Юрген Хабермас: Демократия. Разум. Нравственность. (Лекции и интервью).

Лекция первая

О прагматическом, этическом

и моральном употреблении

практического разума

Вплоть до сегодняшнего дня дискуссии по теории

морали определяются размежеванием трех точек зре-

ния: аргументация развертывается с аристотелев-

ских, кантовских либо с утилитаристских позиций.

Еще один значимый мотив вносит разве что этика

сострадания. Все прочие теории, в том числе и геге-

левскую, можно охарактеризовать как попытки син-

теза названных трех подходов.

Этика дискурса, задача которой-выработка

нормативного содержания, служащего взаимопони-

манию при использовании языка, не осуществляет

подобный синтез. Она примыкает к идущей еще от

Канта традиции, пытаясь с помощью средств языко-

вого анализа доказать, что позиция внепартийного,

беспристрастного обсуждения морально-практичес-

ких вопросов-следовательно, собственно моральная

позиция-вообще проистекает из неизбежно прагма-

тических предпосылок аргументации. Но, примкнув

в этом к <партии> Канта, этика дискурса нс принима-

ет тех допущений, которые вынудили бы ее односто-

ронне акцентировать деонтологический подход; на-

против, она ни в коей мере не исключает и те

интуиции, на которых не без известного права ба-

зируются конкурирующие теории.

В дальнейшем мне бы хотелось показать относи-

тельную правомочность всех трех аспектов этической

теории, каждый из которых позволяет особым обра-

зом использовать один и тот же практический разум.

Я сделаю это, проанализировав соответствующие ти-

пы аргументации.

И классическая, и современная этика равным об-

разом исходят из вопроса, который с настоятельно-

стью встает перед нуждающимся в ориентировании

индивидом, когда он перед лицом определенной ситу-

ации в нерешительности стоит перед задачей, кото-

рую нужно разрешить практически: <Как я должен

(soil) себя вести, что я должен (soil) делать?> (1 ]. Это

<долженствование> (Sollen), пока мы ближе не опре-

делили характер возникающей тут проблемы и необ-

ходимые аспекты ее дальнейшего исследования, со-

храняет еще самый общий смысл. Я хотел бы вначале,

имея в виду прагматический, этический и моральный

подходы, исследовать различие между формами

употребления практического разума. В зависимости

от того, встанем ли мы на точку зрения целесообраз-

ности, блага или справедливости, нас всякий раз бу-

дут ожидать различные функции, достижения

(Leistungen) практического разума. В конце концов,

индивидуальное формирование воли в том и имеет

свою границу, что оно абстрагируется от такой реаль-

ности, как воля других людей.

В самых разных жизненных ситуациях мы стал-

киваемся с практическими проблемами. С ними нам

необходимо (wir mussen) справиться, иначе придется

иметь дело с последствиями по меньшей мере ма-

лоприятными. Так, нам необходимо (wir mussen) ре-

шить, что делать, когда сломался велосипед, который

мы повседневно используем, когда ухудшилось здо-

ровье или когда нет денег на выполнение каких-то

наших желаний. Мы ищем основания, чтобы сделать

разумный выбор из различных возможностей дейст-

8

вия-имея в виду задачу, которую нам необходимо

(WIT mussen) решить, если мы желаем (wir wollen)

достичь определенной цели. Эти цели, в свою оче-

редь, тоже могут стать проблематичными, если, ска-

жем, вдруг сорвется план предстоящего отпуска или

если нам нужно выбрать профессию. Поехать ли нам

в Скандинавию, отправиться на Эльбу или остаться

дома; сразу поступать в вуз или сначала еще поду-

читься; стать врачом или заниматься книготорговым

делом-все это зависит в первую очередь от наших

собственных предпочтений или возможностей, кото-

рые открываются нам в соответствующих ситуациях.

Нам снова нужно отыскать основания для разумного

выбора-на сей раз между самими целями.

В обоих описанных случаях предстоящее нам ра-

зумное действие уже отчасти детерминировано тем,

чего мы желаем: речь идет о рациональном выборе

средств при заданной цели или о разумном осмыс-

лении целей при наличии определенных предпочте-

ний. Наша воля фактически уже определена желани-

ями и ценностями; для дальнейшего определения она

открыта лишь там, где нам представляется альтер-

натива в выборе средств или целей. Речь идет только

об отыскании нужной (скажем, для ремонта вело-

сипедов или лечения болезней) техники, о стратегии

добывания денег, программе планирования отпуска

или выбора профессий. В более сложных случаях при-

ходится даже разрабатывать стратегию принятия ре-

шений-тогда разум осознает свою собственную дея-

тельность и начинает работу рефлексии, например

создает теорию рационального выбора. До тех пор

пока вопрос <Что я должен делать?> касается подоб-

ных прагматических задач, наши наблюдения, ис-

следования, сопоставления и рассуждения-такого

рода, что мы, опираясь на эмпирическую информа-

цию, действуем исходя из соображений эффек-

тивности или с помощью других правил решения

9

проблем. Практическое размышление движется здесь

в рамках, определенных горизонтом цслерациональ-

ности (Zweckrationalital), причем задача его-найти

подходящие технические средства, стратегии или

программы [2 1. Результат такого размышления-ре-

комендации. имеющие в простых случаях семантиче-

скую форму обусловленного императива. Кант гово-

рит в этой связи о правилах сноровки и предписаниях

разумения, технических и прагматических импера-

тивах. Они определяют соотношение причин и дейс-

твий согласно ценностным предпочтениям и способам

целеполагания. Выражаемый ими императивный

смысл может быть понят как относительное должен-

ствование (relatives Sollen). Подобное руководство к

действию говорит, что <должною (sol!) или что <необ-

ходимо> (muss) сделать в данном случае, если мь:

хотим реализовать определенные ценности или цели.

Однако как только сами ценности становятся проб-

лематичными, вопрос <Что я должен делать?> выво-

дит нас за пределы целсрациональности,

Если мы стоим перед сложным решением вроде

решения о выборе профессии, то может вдругоказать-

ся, что проблема вовсе не прагматическая. Человек.

желающий заняться издательским делом, может ко-

лебаться, пойти ли ему сразу учиться или целесооб-

разнее сочетать учебу с работой; в совсем иной ситу-

ации окажется тот, кто вообще не знает, чего он хочет.

Тут выбор профессии или характер дальнейшего обу-

чения соединятся с вопросом о <склонностях> и и^е-

ресах, о том, какой вид деятельности может принести

удовлетворение и т.п. Чем радикальнее встают подоб-

ные вопросы, тем отчетливее вырисовывается пробле-

ма-какую жизнь человек для себя выбирает. А это

выливается в вопрос: <Что я за личность (Person) и

кем я хотел бы быть?> Всякий, кто перед лицом жиз-

ненно важных решений нс знает, чего он хочет, при-

дет в конечном счете к этому вопросу-кто он сени, и

кем хотел бы стать. Выбор, касающийся тривиаль-

ных или слабых предпочтений, не требует обосно-

вания; никто не обязан отчитываться ни себе, ни дру-

гим в том, почему он предпочитает эту марку

автомобиля или данный фасон пуловера. Напротив,

<сильными> предпочтениями мы (вслед за Ч. Тейло-

ром) называем оценки, затрагивающие не толькослу-

чайные предрасположения и склонности, но самосо-

знание личности, образ жизни, характер; они

неотделимы от тождества нашего Я [3] (cigene