Чрезвычайные меры в области трудового законодательства

Столь форсированные темпы роста оборонной мощи Советского Союза в предвоенные годы, подстегиваемые ростом угрозы со стороны фашистской Германии и милитаристской Японии, требовали чрезвычайных мер по укреплению дисциплины на производстве. В конце 1938 года на предприятиях устанавливается строгое правило – за опоздание на 20 минут на работника накладывался крупный штраф. Если в течение месяца следовали три таких опоздания – работник увольнялся и мог быть подвергнут судебному преследованию.

В июне 1940 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ "О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений". С увеличением рабочего дня на один час и переходом на семидневную рабочую неделю (шесть рабочих и один выходной день) промышленность страны получила дополнительные возможности для расширения объема производства, в том числе и продукции оборонного значения Никто не имел права отказаться от сверхурочных работ.

П од угрозой тюремного заключения нельзя было переходить с одного места работы на другое без официального разрешения дирекции предприятия. Вскоре промышленные наркоматы получили право своей властью перемещать инженерно-технических работников, административный персонал и квалифицированных рабочих с одного предприятия на другое, в том числе и в другие районы страны, причем ни один из работников не имел права отказаться от выполнения этого приказа. Для всех работников вводились трудовые книжки, в которых регистрировались сведения о поступлении на работу, увольнениях и причинах их обусловивших. По этому указу за самовольный уход с предприятия и прогул без уважительных причин уже устанавливалась уголовная ответственность.

Для обеспечения промышленности квалифицированной рабочей силой 2 октября 1940 года последовал указ "О государственных трудовых резервах СССР", который предусматривал создание ремесленных, железнодорожных и фабрично-заводских училищ с ежегодным выпуском около миллиона квалифицированных рабочих, что также обеспечивало подъем промышленного производства. Этот новый источник постоянного планового притока рабочей силы в промышленность полностью соответствовал по своему характеру условиям форсированного индустриального рывка. В апреле 1941 года был принят указ об ответственности за выпуск недоброкачественной некомплектной продукции. В том случае, если это имело место, содеянное приравнивалось к вредительству. К уголовной ответственности привлекались совершившие мелкие кражи и нарушившие правила воинского учета, а также за хулиганство.

Материальное положение граждан

Форсированный экономический рост при дефиците ресурсов привел в 30-е гг. к стагнации, даже временному падению уровня жизни и в городе и в деревне. К началу 1929 г. во всех городах СССР вводится карточная система. До декабря 1930 г. единой классификации населения, принятого на централизованное снабжение, не было. Нормы снабжения вводились разновременно и отличались друг от друга. Начавшись с хлеба, нормированное распределение было затем распространено и на другие продукты (сахар, мясо, масло, чай, картофель и пр.), а к середине 1931 г. – и на промышленные товары. Место торговли заняло отоваривание по "заборным документам" и ордерам через закрытые распределители, закрытые рабочие кооперативы, отделы рабочего снабжения.

"Заборных документов" не получали лица, лишенные избирательных прав. Однако в условиях продовольственного кризиса нормы снабжения не выполнялись. Государство старалось в первую очередь гарантировать снабжение индустриальных центров: появились постановления о снабжении Москвы, Ленинграда, Донбасса. Было установлено 4 группы снабжения: рабочие – пайщики потребительской кооперации (1), рабочие, не являющиеся пайщиками (II), прочие трудящиеся – пайщики (служащие, члены семей рабочих и служащих, кустари, лица свободных профессий) (III), прочие трудящиеся – не пайщики (IV). Особенно тяжелым на всем протяжении карточного снабжения было положение с мясом, жирами и молочными продуктами (следствие массового убоя скота крестьянами в период сплошной коллективизации).

В 1931 г. появились постановления о снабжении интеллигенции, в частности врачей и учителей. Они устанавливали, что снабжение этих групп населения должно зависеть от того, где они проживают и кто пользуется их услугами. В городах врачи и учителя должны были получать нормы индустриальных рабочих того списка, к которому относился данный город. Медицинские работники, учителя школ, обслуживающие предприятия, должны были пользоваться льготами этих предприятий. По сведениям с мест, в большинстве районов крупа и сахар выдавались учителям и врачам нерегулярно: 2-3 раза в течение года по 400-500 г. Из 140 тыс. городских учителей в порядке централизованного снабжения мясом обеспечивались только 26 тыс. по норме 1-2 кг в месяц.

В 1932 г. нормы снабжения были снова понижены. Фактические нормы были существенно ниже указанных в постановлениях. Так, в июле 1932 г. Ивановский обком, исходя из выделенных фондов, установил следующие нормы продовольственного снабжения: для рабочих первого и особого списков – по 1 кг крупы, 0,5 кг мяса, 1,5 кг рыбы, 0,8 кг сахара (в месяц). Прочее население и рабочие предприятий второго и третьего списков получали только сахар. В ситуации острейшего продовольственного кризиса правительство пыталось стимулировать развитие общественного питания. Для общепита также устанавливались нормы, которые отличались у различных предприятий и групп населения. Были разными и цены. В мае 1933 г. средняя цена обеда для рабочих была 84 коп., инженерно-технических работников – 2 руб. 08 коп., студентов – 87 коп., школьников – 57 коп. Цена обеда в коммерческих столовых для всех граждан составляла 5 руб. 84 коп.

Не справляясь со снабжением населения, государство призывало предприятия и организации искать источники самообеспечения: вести самозаготовки в глубинке, заключать договоры с колхозами, иметь собственные огороды, свинарники, молочные фермы, фабрики-кухни, столовые. Однако предприятиям был запрещен прямой обмен производимой промышленной продукции на продукты. Строго наказывалось руководство тех заводов, которое, стараясь обеспечить себя продовольствием, браковало свою продукцию и продавало ее колхозам.

Кроме того, в декабре 1932 г. появились постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР о расширении прав заводоуправлений в деле снабжения. С ними была связана дальнейшая дифференциация снабжения на производстве и попытка найти новые стимулы к труду. Постановления усиливали власть директора и требовали от него увязывать снабжение с интересами производства. Нормы снабжения внутри завода должны были определяться значением данного цеха, конкретной группы рабочих в производстве. Так, на заводе им. Марти в цехе были выделены следующие группы (по мере убывания норм снабжения): "треугольники" цехов, лучшие ударники, рабочие-неударники и служащие-ударники, служащие. На заводе "Серп и Молот" разные нормы имели ударники с почетными грамотами, ударники производственных цехов, ударники непроизводственных цехов.

Предписывалось иметь специальные магазины, столовые для ударников, доставлять им товары на дом, проводить соревнования за право быть прикрепленными к магазинам, применять дополнительное снабжение при перевыполнении плана. На предприятих Азнефти, например, перевыполнив план на 10%, можно было дополнительно получить I-1,5 кг сахара, 2-3 кг муки, 1 кг сыра, 4 кг кондитерских изделий, 1 кусок хозяйственного мыла и пару белья. В зависимости от выполнения плана распределялись ордера на обувь и одежду. Существовало и дифференцированное питание. Обеды для ударников должны были стоить дешевле при их более высокой калорийности. Полагалось обслуживать ударников вне очереди, отводить для них особые "ударные комнаты" (с белыми скатертями, цветами и музыкой) или отдельные столы. Прогульщиков и летунов, наоборот, предписывалось лишать "заборных" документов.

О днако, несмотря на применяемые меры, снабжение рабочих осуществлялось с большими перебоями и трудностями, нормы не соблюдались. В этой связи важную роль в обеспечении питанием рабочих играл рынок. В 1932 г. рабочий покупал около 30% мяса на рынке, в 1933 г. – около 80%, по сыру и творогу эти показатели составили соответственно 40 и 70%, по молоку – 60 и 30%, яйцам – 80 и 30%, рыбе – 9 и 60%, т.е. централизованное снабжение почти не давало рабочим животных и молочных продуктов. Вся история карточного снабжения сопровождается проявлениями недовольства населения. Его формы были различны: бегство с предприятий, письма в ЦК и правительству, нажим на местные власти, голодные демонстрации и забастовки. Массовые выступления недовольных проходили в июне 1930 г. в Черноморском округе, в июле 1930 г. – в Казахстане, в апреле 1932 г. и феврале 1933 г. – на предприятиях Ивановской области.

Ситуация со снабжением городского населения стала улучшаться после стабилизации положения в деревне. С января 1935 г. была отменена карточная система на хлеб, крупу и муку; с октября того же года – на все нормируемые продовольственные товары. По данным обследования бюджетов семей рабочих, ИТР, служащих за четыре года второй пятилетки потребление на душу населения важнейших продуктов питания увеличилось и составило в 1936 г. в процентах к 1932 г.: хлеба пшеничного – 263, мяса и сала – 267, фруктов и ягод – 195, яиц – 191, сахара – 143.