Глава 5. Вариации современной этической теории |

диций, объединяющих различные группы людей в

любом обществе. «Критики либерализма

аргументируют, что общество состоит из различных моральных

традиций, охватывающих различные ценности, и нет

такого общества, которое было объединено только

либеральными принципами или нормами, это вообще

было бы не общество. Они сомневаются, что общество

может руководствоваться только либеральными

принципами справедливости... Для коммюнитаристов

моральность это нечто, имеющее корни в практике — в

особенной практике актуальных сообществ. Таким

образом, идея найти неоткрытый абстрактный моральный

принцип, с помощью которого можно было бы

оценивать или переделывать существующие общества,

является невероятной»1. Среди основных представителей

критики подобного рода процитированные нами

только что авторы называют А. Макинтаира, М. Сандела,

М. Валзера, Ч. Тайлора.

С точки зрения Сандела, мы должны больше

апеллировать не к деонтологическим принципам

справедливости, но к нашим собственным общим благам. С его

точки зрения, моральные принципы, которые имеют

поддержку, не могут быть сконструированы иначе как

из превалирующих практик, существующих

предпочтений и обязательств. Раскрытие таких принципов

требует, чтобы мы спрашивали, кто мы, в какой

ситуации мы находимся, что способствует нашему благу2.

Макинтаир полагает, что, во-первых, невероятно

ожидать, что социальное соглашение может быть

оценено с внешней, лишенной непосредственного

интереса точки зрения. Это мог бы сделать такой

«рациональный» субъект, которого в действительности не

существует. Во-вторых — неверно говорить о справедливости вне

определения понятия общественного блага, решения

вопроса о вкладе в это благо, которое осуществляет тот

или иной индивид. Противопоставляя свою позицию и

Ролзу и Нозику, Макинтаир говорит следующее: «Ни

концепция Ролза, ни концепция Нозика не позволяет

заслугам занять центральное место в разговорах о спра-

1 Kukathas С, Pettit P. Raawls. A Theory of Justice and its Critics.—

Stanford, 1990.— P. 95.

2 См.: Там же.— Р. ИЗ.

553

I Часть II, Теоретическая этика

ведливости. Ролз допускает, что здравый смысл

связывает справедливость с заслугами, но аргументирует

сперва, что мы не знаем, чего заслуживает человек до

тех пор, пока мы не сформулируем правила

справедливости (и отсюда мы не можем основывать наше

понимание справедливости на заслугах), и, во-вторых, что

когда мы сформулировали правила справедливости, то

оказывается, что речь идет не о заслугах, а о

допустимых ожиданиях. Он аргументирует, что попытка

применить понятие заслуг была бы невыполнимой — здесь

на его страницах появляется призрак Юма»1.

Но такой подход, конечно, недостаточен. Он не

учитывает различия благ внутренних и внешних по

отношению к определенным моральным практикам, то

есть не концентрируется на фиксации того важного

положения, что благо индивида, внутреннее по

отношению к определенного вида моральной практике (то

есть его удовольствие от самого процесса

деятельности и стремление к совершенству в этом процессе),

одновременно является благом для общества. Между

тем на современном этапе развития общества особое

значение получает поддержание именно таких

практик, «важно конструирование локальных форм

общества, в рамках которого гражданственность,

интеллектуальная и моральная жизнь могли бы пережить века

мрака, которые уже настигли нас»2.

Аргументы, выдвигаемые коммюнитаристами

против Ролза, часто приобретают вид аргументов,

выдвигаемых против теории Канта. Они прежде всего

сводятся к обвинению в формализме. Оценивая теорию

Ролза, часто говорят, что она содержит принципы

организации деятельности институтов, но не содержит

никаких реальных критериев оценки эффективности

такой деятельности.

Обвинения в интуитивизме и релятивизме следуют

со стороны тех, кто считает метод рефлективного экви-

либризма недостаточным для построения моральной

теории, кто полагает, что основания морали невозмож-

1 Макинтаир А. После добродетели: Исследования теории

морали.— М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая

книга, 2000.— С. 338.

2 Там же.— С. 355.

Гдава 5. Вариации современной этической теории |

но вывести просто из наших представлений и

суждений. Возражения с позиций абсолютной морали или с

позиций натуралистических концепций в таком случае

вполне понятны. Более сложны для понимания

возражения тех, кто, казалось бы, строит свои представления

о морали в достаточно близкой самому Ролзу традиции

рассмотрения последней в пределах дискурса, в

котором употребляются общезначимые моральные понятия.

Здесь уместно упомянуть одного из ведущих

американских моральных философов Р. Брандта.

Сравнение позиции Ролза и Брандта удачно

проведено Норманом Даниелсом в статье «Два подхода к

принятию теории в этике»1. Мы воспользуемся здесь

анализом автора и некоторыми из его аргументов. Как

показывает автор, против рефлективного эквилибриз-

ма выдвигаются в основном два возражения: 1) что

рефлексивный эквилибризм просто систематизирует

сеть моральных суждений; 2) что рассматриваемые

моральные суждения не могут служить достаточным

основанием для построения этической теории.

Первое возражение Норман Даниелс считает

необоснованным, так как широко рефлексирующий

эквилибризм предполагает не просто систематизацию, а

допускает процедуру принятия (одобрения) или

неодобрения, реально представленных в дискурсе,

высказанных суждений. «В поисках широко

рефлексирующего эквилибризма мы постоянно делаем

вероятностные суждения, относительно которых наши исходно

рассматриваемые суждения должны быть

подвергнуты ревизии в свете теоретически рассматриваемых

суждений на всех уровнях. Широко рефлексирующий

эквилибризм удерживает нас от того, чтобы брать

рассматриваемые моральные суждения в качестве

открытых лицу ценностей, сколь много бы они не

рассматривались в качестве исходных пунктов в построении

нашей теории»2.

Второе возражение, касающееся того, что

моральные суждения представляют недостаточное основание

1 Daniels N. Two Approaches to Theory Acceptance in Ethics //

Morality. Reason and Truth. New Essays on the Foundation of Ethics.

Ronman and Allanheld Publishers. 1985.

2 Там же.— Р. 123.

I Часть II, Теоретическая этика

для моральной теории, исходит из полагаемого Бранд-

том принципиального различия между суждениями,

фиксирующими результат простого наблюдения,

описания фактов, и суждениями, относящимися к

нормативной этике. В последних, с точки зрения Брандта, нет

никакого основания для утверждения доверительного

отношения к нашим верованиям. Это означает, что

каким бы изощренным не был широко

рефлексирующий эквилибризм, он все равно основан на интуиции

и содержит в себе сильный момент релятивизма.

Суть метода Брандта, направленного на

преодоление сопутствующего рефлексивному эквилибризму

релятивизма, заключается в рекомендации прояснять

рациональность исходных желаний за счет процедуры

когнитивной психологии и использовать метод

реформирования дефиниций, т. е. применять логику

рассуждения, которая может быть построена исходя из

рациональных желаний.

Брандт не дает четкого критерия для определения

того, что такое рациональное желание. Для него это то

желание, которое выдерживает проверку процедурой

освобождения от всего нерационального с помощью

когнитивной психологии. Последнее предполагает

освобождение от ценностей, навязываемых нам со

стороны каких-то социальных структур, ложных

стереотипов, т. е. от всего того, что не выдерживает проверку

логической аргументации как рациональное.

Критикуя это положение, поддерживая подход

Ролза, Норман Даниелс отмечает, что установка

Брандта, которую он называет эмпирическим ограничением,

в действительности оказывается даже более

субъективной, чем интуитивизм Ролза, идущий от того, что

рассуждение начинается с некоторых исходных

моральных суждений. Исключение ценностей, порождаемых

существующей моральной традицией, делает так

называемое рациональное желание чем-то совершенно

неопределенным. «Брандтовский страх относительно

позволения моральным суждениям играть некоторую

роль в процессе морального рассуждения, его

эмпирическое ограничение, возможно, делает его

процедуру более субъективной, в смысле поля ошибок,

открывающегося в результате выхода за традицию, чем это

имеет место у Ролза. То есть известное моральное