1992. KapVii.AbschnIi.

** Turner B. S. Citizenship and Capitalism, l^ndon, 1 ЧЯЬ.

Социальные движения другого рода, прежде всего

миграции и войны, также ускоряли развитие, веду-

щее к формированию полного гражданского статуса.

Крометого, факторы, которыестимулируют правовое

оформление новых отношений включения, также

оказывают влияние на политическую мобилизацию

населения и тем самым способствуют более активно-

му использованию уже имеющихся гражданских

прав*. Эти и подобные им соображения позволяют

осторожно экстраполировать на европейские процес-

сы оптимистические ожидания, которые освобожда-

ют нас от заведомой разочарованности.

Европейский внутренний рынок создаст условия

для возникновения еще большей горизонтальной мо-

бильности и сделает более многообразными контакты

между представителями различных национально-

стей. Крометого, иммиграция из Восточной Европы и

бедных районов третьего мира будет увеличивать

мультикультурное разнообразие общества. Конечно,

это вызовет социальное напряжение. Но это напря-

жение, если оно подвергнуто продуктивной проработ-

ке, может способствовать политической мобилиза-

ции, которая даст новый импульс эндогенным, воз-

никшим уже в рамках национального государства со-

циальным движениями нового типа (таким, как

движение за мир, экологическое или женское дви-

жение) . Это могло бы усилить релевантность общест-

венных тем для жизненного мира. Одновременно воз-

растет давление проблем, для которых существуют

только решения, скоординированные на европейском

уровне. В этих условиях в структурах общественнос-

ти европейских стран могли бы сформироваться ком-

муникативные связи, которые создали бы благопри-

ятный контекст как для парламентских органов вновь

присоединившихся регионов, так и для снабженного

более широкими полномочиями Европарламента.

BarbalelJ. М. Citi/.eiiship. Siralford, Kiigland, 19KS.

232

Конечно, вплоть до настоящего времени поли-

тика ЕС в государствах-членах не является предме-

том споров, влияющих на общую легитимацию. На-

циональные сферы общественности в культурном от-

ношении все еще весьма изолированы друг от друга.

Это значит, что они укоренены в контекстах, в кото-

рых политические вопросы приобретают значение

только на фоне соответствующей национальной ис-

тории. Но в будущем из различных национальных

культур могла бы отдифференцироваться общая по-

литическая культура. Могла бы произойти диффе-

ренциация всеевропейской политической культуры

и национальных традиций в искусстве и литературе,

историографии, философии и т. д., которые форми-

руются с начала Нового времени. При этом культур-

ным элитам и средствам массовой коммуникации вы-

падает важная роль. Европейский конституционный

патриотизм, в отличие от американского, должен вы-

расти из различных, определенных национальными

историями толкований одних и тех же универсалист-

ских правовых принципов. Швейцария даст пример

того, что такое общее политически-культурное само-

пониманис может отделиться от культурных ориен-

таций различных национальностей.

Для этого необходима не столько уверенность н

существовании общих-в европейском средневеко-

вье-истоков, сколько новое политическое самосо-

знание, которое соответствует роли Европы в мире

XXI столетия. До сих пор мировая история предостав-

ляла возникающим и исчезающим империям только

одну возможность появиться на ее арене. Это отно-

сится к царствам Древнего мира точно так же, как и к

современным государствам-Португалии, Испании,

Англии, Франции и России. В качестве исключения

из правила сегодня Европе как целому выпадает вто-

рой шанс. Этот шанс она, конечно, больше не сможет

использовать, продолжая проводить свою старую си-

ловую политику, но-лишь учитывая изменившиеся

233

условия, стремясь достигнуть не-имперского взаимо-

понимания с другими культурами и обучаясь у них.

III. Иммиграция и шовинизм благосостояния.

Дискуссия.

Диагноз Ханны Арендт, состоящий в том, что ли-

шенные родины, бесправные и беженцы будут опре-

делять лицо XX века, получил подтверждение в ужа-

сающих масштабах. <Displaced persons> (перемещен-

ные лица), которых оставила за собой в центре

Европы вторая мировая война, давно сменились бе-

женцами и иммигрантами, которые с Востока и с Юга

стекаются в мирную и зажиточную Европу. Старые

лагеря беженцев больше не могут выдержать наплыва

новых миграционных волн. Статистики ожидают в

ближайшие годы появления 20-30 миллионов пере-

селенцев только из Восточной Европы. Теперь эту

проблему можно решить только с помощью общих

политических действий затронутых ею европейских

государств. При этом воспроизводится та же диалек-

тика, которая в меньших масштабах уже проявилась

в процессе немецкого объединения. Транснациональ-

ные миграционные движения действуют как санкции,

которые вынуждают Западную Европу принять на

себя ту ответственность, которую возложило на нее

банкротство государственного социализма. Одно из

двух: или она предпримет значительные усилия, что-

бы жизненные условия в бывших регионах Средней i

Восточной Европы быстро улучшились, или будет за-

топлена беженцами и переселенцами.

Эксперты спорят о границах поглощающей спо-

собности собственных экономик. Но готовность к по-

литической интеграции экономических эмигрантов

зависит также и от того, как местное население вос-

принимает социальные и экономические последст-

вия переселения. Только это мы и будем здесь обсуж-

дать. Праворадикальная защитная реакция на заси-

лье иностранцев усилилась по всей Европе. Относи-

тельно отчужденные (deprivierten) слои - все равно,

234

грозит ли им только снижение их социального стату-

са, или они уже скатились в сегментированные по-

граничные группы-особенно явно идентифицируют

себя с идеологизированным превосходством собствен-

ного коллектива и отвергают все чуждое. Это-обрат-

ная сторона усиливающегося повсюду шовинизма

благосостояния. Так <проблема беженцев> вновь про-

являет латентное напряжение между гражданством и

национальной идентичностью.

Пример этого-националистические и антиполь-

ские настроения в новых федеральных землях. Вновь

приобретенный статус гражданина ФРГ был там свя-

зан с надеждой на то, что федеральная граница благо-

состояния будет немедленно перенесена на Одер и

Нейсе. Свое новое гражданстно многие принимают с

этноцентрическим удовлетворением в том, что уж

теперь-то с ними наконец перестанут обращаться как

с немцами второго сорта. Они забывают о том, что

гражданские права своим характером гаранта свобо-

ды обязаны содержанию универсальных прав челове-

ка. Уже статья 4 революционнои конституции

1793 года, в которой идет речь <О состоянии граждан-

ства>, с полной последовательностью гарантировала

каждому взрослому иностранцу, который прожил во

Франции один год, не только подданство, но и

активные гражданские права.

В ФРГ, как и в большинстве правовых систем

Запада, правовое положение чужеземцев, иностран-

цев, лишенных родины, и лиц. не имеющих поддан-

ства. все же уподобилось статусу гражданина. Пос-

кольку архитектоника Основного закона определена

идеей прав человека, защитой конституции пользу-

ются все жители. Иностранцы имеют тот же самый

статус в области обязанностей, налогов и правовой

защиты, как и коренные жители: в плане экономиче-

ского статуса та к же соблюдается, за небольшими иск-

лючениями, принцип равенства перед законом. На-

личие большого числа законов, не учитывающих

фактор государственной принадлежности, делает тот

факт, что кто-то гражданства не имеет, относительно

незначимым. Та компонента [института [ гражданст-

ва, которая определена правами человека, приобре-

тает еще большее значение благодаря существованию

наднациональных прав, в особенности Европейского

гражданского права, причем даже в отношении ее

ядра-политических возможностей формирования

[управления ]. В этой связи примечательным кажется

одно предложение в обосновании решения Конститу-

ционного суда от 31 октября 1990 года. С одной сторо-

ны, право иностранцев участвовать в районных и об-

щинных выборах, т. е. коммунальное избирательное

право для иностранцев, объявляется в нем

противоречащим конституции: но с другой стороны,

в этом обосновании все же признается сам принцип, к

которому аппелируют инициаторы рассмотрения: <В

основе такого понимания лежи т, очевидно, преастав-

ленис о том, что в соответствии с идеей демократии, в

особенности в соответствии с содержащейся в ней

идеей свободы, следовалобы произвести согласование

[положений ] лиц, обладающих демократическими

политическими правами, и лиц, длительное время

находившихся в подчинении определенной государ-

ственной власти. Это верно как исходный пункт...>*

Эти тенденции означают только то, что из нор-

мативного содержания (идеи 1 1'раждннств:1, в значи-

тельной мере отделившегося от национальной иден-

тичности, невозможно илн.чепь никаких оснований

для ограничительной или сдерживающей политики в

вопросах предоставления убежища и гражданстпа.

Однако остается открытым вопрос, может ли и додж-

ноли Европейское Сообщество сегодня, перед лицом

огромных миграционных потоков, проводить такую

же либеральную политику, какую в свое время про-

*Europ`aische grundrechtszeitschrift, 1990. S. 443.

236

водили якобинцы. Соответствующая дискуссия в об-

ласти теории морали, рассмотрением которой я здесь

ограничусь, вращается вокруг понятия <special

duties>, то есть тех особых обязанностей, которые су-

ществуют только внутри социальных границ какого-

либо сообщества. Ведь и государство образует некое

конкретное правовое сообщество, которое налагает на

подданных особые обязанности. Не столько беженцы,

сколько экономические иммигранты ставят членов

европейских государств перед следующей проблемой:

возможно ли обосновать приоритет особых обязанно-

стей, связанных с принадлежностью к определенному

государству, перед обязанностями универсальными,

преодолевающими границы государств. Я бы хотел

воспроизвести эту происходящую среди философов

дискуссию в пяти пунктах.

а) Особые обязанности имеют определенные ли-

ца по отношению к другим определенным лицам, ко-

торые <близки> им как <причастные> (Angehorige),

т. е. как члены собственной семьи, как друзья и со-

седи, как сограждане, принадлежащие одной поли-

тической общности или нации. Родители имеют осо-

бые обязанности перед своими детьми-и наоборот,

консульские представительства за границей прини-

мают на себя особые обязанности по отношению к

нуждающимся в защите подданным, а эти последние,

в свою очередь,-по отношению к институтам и зако-

нам своей страны. При этом мы имеем в виду прежде

всего позитивныеобязанности, которые являются не-

определенными, поскольку требуют такой меры по-

мощи и солидарности, внимания и вовлеченности, ко

торую невозможно установить точно. Не от каждого

и не в любое время можно требовать любого рода

помощи. Особые обязанности, которые возникают

благодаря принадлежности к конкретным сообщест-

вам, могут быть поняты как социальное выражение и

предметная спецификация таких изначально неопре-

деленных обязанностей.

С утилитаристских позиций особые обязанности

пытались обосновать, принимая за отправную точку

взаимную пользу, которую члены какого-либо сооб-

щества извлекают из взаимных же действий друг.эру-

га. Нации и государства тоже понимаются здесь как

такие <mutual benefit societies>* (общества взаимной

выгоды). В соответствии с этой моделью каждый член

может ожидать, что") долговременная выгода, которую

он извлекает из меновых отношений с другими чле-

нами, будет пропорциональна тому вкладу, который

он сам вносит в интсракцнюс ними. Отсюда получает

оправдание взаимное соответствие особых обязанно-

стей и прав, которое, к примеру, запрещает дискри-

минацию рабочих-иностранцев. Конечно, эта модель

нс может обосновать никаких обязанностей по отно-

шению к слабым членам (инвалидам, больным, ста-

рикам) или поотношению к нуждающимся в помощи.

например к иностранцам, ищущим убежища. Инст-

рументальный этноцентризм, базирующийся на ожи-

даниях взаимной пользы, мог бы дать рекомендации

для такой миграционной политики, которая допуска-

ет приток иностранцев только к том случае, если они

не нарушают существующего равновесия вкладов и

требований (например, в системе социального стра-

хования).

b) Этотконтраинтуитивный результат выступает

как основание для отказа от утилитаристского подхо-

да в пользу другой модели, в соответствий с которой

за отправной пункт в объяснении принимается не вза-

имная полезность обмена продуктивной деятельно-

стью между членами одного коллектива, но коорди-

нация действий с помощью морального разделения

труда, организованного из некоторого центра**. Ведь

особые обязанности отнюдь не изменяются в точном

*Goodin R. What is so Special about Fellow Countrymen? -

Ethics 98, July 1988. S. 663-685.

**

Shue H. Mediating Duties. Ethics 98, July 198S. S. 687 -704.

соответствии с изменением социальной дистанции.

так, чтобы требования тех, кто находится к нам в

соответствующей ситуации ближе, постоянно имели

бы приоритет перед требованиями тех, кто находится

дальше. Эта интуиция соответствует только ближней

сфере семьи и соседства. Но она вводит нас в заблуж-

дение, поскольку все лица по ту сторону непосредст-

венного круга знакомых для нас в равной мере и близ-

ки, и далеки. Этих <чужаков> мы обычно воспри-

нимаем, относя к категории <других>, все

равно-принадлежат ли они нашей собственной на-

ции и являются ли согражданами или нет. Особые

обязанности по отношению к <другим> вытекают в

первую очередь не из принадлежности к какому-либо

конкретному сообществу. Скорее они возникают из

абстрактной координации действии, осушествляемои

ппавовмми институтами, которые приписывают оп-

ределенным кругам лиц или органам определенные

обязанности, с тем чтобы социально и предметпо спе-

цифицировать и придать значимость позитивным

обязанностям, которые иначе остались бы неопреде-

ленными. В соответствии с этим пониманием особые

обязанности возни кают из и петиту циопально опосре-

дованного приписывания специфических форм ответ-

ственности определенным аарееатам, действующим в

системе морального разделения труда. В рамках тако-

го урегулированного Ираном морального разделения

труда социальные границы какого-либо правового со-

общества выполняют только ту функцию, что они

упорядочивают распределение форм ответственнос-

ти. Это не означает, что наши обязанности кообше

заканчиваются на этих границах. Скорее националь-

ные правительства должны зaoo^ игься и о том, чтобы

позитивныеобязанности. которые граждане имеют по

отношению к не-членам, например по отношению к

нуждающимся в убежище, находили свое исполне-

ние. Конечно, тем самым еще не найден ответ на

вопрос о том, что это за обязанности.

c) Моральная точка зрения обязывает нас судить

об этой проблеме непредвзято, т. е. нс односторонне,

из перспективы жителя региона благосостояния, но

также и из перспективы иммигранта, который ищет

здесь свое счастье (Heil), или, скажем так-свободное

и достойное человека существование, а нс только по-

литическое убежище. Как известно, Дж. Роулс пред-

ложил мысленный эксперимент, моделирующий не-

кое изначальное состояние, которое оставляет всех в

неведении по поводу того, в каком обществе они ро-

дились и какое положение в нем занимают. Что каса-

ется нашей проблемы, то результат моральной про-

верки, предпринятой в отношении мирового

общества, очевиден. <Под "покровом незнания" при

рассмотрении возможных ограничений свободы ин-

дивид принимает перспективу того, кто мог бы ока-

заться из-за этих ограничений в наиболее невыгодном

положении, т. е. в данном случае-перспективу ино-

странца, который хочет иммигрировать. В изначаль-

ном состоянии, таким образом, индивид будет наста-

ивать на том, чтобы право на иммиграцию было

включено в систему основных свобод по тем же сооб-

ражениям, по которым он бы настаивал на том. чтобы

в нес было включено право на религиозную свободу:

оно может оказаться существенным для самого плана

его жизни>*. Легитимные ограничения права на им-

миграцию могли бы быть обоснованы разве только с

противоположных точек зрения, например с точки

зрения требования избегать социальных конфликтов

и нагрузок такого масштаба, который представлял бы

серьезную опасность общественному порядку и эко-

номическому воспроизводству общества. Соображе-

ния происхождения, языка и воспитания-или даже

<признания себя членом культурного сообщества>

страны переселения, как в случае <немцев по стату-

су>-не могут обосновать привилегий на переселение

и получение гражданства.

*

Carens J. H. Aliens and Citizens: The case for Open Borders.

Relief of politics 49. 1987. S. 258.

d) В противоположность этому, коммунитаристы

указывают на одно обстоятельство, которое было ос-

тавлено без внимания упомянутыми только что ин-

дивидуалистскими подходами. Социальные границы

политической общности имеют не только функцио-

нальное значение, как это предполагает модель мо-

рального разделения труда, упорядоченного право-

выми средствами. Скорее они регулируют принад-

лежность к сообществу исторической судьбы и к по-

литической форме жизни, которые конститутивны

для идентичности самого гражданина: <Гражданст-

во-это ответ на вопрос <Кто я?> и <Что я должен

делать?>, поставленные в общественной сфере>*.

Принадлежность к политической общности обосно-

вывает особые обязанности, за которыми стоит пат-

риотическая идентификация. Этот вид лояльности

выходит за границы значимости институционально

опосредованных правовых обязанностей: <Каждый

член признает лояльность к сообществу, проявляю-

щуюся в готовности принести в жертву личную выго-

ду ради интересов сообщества>**. Возражения против

исключительно морального или правового рассмот-

рения проблемы опираются на коммунитаристскос

понятие гражданина, с которым мы уже познакоми-

лись. Безусловно, оно уже не соответствует отноше-

ниям сложных обществ, но оно подчеркивает TV эти-

ческую компоненту, о которой не следует забывать.

Современное государство тоже представляет со-

бой такую политическую форму жизни, которая не

растворяется полностью в абстрактной форме инс-

титуциализации всеобщих принципов права. Эта

форма жизни образует политически-ку.чьтурныЧ

контекст, в который должны быть вписаны универ-

*

H. R. van Gunsteren. Admission to Citizenship, Ethics 98. July

1988. S. 752.

**

Miller D. The Ethical Significance of Nationality, Ethics 98.

July 1988. S. 648.

салистские основоположения конституции, ибо толь-

ко привыкшее к свободе население может поддержи-

вать жизнь институтов свободы. Поэтому М. Вальцер

полагает, что право на иммиграцию находит свою

границу в праве какого-либо политического сообще-

ства на сохранение целостности своей формы жизни.

По его представлениям, право граждан на самоопре-

деление включает в себя право на самоутверждение

собственной формы жизни*.

е) Этот аргумент допускает, конечно, два про-

тивоположных истолкования. Согласно коммунита-

ристской интерпретации, он должен наложить допо-

лнительные нормативные ограничения на либераль-

ное иммиграционное право. К функциональным ог-

раничениям, которые диктуются условиями

воспроизводства экономическои и общественной сис-

темы, добавляются ограничения, которые обеспечи-

вают безопасность этнически-культурной субстан-

ции соответствующей формы жизни. Тем самым ар-

гумент приобретает партикуляристский смысл, в со-

ответствии с которым гражданство связано если и не

с национальной идентичностью, то, во всяком случае,

с определенными исторически сформировавшимися

культурными идентичностями. Так, Х.-Р. ван Гун-

стерен совершенно в духе Х. Арендт формулирует

следующее условие предоставления гражданства в

демократическом сообществе: <Будущий гражданин

должен быть способен и готов выступить как член

данного особого исторического сообщества, его прош-

лого и будущего, форм его жизни и институтов, в

рамках которых мыслят и действуют его члены. В

сообществе, которое придает значение автономии и

мнениям своих членов, это требование явно не явля-

ется требованием простой конформности. Это скорее

требование знания языка и культуры и требование

признания тех институтов, которые способствуют

*Walzer M. Spheres of Justice. N.Y. 1983. s. 31 - 63.

242

воспроизводству граждан, которые способны к авто-

номному и ответственному суждению>*.

И все же необходимую в данном случае способ-

ность <действовать как гражданин данной особой по-

литической общности> (this particular policy) следует

понимать совершенно иначе, а именно в универса-

листском смысле, если сама эта политическая общ-

ность включает в себя универсалистские конститу-

ционные основоположения. Идентичность политиче-

ской общности, на которую не должна посягать даже

иммиграция, держится прежде всего на укорененных

в политической культуре правовых принципах, а не

на особой этнически-культурной форме жизни в це-

лом. Поэтому от переселенцев следует ожидать лишь

готовности усвоить политическую культуру их покои

родины, не отказываясь при JTOM от культурных форм

жизни, существующих в тех странах, "ткуда они ро-

дом. Необходимая политическчи аккультурацип не

распространяется на всю целостность их социализа-

ции. Скорее переселенцы с помощью импортирован-

ных новых форм жизни могут расширить или сделать

более многообразными те перспективы, исходя из ко-

торых в любом случае должна интерпретироваться

общая политическая конституция. <Люди живут в со-

обществах с определенными ограничениями, но эти

ограничения могут быть различными. В либеральном

обществеони должны бытьсовместимыми слибераль-

ными принципами. Открытая иммиграция изменила

бы характер сообщества, но она не лишила бы сооб-

щество всякого определенного характера>**.

В дискуссии, которую мы проследили в пунктах

(а)-(е), вырисовывается определенный норматив-

ный результат-европейским государствам следует

объединиться в либеральной иммиграционной поли-

тике. Попытка окопаться в наскоро сколоченных ук-

*H.R. van Gunsteren (1988). S. 736.

**

Carens (1987). S. 243.

реплениях шовинизма благосостояния, укрывшись

тем самым от напора иммигрантов и ищущих убе-

жище, им заказана. Демократическое право на само-

определение, безусловно, включает право на сохра-

нение собственной политической культуры, которая

формирует конкретный контекст для гражданских

прав, но оно не включает права на самоутверждение

некой привилегированной культурной формы жизни.

В рамках конституции демократического правового

государства могут равноправно сосуществовать мно-

гообразные формы жизни. Они должны, конечно, со-

прикасаться друг с другом в границах общей поли-

тической культуры, которая со своей стороны откры-

та для импульсов со стороны новых жизненных форм.

И только демократическое гражданстно. которое

нс замыкает себя партикуляристски, может подго-

товить путь для утверждения статуса гражданина

мира, который уже сегодня приобретает определен-

ный облик во всемирных политических коммуника-

циях. Вьетнамская война, революционные преобра-

зования в Восточной и Средней Европе, как и война в

Персидском заливе,-суть первые ассмирнополитч-

ческие события в строгом смысле этого слова. Благо-

даря электронным средствам массовой информации

они были единовременно предъявлены вездесущей

(ubiquilaren) общественности. Кант в связи с фран-

цузской революцией ссылался на реакции проявляю-

щей интерес и участие (teilnehnienden) публики. Уже

тогда он зафиксировал феномен мировой обществен-

ности, которая только сегодня становится политиче-

ской реальностью р. коммуникационных связях сооб-

щества граждан мира. Даже мировые державы долж-

ны считаться с реальностью мировых протестов. И

еще продолжающее сохраняться естественное состо-

яние в отношениях сражающихся государств, кото-

рые уже отказались от своего суверенитета, все-таки

отжило свое. Всемирно-гражданское состояние те-

перь уже не простой фантом, даже если мы все еще

244

далеки от него. Гражданство (отдельных стран) и ми-

ровое гражданство образуют единый континуум, ко-

торый в своих основных чертах несмотря ни на что

уже начинает вырисовываться.