Глава 5. Нравственное самосознание личнвстм в Средине века

(слово, однокоренное со словом почесть, почитание),

стала основной мерой выражения достоинства в

средневековом обществе.

По большим социальным группам типы

нравственных систем феодального общества можно разбить на

следующие группы: мораль высших дворян;

рыцарская мораль; мещанская мораль (горожане — мастера,

подмастерья и купцы); мораль маргиналов.

Основной добродетелью средневекового общества,

как уже говорилась, стала верность. Верность

человека человеку освящалась его верностью к Богу. С

верностью был связан сам принцип политической и

экономической организации средневекового общества,

построенного на отношениях личной зависимости. Но

верность нельзя понимать как однонаправленное

отношение, развивающееся по лестнице вассалитета

лишь от низших звеньев к высшим. Сюзерен также

имел обязательства пред своими вассалами, а король

перед своими подданными. В отличие от восточных

деспотий, где правитель однозначно рассматривался

как наместник бога на земле и в легендах сам вел свою

родословную от богов, в конституционных монархиях

король, несмотря на неоднократные попытки

присвоить себе божественные функции, все же оставался

человеком. Даже будучи всевластным правителем в

своем национальном королевстве, он оставался в

духовном подчинении у Вселенской церкви. В

определенном смысле над ним осуществлялся внешний контроль,

его действия оценивались как справедливые или

несправедливые, со стороны той власти, которая

утвердила за собой право говорить от имени бога. На

определенном этапе развития средневекового общества идея

внешнего контроля над высшей светской властью

выразилась в принципе формализации условий

деятельности этой власти в рамках ее собственной

организации, привела к созданию национальных конституций.

Сложная структура взаимопроникновения

светской и духовной власти создавала особые условия для

развития самосознания личности. Внепространствен-

ный, неантропоморфный Бог не позволял этому

сознанию замкнуться рамками национальных границ.

Горизонт видения мира расширялся благодаря наличию

вынесенной за этот мир точке отсчета. Отсюда чело-

Часть I, Предмет этики. История этики

век получил возможность сравнивать и оценивать

порядки жизни в разных странах и местностях, он уже

не мыслил так, как мыслил грек, считающий именно

свой полис наилучшим, или египтянин,

противопоставляющий свою красную освященную богом землю всем

другим землям. Купцы, паломники, скитальцы,

постоянно перемещающиеся по дорогам средневекового

общества, были носителями информации, дающей

возможность проведения подобного сравнения.

Более того, вынесение точки отсчета, идеала

совершенствования за пределы мира радикально

перевернуло строй мышления человека также в том плане, что

сам мир перестал рассматриваться как нечто

священное и неприкосновенное. Средневековый человек уже

не боялся разгневать морского бога или обидеть ветер.

Все эти силы перестали иметь магическое значение.

Наоборот, они стали рассматриваться как

существующие ради самого человека. В христианской доктрине

человек перемещается в центр творения. Он выходит

из-под власти космических сил. Сам космос, земля, вода

оказываются созданными ради человека, который один

только творится Богом по его собственному образу и

подобию. Уже в древнем гераклеопольском

(египетском) креативном мифе содержится представление о

том, что бог создал воздух для того, чтобы дышали носы

человеческие, землю для того, чтобы по ней ступала

человеческая нога1. В иудейской и христианской

традиции такое понимание стало доминирующим. Оно

означает, что человек ставится выше окружающего его

мира. Человек уже не заботится о сохранении его

равновесия, так как он пытался делать это в первобытном

обществе. Наоборот, у него оказываются развязаны

руки. Он становится завоевателем мира, его

покорителем, на нем лежит высокая задача направить этот мир

к предустановленной Богом цели развития,

заключающейся в обожений всей вселенной, наполнении

космоса божественной любовью.

Здесь, правда, в христианской интерпретации есть

определенное противоречие, заключающееся, с одной

стороны, в призыве человека к осуществлению высо-

1 См.: Матье М.Э. Древнеегипетские мифы.— М.; Л., 19ч56.—

С. 84.