отводится мимике. Анализ выражений лица дает представление об «экспрессивной одаренности» личности. Каждый симптомокомплекс мимики включает признаки, которые одновременно являются универсальными, специ-фическими для одних и неспецифическими для других состояний.

Поза как элемент невербального поведения выполняет наряду с индикативной функцию регуляции процесса межличностного отно-шения. Она в большей степени, чем другие элементы невербального поведения, наделена культурно-специфическими характеристиками.

Жесты, позы, интонации, мимика — это целостная подструктура невербального поведения, наделенная динамичностью, изменчивос-тью и в то же время константностью, многозначностью и одновре-менно «емкой однозначностью».

Проксемика:

Проксемика исследует пространственные условия общения — взаиморасположение собеседников в момент их физического, визуального или иного контакта. В зависимости от времени суток, наполненности помещения, собственного физического состояния один и тот же человек может занимать в помещении разные места. Людям свойственно стратифицировать пространство, надевая на него незримую сетку координат, маркеров, которые позволяют судить довольно точно о социальном положении, установках и самооценке.

Существуют оптимальные «зоны» для различных видов общения, меняющиеся от одной культуры к другой. В частности, выделяются интимная, личная, социальная и публичная дистанции.

1. Интимная дистанция. Она (как и все другие) имеет два интервала: «близкий» и «далекий». Близкий интервал — непосредственный контакт; далекий — расстояние от 15 до 45 см. За этой дистанцией словно зарезервирована область для обмена интимными посланиями на языке тела (взаимное прикосновение, контакт глаз и т.п.).

Небезынтересны в этой связи наблюдения за супружескими парами специалиста по семейной терапии Д. Рассела Крейна. Он утверждает, что эмоциональную близость между супругами можно измерять в метрах и сантиметрах. Расстояние, которое выбирают для общения супружеские пары, неудовлетворенные своим браком, примерно на 30% превышает расстояние между счастливыми супругами. В среднем счастливые партнеры останавливаются на расстоянии 28,5 см друг от друга, а несчастливые — на расстоянии 37 см, но если для первых это расстояние эмоциональной близости, то для последних — непреодолимая пропасть.

Таким образом, считает С. Cтeпaнoв, довольно легко установить, какого уровня общения желает придерживаться ваш потенциальный партнер. Достаточно намеренно сократить личную дистанцию, и другой человек неосознанно сделает движение, чтобы установить то расстояние, которое в данный момент находит приемлемым. Например, если вы придвигаетесь (наклоняетесь) к собеседнику или собеседнице, сокращая дистанцию до уровня интимного общения, а он или она не торопится отстраниться, то это, по всей вероятности, свидетельствует о готовности к более близкому контакту. Однако необходимо помнить, что злоупотребление этим диагностическим приемом чревато тем, что ваше приближение может быть воспринято как агрессия или панибратство, а может быть — как беззастенчивое заигрывание.

В целом мы не возражаем против оккупации нашей интимной зоны только в сочетании с любовью, вознаграждением и похвалой.

Руководители также могут усиливать свои начальственные притязания посредством пространственного притеснения своих подчиненных.

По мнению немецкого психолога Хорога Рюкле, при нарушении границ территории, в особенности интимного пространства того или иного человека, следует иметь в виду следующие реакции: беспокойное ерзанье, сигнализирующее о желании удалиться; закидывание ноги на ногу, прочь от захватчика — поворот в сторону и подготовка к бегству; постукивание пальцами (сигнал внутренней тревоги); опора на руки с намерением подняться, что сигнализирует о желании встать и удалиться; зажмуривание глаз: «Я не хочу видеть, что вы подошли ко мне так близко»; опускание подбородка на грудь: «Я подчиняюсь, да, мне страшно, и я защищаю свою шею, оставь меня в покое»; приподнимание плеч для прикрытия шеи: «Твое вторжение я расцениваю как нападение и защищаю свою шею»; хватание предметов, особенно карандашей, которые затем в большинстве случаев заточенным концом поворачиваются в сторону «оккупанта»: «Я держу себя в руках или вооружаюсь, чтобы защититься от тебя». Вставание: «Я не позволяю так с собой обращаться, я делаю свои выводы и ухожу».

При вторжении женщины в интимную зону мужчины возмущение будет не настолько сильным, как при вторжении мужчины в интимную зону женщины.

2. Личная дистанция. Близкий интервал: 45-75 см, далекий: 75-120 см. То, как близко стоят друг к другу люди, сигнализирует об их отношениях, или о том, что они чувствуют друг к другу. Жена может спокойно стоять внутри близкой личной зоны своего мужа. Для другой женщины находиться в ней — совершенно другое дело.

В этом пространстве должны реализовываться нормальные коммуникационные процессы, происходящие между людьми. Однако люди, концентрирующиеся на внутренних переживаниях, стремятся к сохранению большего расстояния, чем экстраверты. Если человек не замечает личной зоны и слишком быстро приближается к интимной или даже вторгается в ее пределы, то он тем самым демонстрирует отсутствие у себя необходимого такта и верной оценки личности другого человека. Он в буквальном смысле слова предстает навязчивым и производит угнетающее впечатление. По сути дела, охрана личных зон является одним из главных принципов бессловесного общения.

Но личная дистанция не одинакова и для людей, воспитанных в сходных условиях. Так, поближе к партнеру стремятся находиться дети и старики; подростки и люди среднего возраста предпочитают отдаленное расстояние. Кроме того, мы обычно стараемся быть на большем расстоянии от тех, чье положение или полномочия выше наших, тогда как люди равного статуса общаются на близкой дистанции.

Немаловажную роль при регуляции личной дистанции играют пол и рост собеседников. Чем выше мужчина, тем более он стремится приблизиться к собеседнику, и, наоборот, чем меньше его рост, тем на большем расстоянии он предпочитает держаться. У женщин же наблюдается противоположная зависимость. Объяснением этому служит то, что в обществе сложилась обыкновенная «культурная норма» — мужчина должен быть крупным, а женщина, напротив, миниатюрной. И мы неосознанно стремимся подогнать жизнь под эту условную норму. Рослому мужчине приятно стоять рядом с невысоким собеседником, а высокая женщина, наоборот, стремится отодвинуться подальше, чтобы скрыть свой «недостаток».

Американский психолог Филипп Зимбардо обратил внимание, что люди, опасающиеся личностных контактов с окружающими, стремятся в буквальном смысле оградить себя. Усаживаясь в столовой на свободные места, они подальше отодвигают соседние стулья либо стремятся загромоздить их какими-то личными вещами, чтобы не допустить приближения возможного собеседника. Такая стратегия встречается довольно часто, и любой из нас может наблюдать ее в подобной ситуации. Таким образом, стремление сохранить почтительную дистанцию — верный признак недостаточной уверенности в себе, повышенной тревожности. И наоборот — спокойный, уверенный в себе человек меньше озабочен неприкосновенностью «своих границ». Человек напористый, агрессивный склонен к физическому расширению своих границ в буквальном смысле: об этом свидетельствуют, например, вытянутые или широко расставленные локти, ноги, размашистые жесты, касающиеся окружающих предметов и людей.

В ряде экспериментов установлено, что люди, склонные к применению грубой силы, обладают более широкой интимной сферой, которая может быть вдвое больше, чем у других людей. Это объясняет тот факт, почему они гораздо раньше начинают ощущать приближающуюся угрозу и, соответственно, намного раньше прибегают к защитным мерам.

3. Социальная дистанция. Близкий интервал: 120-210 см. Люди, работающие вместе, стремятся использовать близкую социальную дистанцию. Далекий интервал — от 210 до 350 см. Эта дистанция, на которую становятся люди, когда кто-либо говорит им: «Станьте, чтобы я мог посмотреть на вас».

С социальной дистанцией мы имеем дело главным образом в сфере деловых отношений. Непроизвольно размеры этой дистанции устанавливаются тогда, когда между собеседниками стоит обеденный или письменный стол. На таком расстоянии друг от друга происходят все беседы, во время которых не стремятся установить близкие отношения, и речь идет больше о том или ином деле, чем о человеке. На таком же расстоянии происходят и разговоры о проблемах, непосредственно не волнующих и рассматриваемых абстрактно, «со стороны».

4. Публичная дистанция. Близкий интервал: 350-750 см. Далекий интервал: более 750 см. Это как раз то расстояние, на котором обычно находятся докладчики от своих слушателей. Пределы общественной или общей зоны позволяют без всякого смущения наблюдать за людьми, в особенности за теми из них, кто выставляет себя напоказ. Это возможно еще и потому, что тот, за кем наблюдают с подобного расстояния, может быть уверен в том, что такое наблюдение не перерастает в нападение. Нападающий должен был бы сначала преодолеть довольно большое расстояние. Кроме того, различные подробности и мелочи, которые хотят скрыть от других, разглядеть на таком расстоянии невозможно. Находящийся на большом расстоянии взгляд наблюдателя не провоцирует появления каких-либо защитных механизмов или оборонительного языка телодвижений.

Следует иметь в виду, что у разных народов дистанции заметно различаются. Американский исследователь Э. Холл провел интересный эксперимент. Он «сталкивал» в деловом разговоре незнакомых коренных граждан своей страны и типичных представителей стран Латинской Америки. По итогам разговора выяснялось представление собеседников друг о друге. Холл установил, что в ходе беседы латиноамериканцы непроизвольно стремились приблизиться к партнеру, а граждане США все время отодвигались. Впоследствии, разбираясь в своем первом впечатлении о новом знакомом, североамериканец думал о латиноамериканце: какой он навязчивый, бесцеремонный, претендует на установление близких отношений. А представитель латиноамериканской страны также искренне полагал, что янки спесив, равнодушен, слишком официален. На самом деле сказывались различия в традиционных зональных нормах. Принятая в США дистанция делового общения кажется латиноамериканцам непомерно большой, так как они с детства усвоили принятую в их странах норму подходить к собеседнику почти вплотную.

В 1973 году под руководством А.А. Леонтьева было выполнено специальное исследование проксемических зон в русскоязычном коллективе. Оно дало следующие результаты. Личная дистанция (непринужденный разговор в домашней обстановке) для сидящих — в среднем 120 см. Это расстояние заметно уменьшается в общении между молодыми женщинами (интервал 55-100 см) и увеличивается между молодыми и пожилыми женщинами (125-230 см), а между мужчинами всех возрастов одинаково, приблизительно 70-156 см.

Попытка определить социальную дистанцию не привела ни к какому убедительному результату, так как обнаружился огромный разброс (от 30 до 840 см). Было лишь зафиксировано, что раз принятое расстояние между общающимися в дальнейшем не меняется. В целом похоже, что в русской общности сама система зон не столь стабильна и больше зависит от различных не пространственных, а ситуативных факторов.

Для дистанции общения не менее значимы и такие факторы, как социальный престиж или социальное положение собеседника, интравертность — экстравертность, общий объем беседы и, что особенно важно, — ее содержание. Существенно, что дистанция меняется и от внешних ситуативных факторов, например, от величины помещения.

Все это демонстрирует значение и силу дистанции и доказывает, что, как и в отношении других аспектов языка тела, всем нам полезно научиться более тонко чувствовать все нюансы положения, занимаемого нами по отношению к собеседнику.

Паралингвистика:

(от греч. παρά — около и лингвистика) — 1) раздел языкознания, изучающий невербальные (неязыковые) средства, включённые в речевое сообщение и передающие, вместе с вербальными средствами, смысловую информацию; 2) совокупность невербальных средств, участвующих в речевой коммуникации.

Различаются 3 вида паралингвистических средств: фонационные, кинетические и графические. К фонационным относятся тембр речи, её темп, громкость, типы заполнителей паузы («э‑э», «м‑м» и др.), мелодические явления, а также особенности произношения звуков речи (диалектные, социальные и идиолектные); к кинетическим компонентам относятся жесты, тип выбираемой позы, мимика; к графическим — тип выполнения букв и пунктуационных знаков (почерк), способы графических дополнений к буквам, их заменители (символы типа &, § и т. п.).

В пределах паралингвистики различаются универсальные, этнолингвистические и идиолектные компоненты. Поэтому паралингвистические средства не только дополняют смысл вербального сообщения, но и являются источником информации о говорящем (пишущем), о его социальных и возрастных чертах, поле, свойствах характера и пр. (ср. обыгрывание именно этих свойств в рассказах А. Конан Дойла).

Хотя паралингвистические средства, не входя в систему языка, не являются и речевыми единицами, тем не менее речевое сообщение не может быть фактом коммуникации без пара­лингвистического сопровождения. Поэтому паралингвистические средства в той или иной степени представлены в каждой речевой единице.

По отношению к вербальной стороне высказывания паралингвистические средства могут выполнять 3 функции: 1) вносить дополнительную информацию (иногда противоречащую смыслу вербальной): например, позитивный вербальный текст может сопровождаться фонационными характеристиками со значением отрицательного отношения и др.; 2) замещать пропущенный вербальный компонент («Хочешь пойти с нами?» — отрицательный жест); 3) комбинироваться с вербальными средствами, передавая тот же смысл («Я хочу вот этот красный шар» + указательный жест).

Паралингвистические средства не являются автономной и замкнутой семиотической системой, но могут быть как элементами упорядоченных семиотических невербальных систем (см. Кинесика), так и отдельными неупорядоченными в систему показателями.

Обязательно присутствуя в речевом сообщении, паралингвистические средства отличаются, однако, непредсказуемостью реального воплощения. Например, при произнесении опреде­лённого типа вопроса требуется заданная мелодика, но тип тембральной окраски остаётся неизвестным, поэтому тип мелодики есть языковой факт, а тип тембра — паралингвистический.

Отдельные виды паралингвистических средств изучались ещё в 30‑х гг. 20 в. (работы Н. В. Юшманова по «экстранормальной фонетике»), понятие паралингвистики было введено в 40‑х гг. А. А. Хиллом, но основное развитие паралингвистика получила с начала 60‑х гг. 20 в., когда языкознание вышло за пределы изучения только собственно языковой системы.

1 Цитата из отечественного художественного фильма «Из жизни отдыхающих».