§ 3. Формы правления: монархия и республика

По мысли Т. Пейна, государство создаётся исключительно с целью оберегать людей, их свободу и безопасность, обеспечивать осуществление на практике их прав, как естественных, так и гражданских. В связи с данными установками, это государство должно во всём соответствовать своему высокому предназначению, что во многом зависит от формы правления, существующей в той или иной стране. Для Пейна существуют две основные формы: монархия и республика. Нетрудно заметить, что в основе их различия лежит принцип образования правительства: в первом случае мы имеем дело с передачей власти по наследству, во втором – с выборной представительной системой⁸². Вместе с тем, рассматривая вопрос о предпочтительной форме правления, Пейн уделяет достаточно внимания особенностям и принципам возникновения и функционирования обеих.

В своих памфлетах «Здравый смысл» и «Права человека» просветитель подробно останавливается на вопросе о монархии. Прежде всего, он делает акцент на факте общей «неестественности» королевской власти, подчёркивая, что, несмотря на тезис о равенстве всех людей от природы, «существует <…> различие, для которого нельзя подыскать ни естественной, ни религиозной причины: это разделение людей на монархов и подданных»⁸³. Изначально такого не было, в связи с чем возникает необходимость выяснить истоки нарушения первоначального равенства и того, «как появился на земле человеческий род, столь превознесённый над всеми остальными»⁸⁴.

Пейн сразу же отметает все возможности божественного происхождения королевской власти, обращаясь за аргументами к Священному Писанию, конкретно – к истории евреев времён Ветхого Завета (как пишет В.В. Согрин, Пейн прибегал к библейским аргументам в частности из-за религиозности американцев⁸⁵, очевидно, стремясь сделать свои доказательства ещё более убедительными). Первоначально царей не было ни у одного народа, затем они появились у язычников (например, в Древнем Египте), у которых в какой-то момент этот обычай решили позаимствовать евреи, обратившиеся с соответствующей просьбой к пророку Самуилу. Тот воспротивился, однако Бог велел ему исполнить просьбу своего народа и дать им царя. Пейн весьма жёстко и однозначно оценивает желание евреев иметь над собой монарха: это был большой грех⁸⁶, фактически они пошли против Бога, который, согласно Писанию, был категорически против самого принципа монархического правления и видел в происходящем очередное предательство со стороны своего народа⁸⁷. Более того, кощунство евреев по отношению к Богу проявилось даже на уровне титула, поскольку «считалось грехом присваивать этот титул (царя. – М. Я.) кому-либо, кроме царя небесного»⁸⁸.

Таким образом, Пейн убедительно показывает, что божественное происхождение королевских династий – всего лишь миф, противоречащий Библии и воле Бога, в то время как апологеты монархии, ссылаясь также на Священное Писание, пытаются доказать прямо противоположное. Следовательно, по логике просветителя, все царствующие роды – никто иные как нарушители заповедей Бога, что уже делает существование монархии неприемлемым.

Отвергая божественность происхождения монархий, Пейн приводит куда более приземлённые и менее почётные источники королевской власти – «или по жребию или по выбору или по узурпации»⁸⁹.

Общая проблема существования королей дополняется и усугубляется также «злом престолонаследия»⁹⁰. Для Пейна это абсолютно неприемлемо, прежде всего, с этической точки зрения; он полагает, что «наследовать власть – значит наследовать народ, словно стадо овец и коров»⁹¹, а рассматривать людей как имущество совершенно невозможно, поскольку никто не может владеть другим человеком как вещью. Престолонаследие вдобавок является всё тем же нарушением естественного равенства людей, так как «ни у кого не может быть прирождённого права давать своей семье преимущество перед всеми другими»⁹² в вопросе управления обществом. При этом Пейн допускает (в случае появления монарха по выбору или жребию) заслуженность почестей в адрес какого-то одного конкретного человека со стороны своих современников, однако «его потомки могут быть вовсе недостойны наследовать их»⁹³ по своим качествам и способностям. Одновременно указывается на неправомерность одного поколения распоряжаться судьбой своих будущих потомков, то есть давать согласие на то, чтоб последними продолжала править та семья, которая была возведена на трон до них. Такое положение дел есть не что иное, как отчуждение прав последующих поколений на самостоятельное решение об установлении наиболее подходящей для них власти.

Наравне с чисто философскими доводами против наследования престола для Пейна не менее важными являются обстоятельства более практического характера, связанные со сложностями, которые могут возникнуть при передаче власти. Главная проблема состоит в том, что престолонаследие далеко не всегда влечёт за собой восшествие на трон человека достойного, способного мудро руководить страной и заботиться о своём народе; наоборот, оно часто «открывает дорогу глупым, дурным и неспособным»⁹⁴ людям. Такие монархи, убеждённые в своей исключительности, не желающие знать заботы окружающего их мира и собственных подданных, «быстро наглеют»⁹⁵ и превращаются в самое настоящее бедствие для своей страны. Ещё одно негативное последствие – передача власти несовершеннолетнему наследнику, следствием чего становится назначение регента, который может творить любое беззаконие, прикрываясь именем короля. Другая крайность – преклонный возраст правящего монарха, по причине которого тот не в состоянии адекватно исполнять свои обязанности, что также ведёт к проблемам в стране⁹⁶.

Наконец, развивая далее свою философско-политическую концепцию, Пейн категорически заявляет, что «всякая наследственная власть есть по природе своей тирания»⁹⁷. Это проистекает из того обстоятельства, что в монархических государствах власть принадлежит одному лицу, то есть королю, царю и т.д., и его воля – закон для всех. Такая ситуация часто ведёт к притеснению народа, нарушению его прав, следствием чего являются восстания и беспорядки⁹⁸. Вдобавок к несчастьям собственной страны короли часто приносят беды соседним государствам, то есть втягивают их в войны. Пейн убеждён в том, что главная причина войн – именно монархи с их ненасытной, провоцирующей агрессию жаждой завоеваний, славы, богатств и т.д., в республиках же всё обстоит по-другому, они по природе своей более миролюбивые⁹⁹, в то время как «монархия и престолонаследие покрыли кровью и пеплом не только то или иное королевство, а весь мир»¹⁰⁰. На наш взгляд, данные утверждения о степени воинственности республики и монархии чересчур наивны и являются явным преувеличением, поскольку история знает немало примеров далеко немиролюбивых государств с немонархической формой правления (можно вспомнить Древний Рим времён республики).

Таким образом, Пейн даёт институту монархии весьма жёсткую и бескомпромиссную оценку. В свете всего вышеописанного нам представляется справедливым мнение Б.С. Громакова, согласно которому «через все работы Пейна красной нитью проходит его ненависть к монархии, наследственной власти как системе правления»¹⁰¹. Сам Пейн, аргументируя свою точку зрения, последовательно доказывает, что монархия по сути своей порочна, так как её принципы нарушают буквально все права человека и ведут лишь к пролитию крови и страданиям всех вокруг. Вдобавок, это форма правления, «против которой свидетельствует слово божие»¹⁰².

Абсолютно противоположные суждения Пейн высказывает по поводу второй формы правления, основанной на представительстве, которое является, согласно его теории, «правильной системой правления»¹⁰³.

Как и в случае с критикой монархии, просветитель при обосновании справедливости республики в определённой степени строит свои доказательства на библейской основе. Он утверждает, что до рокового требования евреев дать им царя их форма правления «была своего рода республикой, управляемой судьёй и старейшинами племен»¹⁰⁴.

Согласно определению Пейна, республика – это «правление, учреждаемое в интересах общества и осуществляемое в его интересах, как индивидуальных, так и коллективных»¹⁰⁵. Таким образом, именно республику можно рассматривать как наиболее совершенную форму правления, поскольку, как следует из мыслей просветителя, она выполняет те задачи государства, ради которых оно и создаётся. Республика имеет в своей основе принцип суверенитета народа¹⁰⁶ (а не какой-то одной личности или группы лиц), который и выражается в способе формирования правительства – избрании представителей общества в органы власти на определённый срок, причём в число избранных непременно должны попадать самые способные и талантливые люди, которые лучше всего могли бы обеспечивать процветание народа; такое правительство формируется на основе принципов Разума, уверен Пейн¹⁰⁷. Если получится, что избранные станут злоупотреблять своими полномочиями во вред тем, кто их делегировал во власть, то народ может просто сместить неугодных представителей и избрать новых¹⁰⁸; тем самым исключаются все проблемы, возникающие в подобной ситуации в монархических государствах, где смена неугодной власти сопровождается куда большими трудностями. Параллельно отметается всякая возможность восстаний, так как, в соответствии с вышеописанным, у народа есть более мирная, законная альтернатива – перевыборы правительства.

Республика способствует наибольшему сохранению прав человека, а при падении «республиканских добродетелей наступает рабство»¹⁰⁹. Для Пейна это очевидно, ведь представительство для него основывается на равенстве прав¹¹⁰, как гражданских, так и естественных, всех членов общества, где каждый имеет право голоса при избрании тех, кто будет представлен в правительстве. Если этот принцип равенства прав нарушить или уничтожить, то в итоге получится либо ситуация, где права ограничены, либо может родиться столь ненавистная просветителю монархия, при которой формирование власти вообще находится вне компетенции народа.

Таким образом, Пейн первоначально видел в республике панацею от всех бед и неурядиц общества. Разумеется, такой подход является чересчур упрощённым, выглядящим идеально лишь в теории. В конце концов, под давлением реальности, представшей в частности в виде новообразованных США, Пейн понял, что неоправданно идеализировал республику, веря, что она всегда будет гарантом прав и свобод¹¹¹; но об этом подробнее мы скажем ниже.

Отдельно стоит упомянуть, как Пейн смотрит на право народа изменять не устраивающую его форму правления самым радикальным способом, то есть совершать революцию. Отправной точкой является постулат о народном суверенитете – поскольку народ путём заключения общественного договора устанавливает у себя правительство, следовательно, он также «обладает исконным неотъемлемым правом упразднить любую форму правительства, которую он найдёт неподходящей, и учредить такую, которая отвечает его интересам, склонностям и счастью»¹¹². Итак, революция для Пейна – явление благотворное и законное, если для этого созданы условия в виде несправедливого государства. Данная концепция будет очень важна в свете рассмотрения аргументов в пользу отделения североамериканских колоний от Британии.

Однако право на революцию не было всеобъемлющим и неограниченным – пределом являлся момент установления республики, то есть народовластия. Ведь если народ решит уничтожить созданную им республику, то получится, что он свергнет народовластие, что будет выглядеть несколько странно¹¹³.

Подводя итог, можно согласиться с некоторыми исследователями, к примеру, Л.Н. Гончаровым¹¹⁴ и Н.М. Гольдбергом¹¹⁵, говорившими о противопоставлении Пейном республики и монархии. Первой просветитель воздавал почести, всячески превозносил её, приписывая все политические добродетели; вторую беспощадно обличал и не видел в ней ничего, кроме орудия угнетения и деспотии, средством уничтожения которой является революция.