Глава 4. Развитие нравственности в эпоху шинша

общепринятое является правильным в смысле большей

степени вероятности, так как, во-первых,

общепринятое всегда является умеренным, крайности же

осуждаются в большинстве философских концепций того

периода, во вторых — в общепринятом заключен

некоторый универсальный смысл, раскрывающийся через

языковый контекст употребления общих понятий

(последнее скептики, правда, отрицали, такое

представление было сформулировано Сократом).

Тем не менее, понимание того, что человек живет

и вынужден практически действовать в мире, который

он никогда не сможет познать, в принципе рождает

желание найти какие-то способы приспособления к

миру, возможные в условиях ограниченного знания.

Эта идея получает достаточно интересную разработку

в Новой Платоновской Академии, члены которой тоже

выражали идеи скептицизма.

Академики, в частности—Аркесилай, Карнеад,

Клитомах полагали, что диалектика Платона,

превращенная из средства достижения универсального

знания в самоцель, отлично подходит для защиты идей

скептицизма. В то же время Карнеад понимал, что в

процессе жизни приходится принимать какие-то

решения, что знания могут оказать в этом помощь.

Однако выводы, полученные с помощью применения

диалектического метода, имеют лишь вероятностный характер.

При решении практических вопросов, возникающих в

процессе жизнедеятельности, следует

руководствоваться разными степенями вероятности. Наиболее важные

решения следует принимать на основе всесторонне

обследованной вероятности.

Использование платоновской диалектики как

средства просчета вероятностей близко методу софистов,

основанному на демонстрации практических

последствий разных допущений, но у скептиков это имеет

более абстрактную, интеллектуальную форму

выражения. Их метод все-таки прежде всего направлен на

демонстрацию необходимости отказа от

категорических суждений о мире.

В практическом плане интеллектуальные

упражнения скептиков зачастую сопровождались

утверждением совершенно безнравственных выводов. Так

Карнеад, бывший вместе с посольством, посланным Афи-

I Часть I. Предмет зтики. Истерия этнкн

нами в Рим, прочитал там несколько лекций. В первой

лекции он защищал идеи справедливости и

высказывался в пользу необходимости выполнений

нравственных обязанностей перед народом, государством и т. д.

Во второй же лекции он, наоборот, утверждал, что

великие государства стали таковыми только в результате

несправедливых действий, что если бы исходить из

справедливости, Риму нужно было бы отдать все свои

завоеванные территории, что при кораблекрушении

нужно прежде всего спасать свою жизнь. Тем самым

он возмутил защитника традиционной римской

морали Катона.

Утверждение противоположных тезисов, однако, не

смущает представителей скептической философии.

Наоборот, это является демонстрацией всесилия

человеческого разума, и это, собственно, только и

позволяет достигнуть состояния спокойствия, связанного с

воздержанием от утверждения категорических

суждений о добре и зле. «Скептическая этика исходит из

убеждения, что разум имеет нравственно

регулирующее значение только как самоотрицающий разум.

Более того, согласно скептикам, человек тогда и

счастлив, когда разум находится в постоянном поиске и

беспрерывно разрушает свои собственные построения,

когда он по каждому вопросу может выставить

противоположные суждения»*.

Может показаться, что в концепции скептиков

содержится некоторое противоречие. Так, с одной

стороны, они пытаются показать практическую

бесполезность познания, советуют воздерживаться от суждений,

с другой стороны, заставляют разум находиться в

постоянном поиске, выдвигать определенные допущения

и их же опровергать. Возникает вопрос о том, зачем же

нужен этот постоянный поиск, если результат заранее

известен, неужели такая кропотливая работа нужна

только для того, чтобы доказать ограниченные

возможности познания и ненужность общезначимых

представлений о добродетели?

Я думаю, что скептики совершенно правильно

возражали против познания в смысле поиска некото-

142

1 Гусейнов A.A., Иррлитц Г. Краткая история этики.— М.,

1987.— С. 191-192.