Глава VI

БОРЬБА

С АКТАМИ НЕЗАКОННОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ

1. ПОНЯТИЕ АКТОВ НЕЗАКОННОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Случаи совершения актов незаконного вмешательства в деятельность гражданской авиации, которые могут уг­рожать или угрожают безопасности полетов воздушных судов, отмечались вскоре после появления этого вида ле­тательных аппаратов. Однако довольно долгое время та­кие акты, за редким исключением, выражались в повреж­дении аэронавигационного оборудования, создании помех движению самолета и т. п. Наиболее опасный вид актов незаконного вмешательства —- захват и угон самолетов, потребовавший принятия международных и националь­ных мор борьбы,— явление относительно новое. Этим объясняется то обстоятельство, что соответствующие нормы в данной области оставались неразработанными вплоть до конца 60-х годов.

Одна из первых попыток выработать подобные нор­мы — определить состав данного преступления — относит­ся к началу 20-х годов этого столетия. Германский закон 1922 г., в частности, устанавливал меры наказания тем лицам, «которые подвергнут опасности жизнь людей по­средством умышленного повреждения, уничтожения или приведения в состояние негодности или ненадежности воздушного аппарата или которые умышленно создадут помехи движению воздушного аппарата посредством лож­ных сигналов или иным образом» '.

Хотя сходные положения издавна существовали в за­конодательстве ряда других стран, законодатель долгое время не выделял состава преступления в виде «угона самолета», «незаконного захвата воздушного судна» и т. д. Поэтому суды могли в таких случаях выносить решение о наказании лишь за сопутствующие уголовно-наказуемые действия (незаконное ношение оружия, на­силие в отношении 'лица, нарушение правил полетов, въездных и выездных процедур и пр.).

170

Основные усилия в международном праве долгие годы были направлены исключительно на выработку норм в от­ношении обычных преступлений и правонарушений, со­вершаемых на борту воздушных судов (кража, убийство, провоз наркотиков и т. д.). Эти усилия сводились перво­начально к определению принципов установления юрис­дикции государств над такими актами.

В частности, эта проблема изучалась в Ассоциации международного права, начиная с ее 31-й сессии в 1922 г. Аналогичные попытки предпринимали другие неправи­тельственные организации, а также отдельные юристы.

Первым международным документом, содержащим от­дельные нормы, относящиеся к рассматриваемому вопро­су, явилась Женевская конвенция 1958 г. об открытом море. Конвенция определяет пиратство как любые непра­вомерные акты насилия, задержания или грабежа, совер­шаемые в личных целях экипажем или пассажирами од­ного частновладельческого судна или летательного аппарата в отношении другого судна или летательного аппарата и находящихся на борту лиц и имущества. Речь идет о действиях экипажа или пассажиров пиратских морских или воздушных судов ². При этом такие акты, по смыслу Женевской конвенции, могут квалифицироваться как «пиратство» только в случае их совершения в откры­том море или в воздушном пространстве над ним.

И на самой Женевской конференции 1958 г., и после нее было очевидно, что закрепленное в Конвенции об от­крытом море понятие «пиратство» может относиться к весьма ограниченному числу актов незаконного вмеша­тельства в деятельность гражданской авиации. Так, на­пример, во время полета «грабеж» другого самолета ис­ключается. «Задержать» другой летательный аппарат в полете, строго говоря, тоже невозможно. Вероятно, разве что, расширительное толкование термина «задержание» в смысле принуждения одного летательного аппарата дру-1им летательным аппаратом к посадке или изменению курса. Аналогичным образом можно толковать термин «насилие» в смысле его применимости к случаям облега самолетов, стрельбы по самолету с другого самолета и т. п. Более реальны пиратские действия экипажа или пассажиров одного гидроплана против другого гидроплана во время их нахождения на вэдной поверхности.

Впервые определение одного из видов незаконного вмешательства, совершаемого на борту воздушного судна

171

(незаконного захвата воздушного судна), дано б Токий- .. / ской конвенции 1363 г., которая определяет незаконный захват следующим образом: «Когда лицо, находящееся па борту воздушного судна, незаконно, с помощью силы или угрозы применения силы, совершило акт вмешательства, захвата или иным образом неправомерно осуществляет контроль над воздушным судном в полете или когда на­мечается совершение такого акта» ^э. В этом определении выделяется факт неправомерного осуществления контроля над воздушным судном независимо от цели лицом, нахо­дящимся на его борту в полете. Однако Конвенция не квалифицирует подобные действия как преступление, ограничиваясь указанием на то, в связи с какими дейст­виями государства обязуются принимать меры для вос­становления или сохранения контроля «законного коман­дира» над воздушным судном. Строго говоря, в Конвен­ции раскрывается характер действий по незаконному захвату воздушного судна, а не содержание этого тер­мина ^!.

Резкое возрастание числа актов незаконного вмеша­тельства в деятельность гражданской авиации в конце 60-х — начале 70-х годов, когда объектом преступного посягательства стали воздушные суда практически всех авиационных держав, заставило государства в срочном порядке искать эффективные международные меры борь­бы с такими актами.

В рамках ООН в указанный период неоднократно при­нимались резолюции, в которых подчеркивалось, что международная гражданская авиация является жизненно важным звеном в деле развития и поддержания друже­ственных отношений между государствами, а ее безопас­ное и нормальное функционирование отвечает интересам всех народов К числу таких докумепюв относятся резо­люция Генеральной Ассамблеи ООН 2551 (XXIV) от 12 декабря 1969 г. и 2645 (XXV) от 25 ноября 1970 г.. а также резолюция Совета Безопасности ООН 286 от 9 сентября 1970 г. В них содержится важный призыв к государствам принимать все необходимые меры к недопу­щению любых актов незаконного вмешательства в дея­тельность гражданской авиации, а также к наказанию ляц, их совершающих. Аналогичные призывы содержатся в решений Совета Безопасности ООН от 20 июня 1972 г. (S/10705), в котором государства, среди прочего, призы­ваются к расширению и активизации совместных между-

172

народных усилий и мер в соответствии с обязательствами по Уставу ООН в целях обеспечения максимальной без-опаспости и надежности международной гражданской авиации.

Разумеется, любые подобные меры не должны нарушать общепризнанные принципы международного права и по­ложения Устава ООН. Такого рода нарушение, явившееся причиной созыва специального заседания Совета Безо­пасности ООН, имело место при односторонней акции Израиля в июле 1976 г., предпринявшего вооруженное нападение на угандийский аэропорт Энтеббе в связи с угоном воздушного судна, приземлившегося в атом аэро­порту. Дискуссия в Совете Безопасаости ООН показала, что большинство государств рассматривают такие «ответ­ные* акции как акты преднамеренной агрессии против суверенного государства. Вызывает сожаление тот факт, что ряд западных стран, стремясь не допустить публич­ного осуждения действий Израиля, по сути дела сорвали принятие Советом Безопасности резолюции, которая да­вала бы правильную оценку подобным противоправным «мерам борьбы» с актами незаконного вмешательства.

В 1977 г. Генеральная Ассамблея ООН была вынуж­дена вновь обратиться к вопросу обеспечения безопасно­сти гражданской авиации от актов незаконного вмеша­тельства в связи с угоном западногерманского самолета в Сомали. В своей резолюции от 4 ноября 1977 г. Генераль­ная Ассамблея особо подчеркнула, что любые совместные или «индивидуальные» меры борьбы, предпринимаемые государствами, должны соответствовать принципам и целям Устава ООН, резолюциям ООН, декларациям и конвенциям, должны осуществляться без ущерба сувере­нитету или территориальной целостности любого государ­ства, в сотрудничестве с ООН и ИКАО ⁵,

Ряд других международных организаций, и в первую очередь ИКАО, выразили озабоченность волной насилия, захлестнувшей гражданскую авиацию. В этих условиях понятна та беспрецедентная в международном праве опе­ративность, с которой была выработана, подписана и всту­пила в силу Гаагская конвенция 1970 г. о борьбе с неза­конным захватом воздушных судов.

/ Гаагская конвенция 1970 г. идет значительно дальше Токийской. Кроме определения акта незаконного захвата, по существу совпадающего с определением, содержащим­ ся в Токийской конвенции, Гаагская конвенция ф

473

цирует такие действия как преступление и обязывает государства принимать в отношении них суровые меры наказания^в.

,'В следующем, 1971 г., в Монреале была подписана еще одна конвенция — о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиа­ции⁷.

Из содержания ст. 1 Монреальской конвенции 1971 г. вытекает определение «незаконного акта, угрожающего безопасности гражданской авиации». В соответствии с этой статьей «любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно:

1. совершает акт насилия в отношении лица, находя­ щегося па боргу воздушного судна в полете, если такой акт может угрожать безопасности воздушного судна; или

2. разрушает воздушное судно, находящееся в экс­ плуатации, или причиняет этому воздушному судну пов­ реждение, которое выводит его из строя или может уг­ рожать его безопасности в полете; или

3. помещает или совершает действия, приводящие к помещению на воздушное судно, находящееся в эксплу­ атации, каким бы то ни было способом устройство или вещество, которое может разрушить такое воздушное судно, или причинить ему повреждение, которое выводит его из строя, или причинить ему повреждение, которое может угрожать его безопасности в полете; или

4. разрушает или повреждает аэронавигационное обо­ рудование или вмешивается в его эксплуатацию, если любой такой акт может угрожать безопасности воздуш­ ных судов в полете; или

5. сообщает заведомо ложные сведения, создавая тем самым угрозу безопасности воздушного судпа в полете».

В законодательстве некоторых страп, например США ⁸, используется понятие «воздушное пиратство» (точнее, aircraft piracy), содержание которого во многом совпа­дает с понятием «незаконный захват воздушного судна», как оно определяется р Гаагской конвенции 1970 г.

В сходном значении, в основном в прессе, употреб­ляется широко распространенный термин hijacking. Од­нако этимология этого термина отлична. Считается, что он возник в XVIII в., когда в США действовал «сухой заковг» и захват повозок, груженых спиртными напит­ками, был повседневным явлением. При этом грабители командовали: «Hi-jack», что означало приказ «бросай

274

Оружие» ^э. Отсюда этимологически данный термин и про­изводный от аего термин «skyjacking» следует относить к актам грабежа в их традиционном понимании.

Таким образом, до сих пор в действующих междуна­родных конвенциях, в решениях ООН и ИКАО, в на­циональном законодательстве государств четко не уста­новлено понятие «акт незаконного вмешательства в дея­тельность гражданской авиации». Оно употребляется в юридической литературе для характеристики и обобще­ния всех хех конкретных преступных актов, которые были рассмотрены выше, и является по отношению к ним обобщающим понятием.