[Править] Итоги правления

Истребление янычар, сначала повредившее Османской империи, лишив её хотя и плохого, но все-таки не бесполезного войска, по прошествии нескольких лет оказалось в высшей степени благодетельным: османская армия стала на высоту армий европейских, что было наглядно доказано в Крымскую кампанию и ещё более в войну 1877—78 г. и в греческую войну 1897 г. Территориальное сокращение, в особенности потеря Греции, оказалось для империи тоже скорее выгодным, чем вредным.

Османцы никогда не допускали военной службы христиан; области с сплошным христианским населением (Греция и Сербия), не увеличивая турецкой армии, в то же время требовали от неё значительных военных гарнизонов, которые не могли быть пущены в ход в минуту нужды. В особенности это применимо к Греции, которая ввиду растянутой морской границы не представляла даже стратегических выгод для Османской империи, более сильной на суше, чем на море. Потеря территорий сократила государственные доходы империи, но в царствование Махмуда несколько оживилась торговля Османской империи с европейскими государствами, несколько поднялась производительность страны (хлеб, табак, виноград, розовое масло и др.).

Таким образом, несмотря на все внешние поражения, несмотря даже на страшную битву при Низибе, в которой Мухаммед Али уничтожил значительную османскую армию и за которой последовала потеря целого флота, Махмуд оставил Абдул-Меджиду государство скорее усиленное, чем ослабленное. Усилено оно было ещё и тем, что отныне интерес европейских держав был теснее связан с сохранением Османского государства. Необычайно поднялось значение Босфора и Дарданелл; европейские державы чувствовали, что захват Константинополя одной из них нанесёт непоправимый удар остальным, и поэтому сохранение слабой Османской империи считали для себя более выгодным.

В общем империя все-таки разлагалась, и Николай I справедливо называл её больным человеком; но гибель Османского государства была отсрочена на неопределённое время. Начиная с Крымской войны, империя начала усиленно делать заграничные займы, а это приобрело для неё влиятельную поддержку её многочисленных кредиторов, то есть преимущественно финансистов Англии. С другой стороны, внутренние реформы, которые могли бы поднять государство и спасти его от гибели, становились в XIX в. всё затруднительнее. Россия боялась этих реформ, так как они могли бы усилить Османскую империю, и путём своего влияния при дворе султана старалась сделать их невозможными; так, в 1876—77 г. она погубила Мидхада пашу, который оказывался способным произвести серьёзные реформы, не уступавшие по значению реформам султана Махмуда.

ЕГИПЕТСКИЙ ВОПРОС И БОРЬБА ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ ЗА ВЛИЯНИЕ Н БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Свидетельством неспособности Порты удержат власть над империей являлось быстрое превращение Мухаммеда Али из вассала султана в фактически независимого правителя. Стремлен Мухаммеда Али к созданию обширной империи под господством Eгипта привело его в конечном итоге к конфликту с Портой. Обострению отношений между султаном и правителем Египта способствовали Франция, рассчитывавшая с помощью Мухаммеда Али укрепить свои позиции на Ближнем Востоке.

Военные действия начались в 1831 г. Поскольку предпринятая Махмудом II реорганизация армии лишь начинала осуществляться, превосходство египтян на поле боя было явным. Разгромив в декабре 1832 г. под Коньей султанскую армию, египетские войска двинулись на Стамбул. Не располагая достаточными силами, чтобы остановить и Махмуд II запросил помощи у правительств Франции, Англии и Австрии, но получил отказ. В этот критический момент его поддержал лишь Николай I, который предпочитал сохранить слабую Турецкую империю и не хотел усиления влияния Франции. Поэтому в феврале 1831 года в Босфор вошла русская эскадра и вскоре началась высадка 10-тысячного русского корпуса на азиатском берегу у селения Ункяр-Искеле. Решительные действия России вынудили Мухаммеда Али приостановить наступление и начать переговоры с султаном. Заключение Ункяр-Искелесийского договора вызвало прилив активности западных держав в Стамбуле и Каире. Добиваясь пересмотра договора, они способствовали новому обострению турецко-египетского конфликта. Особое старание проявили представители Англии.

В 1838 г. им удалось подписать англо-турецкую торговую конвенцию, которая значительно расширяла права английских коммерсантов на территории империи. Отказ Мухаммеда Али распространить действие конвенции 1838 г. на Египет привел к возобновлению войны с султаном. В сражении под Нусайбином (Северная Сирия) турецкая армия была вновь разгромлена, турецкий флот был сдан противнику. Однако Мухаммеду Али не удалось реализовать свои военные успехи. В конфликт вмешались европейские державы. Представители Англии, Австрии, Пруссии и России заявили в 1840 г. о своем намерении "наблюдать за поддержанием целостности и независимости Османской империи". Мухаммеду Али был предъявлен ультиматум: очистить Сирию. Первоначально он отклонил ультиматум, но после бомбардировки Бейрута союзным флотом и высадки там английских, турецких и австрийских войск вынужден был капитулировать. Мухаммед Али был оставлен наследственным правителем Египта, но при условии, что он сократит свою армию с 200 тыс. до 18 тыс. человек, будет платить дань султану и признает англо-турецкую торговую конвенцию 1838 г.

Вмешательство европейских держав в турецко-египетский конфликт привело к учреждению начального варианта коллективной опеки над Османской империей.

Заключенная в Лондоне в 1841 г. международная конвенция о проливах упразднила все права России по Ункяр-Искелесийскому договору и ввела международный контроль над режимом проливов в мирное время, по которому запрещался проход военных судов всех держав. За Турцией признавалось право контроля проливов лишь во время войны. Наибольшую выгоду от вмешательства держав в египетский вопрос получила Англия. Ей удалось устранить сопротивление Мухаммеда Али, ослабить позиции Франции на Ближнем Востоке и нейтрализовать влияние России в Стамбуле.

Танзимат (тур. tanzimat, множественное число от арабского танзим — приведение в порядок, упорядочение), название реформ в Османской империи с 1839 до начала 70-х гг. 19 в. и самого периода их проведения. Т. был вызван кризисом османского феодального общества, социально-экономическими сдвигами в 1-й трети 19 в., усилением национально-освободительной борьбы угнетённых народов Ю.-В. Европы и обострением соперничества европейских держав на Балканах и Ближнем Востоке, угрозой дальнейшего распада Османской империи, 1-й этап Т. начался с обнародования (3 ноября 1839) в дворцовом парке Гюльхане султанского рескрипта (хатт-и шерифа), содержавшего программу реформ, которая была подготовлена министром иностранных дел Решид-пашой. Во исполнение Гюльханейского хатт-и  шерифа были приняты законы об отмене откупной системы взимания ашара (ушра), уголовный, коммерческий кодексы, закон о создании светских школ и др. Эти меры способствовали некоторому упорядочению административного и государственного управления, судебного дела, развитию светского образования. Однако сопротивление феодальной реакции помешало последовательному и повсеместному осуществлению самого существенного обещания — гарантии неприкосновенности жизни, чести и имущества всех подданных султана и проведению в жизнь некоторых др. реформ. Во время Парижского конгресса 1856 под давлением западных держав был принят (18 февраля 1856) новый рескрипт султана (хатт-и хумаюн), которым начался 2-й этап Т. Реформы, проводившиеся с 1856, явились продолжением «гюльханейских» реформ. Они в то же время предусматривали нововведения, которые отвечали главным образом интересам иностранного капитала и инонациональной (нетурецкой) компрадорской буржуазии. Иностранцы получили право владеть землёй, ряд концессий на строительство железных дорог, эксплуатацию недр, портовых и муниципальных предприятий, были учреждены иностранные банки и др.

  Т. в целом способствовал некоторому ускорению экономического развития Турции, росту турецкой национальной буржуазии, расчистке путей для буржуазного развития Турции, развитию литературы, науки, формированию турецкой интеллигенции

ПЕРИОД ТАНЗИМАТА

ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.

Англо-турецкая конвенция 1838 г., а также торговые договоры, заключенные Портой позже с другими европейскими державами, заметно ускорили вовлечение Османской империи в мировую экономическую систему. Это обстоятельство имело важные последствия как для турецкого, так и для других народов империи, чей дальнейший прогресс во все большей степени стал зависеть от хода развития мирового капитализма. В силу своей социально-экономической отсталости Турецкая империя вынуждена была превращаться в аграрно-сырьевой придаток Европы. Основными предметами вывоза Англии, Франции, Австрии и других европейских государств из Османской империи были шелк-сырец, шерсть, невыделанные кожи, масличные семена, натуральные красители, оливковое масло, табак в листьях, зерно, орехи, опиум. Среди ввозимых товаров преобладали хлопчато-бумажные и шерстяные ткани, металлы, изделия из металла и стекла, лекарства, готовая одежда и обработанные кожи.

Превращение султанских владений в источник сырья и рынок сбыта для капиталистических стран привело к увеличению роли сельского хозяйства и падению значимости промышленного производства в экономике империи. Вплоть до конца XVIII в. местные ремесленники в целом удовлетворяли медленно возраставший внутренний спрос.

Более того, создались возможности для развития мануфактурного производства - усилился процесс разложения цеховой организации ремесла» все большие масштабы приобретали скупка, авансирование и другие простейшие формы подчинения ремесленного производства торговому капиталу. Однако в первой половине XIX в., особенно после завершения промышленной революции в Европе, условия функционирования городского ремесла как в азиатских, так и европейских провинциях резко ухудшились, многие отрасли пришли в упадок. В Анатолии особенно пострадали центры наиболее развитых отраслей производства - хлопчатобумажной, суконной, шелковой промышленности, металлообработки - Бурса, Анкара, Диарбакыр, Амасья, Токат. Русский путешественник М.П. Вронченко, внимательно изучавший эконо-мическое положение Малой Азии в 30-х годах XIX в., отмечал, что число шерстяных станков в Анкаре сократилось с 2000 до 100, поскольку европейские изделия из ангорской шерсти стоят гораздо дешевле.

Другие отрасли, не ощутившие в такой же степени воздействия иностранной конкуренции, вынуждены были сокращать производство из-за значительного сужения сырьевой базы в связи со снятием ограничений на экспорт местной сельскохозяйственной продукции.

Сельское хозяйство, в котором было занято до 90 % населения страны, реагировало на изменение экономической ситуации значительно слабее. Растущий спрос на продукты земледелия и скотоводства способствовал некоторому увеличению товарности сельскохозяйствен-ного производства, но он не изменил общего положения в деревне. Задавленные тяжелым бременем налогов и повинностей, отрезанные от рынка в одних случаях бездорожьем, неразвитостью транспортных средств, а в других - наличием посредников-скуцщиков урожая, крестьянские хозяйства сохраняли свой натуральный характер.

Меры правительства, направленные на обеспечение спокойствия в столице и провинциях, отмена государственной монополии на закупку шерсти и ряда других товаров после 1838г., ликвидация внутренних барьеров и правительственных регламентации способствовали оживлению внутренней торговли, что проявилось в увеличении товарообмена между отдельными районами страны, оживлении ежегодных ярмарок и еженедельных базаров. Описывая Малую Азию, М.П. Вронченко отмечал: "Жители деревень продают свои произведения и покупают нужные им вещи на торгах, бывающих в известные дни недели. Почти каждый город и местечко имеют такие дни базара; в некоторых местах стечение народа бывает очень велико. Кроме того, по деревням развозятся и разносятся товары особым сословием торгашей из разных мест". Дальнейшему развитию торговли и складыванию единого внутреннего рынка препятствовали господство феодальных порядков и неустойчивость экономического положения в империи.

Однобокое и замедленное развитие османской экономики оказало большое влияние на социальные процессы. Постепенное превращение империи в периферийный компонент мировой экономической системы затрудняло складывание местной буржуазии, но помогало трансформации наиболее предприимчивой части купечества в посредников европейских компаний. Из них сложился особый класс "левантийцев" - лиц, пользовавшихся покровительством европейских посольств и получавших от них особый документ - берат, благо; которому они могли пользоваться капитуляционными привилегии Основную массу "бератлы" составляли представители различных турецких народностей, сосредоточившие в своих руках основные доходы от предпринимательства. Появление капиталистических элемента в османском обществе тормозилось и тем обстоятельством, что правящая верхушка предпочитала не вкладывать крупных средств в хозяйственные начинания. Трудности накопления богатства и передачи его по наследству создали сильнейший стимул для непомерного и расточительного потребления. Поэтому в руках высшего слоя не аккумулировались большие капиталы, а постоянные войны препятствовали накоплению значительных сумм в государственной казне.

Препятствия на пути торгово-промышленного предпринимательства толкали наиболее богатые элементы османотурецкого общества в сферу землевладения. С упразднением сипахийской системы окончательно оформился тип крупного землевладельца, выступавшего в качестве фактического собственника земли, хотя формально эта земля оставалась частью фонда мира, т.е. государственных угодий. Утверждение феодально-абсолютистского режима ограничило политическое могущество этого класса, но не затронуло корни его экономической власти. Наличие в его руках контроля над землей обусловило сохранение феодальных порядков в сельских районах. Реформы Махмуда II сопровождались усилением личной власти монарха, но мало способствовали прогрессу турецкого общества. Турки по-прежнему считались хозяевами империи, но на деле сфера их влияния оказывалась весьма ограниченной из-за все более явственного отставания в экономическом, культурном и этническом развитии не только от населения Западной Европы, но и от ряда народов, находившихся под властью османских султанов. Вне Анатолии их роль по существу сводилась к осуществлению военных и политических функций, что и позволило современникам говорить о них как о классе военных оккупантов. Поэтому реформы тщеславного султана не смогли остановить дальнейшего роста освободительного движения среди подчиненных народов.

Танзимат. Ограниченность преобразований 20-30-х годов была понятна и наиболее дальновидным представителям правящей верхушки Османской империи. Их взгляды выражали члены двух высших государственных советов - Консультативной ассамблеи и Высшего совета юридических предписаний, которые были созданы в 1838 г. из лиц, принадлежавших к высшей столичной бюрократии и знакомых с европейскими порядками. Главную роль в организации их деятельности играл Мустафа Решид-паша (1800-1858), пользовавшийся доверием султана Махмуда П. В течение ряда лет он был послом в Англии и Франции, а затем был назначен министром иностранных дел. Под его руководством был разработан план новых реформ, призванных укрепить центральную власть, предотвратить развитие национально-освободительного движения на Балканах и ослабить зависимость Порты от европейских держав путем приспособления существующего строя к нормам западноевропейской жизни.

Работа по подготовке указа о реформах начата была при жизни Махмуда II, а закончена при его преемнике султане Абдул-Меджиде (1839-1861). Этот документ ("хатт-и шериф" - "священный указ") был обнародован в ноябре 1939 г. перед султанским летним дворцом Гюльхане и получил название Гюльханейского хатт-и шерифа. Он положил начало новому этапу реформ в истории Турции, известному как танзимат (мн. число от араб, слова "танзим" - упорядочение). Гюльханейский хатт-и шериф провозглашал три основные цели преобразований: обеспечение безопасности жизни, чести и имущества для всех подданных империи вне зависимости от религиозной принадлежности; правильное распределение и взимание налогов; упорядочение рекрутского набора и сокращение срока военной службы.

При осуществлении идей султанского указа 1839 г. Мустафа Решид-паша столкнулся с ожесточенным сопротивлением противников реформы, прежде всего улемов и высших чиновников, наживавшихся на взяточничестве и злоупотреблениях. Активное противодействие реакционеров привело к тому, что реформы танзимата проводились непоследовательно.

Много внимания уделялось инициаторами Гюльханейского акта реализации его положения о неприкосновенности жизни, имущества и чести всех подданных. С этой целью было принято уголовное уложение, выработан коммерческий кодекс, учреждены Государственный совет и провинциальные консультативные советы - меджлисы из представителей мусульманской и немусульманских общин. Все эти меры способствовали известному ограничению произвола и беззаконий в действиях администрации, уменьшению случаев конфискаций имущества, применения пыток на допросах и смертных казней. Однако они никак не затрагивали самодержавной власти султана и потому не могли радикально изменить существовавшие порядки. Гюльханейский хатт-и шериф обещал уравнять в правах мусульман и немусульман, на практике же законодательные положения о правах немусульман игнорировались или извращались. Турецкая правящая верхушка сохранила за собой монополию на все важнейшие гражданские и военные должности. Стремясь оздоровить экономику страны, Мустафа Решид-паша обратился к пересмотру налоговой системы. Были отменены чрезвычайные налоги, барщина, упорядочено взимание подушного налога немусульман - джизьи. Вместе с тем попытка Порты упразднить откупную систему, разорительную для народного хозяйства и очень выгодную для обогащения откупщиков за счет налогоплательщиков, окончилась неудачей. Та же участь постигла проекты организации металлообрабатывающих, текстильных и бумажных предприятий районе Стамбула, в Измире и Бурсе, мероприятия по улучшению состояния сельского хозяйства, попытка оздоровить финансы за счет создания государственного банка и устойчивой денежной системы. Ничего не было предпринято для обеспечения протекции местного производства от конкуренции дешевых иностранных товаров.

Более удачно осуществлялась военная реформа, по которой был введен регулярный набор рекрутов на основе всеобщей (для мусульман) воинской повинности, а срок действительной службы в армии сокращен с 15 до 5-7 лет. Мустафа Решид-паша предпринял ряд шагов для распространения системы светского образования. По его инициативе создавались начальные и средние школы, педагогические и иные училища. Эти нововведения вызвали особое недовольство духовенства, не поддержали реформаторов и западные державы. В результате прогресс в области просвещения оказался небольшим, светских школ было создано мало, из-за нехватки средств и преподавательских кадров не удалась попытка открыть университет. Однако монополия улемов на просвещение народа была серьезно ослаблена.

Начавшаяся в 1853 г. Крымская война прервала реформаторскую деятельность Мустафы Рещид-паши и его сторонников. Первый этап танзимата, 1839-1853 гг., был временем наиболее интенсивных преобразований в административном и государственном управлении, в сфере экономики и культуры. Объективно все эти меры способствовали расчистке путей для буржуазного развития страны, разложению традиционных институтов в деревне и городе, более широкому внедрению достижений европейской цивилизации. Однако они осуществлялись во имя спасения империи представителями ее правящей верхушки и потому привели лишь к частичным изменениям в существовавших порядках. Сами реформаторы не получили широкой поддержки в обществе, ибо их начинания не сопровождались заметным улучшением жизни народных масс, не изменилось кардинальным образом и положение угнетенных немусульманских народов. Не были устранены поводы для вмешательства держа

Итоги турецкого просвещения в 18 - 19 веках

П осле Крымской войны закон 1846 г. по реформе просвещения продолжал действовать. Он был малоэффективен, некоторые сдвиги в пользу светского образования имели место. Так, увеличилось число мектебов и школ рюшдийе. По официальным данным Министерства просвещения Турции, к концу 1864г. в стране была 15 071 начальная школа (из них в столице - 289), в которых обучалось 660 000 детей обоего пола. Из общего количества начальных школ 12 509 (524 771 учащийся) были мусуль­манскими, остальные • немусульманскими (греческими, армянскими, еврейскими и др.). Увеличилось число школ рюшдийе. До Крымской войны их было 6 в столице и еще несколько в крупных городах (только мусульманские). После войны количество средних школ и учащихся в них составляло: в 1857 г. - 39 школ (3 371 ученик); в 1860 г. 52 школы (3 920 учеников); в 1868 г.-87 (11 894 ученика). Однако по данным, сообщенным министром просве­щения Субхи-беем, в 1867 г. в Турции было 11008 началь­ных школ (242017 мальчиков и 125455 девочек). То есть в 1867 г. было почти на 291 тыс. учащихся меньше, чем по данным Министерства просвещения в 1864 г. В том же году, по данным Субхи-бея, в Турции было всего 108 школ рюшдийе с 7830 учащимися (медресе в приведенные цифры не вошли, не включены и африканские владения Турции). И в данном случае цифры двух источников значительно расходятся (1864, 1867 и 1868 г.) Из этого факта вытекает, что к официальной статистике турецкбго Министерства просвещения нужно относиться с осторожностью. Так или иначе, но и те и другие данные показывают, что светское образование развивалось очень медленно. До 1867 г. в школы рюшдийе принимались только мусульмане, а с 1867 г. был открыт доступ и для немусульман, но они были обязаны сдать экзамен по турецкому языку. Однако среди немусульман не нашлось большого числа желающих обучать своих детей в школах рюшдийе. Главная причина состояла в том, что постановка учебного дела в этих школах Была плохой, учителя не имели должной квалификации и уровень знаний был низким. Зато в школах, основанных иностранцами, таких, как американский Роберт-колледж), открытый в 1863 г., занималось много христиан; здесь обучались и турки. Так же обстояло дело и в иностранном колледже в Измире. Важно отметить, что в противоположность турецкому светское образование в немусульманских общинах (греки, армяне, болгары, евреи и др.) обнаружило значительное развитие. Такой разрыв чрезвычайно беспокоил руководи­телей реформ, преемников Мустафы Решид-паши - Али-пашу (1815-1871), Фуад-пашу (1815-1869), Мидхат-пашу (1826-1884) и др., настаивавших на широком распростране­нии среди турок светского образования, дабы они могли с успехом выполнять управленческие функции и держать под своей властью немусульманских подданных, которые как раз и имели знания, необходимые для работы в турецкой администрации. В докладе султану Абдул-Азизу (1861-1876) от 30 ноября 1867 г. великий визирь Али-паша подчеркивал, что турки не стремятся приобрести знания, которые уравняли бы их с немусульманскими народами, и настойчиво твердил, что для этого дела не надо жалеть усилий и средств. Если это не будет сделано, предупреждал Али-паша, то «просвещенные люди нас все равно победят, если бы даже мы отгородили себя китайской стеной, и отнимут у нас все, чем мы владеем». Другой крупный государственный деятель страны реформатор Фуад-паша в приписываемом ему «Завещании» подчеркивал, что Османская империя для того, чтобы уцелеть, должна по уровню просвещения сравняться с Францией. Фуад-паша критиковал тех, кто во имя чистоты религии ислама отвергал всякую мысль о заимствовании науки и культуры в странах Запада, утверждая, что они противоречат исламу. Он писал, что ислам даже налагает на мусульман обязанность искать света и знаний не только у мусульманских народов, но и в других странах, хотя бы в Китае, в самых отдаленных странах земли. Танзиматисты   были   озабочены созданием специальных училищ для обслуживания населения. Так, в 1842 г. при военно-медицинском училище были созданы женские курсы для подготовки акушеров. В 1846 г. впервые в Тур­ции недалеко от столицы была открыта сельскохозяйствен­ная школа, в начале 1850-х гг. в ней было 50 учащихся. В 1850 г. была создана школа ветеринаров. В 1860-1870 гг. были открыты училище для подготовки канцеляристов для государственных учреждений); школа иностранных языков для подготовки переводчиков; к этому побудили участившиеся дипломатические и экономические связи страны с западными странами; гражданское медицинское училище (1866 г.), в которое принимались и христиане, но выпускаемые им врачи предназначались главным образом для работы в провинции и среди турецкого населения; фармацевтическое училище (1867); училище для подготовки судовых капитанов и механиков (1870); женское педагогическое училище (1870), в которое, хотя и формально, допускались немусульманские девушки, наделе принимались лишь мусульманки. В 1865 г. планировалось открыть училище для подготовки гражданских инженеров, но оно было основано лишь 9 лет спустя. Подобные училища представляли собой нечто промежуточное между средним и высшим учебным заведением. Их программа включала несколько общеобра­зовательных предметов. Школы специального назначения, в большинстве своем военные, были созданы еще при султане Махмуде II, а некоторые даже раньше - в 70-90-х гг. XVIII в. В годы Таызимата они расширились и улучшили свою деятельность. Особое значение приобрели военно-инженерное и военно-медицинское училища. Здесь учащиеся получали лучшее, по сравнению с рюшдийе, среднее образование, а также специальность. Учителями и инструкторами в них работали специалисты из Австрии, Пруссии, Италии, Франции, Англии. Из этих училищ выходили специалисты не только для армии, но и для обслуживания гражданского населения. В 1847 г. среди студентов военно-медицинского училища было 300 турок, 29 армян и 15 евреев. Студенты находились на государственном содержании. Намык Кемаль-бей - выдающийся турецкий писатель, недавно умерший. Родился в 1841 г.; воспитывался на французской литературе и за реформаторские стремления долго был в немилости; при нынешнем султане получил должность губернатора в Митилене. Всегда отличался горячим османским патриотизмом. Ему принадлежат монографии о Саладине, Магомете II и Селиме I, составленные преимущественно по европейским трудам; начатую им полную историю Турции он до конца довести не успел. Его романы: "Приключения Али-бея" и "Джезми" слабы в психологическом отношении, а драмы: "Отечество или Силистрия", "Злосчастный ребенок", "Розовое дерево", "Анатолийские мужики", "Дунай или победа" напоминают трагедии Озерова. Посмертное издание избранных сочинений Н. сделано Тевфик-беем. По-русски их содержание изложено В. Смирновым в "Вестнике Европы" (1876, август и сентябрь) и во "Всеобщей истории литературы" Корша и Кирпичникова (т. IV, СПб., 1892). А. Е. К. Зия Бей Зия Бей, турецкий публицист И нтересные образцы турецкой публицистики 1860-1870-х гг. принадлежат перу известного сановника Зия-бея - одного из идеологов «новых османов». Его публицистические произведения «Прошение» и «Сон» также были весьма популярны в рассматриваемый период. «Прошение» было написано Зия-беем в Лондоне, накануне намечавшегося визита султана Абдул-Азиза в Англию (впервые было издано только после младотурецкой революции). Автор в 1860-1870-х гг. был одним из самых видных деятелей турецкой политической эмиграции в Европе. Хотя «Прошение», отражавшее только личную точку зрения автора, готовилось им для вручения султану втайне от других эмигрантов и было пронизано вернопод­данническими чувствами, оно встало в ряд тех публицистических сочинений, которые усиливали оппозиционные Порте настроения. Те страницы «Прошения», на которых излагается мне­ние автора о различных сторонах жизни страны, интересны как свидетельства очевидца-крупного турецкого чиновника, а также    характеристикой образа мышления этого видного деятеля реформаторского движения и публициста. Критику положения страны Зия-бей предваряет напоминанием о том, что народ ждал от нового султана устранения всех беспорядков и «обеспечения для каждого безопасности жизни и имущества...». Выражение верноподданнических чувств, вера в «доброго султана» в «Прошении» непрестанно перемежаются с мыслью о том, что панацеей от всех бед страны является устранение плохих министров, творящих беззакония именем султана, замена неспособных чиновников людьми, которые на практике смогут осуществить нужные реформы. Зия-бей рисует картины плачевного состояния финансов, экономики страны, армии, чиновников, которым подолгу не платят жалованье, плохого состояния дорог, дурного судопроизводства, низкого уровня народного образования и просвещения. Автор красочно описывает действия откупщиков, чиновников и жандармов при сборе налогов. Когда же речь заходит о внешней политике или освободительном движении нетурецких народов империи, то становится очевидным, что публицистическое перо автора явно служит сохранению целостности империи. Пафос своего сочинения Зия-бей сводит к утверждению, что внешние и внутренние неурядицы вызваны исключительно пороками нынешнего правительства, то есть дурным управлением. В 1869 г. в двух .номерах эмигрантской «Хюрриет» был опубликован «Сон» Зия-бея, под названием «Султан Абдул Азиз-хан - Зия-бей - Али-паша» и стал широко известен при жизни автора. «Сон» отличается от «Проше­ния» как по форме, так и по содержанию. «Сон» - воображаемый разговор автора наедине с султаном в его дворце. Обращаясь к султану, он убеждает монарха, что создание в стране парламента «абсолютно не унижает соответствующей шариату независимости Вашего величества». Отстаивая перед султаном идею парламентаризма, Зия-бей призывает его оглянуться и увидеть, что во всей Европе не осталось, кроме России, государства с неограниченным деспотическим образом правления. Создание парламента заденет лишь независимость министров, пишет он, которые будут лишены возможности именем монарха грабить народ и чинить всяческие беззакония. И в этом произведении умеренный парламентаризм автора в ходе беседы с султаном очень скоро отходит на задний план, уступая место любимой теме Зия-бея - обличению корыстолюбия и безответственности министров. Последние 15 страниц «Сна» Зия-бея действительно полны «грез». Он видит себя смещающим великого визиря Али-пашу по поручению султана, произносит перед визирем грозную обвинительную речь, доказывая, что его политика за четверть века резко ослабила империю. Перед ним проходят все сцены унижения смещенного всесильного сановника, и, глядя вслед пароходу, увозящему Али-пашу на Кипр, он изрекает: «Султан избавлен от неволи, а османская нация от тирании и несчастий. Отныне султан Абдул Азиз-хан - суверен, и весь мир поймет, кто был причиной пережитых бедствий». На этом сон Зия-бея закончился. Очнувшись на скамейке лондонского парка, он восклицает: «Да будет аллаху угодно сделать это явью!». Сочинения Зия-бея отличались простотой языка и стиля, высокой эмоциональностью и ярко выраженной авторской позицией. Чтение этих динамичных произведений не могло оставить читателя равнодушным. Например, в одном из его стихов есть такие строки: Какие радости жизни содержатся в золоте и серебре? Их покидает человек, отправляясь в последний путь. Взгляни, имеет ли постоянный цвет даже небо Ночью и днем, при солнце и при луне? Говорят, что когда-то парил в воздухе трон царя Соломона, А теперь на месте его царства дуют лишь ветры. Если ты хочешь свободным стать, то не стремись Ни к радостям, ни к наслаждениям этого мира, Ни к его скорби и печали. Здесь заметно, что Зия-бею нелегко было избавиться от суфийских тенденций старой поэзии. Такие непоследовательность и двойственность, характерные для всей поэзии этого периода, можно заметить и в единственной поэме Зия-бея «Книга о победе». Все произведение выдержано в строго классическом стиле. В самых серьезных тонах здесь восхваляется турецкий султан. Но наряду со строками суфийского содержания, встречаются довольно значительные по размеру отрывки, которые можно считать лучшими образцами турецкой сатиры XIX в. Зия-бей сыграл видную роль в общественной жизни страны. Вся его деятельность была поставлена на службу одной идее - всеми способами усилить движение за развитие новой культуры. Продолжателем и распространителем идей И. Шинаси стал известный публицист, поэт, активный участник общества «новых османов» Зия-бей. Абдул Хамид Зия-бей (1829-1888) родился в Стамбуле в семье чиновника таможни. В 1855 г., когда великий визирь Мустафа Решид-паша перевел Зия-бея на работу во дворец, молодой человек получил известность как хороший поэт. Он сочинял касыды, газели в старой классической манере. В 1867 г. Зия-бей эмигрировал в Париж в связи с репрессиями в отношении новых османов. После амнистии некоторое время жил в Женеве, а потом вернулся в Стамбул. Европейский образ жизни, культура произвели на него большое впечатление. Зия-бей страстно агитирует в своих стихах за приобщение к европейской культуре, считая, что только таким образом его родина сможет пойти по пути прогресса. Он рассказывает о своих впечатлениях, которые получил во время посещения европейских стран, предлагает изучать иностранные языки вопреки наложенному на них мусульманским духовенством запрету. Если ты желаешь мир познать, должен изучать языки Европы. Там науки очень высоки, И не уклоняйся ты от знаний их. Нужно знать все тамошние науки, И отбросить надо фанатизма спесь. Человек без знаний поэтом стать не может Изучив чужой язык, никто неверным не станет, Копь в тебе есть преданность стране, Помыслы в науку устремляй. Чтоб нация твоя росла и процветала Переводов с европейских языков делай больше. Советская историческая энциклопедия АЛИ СУАВИ (Ali Suavi) (1838 - 20.V.1878) - тур. политич. деятель, один из основателей и руководителей "Новых Османов". По профессии - учитель. В Стамбуле издавал газ. "Muhbir". За антиправительств. характер ряда статей был сослан в Кастамону (Сев.-Вост. Анатолия), откуда в 1867 эмигрировал в Англию, а затем во Францию. В Лондоне издавал и редактировал газ. "Muhbir", в Париже - газ. "Ulûm". В 1876 возвратился в Стамбул. В 1877 начал тайно готовить вооруж. выступление, имевшее целью восстановить конституцию 1876, отмененную Абдул-Хамидом II. Добыв оружие, восставшие (ок. 500 чел.) во главе с А. С. 20 мая 1878 предприняли попытку низложить султана Абдул-Хамида II и восстановить на престоле б. султана Мурада V, но были разбиты правительств. войсками. А. С. был убит, восстание подавлено. Лит.: Петросян Ю. A., "Новые османы" и борьба за конституцию 1876 г. в Турции, М., 1958; Uzunçarsili I. H., Ali Suâvi ve çiragan sarayi vak'asi, "Türk tarih kurumu. Belleten", с. 8, sayi 29, Istanbul, 1944.