Синергетическая интерпретация циклических теорий социального развития

В синергетической интерпретации цикл предстает как структурно-организационный феномен, позволяющий рассматривать развитие как саморазвитие. С точки зрения са­моорганизации, любой социальный цикл — это полный цикл организационной эволюции определенных социальных структур, их спонтанного возникновения (самозарожде­ния), относительно устойчивого существования (сохране­ния) и распада (переструктурирования).

Мы начнем наше рассмотрение с циклических теорий в политической жизни. Сама идея «политического круговорота» родилась еще у античных философов. Так, Платон в диалогах «Респуб­лика», «Законы», «Государство» развивал идею политиче­ских циклов, каждый из которых состоит из пяти сменяющих друг друга форм правления – монархии, аристократии, олигархии, демократии и тирании. Причем каждая из этих форм, достигая определенной полноты и завершенности, порождает условия для неприятия (самоотрицания) себя и тем самым имманентно предуготавливает появление последующей формы правления.

Продолжая античную традицию и развивая учение Пла­тона о формах правления, П. Макиавелли взял за основу по­литического цикла естественный ритм укрепления и ослаб­ления государства, поскольку только сильная государствен­ная власть, по его мнению, способна сохранить внутренний порядок и распространить свое влияние на другие народы: «Переживая бес­прерывные превращения, все государства обычно из состоя­ния упорядоченности переходят к беспорядку, а затем от беспорядка к новому порядку. Поскольку уж от самой природы вещам этого мира не дано останавливаться, они, достигнув некоего совершенства и будучи уже не способны к дальнейшему подъему, неизбежно должны приходить в упадок, и наоборот, находясь в состоянии полного упадка, до предела подорванные беспорядками, они не в состоянии пасть еще ниже и по необходимости должны идти на подъем».

Однако наиболее активное изучение проблемы циклов политической динамики было связано с американской политологией и социологией, в рамках которых уже с начала XIX в. происходило теоретическое осмысление бурно раз­вивающейся практики демократической формы правления, ее динамики, сравнения с другими формами государствен­но-политического регулирования социальной жизни. За по­следние два века в американской науке возник целый ряд циклических теорий политической динамики. Каждая из таких теорий различает две основные противоположные тенденции в развитии политической жизни и их посменное чередование. Такими противоположностями выступают, например, консерватизм и новаторство (Р. У. Эмерсон), цен­трализация и диффузия национальной энергии (Г. Адаме), консерватизм и либерализм (А. Шлезингер), цели личного и общественного счастья (А. О. Хиршман) и т. д.

Первым из американских мыслителей, кто пытался хро­нологически определить политические колебания амери­канской истории, был Г. Адаме. Взяв за методологическую основу образ маятника (т. е. обратимости как идеи, господ­ствующей в современном ему естествознании), он выявил 12-летний период чередования тенденций централизации и распыления энергии нации. Эти ритмические колебания он изучил на материале первых 36 лет независимости Аме­рики. После подписания Декларации независимости пона­добилось 12 лет для выработки действенной Конституции. Следующие 12 энергичных лет вызвали реакцию против созданной к тому времени системы правления. Третий пе­риод закончился колебанием в сторону проявления еще большей энергии. Опыт применения циклов Адамса на по­следующие десятилетия привел исследователей к выводу, что его теория работает в политической истории США XX в.

Начиная с 30-х гг. нашего века изучение циклических процессов в политической жизни связано с именем А. Шле­зингера-старшего. Рассматривая политическую историю США XIX–ХХ вв., он выявил определенный цикл после­довательной смены волн консерватизма и либерализма как смену периодов озабоченности правами меньшинства и оза­боченности бедствиями многих.

Шлезингер насчитал шесть фаз либерализма, для кото­рых характерен процесс усиления демократии и пять перио­дов консерватизма, когда основной целью становится сдер­живание демократии. Средняя продолжительность этих одиннадцати периодов – 16,5 года, а общая продолжитель­ность полного цикла – 33 года. Используя данную теоретическую модель, Шлезингер заранее, за не­сколько лет до произошедшего, верно предсказал смену пра­вящих партий и соответствующие результаты выборов в 1924, 1939 и 1947 гг.

Несколько особняком в политологии стоит оригинальная циклическая теория Ф. Клинберга, который в 50-60-е гг. разрабатывал идеи о чередовании двух фаз в американской внешней политике. Первая фаза, названная им экстраверсивной, характеризуется прямой дипломатией, стремлени­ем к военному и экономическому давлению на другие стра­ны. Для второй фазы – интроверсивной – свойственна замкнутая, осторожная политика сохранения национальной общности. Клинберг, рассмотрев внешнюю политику США с конца XVIII в., выделил в ней четыре экстраверсивные и четыре интроверсивные фазы и точно предсказал опасность острого внешнеполитического кризиса в 60-е гг., в который действительно, вступили США с начала вьетнамской войны.

Однако наиболее влиятельной и полновесной среди подоб­ного рода циклических теорий, аккумулирующей разноаспектные характеристики социальной жизни, является кон­цепция А. Шлезингера-младшего. Он, беря за основу идею своего отца А. Шлезингера-старшего о циклическом 30-лет­нем чередовании либерализма и консерватизма в американ­ской истории, а также идеи других циклистов, выстраивает свою оригинальную концепцию цикла как непрерывного (спиралеподобного) перемещения точки приложения усилий нации (национальных приоритетов) между целями общест­ва и интересами частных лиц.

Каждый период в цикле, по Шлезингеру, порождает свои особые противоречия. Возник­шая ориентация на общественную целеустремленность име­ет целью улучшить существующее положение и вызывает значительные перемены, следующие одна за другой в сжатые сроки. В конце-концов социально-политический организм начинает «захлебываться потоком нововведений», ему тре­буется время, чтобы их переварить. Способность нации к осуществлению политических преобразований, требующих от нее высокого напряжения, ограничена. Человеческая природа требует передышки. «Люди неспособны более за­ставлять себя продолжать героические усилия. Они жаж­дут погрузиться в свои личные житейские дела. Так сходят на нет публичные акции, страсти, идеализм и реформы».

Однако эпоха доминирования частных интересов также порождает противоречия. Вот как описывает их Шлезин­гер: «Такие периоды характеризуются скрытыми под по­верхностью течениями неудовлетворенности, критики, бро­жения и протеста. Целые группы населения оказываются позади в гонке приобретательства. Интеллектуалы отчуж­даются. Людям на­доедают эгоистические мотивы и перспективы, они устают от погони за материальными благами в качестве наивыс­шей цели. Период отдыха от времени общественных забот восполняет национальную энергию, подзаряжает батареи нации. Люди начинают искать в жизни смысл, не замыкаясъ на самих себе. Они спрашивают, не что их страна может сделать для них, а что они могут сделать для своей страны. Они готовы к звуку боевой трубы. Наконец, что-то играю­щее роль детонатора – какая-либо проблема, грандиозная по масштабам и по степени опасности и которую не способ­на разрешить невидимая рука рынка, – ведет к прорыву в новую эпоху в политической жизни страны».

Итак, процессы, происходящие в первой фазе шлезингеровского цикла, можно идентифицировать как синергетические процессы зарождения нового порядка. Они разво­рачиваются в неравновесной ситуации стремительного со­циального динамизма, неоднородности и политического противостояния классов и социальных групп. Психологи­чески они сопровождаются большим напряжением, высо­кими требованиями к активному, деятельному человеку, способному ради высокой цели идти на сверхусилия. Рож­дение нового социального порядка фиксируется в сознании и политической идеологии как общая национальная цель – общественная целеустремленность к улучшению жизни. Но стремительная социальная динамика приближает систему к опасному рубежу, когда хаос прорывается с микроуров­ня на макроуровень. Единственным шансом спасения сис­темы становится перевод ее функционирования в более рав­новесный режим сохранения порядка.

Этому новому состоянию системы структурно соответст­вуют процессы, происходящие, по Шлезингеру, в фазе гос­подства частного интереса. Эти процессы характеризуются не классовым (экономическим), а более спокойным и ме­нее болезненным статусным противостоянием, а также за­медлением новационной деятельности, социальным прими­рением и консолидацией, «естественнотекущей» рыночной деятельностью (без драматических социальных переделов и реформ). Психологически это эпоха успокоения, затишья, отдыха после предыдущей эпохи подвигов и жертв. Как в каждой близкой к равновесию системе, здесь возникает рост энтропии, усиливается хаос на микроуровне (доминанта разнонаправленных частных интересов). Дабы избежать эн­тропийных неприятностей своего окончательного угасания, каждому новому периоду общественной целеустремленно­сти соответствует проблема, играющая роль «запала» (или, как мы уже фиксировали, роль случайной флуктуации в ус­ловиях сильной неравновесности системы). «Запалом» у Шле­зингера выступает некая общая порядкообразующая идея, способная консолидировать общество в условиях разлада и не­определенности. Так подтверждается синергетический тезис о зарождении нового порядка в условиях «социального хао­са» . Первый из рассмотренных циклов (в начале века) был спровоцирован начавшейся монополистической концентраци­ей экономической мощи в руках трестов. В 30-е гг. фактором, создавшим сильную неравновесность, стала Великая депрес­сия, в 60-е гг. – борьба за расовую справедливость.

Итак, идея 30-летнего цикла позволила Шлезингеру с высокой долей точности объяснить наступление как эпох обще­ственной целеустремленности (Т. Рузвельт в 1901 г., Ф. Рузвельт в 1933 г., Дж. Кеннеди в 1961 г. и добавим – Б. Клинтона в 1992 г.), так и эпох частного интереса («кон­сервативной реставрации») в 20-е, 50-е, 80-е гг.

Политическая проницательность Шлезингера обусловле­на незаурядностью его методологического анализа, позволяющего вскрыть глубинные пласты социаль­ного самоструктурирования и комплексные связи между эко­номическими, политическими, идеологическими и социаль­но-психологическими явлениями.

С позиций же нашего методологического подхода важно подчеркнуть следующее: помимо того, что общая концепция Шлезингера соответствует методологической парадигме со­циальной самоорганизации, она также дает обширный эм­пирический материал для подтверждения законов синерге­тики в политической и идеологической сфере.

В частности, это касается рассмотрения Шлезингером осо­бенностей консервативной идеологии как доминирующей в период частного интереса. Особое внимание автора к этой идеологии объясняется тем, что она была исторически наи­более актуальна в момент написания им книги – в середине 80-х гг. Шлезингер усматривает единую структурную иден­тичность консерватизма не только 80-х, 50-х и 20-х гг. нашего века, но и 90-х гг. прошлого века и даже более ранних времен. Идеологическую основу каждой эпохи частного ин­тереса составляют одни и те же консервативные мотивы: восхваление «естественных» рыночных отношений, не сдерживаемых правительственным регулированием, пере­смотр политики социального перераспределения матери­альных благ в пользу малообеспеченных и т. д. Консерва­тизм периодов частного интереса часто сосуществует с идео­логией фундаменталистских движений, несмотря на все их различия.

В рамках двух фаз шлезингеровского цикла меняются и моральные требования к человеку. В период общественной целеустремленности эти требования возрастают, востребуется особый тип индивидуализма, означающий «опору на собственные силы», социальную инициативность и стремле­ние к общественному самоутверждению. В периоды преоб­ладания частного интереса индивидуализм обретает черты «ухода в частную жизнь», самоудаления, стремления отго­родиться от общества и замкнуться в кругу личной жизни. Уход в частную жизнь выполняет корректирующую функ­цию, позволяющую социальному организму через времен­ную тенденцию к гомеостазу отдохнуть от тягостной дина­мики социальных перемен.

Еще одной характерной для периода господства частно­го интереса чертой является, согласно Шлезингеру, рост коррупции в правительственных учреждениях.

Шлезингер замечает, что в эпоху господства частного ин­тереса «экономические и политические науки тоже отказываются от широкого взгляда на историю, уходят от ответст­венности перед обществом и становятся бихевиористскими, квантитативными, математическими, стерильными, «осво­божденными от ценностей». Сама история отходит от выяв­ления конфликта к мифам консенсуса».

И наконец, еще одна черта доминирования консерватив­ных умонастроений, о которой мы неоднократно упоминали прежде, – это отказ от активной политической деятельно­сти и вследствие этого – опасность установления деспотиз­ма. «Уход в частную жизнь, поощряя гражданскую апатию, провоцирует наступление тирании».

Другая закономерность, замеченная Шлезингером при со­поставлении внешнеполитических и внутриполитических циклов, выглядит так: «...на каждой фазе внутреннего цик­ла национальный интерес формулируется согласно прису­щим этой фазе ценностям. На каждой фазе внешняя полити­ка используется для продвижения этих ценностей за рубеж. В периоды общественной целеустремленности существует тенденция к включению во внешнюю политику идей демо­кратии, реформ, прав человека, гражданских свобод, соци­альных перемен, активной роли государства. В такие перио­ды отдается предпочтение странам с демократическими левоцентристскими режимами. В периоды частного интереса включается и действует тенденция, заставляющая осмыс­лять международные дела сквозь призму капитализма, ча­стных инвестиций, защиты американских корпораций, занятых бизнесом в зарубежных странах. В та­кие периоды предпочтение отдается странам с правыми и авторитарными режимами, обещающими обеспечить безо­пасность для частного капитала. Таким образом, внешняя политика пронизана духом изменений во внутриполитиче­ском цикле, в то время как интенсивность, с которой этот дух навязывается миру, зависит от фаз во внешнеполити­ческом цикле».

Выявленная в многолетних исследованиях американских социологов и политологов ритмическая периодичность двух противоположных состояний политической системы, захва­тывающая соответствующие процессы в идеологической и моральной сферах, еще раз подтверждает исключительную эффективность практики двухпартийной политической сис­темы США, объединяющей в одно неразрывное целое две про­тивоположные, разнонаправленные тенденции ее развития.

Другой обильный массив материала, который может быть описан в циклической динамике, представляет культуроло­гия. Симптоматично, что проблематика социокультурной цик­личности в современной науке обрела свои методологические очертания в значительной степени благодаря теории инфор­мации, которая, как мы уже показывали ранее, является од­ной из предшественниц синергетического подхода и родствен­на последнему по ряду основных теоретических позиций.

С. Ю. Маслов выдвинул гипотезу о влиянии на пе­риодичность изменений в социокультурной сфере чередо­вания двух базовых типов сознания. Раз­личая их по способу обработки информации, он обозначает их как лево- и правополушарный.

«Левополушарные» процессы в способе обработки внеш­ней информации (в способе мировосприятия) отличает аналитизм, связанный с расчленением воспринимаемого объ­екта, выделением в нем отдельных признаков, граней, про­порций согласно определенному заданному алгоритму. Эти процессы отличаются точностью, объективностью, для них характерно рациональное осмысление действительности, опора на разум, а не на чувство.

К «правополушарным» процессам относят синтети­ческие процессы – наиболее древние, архаические способы целостного восприятия объектов, без выделения отдельных свойств, признаков, пропорций. Для них характерны субъ­ективность восприятия, моментальное интуитивное озаре­ние, опора на чувство, не всегда контролируемое разумом.

Вводя понятие «Социально-политический климат», С. Ю. Маслов выявляет циклические чередования этого показателя как чередование «аналитического» стиля мышления (с его рационально-логическим акцентом) и «синтетического» стиля (с его эмоционально-интуитивным акцентом). Им был сформулирован ряд признаков, по которым можно судить о том, к какому из двух данных полюсов тяготеют обществен­ные настроения («социально-политический климат»):

1) открытость общества внешним воздействиям характер­на для доминирования аналитического начала; напротив, замкнутость, сепаратизм типичны для синтетического нача­ла;

2) преобладание добровольно-договорных начал в обще­стве свидетельствует об аналитическом доминировании, а авторитарный стиль — о синтетическом доминировании;

3) высокий престиж знаний типичен для преобладания аналитического начала, а низкий престиж знаний – для син­тетического периода.

В качестве аналога режима рож­дения нового порядка выступает аналитический период со­циального мировосприятия (доминирование левополушарных процессов) с его открытостью внешним воздействиям, динамичной устремленностью в будущее, разнообразной структурой и стремлением сохра­нить такую структуру в демократически-толерантном государственном режиме. Аналогом режима сохранения порядка выступает синтетиче­ский период (доминирование правополушарных процессов) с его внешнеполитической замкнутостью и сепаратизмом, тен­денцией к стагнации, обращенностью в прошлое – к архаи­ческим пластам общественного сознания, стремлением к единению и синкретической, нерасчлененной целостности и политическому проявлению в авторитарном типе государст­венного устройства.

Теория А. Л. Чижевского о влияния сол­нечной активности на всемирно-исторический процесс. Еще в 1918 г. А. Л. Чижевский защитил диссертацию по теме «Ис­следование периодичности всемирно-исторического процес­са», в которой он обобщил и проанализировал материал по ис­тории человечества за 2500 лет, охватывающий историю более 80 стран и народов. Проведенный им статистический анализ массовых исторических событий показал, что в годы мини­мальной солнечной активности наблюдается минимальное количество массовых движений (5%), а в годы максимальной активности Солнца происходило более 60% социальных ка­таклизмов. Материалы диссертации легли в основу опублико­ванной в 1924 г. книги «Физические факторы исторического процесса. Влияние космических факторов на поведение орга­низованных человеческих масс и на течение всемирно-истори­ческого процесса начиная с V в. до Р. X. и по сие время».