6. Лингвистическая философия в. Фон Гумбольдта

Основателем общего и теоретического языкознания явился знаменитый немецкий ученый Вильгельм фон Гумбольдт (1767—1835). Он принадлежал к высшему слою немецкой аристократии. Его брат Александр (1769—1859) известен как выдающийся естествоиспытатель и путешественник. В.Гумбольдт обучался в университетах Франкфурта-на-Одере и Гёттингена, изучал право, философию, историю и классическую филологию. Он общался с видными политическими деятелями, монархами, крупнейшими учеными и писателями того времени, в том числе с Гёте, Шиллером, Гегелем и братьями Гримм. Он долгое время работал министром народного просвещения и дипломатом, основал Берлинский университет, который ныне носит имя братьев Гумбольдтов. Научное наследие Гумбольдта охватывает широкий круг наук. Это работы по истории, антропологии, философии, культуре и языкознанию. Гумбольдт много путешествовал и знал разнообразные языки: греческий и латынь, французский, испанский и итальянский, английский, чешский, венгерский и литовский. Во время пребывания в Испании он заинтересовался языком басков, что и пробудило в нем интерес к лингвистическим исследованиям. Гумбольдт изучал туземные языки Америки и Полинезии, китайский, японский и санскрит.

Гумбольдт составил обширный план исследования языков, распространенных на пространстве Тихого океана. Он изучил кави -мифопоэтический язык Полинезии. Его книга «О языке кави на острове Ява» (1836-1839) была опубликованная посмертно. Обширное введение к этой книге «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» является вершиной гумбольдтовской философии языка.

Гумбольдт формулирует в нем главные принципы своего труда:

1. Не принимать язык за мертвый продукт, но рассматривать его как созидающий процесс.

2. Не слишком заниматься языком как средством обозначения предметов и как средством общения, но сосредоточиться на происхождении языка и на его связи с внутренней духовной деятельностью человека.

Язык у Гумбольдта определяется следующим образом:

«Язык есть не продукт деятельности (ег§оп), а деятельность (епег§е!а). Его истинное определение поэтому может быть только генетическим. Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся деятельность духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным дал выражения мысли». Язык у Гумбольдта выступает как деятельность, преобразующая внешний мир в собственность духа. Иногда Гумбольдт употребляет в отношении того же феномена более близкий нам термин «языковое сознание»: «язык в своих взаимозависимых связях есть создание народного языкового сознания».

Сознание человека как процесс отражения и творческого преобразования образов мира впитывает в себя опыт многих поколений всего человеческого сообщества Язык в концепции Гумбольдта - это дух народа: «язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык - трудно себе представить что-либо более тождественное».

Психический склад народа, его образ мыслей, философия, наука, искусство и литература определяют своеобразное мировоззрение данного народа, которое находит свое воплощение в языке. Язык является своеобразным «промежуточным миром» (2мтспеп\уеп), находящимся между человеком и окружающим его объективным миром. Этноспецифический характер языка состоит «в особенном способе соединения мысли со звуками». «Каждый язык: описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг». Язык определяет отношение человека к действительности и его поведение.

Диалектика Гумбольдта Учение Гумбольдта раньше было принято критиковать за то, что он в своих построениях находился под явным влиянием философа-идеалиста Гегеля, и поэтому концепция Гумбольдта полна противоречий. Со временем стало понятно, что у Гумбольдта нашла свое преломление диалектика Гегеля, учение о противоречии как источнике всякого движения и развития, что оказатось достоинством его концепции. Действительно, вся лингвистическая философия Гумбольдта построена на диалектических противоречиях -антиномиях.

Первая антиномия заключается в утверждении того, что язык есть не продукт деятельности, а деятельность, но в то же время очевидно, что язык есть произведение, результат деятельности предшествующих поколений, достояние человеческого коллектива.

Вторая антиномия заключается в неразрывном единстве и внутренней противоречивости ячыка и мышления. «Язык есть орган, образующий мысль». Связь языка и мышления настолько безусловна, что «язык есть обязательная предпосылка мышления и в условиях полной изоляции человека». В то же время дух стремится освободиться от уз

22

языка, стесняющего возможности представления мысли.

Третья антиномия: противоположение языка и речи. Язык существует в голове индивида как инструмент мышления. В то же время язык живет только в актах речи. Расчленение языка на слова и правила -это лишь мертвый продукт его научного анализа. Верное представление о живом языке дает только вся совокупность актов речевой деятельности.

Четвертая антиномия: коллективное и индивидуальное в языке. Язык является творением народа, общим для всех членов языкового коллектива. «В действительности язык развивается только в обществе и человек понимает себя постольку, поскольку опытом установлено, что его слова понятны также и другим». В то же время носителем языка является отдельная личность, индивид, который одновременно и производитель всех инноваций в языке.

Пятая антиномия: общее и особенное в языке. «В языке таким чудесным образом сочетается особенное с всеобщим, что одинаково правильно сказать, что весь род человеческий говорит на одном языке, а каждый человек обладает своим языком». Язык является всеобщей отличительной чертой человека как вида, но у каждого народа и у каждого человека свой язык.

Шестая антиномия: устойчивость и Снижение в языке. «По своей действительной сущности язык есть нечто постоянное и вместе с тем в каждый данный момент преходящее». Язык необыкновенно устойчив, но в то же время он находится в постоянном изменении.

Седьмая антиномия — антиномия формы и субстанции языка. Эту антиномию не разглядели как следует исследователи Гумбольдта. «Форме противостоит, конечно, материя (субстанция, 8юй); но чтобы отыскать материю, соответствующую языковой форме, необходимо выйти за пределы языка». Материя языка в чистом виде - это звук, который приобретает языковую форму, лишь будучи артикулированным. Для новых слов, создаваемых в языке, исходные слова являются субстанцией, как и слова, заимствованные из других языков. Язык поставляет субстанцию (материал) для построения текстовых форм. «По самой своей природе форма языка есть синтез отдельных, рассматриваемых как материя, элементов в их духовном единстве». И всякий раз «то, что в одном отношении считается материей, в другом отношении оказывается формой». Это наблюдение Гумбольдта исключительно по глубине проникновения в суть языковой диалектики.

Учение о внутренней форме языка. Гумбольдт говорит: «Постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей артикулированный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка». Какую же форму в данном случае имеет в виду Гумбольдт? Для Гумбольдта принципиальным моментом в языке является не звуковая оболочка и не грамматические конструкции (не внешняя форма языка), а способ, каким категории мышления объективируются в языке, то есть, как пишет об этом Е!.А.Ольховиков, это модель языкового мышления.

То главное, что составляет сущность языка вообще и индивидуальную специфику каждого языка, Гумбольдт называет внутренней формой ((Не тпеге ЗргасЬгогт). Внутренняя форма есть своеобразная связь звуковой формы с понятием, специфичная для каждого языка. Слово — не условный знак предмета, а выражает наше видение предмета. Внутренняя форма -- это способ представления реальности, «сугубо индивидуальный способ, посредством которого народ выражает в языке мысли и чувства».

Гумбольдт различает несколько ступеней внутренней формы: форму общую для всех языков, форму общую для родственных языков, наконец, специфическую внутреннюю форму для одного языка. Он пишет: «Формы нескольких языков могут совпасть в какой-то еще более общей форме, и к одной форме восходят по существу формы всех языков, если только идет речь о самых общих чертах», в пределе это само сходство органов речи, «которые по своей природе могут производить лишь определенное число членораздельных звуков». Можно сказать, что Гумбольдт заложил основы теории языковых универсалий.

Выдающейся заслугой Гумбольдта перед языкознанием является то, что он впервые дифференцировал три важных категории: субстанцию, внешнюю форму и внутреннюю форму в языке. Этот момент до сих пор остается не до конца осознанным: по-прежнему смешивают понятия внешней формы и материи. Отождествление внешней формы языка с его «материальным аснектом» оказывается слишком поверхностным, если не вульгарным. Ведь в принципе не трудно себе представить любой конкретный предмет с точки зрения его (а) внешней формы, (б) материи (материала, из которого он сделан) и (в) внутренней формы - способа соединения материала. Внутренняя форма - это то, как объект «сшит» из материи, а внешняя - его геометрическая форма, а вовсе не материя. Как писал Ф.М.Березин, «сложность формулировок и противоречивость изложения значительно усложняют понимание положений Гумбольдта. Недаром все его последователи по-разному истолковывают понятие внутренней формы». И в самом деле, для того, чтобы в них разобраться, надо подняться до высоты гумбольдтовской диалектики.

Внутренняя форма языка понимается Гумбольдтом как такая организация, в которой «каждый отдельный элемент существует благодаря другому», что по сути есть понимание языка как системы. Гумбольдт говорит, что «в языке нет ничего единичного, каждый его элемент проявляет себя лишь как часть целого», поэтому при изучении любого частного явления, любой «мелочи» нельзя упускать из виду язык в целом.

24

25

О происхождении языка. По убеждению Гумбольдта, «весьма вредное влияние на исследование языка оказывает офаниченное мнение о том, что язык возник в результате договора и что слово есть не что иное, как знак, который следует запоминать при овладении языком. Эта точка зрения верна лишь в определенных фаницах». Язык невозможно придумать, он возник спонтанно как результат саморазвития высших психических функций человека: «Языки возникли не по произволу и не по договору, но вышли из тайников человеческой природы и являются саморегулируемыми и развивающимися стихиями». Эти слова Гумбольдта более чем за сто лет предвосхищают идеи синергетики.

Происхождение языка Гумбольдт связывает со становлением самосознания у человека. «Язык начинается непосредственно и одновременно с первым актом рефлексии». Духовной рефлексии -способности сознания оперировать своими собственными образами - в физической речи соответствует произносительное членение звука, его артикуляция. Артикулированные звукокомплексы выражают те образы, которые создаются деятельностью рефлексии. Только расчлененный звук приобретает способность выражать нечто отличное от себя, т. е. символическую функцию. Тем самым человек овладевает языком как мощным средством преобразования субъективного в объективное. Это происходит спонтанно: язык возникает одновременно и у отдельного человека, и у всего народа. Раз возникнув, язык непрерывно развивается. «Далее человек не столько строит язык, сколько с радостью и удивлением обнаруживает его самостоятельно развивающимся».

7. Основные положения индивидуально-психологической школы младограмматиков. В последней четверти XIX в. в Лейпциге молодые теоретики языкознания, противопоставляя себя старшему поколению, назвали себя «младограмматиками» (.1и裏гатта{1кег). В эту фуппу входили Август Лескин (1840-1916), Карл Бругман (1849-1919), Герман Остгоф (1842-1907), Герман Пауль (1846-1921), Бертольд Дельбрюк (1842-1922) и др. Основные положения младофамматизма наиболее полно изложены в работе Г.Пауля «Принципы истории языка» (1880).

К.Бругман и Г.Остгоф писали, что предшествующее языкознание с исключительным рвением исследовало языки, но слишком мало -говорящего человека. Они призывали оставить проблемы мертвых языков, существующих только на бумаге, и обратиться к изучению современных живых языков. Концепция младофамматиков носила выраженный индивидуально-психологический характер. Г.Пауль считал психологию главной базой языкознания. «Языкознание должно быть психологическим насквозь, даже там, где речь идет о констатации единичных фактов». Хотя представления у человека и формируются под воздействием общества, «всякое психическое взаимодействие совершается в недрах души индивида». Поэтому реально существует лишь индивидуальная психология. Все изменения в жизни языка могут исходить только от говорящих индивидов. Подлинной реальностью является только индивидуальный язык: «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов».

Чтобы объяснить факт общности языка для всех членов коллектива, Пауль вводит понятие узуса. Узус - это характер употребления языковых средств, присущий данной социальной фуппе и привычный для нее, что делает возможным взаимопонимание. Истоки узуса следует искать в индивидуальном использовании языка. Так, произношение какого-нибудь авторитетного лица сначала становится модой, а затем, распространившись в сообществе, становится узусом, т. е. общепринятой нормой.

В связи с понятием узуса Пауль различает узуальное (общее для всех) значение слова и значение окказиональное контекстно обусловленное значение, которое придает данному слову говорящий в индивидуальном акте речи. Окказиональное значение со временем может превратиться в узуальное, став общим для всего коллектива.

Основную причину изменения языков младофамматики усматривали в действии так называемых фонетических законов. Фонетические законы понимаются как регулярные соответствия между двумя следующими друг за другом состояниями языка. Эти соответствия проявляются в диалектах и в родственных языках. Младограмматики считали, что звуковые законы действуют без всяких исключений. При этом изменения возникают бессознательно, помимо воли говорящих. Например, в русском языке в определенный период его развития появился переход звука к в ч (пеку - печёт, теку — течёт). Это изменение зафиксировалось затем как закон чередования звуков в определенных позициях.

Однако выяснилось, что в реальной речи фонетические законы имеют исключения. Для объяснения этого положения младофамматики выдвинули новый закон закон аналогии. Аналогия означает использование в речи уже существующего структурного образца. Это уподобление одной языковой формы другой. В диалектах и просторечии часто наблюдаются образования по аналогии, не соответствующие принятой норме: пеку - пекёт, теку - текёт (вместо печёт, течёт), а также бежи, хотишь и хочете. Аналогия противостоит фонетическому закону. Действие аналогии распространяется на все языковые формы: фонемы, флексии, словообразование. Для глагола махать, наряду с нормативными машу и машет, есть махаю и махает. Под влиянием аналогии происходит унификация глагольных спряжений.

26

27

Младограмматики создали теорию индивидуально-психоло­ гического синтаксиса, противопоставив его логической грамматике. В предложении Пауль выделяет психологическое подлежащее и психологическое сказуемое. Психологическое подлежащее это

представление, которое с самого начала известно говорящему. Оно может быть выражено местоимением или вообще опущено. Психологическое сказуемое никогда не опускается, оно содержит нечто новое для говорящего, и на него всегда падает ударение. Психологическим сказуемым может стать любой грамматический член предложения: Завтра Карл едет в Берлин; Завтра Карл едет в Берлин, и т. д. В зависимости от воли говорящего любой член предложения может быть редуцирован и любой может стать психологическим сказуемым.

Первые школы стилистики. Индивидуально-психологический подход нашел свое продолжение у австрийских лингвистов, занявших критическую позицию по отношению к младофамматизму и заложивших идеи стилистики. Сюда относится школа «Слова и вещи», теоретиком которой был Гуго Шухгардт (1842-1928) и школа эстетического идеализма Карла Фосслера (1872-1947).

Г. Шухгардт отрицал непреложность действия фонетических законов и настаивал на спонтанности изменений в языке. Его школа «Слова и вещи» возникла в начале XX в. и ставила своей задачей изучение истории слов в связи с историей вещей. Слова переходят из языка в язык вместе с путешествием вещей от одного народа к другому. Шухгардт считал язык продуктом говорящего индивида; условия жизни индивида оказывают прямое влияние на язык, создают индивидуальный «стиль», который затем становится общим достоянием.

Глава школы эстетического идеализма Карл Фосслер был не только лингвистом, но и литературоведом (в области романской филологии). Фосслер критикует позитивизм младограмматиков, которые сами устанавливают законы и единицы языка, а затем их объявляют объективной данностью. Язык он рассматривает как явление индивидуального творческого акта. Индивид порождает особый стиль выражения смысла, который затем принимается обществом и становится языком духовного выражения и общения. В силу творческого характера языка, Фосслер считает первоначальным стимулом развития языка эстетический фактор, в чем он опирается на эстетику итальянского философа Бенедетто Кроче. Язык - это искусство и должен изучаться с позиций эстетики. Фосслер выдвигает в качестве задачи языкознания изучение индивидуального стиля писателей. Его последователь Лео Шпитцер (1887-1970) создал теорию стилистической интерпретации текстов художественной литературы.