Бегство от мирского

 

Несмотря на происки завистников и недоброжелателей, Абу-Ханифа пользовался большим уважением среди простых людей, осо¬бенно у себя на родине. Растущей из года в год популярности учено¬го во многом способствовали его личные нравственные качества. Абу-Ханифа был очень отзывчивым человеком и «всегда стремился решать нужду, о которой его просили». Ученый «был человеком богатым и щедрым». Учитывая же его мягкость  и нежадность, любой мог рассчитывать на его материальную поддержку, так как он был «щедр в деньгах и известен своим великодушием для каждого, кто обращался к нему». При всем этом за обучение и консультации «Абу-Ханифа ни от кого не брал платы и подарков». А «кто был беден, Абу-Ханифа обогащал и поддерживал деньгами его и его семью, дабы он мог учиться». Именно благодаря такой поддержке смог получить образование Абу-Юсуф, происходивший из бедной семьи, в будущем - «судья трех халифов» и первый Верховный судья в Исламе; аль-Хасан ибн Зияд, единственный брат у нуждающихся в его содействии сестрах, в будущем - один из ведущих разработчиков ханафитского толка, и многие другие. Ученый поддерживал своих учеников, понимая, что при заботе о заработке хлеба насущного они не смогут всецело посвятить себя науке. Вот почему он гово¬рил: «Ты достиг достатка лишь для того, чтобы множить познания о дозволенном и запретном». Однако не только ученики были отмечены вниманием Абу-Ханифы. «Из года в год оставалась у него прибыль, с которой он покупал то, в чем нуждались старейшие знатоки хадисов: продукты, одежду и другие [предметы] необходимости. Оставшиеся динары и прибыль он отдавал им и говорил: "Я тратился для ваших нужд, но не благодарите никого, кроме Бога! Я не дал вам ничего из своего имущества, но из милости, которую Бог оказал мне для вас! Эта прибыль - ваш товар! Только Он - ей-богу! - дал вам сие через мои руки. А в Божьем уделе никто не имеет доли, кроме Него!"». Да и простые единоверцы всегда могли рассчитывать на помощь Имама, о чем сохранилось множество исторических свидетельств. И здесь ученый также не ждал никаких благодарностей. Поэтому, когда один человек, которому Абу-Ханифа пожертвовал пятьдесят дирхемов, стал в присутствии людей выражать признательность ему, то тем лишь расстроил своего благодетеля. «Ты благодаришь меня, - сетовал Абу-Ханифа, - а это был удел, который Бог направил к тебе! Сказал Божий посланник: "Во всем, что я вам даю, и во всем, в чем вам отказываю, я лишь хранитель: кладу то, что мне велено"». Однако щедрость ученого-мецената не должна вводить нас. В заблуждение. Абу-Ханифе было чуждо мирское стяжательство, и все убранство его дома состояло лишь из несколько циновок. «Вот уже более чем на протяжении сорока лет, - сказал он однажды, - я не владел больше чем четырьмя тысячами дирхемов, а что было сверх того - раздавал. В этом я придерживаюсь слов Али [ибн Абу-Талиба] о том, что он имел четыре тысячи дирхемов, а все, что свыше, - расходовал. И если бы я не боялся искать прибежища у людей, то не оставил бы себе ни одного дирхема. «У Вас же се¬мья!» - сказал как-то Имаму один из его учеников, увидев наготу его дома. «Для семьи есть Бог, - ответил Абу-Ханифа, - мне же для поддержания сил в месяц хватает двух дирхемов». А затем прочел: «На небе ваш удел и то, что вам обещано» (51:22). «Клянусь Богом! Он был не таким, - говорил Ибн-аль-Мубарак, - как те, кого мы знали: они стремились к мирскому, но мирское бежало от них, к нему же шло мирское, но он бежал от него!». «Мирское» шло Абу-Ханифе в первую очередь через торговлю, занятие которой он унаследовал от своего отца. Ученый торговал шелком (хазз, за что его и называли хаззаз - шелкоторговец, и имел свою лавку при торговом дворе, который основал сподвижник  Пророка Амр ибн Харис. Посвящать себя максимально общественной жизни и служению Всевышнему ему позволяли торговые компаньоны, избавлявшие его от необходимости всецело отдаваться торговым делам и появившиеся у него, видимо, еще со студенческих лет. Абу-Ханифа владел также большим цехом, где наемные рабочие ткали шелк. Конечно, у ученого было много других способов найти средс¬тва к существованию: его авторитет, помноженный на преподавательскую деятельность и юридическую практику, мог принести не меньший доход, чем торговля шелковыми платьями. Позднее ему предложат податься на государственную службу, что на Востоке всегда считалось престижным и весьма выгодным. Однако Абу-Ханифа ни от кого не хотел зависеть: ни от людей, ни тем более от власть предержащих и не желал превращать свою святую миссию в прибыльное предприятие. К тому же близость, а значит, подконтрольность и зависимость от сильных мира сего лишила бы Имама творческой свободы. Поэтому он никогда «не принимал государственного жалованья, но содержал себя и обогащался [только] собственным заработком».