2. Мотивы возникновения защитных механизмов.

Какие же ситуации провоцируют защитные реакции и какие мотивы их вызывают?

Данный  вопрос подробно исследовали  в своих работах А.Фрейд («Я и механизмы защиты») и О.Фенихель («Психоаналитическая теория неврозов»).

Мотивы защиты укоренены во внешних влияниях. Но внешний мир нельзя вытеснить, он только вынуждает Я развивать вытесняющие силы. Невроз и защита не могли бы возникнуть без интрапсихической структуры, репрезентирующей внешний мир и предвидящей события, таким образом, исходный конфликт между Я и внешним миром должен быть сначала трансформирован в конфликт между Оно и Я, и лишь тогда возможно формирование невротического конфликта. В свете этого утверждения становится понятным деление механизмов защиты на примитивные (инфантильные), действующие на границе Я и внешнего мира, и высшего порядка, формирующиеся внутри структуры Я-Оно-Сверх-Я.

Внешний мир нельзя устранить иначе чем с помощью Я. Но восприятие можно действительно предотвратить, и тогда реальность задействуется в невротический конфликт, имеющий место между Я и Оно (заметим сразу, что Сверх-Я также может участвовать в невротическом конфликте на каждой из сторон). При психоневрозах имеют место отрицательные галлюцинации, репрезентирующие отвержение части внешнего мира, забывание и неправильная интерпретация внешних событий в целях осуществления желаний, всевозможные ошибки в оценке реальности под давлением бессознательных желаний и страхов.

Таким образом, защитные установки существуют в отношении болезненного восприятия, наподобии защиты от любой боли. Но при психоневрозах, основанных на блокировании разрядки, на переднем плане оказывается защита от инстинктивных побуждений, защита же от перцепции и аффектов выполняет вспомогательную функцию, служа защите от аффектов.

Что же мотивирует защитные механизмы? Основную сущность любой психологии невротических конфликтов составляет проблема тревоги. В конечном анализе всевозможные тревоги - это страх перед  травматическим состоянием и возможностью разрушения Я возникшим возбуждением. Существуют следующие виды тревожности: - Тревожность Сверх-Я в неврозах взрослых. Некоторые инстинктивные желания стремятся проникнуть в сознание и при помощи Я достичь удовлетворения. Я не противостоит этому, но Сверх-Я протестует. Я подчиняется высшему образованию и послушно вступает в борьбу против инстинктивного импульса со всеми последствиями, которые влечет за собой такая борьба. Характерным для этого процесса является то, что само Я не рассматривает импульс, с которым оно борется, как опасный. Мотив, побуждающий защиту, исходно не является его собственным. Инстинкт рассматривается как враждебный потому, что Сверх-Я запрещает его удовлетворение, и если он достигнет своей цели, то несомненно вызовет затруднения в отношениях между Я и Сверх-Я. Следовательно, Я взрослого невротика боится инстинкта потому, что оно боится Сверх-Я. Его защита мотивирована тревогой Сверх-Я. - Объективная тревога (для примера - в детском неврозе). Исследование защиты в детском неврозе говорит нам о том, что Сверх-Я вовсе не является необходимым фактом в формировании невроза. Взрослые невротики стремятся отразить свои сексуальные и агрессивные желания, чтобы избежать конфликта со Сверх-Я. Маленькие дети точно так же обходятся со своими инстинктивными импульсами, чтобы не нарушать запретов своих родителей. Я маленького ребенка, как и Я взрослого, сражается с инстинктами не добровольно; его защита побуждается не собственными чувствами по этому поводу. Я видит в инстинктах опасность потому, что те, кто воспитывает ребенка, запретили их удовлетворение и вторжение инстинкта влечет за собой ограничения и наказание или угрозу наказания, детское Я боится инстинктов потому, что оно боится внешнего мира. Его защита от них мотивирована страхом перед внешним миром, т.е. объективной тревогой.

В формировании невроза, по-видимому, неважно, с чем связана тревога. Будь то страх перед внешним миром или страх перед Сверх-Я, существенно то, что защитный процесс порождается тревогой. - Инстинктивная тревога (страх перед силой инстинктов). Если Я чувствует, что высшие защитные силы его покинули, или если требования инстинктивных импульсов становятся чрезмерными, его молчаливая враждебность по отношению к инстинктам возрастает до состояния тревоги. Влияние этой тревоги, испытываемой Я из-за силы инстинктов, в точности таково же, как и оказываемое тревогой Сверх-Я или объективной тревогой. Защитные механизмы приводятся в действие против инстинктов со всеми уже знакомыми результатами в формировании неврозов и невротических характеристик. Когда Я терпит неудачу в контроле за тревогой, аффект становится разрушительным и наблюдается тревожная истерия.

Точно те же причины, которые лежат в основе защиты Я от инстинктов, лежат и в основе его защиты от аффектов. Когда Я стремится защититься от инстинктивных импульсов на основании одного из вышеуказанных мотивов, оно обязано также отвергнуть аффекты, связанные с инстинктивными процессами. Если аффект связан с запретным инстинктивным процессом, его судьба решена заранее. Таким образом, в целом, основания защиты против аффекта лежат в конфликте между Я и инстинктом.

Мотивом для защиты также является чувство вины. Когда тревога замещается чувством вины, невротический конфликт усложняется. Чувство вины представляет собой тревогу с определенным топическим отнесением: Я испытывает тревогу по отношению к Сверх-Я. Чувство вины представляет собой болезненное суждение о прошлом, в отличие от совести, которая судит о будущем. Чувство вины знаменует прекращение нарциссического удовлетворения, первоначально получаемого от любви некоего человека извне, а впоследствии от Сверх-Я. Тревога об утрате любви или нарциссического удовлетворения, превращается в тревогу об утрате поддержки Сверх-Я, страх переходит в чувство вины, которое питает совесть, регулирующую нарциссическое удовлетворение изнутри. Чувство вины имеет оральную природу в целом и орально-садистические черты в частности.

Я, зажатое между инстинктивными потребностями и чувством вины, имеет две принципиальные возможности: либо подчиниться Сверх-Я и противостоять влечениям, либо восстать против Сверх-Я. Но в этих возможностях существует множество компромиссов. Если же Я терпит неудачу в контроле за чувством вины, происходит приступ аннигиляции или меланхолии.

Из других аффектов, мотивирующих защиту можно выделить еще такие, как отвращение и стыд.

Отвращение как мотив защиты направлено против оральных потребностей, что связывает его с чувством вины. Предтеча отвращения – архаический защитный синдром, который возникает рефлекторно, как только что-то неприемлемое попадает в пищеварительный тракт. Далее усилившееся Я научается использовать отвергающий рефлекс в своих целях и превращает его в защитный механизм: сначала для выражения негативизма вообще, затем для защиты от неприемлемых сексуальных влечений. В патологии происходят невротические приступы отвращения, когда Я вследствие прежних блокад полностью разрушается аффектом, предназначенным для защитных целей.

Стыд также во многих отношениях связан с чувством вины. Его можно рассматривать как архаичный физиологический паттерн- разглядывание посторонними автоматически приравнивалось к всеобщему презрению (позорный столб). Далее Я использует физиологический паттерн в защитных целях, подает сигнал: “если ты так поступишь, то подвернешься презрению”. При патологии сигнал оказывается сигнал оказывается неэффективным и чувство стыда принимает паникообразный и разрушительный характер.

Резюмирую вышесказанное, можно сказать, что в невротическом конфликте (между Я и Оно) инстинктивные влечения стремятся к разрядке, борясь с противодействующими тревогой, виной, отвращением и стыдом, которые в свою очередь являются мотивами образования защитных механизмов. Влечения направлены к внешнему миры, а контрсилы - от внешнего мира.