8. Следует ли рассматривать барокко [только] с ука­занной точки зрения? Признаюсь, что, на мой взгляд, делать понятие живописного фундаментальным для этого исследования — неправильно.

Прежде всего, будет ошибкой полагать, что архи­тектура переняла чужую технику, в то время как речь идет о всеобщем изменении форм (Formwandlung), которое одновременно проявилось и в других искус -

* См. А. Конце о рельефе у Іреков¹² 82

Сущность изменения стиля

ствах, вплоть до музыки, и имело общие для всех них и очень глубокие корни. Но в таком случае о чем гово­рит нам слово «живописность»? Следует ли думать, что архитектура изменила свойственной ей веществен­ной правдивости исключительно ради иллюзорных эффектов и красивости? В этом смысле живописным можно было бы назвать любой не органический стиль¹³. Нельзя ли сказать, что архитектура занята лишь передачей движения? Этими словами было бы дано хоть сколько-нибудь точное определение стиля. Однако одного понятия движения недостаточно для характеристики барокко. Французское рококо тоже стремилось к передаче движения, но ведь это совер­шенно иное явление. Легкое, порхающее движение чуждо римскому барокко: оно тяжело и массивно. Сле­дует ли тогда принять за его отличительную черту мас­сивность? Но ведь она находится уже за пределами жи­вописного. Понятие это слишком общее для того, что­бы при его помощи можно было ухватить суть барокко.

Поэтому будет гораздо правильнее выявить отличи­тельные черты нового стиля путем сравнения его с тем, что было до него, — с ренессансом; тогда можно будет установить и то, какие формы следует называть живописными. Было бы не только нефилософским, но и ненаучным подходом ограничиться сравнением частностей — окна с окном, карниза с карнизом, тра­версы с траверсой, — нужно попытаться найти общие, определяющие образование форм исходные точки.

Да будет мне позволено сказать вначале несколько слов о поражающем нас непосредственно — о разни­це впечатлений от произведений барокко и ренес­санса.

Глава П. ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ

1. Ренессанс — искусство прекрасного, покойного существования. Он дает нам ту освобождающую кра­соту, которая воспринимается как некое общее состо­яние благополучия, как равномерное усиление наше­го жизненного пульса. В его совершенных созданиях мы не находим ничего подавленного или стесненно­го, ничего беспокойного или возбужденного. Каждая форма возникает свободно, цельно и легко; своды определяются правильнейшими дугами; пропорции приятные и ненапряженные. Все дышит удовлетворе­нием, и мы не впадем в ошибку, сочтя это божествен­ное спокойствие и отсутствие неудовлетворенности чистейшим выражением художественного гения (Kunstgeist) того времени.

Барокко имеет в виду совсем другие впечатления. Оно хочет увлечь со всей силой страсти, непосредст­венно и непобедимо. Оно не воодушевляет равномер­но, оно — возбуждает, опьяняет, приводит в экстаз. Оно исходит из впечатления сиюминутности, в то время как ренессанс действует медленнее и спокой­нее, но тем продолжительнее сохраняет свою власть*. Можно было бы вечно жить в его среде.

* Следует вспомнить прекрасный рассказ Альберта о том, как люди не могли насытиться созерцанием прекрасного здания и, уходя от него, все оглядывались: «Смотрящие не должны после долгого со­зерцания полагать, что не стоит, уходя, вновь взглянуть па то, па что они неоднократно взирали с восхищением...» (Альберты. Кн. IX. Гл. IX. С. 332)¹⁴.

Сущность изменения стиля

Непосредственное воздействие барокко очень си­льно, но вскоре мы отворячиваемся от него с чувством некоторой опустошенности*.

Барокко не дает счастливого бытия (Sein), его тема — бытие возникающее (Werden), преходящее, не дарующее успокоения, неудовлетворенное и не знаю­щее покоя. Настроение не разрешается, а переходит в состояние страстного напряжения.

Только что обрисованное общее воздействие стиля на зрителя основано на особом толковании форм, ко­торое может быть рассмотрено двояким образом: с точки зрения массивности и с точки зрения движения.

Черту, кратко названную Вазари «maniera grande»¹⁵ и по преимуществу свойственную этому стилю — а именно монументальность его композиций, — мы считаем его третьей характеристикой**. Монумента­льность композиции порождает тот стиль, который можно назвать величественным (der grosse Stil)¹⁶.