2. Этот анархистский проект общества, который

сводилсякгоризонтальнойсетиассоциаций, и прежде

был утопическим, а уж сегодня он терпит крах в силу

потребности современных обществ в управлении и

организации. Но анархистское недоверие может быть

повернуто в методическую плоскость и послужить

критическим целям в двух смыслах: во-первых, в

борьбе против слепоты нормативной теории демо-

кратии, которая нс обращает внимания на системные

компоненты социума и потому не замечает бюро-

кратического отчуждения базиса (Enteignung), а во-

вторых, против фетишизирующего отчуждения

(Verfrerndung) той системной теории, которая вообще

ликвидирует все нормативное.

47

Классические теории демократии исходят из того,

что общество благодаря суверенному законодателю

воздействует само на себя. Народ программирует за-

коны; законы, в свою очередь, программируют их же

(законов) разработку и применение. И благодаря это-

му члены общества (через коллективно обязующие

решения органов управления и юстиции) получаютте

результаты и регулятивные правила, которые они же,

в своей роли граждан государства, и запрограмми-

ровали. Эта идея программирующего воздействия ни

самих себя посредством закона обретает смысл ис-

ключительно благодаря тому предположению, сог-

ласно которому общество в целом может быть пред-

ставлено как одна большая ассоциация, определяю-

щая себя саму через посредничество права и

политической власти. Социологическое же просве-

щение вразумило нас относительно фактической цир-

куляции власти; мы знаем также, что форма ассо-

циации обладает недостаточной степенью сложности,

чтобы дать возможность структурировать связи обще-

ственной жизни в целом.

Но неэто меня сейчас интересует. Речь пойдет вот

о чем: уже понятийный анализ взаимного консти-

туирования права и политической власти показыва-

ет, что в самом опосредующем звене, благодаря кото-

рому должно протекать программированное зако-

нами саморегулирование, заложен смысл, противо-

положный идее самопрограммированиой циркуляции

власти.

Право и политическая власть должны исполнять

функции по отношению друг к другу, прежде чем они

смогутвзятьнасебя собственныефункцчи, а именно:

стабилизировать поведенческие ожидания и коллек-

тивно принятые решения. Таким образом, право

впервые придает всякой власти, у которой оно за-

имствует принудительный характер, правовую фор-

му, и ей власть снова обязана тем, что она становится

обязательной. И наоборот. Оба кода, правда, требу-

4Я

ют, чтобы у каждого из них была собственная перс-

пектива: у права-нормативная, у власти-инстру-

ментальная. В перспективе права как политика, так и

законы вместе с соответствующими мероприятиями

нуждаются в нормативном обосновании. А в перс-

пективе власти они функционируют в качестве сред-

ства и в качестве ограничений (налагаемых на вос-

производство власти). Из перспективы законодатель-

ства вытекает нормативное отношение к праву, тогда

как из перспективы сохранения власти-инструмен-

тальный подход к нему. Вписанный в перспективу

власти, программируемый законом процесс цирку-

ляции нормативного саморегулирования получаст

противоположный смысл. Ведь он сам становится са-

мопрограммированной циркуляцией власти: управ-

ление программирует само себя, руководя поведени-

ем электората, заранее программируя правительство

и законодательство и функционализируя судебные

решения.

Противоположный смысл, уже по понятию зало-

женный в систему средств (Medium) правового и ад-

министративного саморегулирования, в эмпиричес-

ком процессе развития общества и государства выяв-

ляется еще сильнее. С течением времени становится

ясным, что административные средства осуществле-

ния программ социального государства ни в коей мере

не являются пассивными, равно лишенными всяких

собственных свойств опосредующими звеньями. Фак-

тически интервенционистское государство настолько

консолидируется в централизованную, руководимую

властью подсистему и оно настолько отодвигает на

периферию процесс легитимации, что как бы сама

собой напрашивается мысль о необходимости моди-

фицировать также и нормативную идею самоорга-

низации общества.

Я предлагаю, принимая в расчет двойную-нор-

мативную и инструментальную-перспективу,

49

провести различения в самом понятии политическо-

го [7].

Мы можем различить власть, рождающуюся в

процессе коммуникации, и административно приме-

няемую власть. В деятельности политической обще-

ственности встречаются и перекрещиваются два про-

тивоположных процесса: с одной стороны,

коммуникативное формирование легитимной власти,

которая рождается в свободном от всякой репрес-

сивности процессе коммуникаций политической

общественности, а с другой-такое обеспечение ле-

гитимности через политическую систему, с помощью

которой административная власть пытается управ-

лять политическими коммуникациями. Как оба про-

цесса-спонтанное формирование мнений благодаря

автономным объединениям общественности

(Offentlichkeiten) и организованное обретение лояль-

ности масс-проникают друг в друга, какой из них

пересиливает другой-это вопрос эмпирический.

Здесь меня интересует лишь нормативная идея суве-

ренитета народа, которая в отличие от ее толкования

у Руссо воплощается уже не в коллективе, а соот-

носится с коммуникативными условиями дискурсив-

ного формирования мнения и воли.

В следующей лекции я подробнее рассмотрю идею

народного суверенитета как метода, процедуры. Я хо-

чу дать набросок того, как должны проникать друг в

друга два элемента, чтобы можно было обеспечить

название Фребелем условия для предполагаемого ра-

зумного формирования политической воли. Должно

возникнуть взаимодействие между институционали-

зированным формированием воли, которое протекает

согласно демократическим процедурам в рамках об-

разований, способных к принятию решений и запрог-

раммированных на их проведение в жизнь, с одной

стороны, и, с другой-незапрограммированными, нс-

формальными высокочувствительными процессами

формирования мнений благодаря автономным

объединениям общественности, которые нс приемлют

организации сверху и могут развертываться только

спонтанно, лишь в рамках либеральной политической

культуры.

IV

Для того чтобы мы смогли теперь вступить в по-

следний раунд философского спора вокруг идеи де-

мократии, я хочу оставить в стороне все эмпиричес-

кие вопросы и просто высказать постулат: сложное

общество также открыто такому фундаментальному

демократизированию. Тогда мы сразу оказываемся

перед лицом тех консервативных возражений, кото-

рые со времени Берка снова и снова выдвигаются про-

тив французской революции и се последствий [8 1. В

этом последнем раунде мы должны отреагировать на

те аргументы, с помощью которых мыслители типа до

Местра и де Бональда критиковали слишком наивное

прогрессистское сознание, напоминая ему о границах

того, что вообще может быть сделано. Речь шла о том,

что перенапряженные проекты самоорганизации об-

щества пролагают себе дорогу, оставляя без внимания

влияние традиций, пренебрегая возможностями ор-

ганического роста, наличием ресурсов, которые ведь

не могут же увеличиться по чьему-либо желанию.

Фактически инструментальное понимание практики,

которая мыслится просто как реализация некоей тео-

рии, имеет разрушительные последствия. Уже Робес-

пьер привел дело к тому, что революция и консти-

туция вступили в противоречие друг с другом: дело

революции-война и гражданская война, тогда как

дело конституции-победа мира. Опирающаяся на

теорию активная деятельность революционеров, от

Маркса до Ленина, мыслилась как необходимое за-

вершение телеологии истории, которую постоянно

поддерживали в движении производительные силы.

51

Но подобные философско-историческис изыскания

больше уже не останавливались на народном суве-

ренитете с его процедурами. После того как прак-

тический разум овладел субъектом, прогрессирую-

щая институционализация опыта разумного

коллективного формирования воли предстает уже нс

более чем целесообразной деятельностью, которую

можно понимать как сублимированную форму про-

цесса производства. Сегодня процесс дискутируемого

воплощения универсалистских конституционных

принципов скорее увековечивается в актах простого

законодательства.

Демократическое правовое государство становит-

ся проектом, а одновременно результатом и ускоря-

ющим катализатором рационализации жизненного

мира, выходящей далеко за пределы политической

сферы. Единственное содержание проекта-по-

степенно улучшающаяся институционализация спо-

собов разумного коллективного формирования воли.

которое не могло бы нанести никакого ущерба конк-

ретным целям участников процесса. Каждый шаг на

этом пути оказывает обратное воздействие на поли-

тическую культуру и жизненные формы, а без них, в

свою очередь, не может произойти 'спонтанное

встречное движение форм коммуникации, соответст-

вующих практическому разуму.

Но подобное культуралистское понимание кон-

ституционной динамики как будто бы должно на-

водить на мысль о том, что суверенитет народа должен

перемещаться в плоскость культурной динамики

авангарда, формирующего мнения. Именно такое

предположение должно порождать недоверие к ин-

теллектуалам: они владеют словом и тянут на себя

одеяло власти, которую они рискуют растворить в

словесах. Но господству интеллектуалов противо-

стоит вот что: коммуникативная власть может власт-

вовать только опосредованно, ограничивая исполни-

тельские функции административной, т. с.

52

действительно осуществляемой, власти. А эту, так

сказать, осадную функцию еще не выразившее себя

общественное мнение может осуществить только бла-

годаря организованным через демократические про-

цедуры процессам формирования решений

(Beschiussfassung). Еще важнее то обстоятельство,

что влияние интеллигенции может конденсироваться

в коммуникативную власть только при условиях, ко-

торые исключают концентрацию власти. И автоном-

ные объединения общественности могут кристалли-

зоваться вокруг свободных ассоциаций лишь в той

мере, в какой будет пролагать себе дорогу ставшая

сегодня явной тенденция к обособлению культуры от

классовых структур [91. Общественные дискурсы

приобретают резонанс исключительно в тон степени,

в какой они обладают диффузностью, а значит, при

условии широкого, активного и в то же время т' цен-

трализованного учлстич. Последнее, в свою очередь,

требует, чтобы за всем этим стояла эгалитарная по-

литическая культура, в своем формировании свобод-

ная от всяких привилегий, интеллектуальная во всем

своем объеме.

Но одно из сомнений консерваторов все же оста-

ется: под диктат трезвой рассудительности, которой

обладает заурядная, безогопорочно эгалитарная мас-

совая культура, подпадает не только тот пафос святой

рассудительности, который направлен на придание

социального статуса провидческому началу. Необхо-

димое опошление повседневности при осуществлении

политической коммуникации прецставляет опас-

ность для семантического потенциала, которым ведь

должна подпитываться сама политическая коммуни-

кация. Культура, лишенная остроты, была 61.1 погло-

щена обыкновенными компенсаторными потребнос-

тями; над обществом риска она образовала бы не

более чем покров из пены. Ни одна из гражданских

религий, как бы ловко она ни бы "л скроена, не смогла

53

бы избежать этой энтропии смысла [10 1. Тот момент

безусловности, который настойчиво заявляет о себе,

когда повседневные коммуникации выдвигают пре-

тензии на некое трансцендирующее значение, никак

не является достаточным. Иной вид трансцендент-

ности сохранен в том непреходящем, что подразуме-

вается при критическом усвоении (во имя самоиден-

тификации человека) религиозных традиций. И еще

один вид трансцендентности удерживается в негатив-

ности современного искусства. Тривиальное должно

уметь разрушаться при столкновении с миром просто

чуждого, зловещего, неприрученного, которое со-

противляется возможности быть ассимилированным

с уже понятым и которое, несмотря на все, не распо-

лагает шансом завоевать себе какое-либо привилеги-

рованное положение 1 1 1 1.

Пер. с нем. Л. В. Михайлова и В. И. Кононова

Литература

1. RousseuJ.-J. Contract Social. В. 3. Кар. 1.

2. FrobelJ. Monarchie oderRepublik. Mannheim,

1848. S. 6.

3. FrobelJ. System dersocialen Politik. Mannheim,

1847. Цит. по: Frobel J. System der socialen Polilik.

Aachen, 1975.

4. NegIO., Mohl E.-Th. Marx und Engels // Pipers

Handbuch der politischen Ideen. Bd. 4. S. 449 ff.

5. Kallsmeuer 0. Revisionismus und Reformismus

//lbid.S.545ff.

f).Losche P. Anarchismus // Ibid.S. 415 ff.

'^.HabermasJ. Die neue UnUbersichtlichkeit.

Frankfurt a. Main, 1985.

S.Puhle H.-l. Die Anfange des politischen

Konservatismus // Pipers Handbuch der politischen

Ideen. Bd. 4. S. 255 ff.

O.Brunkhorst H. Die Asthetisicrung dcr

Intelicktuellen // Frankfurter Rundschau. 1988. 28.

Nov.

10. Kleger H., MUller A. Religion dcr Burgers.

Munchen, 1986.

II. Menke-Eggers Ch. Die Souveranitat dcr Kunst.

Frankfurt a. Main, 1988.

Лекция третья

Наследие французской революции

По своему впечатляющему воздействию на по-

следующее развитие человечества французская рево-

люция <вряд ли сопоставима с каким-либо иным ис-

торическим событием> [1 ]. Уже одно это категорич-

ное высказывание дает понять, почему почти всякое

другое мнение оказывалось спорным. Но вот в наше

время возникла новая контроверза: дискутируют о

том, исчерпана ли актуальность Великой революции.

В свете постмодернистских размежевании мы

должны взглянуть с определенной дистанции и на то

неординарное событие, воздухом которого люди ды-

шали двести лет. Вальтер Марков из Лейпцига, круп-

ный специалист по истории революции, еще в 1967 г.

утверждал: <Ни одно из поколений после француз-

ской революции не воспринимало данную революцию

как завершенный эпизод, пригодный в силу этого

лишь для музея> [2 ]. Но как раз в то же время вышла

в свет книга Франсуа Фюре и Дени Рише, в которой

был применен метод исследования революции с точки

зрения интеллектуальной истории (mcntalitatsge-

schichtliche Betrachtungsweisc) [3]. Десятилетие

спустя, когда в Париже самокритика левых достигла

апогея в постструктуралистской критике разума,

Фюре уже в лаконичной форме смог констатировать:

<Французская революция завершилась> [41. Фюре

намерен покинуть сферу <завещательной историо-

графии>, в рамках которой французская революция

воспринимается как ориентация и первоисток для

действий в условиях современности. Он объявляет

57

французскую революцию завершенной, чтобы поло-

жить конец <отравлению прошлого> нарциссистской

повязанности настоящим. Часы, которые отбивают

для коллективной памяти, во Франции и Германии

идут по-разному. В то время как во Франции сознание

нации определяли либеральные и социалистические

толкования революции, у нас, в Германии, после пер-

вого энтузиазма современников над <идеями 1789 г.>

постоянно тяготело проклятие их террористических

последствий. И это относится нс только к прусско-не-

мецкому самосознанию нации. Нить консервативно-

го, даже агрессивно-враждебного изображения исто-

рии по эту сторону Рейна прервалась только после