Глава 4. Моральные ценности и категории морального сознания

Наиболее последовательно использовать

прагматические элементы любви для объяснения

деятельности человека в интересах другого человека попытался

Фейербах. С его точки зрения, любящий заботится о

другом человеке просто из эгоистических

соображений, так как без счастья этого человека его

собственное счастье будет неполным.

Но прагматическая позиция опасна тем, что в ней

основания любви оказываются сугубо эгоистичными.

Если же эгоизм, личное счастье и, в конечном счете,—

наслаждения составляют основу любви, возникает

опасность вообще отвергнуть любовь как ненужное

чувство, сохранив при этом другого лишь в качестве

объекта собственного наслаждения. Эта позиция ведет

к оправданию садизма. Она очень последовательно

сформулирована маркизом де Садом, от которого и

ведет свое начало термин садизм.

При садистской ориентации сознания полагается,

что собственные наслаждения наиболее сильны в том

случае, если объект страсти также испытывает

сильные эмоции. Но, как считает маркиз де Сад, эти

эмоции не должны быть ответным чувством. В них не

должно содержаться и намека на любовь (во всяком

случае, намека на возможность разделенной любви), так

как такое чувство вызвало бы зависимость, и, тем

самым, ограничило бы собственной эгоизм субъекта,

стремящегося к наслаждениям. В результате — эти

наслаждения сделались бы неполными. Таким образом,

признав необходимость страстей другого для

собственного наслаждения, остается логичным сделать вывод о

том, что эти страсти должны быть именно его

страданиями, а не любовью.

Одна жизненная установка здесь как бы

сталкивается с другой. Позиция Фейербаха предполагает

определенную моральность, которая стоит перед его

разумным эгоизмом. Последняя заключается в посылке

некоторого постоянства. Хотя, с точки зрения Фейербаха,

об объекте любви необходимо заботиться по чисто

прагматическим соображениям, он, тем не менее,

должен быть одним и тем же. Это налагает определенные

нравственные обязательства, вытекающие из

необходимости учета слабостей друг друга, прощения

взаимных недостатков, взаимной поддержки.

I Часть II. Теоретическая этика

Более того, при постоянстве взаимоотношений

партнер не может быть неизменным, не оказывающим

никакой реакции на отношения с любимым. Это

означает, что во взаимоотношениях любящих происходит

взаиморазвитие, тем более эмоционально наполненное,

чем более оно касается каких-то объективных

критериев совершенства, вытекающих из взаимно

разделенных нравственных ценностей.

Маркиз де Сад исходит из того, что объект

приложения собственного чувства, предмет наслаждения

может быть легко заменен. Таким образом, никакого

предварительного морального обязательства не

предполагается. Более того, разделение чувств

предполагается как ненужное и даже мешающее действительно

сильному наслаждению. Ясно, что в такоАм случае ни о

каком взаиморазвитии не может идти речи. Не может

быть речи и о взаимном прощении каких-то слабостей

или взаимных уступках.

Но люди, совершенно эгоистичные, лишенные не

только нравственного сопереживания, но и желания

любить кого-то другого, неизбежно попадают в

порочный круг эмоционального пресыщения. Он обусловлен

снижением эмоциональных реакций при одном

количественном разнообразии условий удовлетворения

потребностей. Они оказываются вынужденными

разнообразить свои эмоции за счет смены партнеров и

различных извращений. Позиция, ведущая к

ориентации в любви лишь на собственные эмоции

наслаждения, по существу, промежуточная на пути к садизму,

совершенно устраняющему любовь.

Отстаивая свои безнравственные мотивы и

действия, герои романов маркиза де Сада часто

оправдывают бессмысленность нравственных обязательств

ссылками на природу. Природа прежде всего берется

в качестве примера некоторой субстанции, постоянно

разрушающей свои собственные создания. Этим

аргументируется допустимость жестокости, связанной с

уничтожением. Она, по мнению развращенных героев

романов де Сада, открывает простор для нового

творчества. Даже когда перед злодеями ставится вопрос о

том, что их самих может постигнуть участь быть

обманутыми, уничтоженными, униженными, они чаще

всего, ссылаясь на природу, говорят о необходимости

безропотно принять свою судьбу и утешаться тем, что