Глава II. От Ричарда III к Генриху VII. Эволюция исторической мысли в сочинении Фрэнсиса Бэкона «История Генриха VII».

«Слава своего времени, восхищение и украшение науки».

В. Раули о Бэконе.

История знает века, которые открывают счет только своему, «внутреннему» времени. Другие знаменуют начало новых, обширных исторических эпох. Именно таким предстает перед нами во всемирно-исторической перспективе семнадцатый век⁷⁷. Победоносная буржуазная революция в Англии, свершившаяся в середине этого столетия, явилась началом крушения «старого порядка» и утверждения на его развалинах общества буржуазного. На границе, стыке двух всемирно-исторических эпох высится фигура Фрэнсиса Бэкона. Жизнь и деятельность этого человека наиболее ярко воплотили всю меру внутреннего напряжения столкнувшихся общественно-политических и духовных сил.

Среди множества интересов Бэкона, можно выделить его особенную тягу к решению проблем исторического знания. От него он требовал глубокого исследования источников и строгой объективности⁷⁸. Исходя именно из этих установок, он и написал свою «Историю Генриха VII». Личность и способ правления Генриха VII вполне соответствует взглядам Бэкона: «король при помощи мелких, средних дворян и горожан должен держать в повиновении и знать, и народные массы»⁷⁹.

Новая историческая эпоха была, разумеется, подготовлена научными и производственными достижениями. Бэкон заложил основы поисков надлежащей методологии знания. Эта система должна была прийти на смену дискредитировавшей себя методологии схоластов и заменить «абстрактный гуманизм Возрождения» – гуманизмом деятельным. Он заключался в сосредоточении усилий интеллекта на познании сил природы с целью приобретения власти над ней.

Место Фрэнсиса Бэкона в истории эпохи оценивают по-разному: «родоначальник английского материализма», «отец индуктивной философии», «связующее звено между натурфилософией Возрождения и картезианством» и т.д. Однако здесь можно главным образом выделить то, что Бэкон - первооткрыватель новых интеллектуальных горизонтов, великий реформатор философии, отныне и навсегда связанный с опытной наукой. Фрэнсис Бэкон – едва ли не первый в новое время теоретик и пропагандист идеи общественного прогресса, основывающегося на базе прогресса научного и технического. Но лелеемый им гуманистический идеал оказался исторически ограниченным.

Для Бэкона история означала способ бытия (естественная гражданская «история»), и способ его познания (опыт, наблюдение и т.п.). В первом случае историческое бытие оказывается не подвластным течению времени, а связанным внешним образом. Этим и определялся способ первичного познания⁸⁰ - эмпирического и индуктивного, а именно: наблюдение единичных вещей («событий») и описание их вневременной природы. Стоит подчеркнуть то, что для Бэкона речь в этом случае шла именно об «историческом» познании.

История для него представляет собой изображение мировых событий, собранное опытом и сохраняемое в памяти. Бэкон считает, что историки не должны тратить свое время на похвалу и осуждение, а должны излагать объекты как они есть и поменьше примешивать своих собственных суждений. Они не должны заимствовать изложения и суждения других, а обязаны черпать их из самих источников. Метод его анализа – проникновение в содержание, понимание особенностей стиля и образа подачи информации.

У Бэкона отсутствовала в сколько-нибудь развитой форме идея объективной (надличностной) истории. Она обычно представлялась как история «деяний» отдельных индивидуумов, ее творивших. Исторические личности, наделенные «свободой воли», своими действиями изо дня в день замышляли и творили «события», из которых складывалась канва истории как действительности.

Бэкон выдвигает тезис о человеке – мастере своей судьбы, выражающий один из основных постулатов его этики. Он лишает понятие судьбы таинственного, иррационального начала, фактически заменяя его универсальным принципом детерминизма, действующим как в сфере природы, так и в сфере отношений между людьми. Принцип индивидуальной свободы выражает сущность бэконовского индивидуализма. Постижение истины для него – высшее наслаждение. Наука выступает в качестве мерила достоинства индивида и общества⁸¹. Идея стабильности – ключевая в социально-политической концепции Бэкона: он поддерживает все, что способствует сохранению «союза» короны и парламента. Исходным теоретическим импульсом его концепции государства стала гуманистическая идея просвещенного правителя – идея сотрудничества короля и совета⁸². Образцом такого сотрудничества Бэкон считал именно Генриха VII. Свою концепцию он выстраивал в соответствии с фундаментом, заложенным в век Тюдоров, который представлялся ему веком гармонии короны и подданных.

Суждения Бэкона о структуре английского общества выдержаны в духе ренессансных и даже средневековых представлений о государстве как о некоем подобии биологического тела – «теле политическом». Предпочтения Бэкона на стороне обуржуазившегося нового дворянства и других предпринимательских групп, которые сосредоточили в своих руках важные экономические рычаги общества⁸³. В дворянстве «второго ранга» он видит главным образом усмирителя народных волнений и противовес знати, создающий гармонию социальной структуры.

Решение проблемы власти в идеальном обществе, гуманистические принципы, лежащие в основе его социальной этики, говорит об оригинальности бэконовской утопии, представляющей диалектически закономерный этап в развитии социального утопизма XVI-XVII вв..

Исторические взгляды – одна из самых наименее изученных сторон Фрэнсиса Бэкона. Внимание многих исследователей в основном привлечено к его философскому наследию. Бэкон – философ, который стал одним из зачинателей материалистической философии нового времени, как бы оттеснил на второй план Бэкона-историка⁸⁴. Каждая из названных сторон его деятельности заслуживает самостоятельных исследований, которые только и могут создать цельное впечатление о его мировоззрении.

Но, не смотря на ранее сказанное, Бэкон однажды заметил, что из всех наук, он больше всего времени уделил именно истории и праву. Он разработал подробную схему типов исторических сочинений и попытался наметить методы работы историка, что свидетельствует о его знакомстве с наиболее значимыми достижениями гуманистической мысли в области теории и методологии истории⁸⁵.

На склоне лет, после краха политической карьеры, Бэкон обратился и к практическим занятиям историей. Именно в эти годы им была написана «История Генриха VII» и сделаны начальные наброски «Истории Генриха VIII» и «История Великобритании». Тема «Бэкон и история» многогранна.

В данной работе нам предстоит ее исследовать на примере единственного завершенного труда Фрэнсиса Бэкона – «История правления Генриха VII».

Вероятнее всего он приступил к работе над «Историей» не раньше 22 июля 1621г., после выхода из Тауэра, куда он, низвергнутый с высот политического могущества, был заключен по обвинению во взяточничестве. Уже в конце октября рукопись была представлена королю. В марте 1622 года⁸⁶ «Историю» отпечатали в одной из Лондонских типографий. Три года спустя появилось издание «Истории Генриха VII» на латинском языке. В период работы над «Историей» Бэкон фактически находился лишенный возможности воспользоваться широким кругом источников, он вынужден был использовать более ранние сочинения на эту тему.

Идея исторического сочинения, посвященного английской истории, появилась у Бэкона давно. Работа над «Историей Генриха VII» была подготовлена интеллектуальной атмосферой, сложившейся в английском обществе в конце XVI - начале XVII века. Выбор именно 1485 года как начальной точки, служит убедительным аргументом наличия у Бэкона чувства исторического времени, исторической дистанции. Это чувство рождалось и утверждалось в эпоху Возрождения. 1485 год – новый период, новая веха в истории Англии. Обращаясь к событиям после 1485 года, Бэкон обращался к прошлому, еще не утратившему очевидных связей с настоящим. Именно после 1485 года в правление Генриха VII были сделаны решительные шаги в сторону укрепления абсолютизма в Англии, сторонником которого и был Бэкон⁸⁷.

За сто лет до Бэкона Томас Мор также избрал 1485 год границей для своей, так и незавершенной, «Истории Ричарда III». Только в отличие от Бэкона его «История» должна была этим годом завершаться. События, последовавшие после 1485 года, были во времена Мора еще слишком свежи в памяти, чтобы можно было без опасений писать о них. 1458 – годом – годом падения короля Ричарда завершается и цикл драматических хроник Шекспира, охватывающих весь длинный период династической борьбы Йорков и Ланкастеров.

Бэкон рассматривал историю как продукт деятельности индивидов: «История собственно имеет дело с индивидами, которые ограничены местом и временем». Бэкона интересует не личность Генриха, взятая отдельно, а деятельность его как короля. В поле зрения историка входит широкое полотно событий, сопряженных с его правлением. Степень охвата почти невероятная для столь компактного сочинения. Круг тем и проблем, внутренней и внешней политики, которые затрагивает Бэкон, придают «Истории» характер целостного труда.

В своем произведении Бэкон пытался найти подтверждение своей социально-политической концепции, в основе которой лежала идея превосходства абсолютной монархии⁸⁸. Не случайно в этом произведении он возносит хвалу трем королям, заложившим, по его мнению, основы европейского абсолютизма – Людовику XI, Фердинанду Испанскому и Генриху VII.

«История Генриха VII» являет пример острой политической тенденциозности, присущей лучшим произведениям гуманистической историографии. Факты полуторастолетней древности рассматриваются Бэконом в злободневном контексте современных событий. Бэконовская «История» соединяет черты исторического исследования и сценической хроники. Сама история представляется Бэкону гигантской сценой, где разыгрывается единая драма человеческих и государственных судеб.

Большое внимание Бэкон уделяет обоснованию прав Генриха Тюдора на английский престол. Поражение и гибель Ричарда III на Босвордском поле 22 августа 1485 года, открывшие Генриху путь к трону, он расценивает как проявление «божественного возмездия» по отношению к тирану и узурпатору⁸⁹. Но это замечание еще не дает основание относить Бэкона к последователям тираноборческой идеи. Характеризуя же Ричарда III, Бэкон всего лишь следовал сложившейся в XVI веке традиции – дать оценку самому факту вступления на престол основателя династии Тюдоров⁹⁰.

Но даже негативное отношение к Ричарду III не помешало Бэкону назвать его «государем, проявившем себя в воинской доблести, ревнителем чести английской нации»⁹¹ и более того – добрым законодателем, заботящемся о вольности и покое народа, человеком, в правление которого были прияты «разумные и благотворные законы»⁹².

Если говорить об отношении к Генриху VII, то, по мнению Бэкона, он соединил, по меньшей мере, два рода прав на престол – наследственное право и право завоевателя⁹³, хотя второе (наследственное) право выглядело в глазах Бэкона предпочтительнее, потому как более всего отвечало представлениям подданных.

Генрих, прежде всего, решил опереться на титул Ланкастеров, наследником которых он себя считал. Но еще одной опорой для него был брак с представительницей из дома Йорков – леди Елизаветой⁹⁴. Тем самым Генрих получил права обоих, ранее враждующих домов. Брак с Елизаветой помог ему снискать народную любовь: «таким образом, он поистине располагал и повиновением, и любовью подданных»⁹⁵.

Однако Бэкон считает, что воспользовался он этим непоследовательно. Игнорирование родства с Йорками в первый период правления, включая промедление с коронацией королевы, вызвало определенное недовольство в стране, «сплело нить многочисленных тревог и призывов к мятежам»⁹⁶.

Бэкон разделял гуманистическое представление об идеальном правителе, олицетворяющем сильную государственную власть и опирающемся в своей деятельности на советы философов и ученых.

В связи с проблемой престолонаследия Бэкон в своей «Истории» рассматривает бракосочетание сыновей Генриха VII - Артура и Генриха с дочерью Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской – Екатериной Арагонской. Тщательно в «Истории» разбирается вопрос о том, кто же, умерший после венчания Артур, или сменивший его брат – будущий король Генрих VIII был отцом дочери Екатерины - будущей Марии Тюдор⁹⁷. В данной ситуации Бэкон склонен считать отцом Марии Артура. Этого же мнения поддерживалась и Елизавета Тюдор⁹⁸. Политическая подоплека данной точки зрения очевидна. Это позволяло считать законным расторжение брака с Екатериной, а также рассматривать Елизавету как единственную законную наследницу престола.

Бэкон «меряет королей меркой гуманистических представлений о человеке». Именно на этой платформе и выстраивается его концепция сотрудничества короля и парламента.

Бэкон представлял себе государство как единое политическое образование. Он считал парламент древним и очень важным средством связи короля и подданных⁹⁹. Парламент часто фигурирует в истории, как очень важный элемент принятия решений, касающихся проблем войны и мира, вопросов торговли, борьбы с ростовщичеством, утверждения новых субсидий.

Наряду с парламентом, вторую по важности роль, Бэкон отводил личным советникам короля¹⁰⁰. Их значение особенно возрастало в ситуации, когда в условиях «беспарламентского правления» процветал фаворитизм. Собственно сам Бэкон имеет к этому самое прямое отношение, потому как он долгое время пребывал в должности королевского советника. Советники, по мнению Бэкона, могут влиять на правительственную политику и отвечать за направленность этой политики.

Самым сильным препятствием в достижении гармонии государства Бэкон считал мятежи и внутренние войны: «Случается и так, что после периода расцвета государств вдруг начинаются волнения, восстания и войны... люди вновь проявляют худшие стороны своей природы, в деревнях и городах царит опустошение и тогда наступают времена варварства». Особенно ясно это проявляется в описании мятежей и восстаний конца XV – начала XVI века. Причиной этих восстаний Бэкон видит происки йоркской знати. Бэкон проводит мысль о том, что движение феодальной знати имеет шансы на успех только при условии, что оно будет опираться на поддержку народа. Только убедившись, что народ в ярости и на грани всплеска недовольства, «сильные мира сего» считают возможным выступление. Далее исследуя проблему мятежей, Бэкон выделяет среди них два основных типа: «из-за буйства» и «из-за нужды»¹⁰¹. Он также разграничивал восстания феодальной знати и народные восстания, которые при соединении воедино представляют наибольшую опасность.

Причины народных движений конца XV века Бэкон связывает с сильным налоговым бременем. В «Истории» он приводит доводы восставших крестьян, которые говорили, что в последние годы они вынуждены были терпеть многочисленные страдания и больше не могут платить налог¹⁰².

Очень важной особенностью бэконовского повествования является то, что, не разделяя идей участников восстания, он смог показать их настроения и сущность их требований. Описание народных движений выражено у него часто в спокойных тонах. На своем пути, восставшие, не допускали «убийств, насилия и грабежа»¹⁰³. Единственный случай расправы, о котором упоминает Бэкон, произошел, когда «в Тонтоне они в запале убили рачительного и усердного уполномоченного по сбору субсидии»¹⁰⁴.

Стремясь показать весь накал ситуации, Бэкон мастерски создает психологически точную картину происходивших беспорядков¹⁰⁵. Город находился «в величайшем волнении…люди бегали взад и вперед, кто к воротам, кто к стенам, кто к реке, постоянно возбуждая в себе искры страха и паники». Однако в итоге плохо вооруженные и плохо руководимые мятежники были рассеяны и обращены в бегство¹⁰⁶.

Исключительное значение в своем сочинении Бэкон придает вопросам законодательства. Недостатком многих историков, по его мнению, является именно упоминание резко ограниченного числа законов: «Ничто не сообщит о судопроизводстве королей, канцлеров и государственных чиновников так, как наблюдение их в таблице и портрете времен». Бэкон видит достоинство законов в их соответствии духу времени или «тенденции исторического развития»¹⁰⁷. Законы, принятые в правление Генриха VII, по мнению Бэкона, «здравые и благотворные», и основаны они не на частных случаях настоящего, а на предвидении будущего¹⁰⁸.

Фрэнсис Бэкон выражает свое согласие с политикой протекционизма, проводимой Генрихом VII. По его мнению, Генрих осуществил переход «от забот о богатстве, к заботам о могуществе, ибо почти все старые законы побуждают иностранных купцов ввозить товары всех видов; заботились при этом о дешевизне, государственные же интересы, связанные с могуществом на море, в расчет не принимались»¹⁰⁹.

Сложность и противоречивость позиций Бэкона можно увидеть в его отношении к огораживаниям на примере аграрного законодательства Генриха VII, которое было направлено против огораживаний, что в конечном итоге положило начало тюдоровской политике «защиты» мелкого крестьянского хозяйства¹¹⁰. Это связано непосредственно с данными о состоянии дел его времени. В «Истории» Бэкон отмечает факт расслоения английской деревни. В общем, отношение Бэкона к огораживаниям можно оценить как негативное, хотя он понимал, что борьба против огораживаний вероятнее всего приведет к сужению сфер предпринимательской деятельности, он был солидарен с общими направлениями политики Тюдоров, касающихся решения этой проблемы.

Взгляды Мора и Бэкона соприкасаются в вопросе причин пауперизма. Если Мор в качестве причин пауперизации видит праздность и бродяжничество, то для Бэкона те же самые пороки – праздность и бродяжничество ассоциируются с «нитями общего корня», где он имеет в виду, что при ликвидации одного, самоуничтожается другое. Интересно, что Томас Мор пришел к этому выводу по «свежим следам законодательства»¹¹¹ первых Тюдоров, а Бэкон сто лет спустя.

При решении этих вопросов, бэконовскую «Историю» отличает глубокое проникновение в суть социально-экономической политики, анализ целей и мотивов правительства. Его «История» соответствует степени объективности процессов именно в умах политических деятелей и мыслителей XVI-XVII вв., современником которых был и сам Бэкон.

При описании внешней политики Бэкон также делает акцент на факторах объективного порядка. Много внимания он уделяет отдельным личностям - королям, дипломатам и т.п.¹¹². Он также дает описание, характеристику состояния многих стран, таких как Франция, Испания, уделяет внимание взаимоотношениям Англии с ее соседями – Шотландией, Ирландией.

Успехи и неудачи во внутреннем состоянии государства у Бэкона рассматриваются в контексте определенных событий. Так, например, проигрыш в Столетней войне напрямую связан с внутренними беспорядками и междоусобицами.

Касаясь военных успехов, он говорит том, что боеспособность армии напрямую зависит от благосостояния населения. Основу армии составляет пехота. «А для того, чтобы создать хорошую пехоту требуются люди, выращенные не в условиях рабства и нищеты, а в условиях свободы и достатка»¹¹³.

Интересен тот факт, что мнение Бэкона по поводу ведения войн совсем не соответствуют гуманистическим взглядам, к которым придерживались многие деятели эпохи Возрождения. Он не только не был против ведения войн, но и считал это одним из способов достижения внешнеполитических целей страны, «лекарством для предотвращения смут в государстве»¹¹⁴.

Главными качествами, которыми должен обладать монарх, при осуществлении своих политических целей, Бэкон считает осторожность и практицизм. В канве причин, поводов и обстоятельств, ведущих к началу войны, на первый план выводится финансовый стимул¹¹⁵. Таким образом, можно сказать, что соображения экономической выгоды стоят на первом плане в принятии тех или иных решений. Экономические процессы рассматриваются им как составная часть внутренней и внешней политики государств.

Несколько слов стоит, безусловно, сказать об освещении Бэконом в его «Истории Генриха VII» проблем религии и церкви. Поскольку основной пласт сочинения посвящен политике, эти темы не занимают значительного места в работе, а их освещение «мало оригинально»¹¹⁶. Бэкон в «Истории» полностью солидарен с политикой короля-католика «Генриха VII». Он с заинтересованность говорит об ограничении прав духовенства (закон 1489), и, одновременно положительно воспринимает то обстоятельство, что Генрих с большим почтением относился к Римской епархии. Сам историк далеко не самого лучшего мнения о папах. Это мы видим на примере того, что из характерных черт папы Иннокентия II Бэкон, прежде всего, выделяет лень. Еретические движения, по его мнению, - это то, с чем надо бороться. Подобные процессы, как отмечает Бэкон, были очень редки¹¹⁷ и заканчивались, как правило, «наложением епитимьи, нежели сожжением»¹¹⁸. В конечном счете, Бэкона вероятнее всего устраивала та церковная организация, которая занимала господствующее место в государстве.

Таким образом, «История Генриха VII» представляется нам произведением, охватывающим по большему счету социально-политические и исторические вопросы.

Это сочинение позволило Бэкону в духе ренессансной традиции рассмотреть гражданскую историю как отрасль научного знания. Еще одной целью, которой был озадачен автор «Истории», является нахождение в прошлом доказательств своих политических идеалов, а также попытка извлечь из прошлого уроки для настоящего и будущего.

Основу историко-политической концепции Бэкона составляет защита основополагающих принципов абсолютизма. Под ними он понимал наличие сильной королевской власти, которая полагалась на сотрудничество с парламентом, правильное сочетание прерогатив короны и свобод парламента. В такой личности как Генрих VII, короля, заложившего в Англии основы абсолютизма, Бэкон видел если не совсем идеальный, то, несомненно, заслуживающий внимания пример. Власть, обладавшая гибким механизмом, способным с одной стороны учесть интересы всех социальных слоев, а с другой стороны обеспечение реализации этого курса при поддержке парламента. Такое устройство позволяло государственному механизму идти по пути баланса сил и усовершенствования рычагов управления. Все вышесказанное означает, что «История Генриха VII» является полным выражением «политического кредо» Бэкона.

Отличительной особенностью «Истории» является практически полное отсутствие оценок событий и выводов общего порядка. Этот факт можно расценивать как недостаток этого произведения, но если посмотреть на суть вопроса с точки зрения бэконовского понимания, можно понять, что для него сам термин «историческое сочинение» подразумевает наблюдение и описание исторических событий. Если вернуться к Томасу Мору, то у него, как ранее упоминалось, также не хватает собственных оценок событий и процессов, а произведение больше походит на историческое повествование, наполненное яркими художественными образами. Что касается общих выводов и замечаний, то такая возможность в контексте их мышления должна быть представлена индивидуальному суждению каждого свободного человека.

В истории как науке Бэкон считает нужным разграничивать истинные причины и лишь поверхностные доводы. Гуманистический принцип понимания истории приводит к тому, что в качестве причин событий выступают природа людей и их разум. Основываясь на этом принципе, своем политическом опыте как государственного деятеля, трезвом уме философа, использовании приемов источниковедческой критики, Бэкон в своей «Истории правления Генриха VII» смог профессионально вскрыть реалистические мотивы многих исторических событий.