Национальные меньшинства и национальный вопрос в «Версальской Польше» (1920–1930-е гг.): исторические и международно-правовые аспекты проблемы

В 1918 г. было воссоздано польское государство. В границах «Версальской Польши» оказалось до 40–50% непольского населения. Это – евреи (около 3 млн.), около 7 млн русских, украинцев и белорусов, ок. 2 млн немцев [1].

В межвоенной Польше, как продемонстрируют дальнейшие события, начнет проводиться политика полонизации, а также выселения лиц «чуждой», прежде всего, немецкой национальности, которые будут лишаться польского подданства.

За полонизацию ратовал один из ведущих польских политиков, лидер национальных демократов (эндеков) Роман Дмовский (1864–1939), считавший Силезию, Поморье и Пруссию «историческими польскими территориями». Сторонники Дмовского придерживались так называемой «пястской концепции», согласно которой границы Польского государства должны быть раздвинуты на Запад, включать в себя те области и регионы, что входили в состав раннефеодальной монархии Пястов [2]. На практике в октябре 1919 г. председатель Парламентского комитета по внешней политике, будущий министр культуры, Станислав Грабский разработал так называемую «Познанскую программу», в которой было декларировано: «Польша исключительно для поляков!» [3]. В рамках данной политики происходило вытеснение немцев из хозяйственной и общественно-политической сфер региона, их выдворение в Германию.

Иной, «ягеллонской» концепции придерживался Юзеф Пилсудский, который считал, что воссозданное Польское государство должно включать в себя те восточные территории, что и польско-литовская Речь Посполитая. При этом Пилсудский рассматривал даже вопрос о возможности федерации. Альтернатива Пилсудского была выгоднее для национальных меньшинств Польши.

В Версале в июне 1919 г. поляки подписали Договор о защите национальных меньшинств, по которому обязались гарантировать права на свободное образование и использование национальных языков, полное равноправие перед законом, в том числе, и право на гражданство. Последний пункт польскими властями регулярно нарушался, когда они отказывали или лишали подданства лиц немецкой и других национальностей, что становилось предметом разбирательств в Лиге Наций, ставя под вопрос членство Польши в этой организации. В итоге в сентябре 1934 г. польское правительство заявило, что отказывается от дальнейшего сотрудничества с Лигой Наций в вопросе положения и прав национальных меньшинств до тех пор, пока не будут разработаны международно-правовые документы по этому вопросу, признанные ведущими европейскими державами [4].

Правда, подобные тенденции имели место преимущественно в первые годы существования Польской республики, а с середины 1920-х гг. ситуация стала более спокойной, открытая враждебность к лицам непольской национальности сменилась внешним конформизмом. Однако никаких существенных расширений прав меньшинств не было. В польском правительстве не было ни одного министра непольской национальности.

По Версальскому договору для немецкоязычных граждан Польши предусматривалась возможность получения германского гражданства, и к 1922 г. около 175 тыс. человек воспользовались ею. Польское руководство восприняло это как проявление нелояльности и предприняло меры к избавлению от части немцев. По Венским соглашениям 1924 г. предусматривалось переселение в Германию 20 тыс. человек [5].

В марте 1921 г. была принята Конституция Польской республики, по которой страна становилась парламентской республикой. Законодательная власть принадлежала двухпалатному парламенту, состоявшему из сейма (444 депутата) и сената (111 членов). Парламент избирал президента – главу государства и формировал правительство. Выборы в сейм по новой Конституции состоялись в ноябре 1922 г., одним из лейтмотивов которых стала национальная проблема. Эндеки, христианские демократы и другие правые партии объединились в Христианский союз национального единства («Хьена» – гиена), выступавший под лозунгами полонизации (169 депутатов). Им противостояли социалисты (41 депутат) и людовцы (119 депутатов).

При поддержке меньшинств президентом страны был избран Габриэль Нарутович от ПСЛ-«Вызволене», который был вскоре после избрания застрелен сторонником эндеков. Немецкие политики объясняли свою поддержку тем, что Нарутович проявляет понимание в вопросе о положении национальных меньшинств. Поэтому Блок меньшинств поддержал его кандидатуру [6].

В период 1922–1926 гг. депутаты и сенаторы от нацменьшинств оказывали существенное влияние на расстановку политических сил в польском парламенте. Это была политика лавирования между различными польскими партиями. Отчетливо это можно проследить на примерах, когда немцы и другие меньшинства поддерживали правительство или кандидата в президенты или, наоборот, выступали против. Так, если в случаях с Нарутовичем, с кандидатом в его преемники Маурицием Замойским, при вотуме недоверия второму кабинету Витоса немцы были заодно с левыми партиями, то по вопросу о поддержке правительства Владислава Сикорского в 1923 г. они разошлись с ППС, ПСЛ-«Вызволене» и др.

В конце 1923 г., после распада так называемого «Анти-Витосовского лагеря», наметилось сближение партий национальных меньшинств и левых польских организаций. В этот период немецкие голоса в парламенте имели существенное значение. Например, в декабре 1924 г. при их поддержке депутатского запроса от партии «Вызволене» с перевесом всего в один голос поста министра культуры был лишен Болеслав Миклашевский. С конца 1923 г. представители национальных меньшинств проводили встречи и консультации с левыми польскими партиями, поддерживали большинство их инициатив, например, голосуя против конкордата с Ватиканом в марте 1925 г. [7].

До майских событий 1926 г. меньшинства были весомой политической силой, с которой приходилось считаться власти и оппозиции. Они смогли смягчить общую риторику и общую политическую линию польского руководства на полонизацию. Однако конкретных успехов в области школьного вопроса, культурно-национальной автономии, по аграрному аспекту и по вопросам оптации немцев было мало. В период санации положение в Польше кардинальным образом изменилось, и польский парламент уже не был тем механизмом, который могли действенно использовать в своих интересах национальные меньшинства.

Со второй половины 1920-х гг. меньшинства переносят главный акцент своей борьбы в международно-правовую сферу, в частности, активно сотрудничая с Конгрессом национальных меньшинств, основанным в 1925 г. по частной инициативе эстонского немца Эвальда Амменде (1892–1936) [8]. В резолюции Первого конгресса (октябрь 1925 г.) подчеркивалось, что «национально-культурная свобода является таким же неотъемлемым правом культурного человечества, как и религиозная свобода» [9]. Из лидеров польских немцев в работе «немецкой группы» конгресса принимали участие Э. Хасбах, О. Улиц, О. Науманн, К. Гребе, А. Крониг, д-р Пант, Пиш. На конгрессе были представлены и национальные меньшинства из Германии, консолидированные в «Объединение национальных меньшинств Германии». Сюда относились датчане из Шлезвига, литовцы, лужицкие сербы (сорбы), фризы, поляки. «Объединение» как раз возглавил польский граф Станислав Сираковски, который поддерживал тесные связи с Амменде [10].

Более представительным стал Второй конгресс, состоявшийся в Женеве 25–27 августа 1926 г. Брунс отмечал, что если первый конгресс рассматривал лишь вопрос культурной автономии для меньшинства, то на втором круг вопросов был значительно расширен, и речь шла о праве на гражданство, защите экономических интересов национальностей [11], что отвечало интересам польских немцев. При этом польские представители от Германии не были согласны с постановкой вопроса о самоуправлении меньшинств [12].

Приоритетом в работе Женевского конгресса стали интересы немецких национальных групп Европы, что вызвало понятное недовольству прочих национальностей. В результате Третий конгресс (август 1927 г.) покинули представители поляков от Германии.

С 1927 г. германский МИД стал главным «спонсором» конгресса, ведущими темами которого стали положение немцев на «восточных территориях», возможность ревизии Версальского мирного договора и т. п. [13]. Постепенно конгресс из «органа пропаганды» Веймарской республики приобрел черты немецкого националистического форума: после 1933 г. с его трибуны были устранены представители еврейства, а затем ведущие роли перешли к Судето-немецкой партии Конрада Генлейна.

Активисты национальных меньшинств в Польше активно использовали и другие международно-правовые институты. Так, международный суд в Гааге в 1928 г. вынес постановление о проверке законности решения польских властей, в частности, путем экзаменов на знание немецкого языка для детей фольксдойч. По этому поводу «Каттовицер Цайтунг» подчеркивала, что «каждый свободный подданный государства имеет право… выбрать язык обучения для своего ребенка, так как располагает для этого законными гарантиями» [14].

Таким образом, национальные меньшинства Версальской Польши пытались активно использовать в своих интересах как институты государственной власти (сейм и т.п.), так и международно-правовые инструменты, апеллируя к международным соглашениям, участвуя в работе международных организаций, обращаясь в международные судебные инстанции. Несмотря на определенные частные успехи, лидерам нацменьшинств не удалось противостоять национальной политике польского руководства. Национальный вопрос в Польше особо обострился в конце 1930-х гг., что было одним из факторов кризиса Версальской системы и «врастания» страны во Вторую мировую войну.