Семинарское занятие лирика александра блока

«Таинственность была ее главным свойством. Мы не знали, кто она. какая она, знали только, что она таинственна. Лишить ее этой таинственности, и она перестанет быть. Ее обзаз вечно зыблется, клубится, двоится, на каждой странице иной: не то она звезда, не то женщина, не то скала, озаряемая солнцем. Всякое отчетливое слово убило бы его Прекрасную Даму…»

К.И. Чуковский

«Стихи о Прекрасной Даме» - это прежде всего стихи о любви и высокой человеческой красоте, это облаченное в условно-мистические одежды торжество живой жизни»

М. Рыльский

1. Место А. Блока в истории русского символизма. Доклад А. Блока «О современном состоянии русского символизма».

2. Идейные истоки творчества А. Блока («Рождение трагедии из духа музыки» Ф. Ницше, неоплатонизм и софиология Вл. Соловьева и т.д.).

3. «Трилогия вочеловеченья» А. Блока: периодизация творчества поэта. Циклизация поэтических текстов. Жанровый состав.

4. История создания цикла «Стихов о Прекрасной Даме» и его автобиографический характер. «Стихи о Прекрасной Даме» в контексте «Трилогии вочеловеченья».

5. Особенности поэтики «Стихов о Прекрасной Даме»:

• особенности композиции цикла;

• образ Прекрасной Дамы;

• символика;

• лейтмотивы;

• ритмическая организация;

• цветовая палитра (белый, желтый, черный) и т.д.

6. Лирический герой «Стихов о Прекрасной Даме» (слуга – рыцарь – поэт).

ТЕРМИНЫ И ПОНЯТИЯ: софиология, теургия, неоплатонизм, цикл, лирический герой.

ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ: Письменно проанализировать одно из стихотворений А. Блока (задание выполняется на листах формата А4 и сдается преподавателю перед занятием).

ЛИТЕРАТУРА:

1. Авдеева Л.В. Колористика у А. Блока и И. Северянина (Сравнительный анализ) // Русский язык и литература в учебных заведениях. – 1998. - № 5-6. - С. 26-28.

2. Гряхалова Н.Ю. К генезису образности ранней лирики Блока (Я. Полонский и Вл. Соловьев) // Александр Блок: Исследования и материалы. – Л.: Наука, 1991. – С. 49-63.

3. Златоустова Л.В. Ритмическая организация стихотворений А. Блока: Ранняя лирика // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. – 1980. - № 6. – С. 34-41.

4. Игошева Т.В. Религиозное преображение в контексте «Стихов о Прекрасной Даме» А. Блока // Известия РАН. Сер. литературы и языка. – 2004. – Т. 63. - № 4. – С. 54-61.

5. Кузнецова О.А. Дискуссия о состоянии русского символизма в «Обществе ревнителей художественного слова»» // Русская литература. – 1990. - № 1. – С. 200-207.

6. Минц З.Г. Поэтика Александра Блока. – СПб.: Искусство, 1999. – 726 с.

7. Резникова Н. Тайна женских образов в лирике Блока // Литература. – 1996. - № 10.

8. Сарычев В.А. Апокалипсис от Софии: Религиозно-художественная концепция книги А. Блока «Стихи о Прекрасной Даме» в контексте философии Вл. Соловьева // Известия РАН. Сер. литературы и языка. – Т. 67. – 2008. - № 5. – С. 3-16.

9. Серман и. Блок на защите символизма // диск

10. Табарев В.З., Чугунова Е.Е. «Стихийность» А. Блока в контексте философских учений В.Соловьёва и Ф.Ницше. – Запорожье: ЗНУ, 1998.

11. Фаликов И. Среда. эпоха, ветер. миф и явь: ранний Блок в контексте завершенного пути // Вопросы литературы. – 2006. - № 5-6. – С. 148-180.

12. Фридлендер Г.М. «Трилогия вочеловеченья»: А. Блок в контексте завершенного пути. // Русская литература. – 1995. - № 4. – С. 94-116.

13. Чернец Л.В. О языке цветов в лирике А.А. Блока // Филологические науки. – 2004. - № 6. – С. 121-127.

14. Чживон Ча Эстетическая позиция А. Блока и полемика 1910 года о кризисе символизма // Русская литература. – 2004. - № 3.

Символизм в поэзии А. Блока

В среде символистов начался также творческий путь А.А. Блока (1880-1921). Раннюю поэзию Блока определяли оторванность от реальной действительности, анализ личных душевных переживаний, мистические элементы. В сборнике «Стихи о Прекрасной Даме» (1904) он выступил как лирик - символист, находящийся под сильным влиянием философии Вл. Соловьева.

Как уже говорилось, символизм отличает интерес к миру потустороннему, к миру идеальному. Уже в «Ante lucem» (1898--1900) и «Стихах о Прекрасной Даме» Блока поражает многообразие оттенков восприятия инобытия. Не менее богато восприятиями инобытия и всё его дальнейшее творчество. Явления Вечно Юной осветили для Блока все проявления Мироздания. Образ Её он рыцарски пронёс через всю жизнь, через всё творчество.

В стихотворении «Вступление» в каждом зримом образе заключен символ. Мы видим высокий терем, необыкновенно красивый, с узорной резьбой. Купол этого терема устремлен ввысь. Терем окружён воротами, к нему ведёт крутая дорога. Высокий терем, окружённый воротами, - символ недосягаемого и чего - то романтического, сказочного. Купол устремлен в лазурную высь - это мечта лирического героя о необычном, вечном, нетленном.

Свою символику несет и цвет. В стихотворении преобладает цветовая доминанта - огонь. Она выражена и в существительных (заря), и в прилагательных (красная тайна), и в глаголах (поджигал). Здесь и «румянец», и «зажглись». Это огненная мечта героя, это огонь в его душе, огонь любви к неземной, таинственной и недосягаемой Царевне. Лирический герой стремится к этому терему, достигает его и стучится в ворота. Он близок к воплощению своей мечты. Та, к которой он стремится, напоминает сказочную героиню, Царевну Несмеяну. Мы не видим её, но терем, в котором она живет, помогает нам создать образ таинственной, загадочной, неземной женщины.

В стихотворении «Предчувствую Тебя» цветовой доминантой так же является свет, огонь: «горизонт в огне», «ясен нестерпимо», «лучезарность близко». Мечта героя чиста, ясна и прекрасна, она близка. Герой живет ожиданием, предчувствием появления Её. У неё даже нет имени, нет каких-то определённых черт, лишь поток света окружает Её, льётся над Ней, исходит от Неё, словно от святой, словно нимб над головой Матери Божией. Она соединяется с этим образом в «облике одном». Для лирического героя любимая - носительница Вечной Женственности, духовности, красоты. Это идеал. Он ожидает Её пришествия, «тоскуя и любя». Даже не любя, а боготворя. Тоска, страх охватывают героя, когда он чувствует близкое появление её. С образом Её связан такой семантический ряд, как «огонь», «лучезарность». А с символом крушения - «подозрение», падение горестное и «смертельная мечта».

В стихотворении «Ты горишь над высокой горою» перед нами вновь высокая гора, терем, вечер. И те же самые цвета, среди которых доминирует яркий, цвет огня, горения: «горишь», «костер разводишь», «огневая игра», «Искры», «огневые круги». Лирический герой упоен своей мечтой, верен судьбе, полностью ей подвластен, желает постичь тайну, слиться со своей мечтой и «настигнуть её в терему». Он уверен в том, что его мечта воплотится, он сможет слиться с вечностью, стать частицей вечного огня и достичь идеала. Она, его мечта, недоступна, как Царевна, но всё - таки ждёт его, готовит ему встречу.

В стихотворении «Вхожу я в тёмные храмы» реальное растворяется в мистическом, символическом. Церковь, образ Божьей Матери, полумрак, освещенные иконы, тишина, благоговение - и мечта об идеальной Жене, и неземное счастье.

В строках «Восходя на первые ступени...» каждое из словесных сочетаний в их соединении приобретает расширительный смысл, хотя никаких усложнений нет. «Первые ступени» в «соседстве» с «линиями земли» теряют свое конкретное содержание, насыщаясь символическим - восхождением к красоте, любви и пр. «Розовые дали» становятся одновременно атрибутом земли и жизни. «Огненное море» рядом с «звездной глубиной» получает иное звучание и т. д.

В стихотворении «Вечереющий сумрак, поверь...» столь же сложную функцию исполняют совсем уже бытовые выражения: «отворится дверь», «лица черты», когда они оказываются в близости от «откликов прежних миров», бегущей «живой ладьи» и пр.

Блок создает свое «царство» знаков того или иного душевного настроя. Они переходят из одного стихотворения в другое, приобретая устойчивое содержание даже при постоянном варьировании его нюансов. Вне особого значения, казалось бы, «проходных» моментов затеняется глубина поэтических признаний. Слов-ключей к ней очень много.

Иногда по-новому оживают фольклорные или библейские понятия. «Тихий терем» как обозначение высокого, надземного бытия; «весть», «гонцы» как предначертание судьбы или отзвук былого. «В душе открылись письмена» - «святые письмена», «Золотой Глагол» указывают на пробудившееся внутреннее зрение личности.

Чаще Блок прибегает к собственным оригинальным обозначениям. Их много: круг, кольцо, зов, голос, страна... Каждое, будто простое, «обнимает» самые сокровенные авторские чувствования и нередко имеет неоднозначное употребление. «Тайный круг» охраняет царство Девы; «неразмыкаемый круг» - знак плена человека; «блестяще сомкнутый круг» - удел развлекающихся на бале пошляков; «мутное кольцо», «морозное кольцо» - символ гибели. Понятие «страны», «берега» свободно варьируется, но всегда с акцентом духовных устремлений героев к идеалу. Лейтмотивность всех этих образов позволяет воплотить движение настроений внутри цикла (а позже - и за ним).

В дальнейшем в творчестве поэта усилились социальные тенденции, связанные с революцией 1905-1907 гг. Его поэма «Двенадцать» (1918) стала первой поэмой о революции, в которой гуманистический пафос, историзм мышления автора сочетались с оптимистичностью формы.

В 1912 году Блок написал для газеты «Русская молва» статью «Искусство и газета». Здесь Блок объяснял, как он понимает литературную ситуацию в России начала 1910-х годов, - ту ситуацию, которую и он, и его современники определили как кризис символизма. Причины этой кризисной ситуации в литературе и - шире - в русской культуре вообще Блок указал точно: «Великое в мире всегда сопровождается бедствиями, болезнями, чумой. Чудесное, что витало над нами в 1905 году и обогатило нас великими возможностями, привело с собой в ряды литературы отряд людей зачумленных, «напрасных талантов», хулиганов в глубочайшем смысле слова» Блок А. Искусство и газета. // Блока А. Собр. Соч. в 8-ми томах. - М.-Л.: ГИХЛ, 1962. - том 5. - с.477

Сам себя Блок не считал этим кризисом затронутым и, как известно, в этом не ошибался. И все же Блок с интересом и некоторой тревогой следил за борьбой против символизма новых поэтических школ - акмеизма и футуризма. Там, где другие видели кризис, Блок видел «момент переходный», а опасность, как ему казалось, шла извне: «нас немного и мы окружены врагами».

Одно из следствий засорения «рядов литературы», по мнению Блока, это предпочтение красивого прекрасному, а искусство должно служить только прекрасному. Оно, искусство, «мстит за себя, как древнее божество или как народная душа, испепеляя, стирая с лица земли все то, в чем лежит признак суеты, что пытается своими маленькими, торопливыми, задыхающимися ритмами - заглушить его единственный в мире ритм» Блок А. Искусство и газета. // Блока А. Собр. Соч. в 8-ми томах. - М.-Л.: ГИХЛ, 1962. - том 5. - с.475

Конечно, Блок и раньше видел это противоборство красивого и прекрасного в мире поэзии, в том числе и своей собственной. И не всегда он сам сохранял необходимую дистанцию и шел по соблазнительному пути, который ведет к смешению этих понятий. Еще в лирической статье «Девушка розовой калитки и муравьиный царь» (1907) - роза для Блока символ немецкой романтики, нечто прекрасное, но чужое. И эта чуждость не только в ее «иностранности», но и в пошлости, которая является как бы оборотной стороной этого мира.

Поэма «Соловьиный сад» появился не ко времени - в декабре 1915 года. Умы и сердца уже были заполнены впечатлениями от войны. Обращение Блока к таким традиционным темам-символам как «соловей» и «роза» могло показаться и странным, и несвоевременным, чем-то вроде поэтического анахронизма. Однако Блок, который всегда умел слушать гул истории, музыку событий, с какой-то особенной настойчивостью работал над этой поэмой в 1914-1915 гг. Он ее напечатал в декабре 1915 года, повторил публикацию в ноябре 1917 года и выпустил отдельным изданием в июле 1918 года.

Блок вызывающе построил «Соловьиный сад» на утверждении и демонстрации привычных и знакомых образов русской романтической поэзии, получивших у него новое усложненное значение. Блок, не отказываясь от своего музыкально-лирического восприятия мироздания, нашел для себя в поэме новую форму поэтического разграничения мира вещей, живых существ, явлений природы и того, о чем можно только догадываться, и что лежит в глубинах мироздания жизни.

«Соловьиный сад» своей апологией труда и верного товарища в этом труде - осла - на языке классической русской лирики и русской басни и через не менее классические и уже ставшие запретными темы-символы (соловей и роза) выразил одну из самых важных для Блока 1912-1915 гг. гражданственных тем.

Одна из главных тем этой поэмы: бегство не от жизни, а бегство в жизнь, несмотря на всю ее неприглядность, жестокость и т. п. Поэма, так нравившаяся ее автору, построена на контрасте между тем, что окружает героя, и обитателями соловьиного сада, в ней идет борьба между голосами жизни и миром идеальной красивости. На фоне очень конкретных черт работы и жизненных условий героя соловьиный сад кажется вполне реальным. Ограда у него «высокая и длинная», он «тенистый», через ограду свисают цветы роз, у сада есть «ворота», решетка «резная», «колючие» розы опускаются «под тягой росы». Более того, и бегство из сада происходит вполне прозаическим способом:

«И, спускаясь по камням ограды,

Я нарушил цветов забытье.

Их шипы, точно руки из сада

Уцепились за платье мое» Блок А.А. Соловьиный сад. // http://az.lib.ru/b/blok_a_a/text_0010.shtml

Другой мир, «сад», не входит в мир (пространство) моря и берега, скал, камней, работы, рабочего с его ослом - сад существует отдельно, сам по себе. В саду время меряется иначе, тогда как на берегу идет смена дня и ночи и время течет, в саду нет времени, там как бы сбывается хорошо известное Блоку предсказание, что «времени больше не будет», то есть наступит вечность. Но это вечность мнимая, не настоящая.

У Блока соловьиный сад сам по себе не только место действия, соловьиный сад как и море - это не только две локализованные в пространстве сценические площадки, на которых происходит действие. Они и сами в этом действии участвуют, они влияют на судьбу героя поэмы, они - это силы, а не пассивные декорации.

Поэма построена на контрасте сада и моря, но не моря пиратов и авантюристов, а моря земного, прибрежного, того моря, которое неразрывно связано с работой, трудом, тяжелым, непрерывным и все же не менее прекрасным по своей символической сути, чем соловьиный сад с его хозяйкой и его розами.

У исследователей вызывает интерес образ осла в поэме. Вот, что пишет об этом А.В. Лавров: «Думается,... что образ осла в поэме - воплощающий смирение, усердие, кротость и терпение, а никак не те качества, которые ему традиционно приписываются (глупость, упрямство, невежество), - вбирает в себя и другие подтексты - от сакральных, восходящих в частности к библейско-евангельскому кругу представлений (у древних евреев осел - символ мира и спасения; народами древности осел почитался как божество зноя и производительных сил) до шутливо-интимных» Лавров А. В. «Соловьиный сад» А. Блока. Литературные реминисценции и параллели. // Ученые записки Тартуского госуниверситета. - Вып. 857. - Биография и творчество в русской культуре начала ХХ века. Блоковский сборник IX. Памяти Д. Е. Максимова. - Тарту: ТГУ, 1984. - С. 75.

Осел в «Соловьином саде» работает не только на перевозке камней, он еще выполняет особую литературную роль - пародирует экзотический зверинец в стихах Гумилева. Пародийность в данном случае очень любопытно осуществлена. Осел у Блока не заменяет человека и не используется для уподобления. Он очеловечен в том смысле, что он трудится вместе с человеком и больше предан труду, чем человек, готовый ему изменить под влиянием любви.