ГЙАВА XIII. Наука

Страи. 309

Ыаука,—Счегь и ариѳметика.—Измѣреніе и взвѣшиваніе,—Геомет- рія.—Алгебра.—Физика. — Химія.—Біологія. — Астрономія. — Географія и геологія.—Методы умозакіюченія.—Магія.

Глава XIV. Міръ духовъ .... 341

Религія нвзшихъ расъ. Души.—Погребеніе.—Будущая жизнь.—Де- реселеніе душъ. — Божественвые предки. — Демопы. — Духи природы. — Боги.—Доклоненіе богамъ.—Нравственное вліяніе.

Лреданіе. — Поэзія. — Фактъ въ вымыслѣ. — Древнѣйшія поэмы и лисьменныя произведенія. — Древняя хроника и исторія. — Миѳы. — Ис- толкованіе миѳовъ,—Распространеніе миѳовъ.

ГЛАВА ХУІ. Общество 396

Ступени обідественнаго развитія. — Семья. — Нравственность низ- шихъ расъ. — Общественаое мнѣніе и обычай. — Ыравственный про- трессъ.—Мссть и правосудіе. — Война. — Собственность. — Судебные об- ряды.—Власть и отвѣтственность семьи. — Патріархальные и военные вождя.—Нація.—Общественные классы.—Правлепіе.

Избранная литература 435

Глава xy. Исторія и миѳологія .

. 368

Знаменитый оенователь позитивной философіи, Огюстъ Контъ, въ ио- строеніз котораго классификація наукъ играетъ такую важную роль, пи- салъ въ своемъ «Курсѣ позитивной философіи» (3 взд. 1869, I, 77) о «раздѣленіяхъ, которыя сами собою входятъ въ систему наукъ» и кото- рыя бываютъ «обусловлевы испытываемыиъ въ продолженіе значительнага времени сознавіемъ истинныхъ потребностей человѣческаго ума». Едва-ли можно подыскать лучшій примѣръ въ подтвержденіе словъ великаго мыс- лителя XIX вѣка, какъ происхожденіе въ началѣ второй ііоловины этого вѣка того коиплѳкса знаній и научныхъ задать, который носитъ назва- ніе aw^p«. Ея созданіе и продолжающаяся переработка произошли не подъ вліяніемъ авторитѳта какого-либо первостеленнаго ученаго, не вслѣдствіе логическаго развитія систематизирующей мысли какого-либо кабинетнаго философа, но были результатомъ совокупнаго дѣйствія нѣ- сколькихъ рядовъ ученыхъ работъ, принадлежащихъ къ самымъ разнообраз- нымъ отраслямъ научной мысли, при содѣйствіи совершенно независимаго отъ этихъ работъ возбужденія особыхъ философскихъ задачъ и столь же независимаго отъ обоихъ этихъ элементовъ проявленія жизнеаныхъ потреб- ностей мысли дивилизованваго общества нашего времени.

Что мы встрѣчаемъ до начала вашего столѣтія на томъ полѣ, кото- рое теперь занимаетъ автропологія? Отрывочныя данныя знанія и еще бо- лѣе отрывочныя попытки понять тѣ научныя задачи, которыя должны были впослѣдствіи составить самое существенное содержапіе будущей науки.

^а) Это предисловіе напжсано къ иервому русскому изданію 1882 г.

Прим. издат.

і

АНТРОПОЛОГІЯ.

Въ самомъ началѣ XVI вѣка, въ эпоху возрожденія свѣтской научной мысли, ноявляется въ литературѣ слово «антропологія» {Hundt: «Antro- pologeion» etc. Leipsic 1501). Въ ХѴІІ-мъ вѣкѣ, съ котораго начи- нается наука новаго времени, Уиллисъ (1664) произноситъ слова: «срав- яительная анатомія», и въ концѣ вѣка появляется иервая сравнительная анатомія человѣка и обезьяны (Шго. Tyson: «Orangoutang s. homo syl­vestris». London. 1699), a за нѣсколько лѣтъ передъ этимъ, въ тотъ са- мый годъ (1684), когда англійское королевское общество знакомится съ началами теоріи тяготѣнія Ньютона, a читатели лейпцигскихъ «Acta eniditorum»—съ дифференціальнымъ исчисленіемъ, неизвѣстный авторъ въ «Journal des savants» даетъ первую попытку классификаціи человѣче- скиіъ расъ. Въ лервой половинѣ ХѴІІІ-го вѣка появляется (1785) пер- вое изданіе «Systemae naturae» Линнея, и тамъ оказываются сближен- ными человѣкъ, обезьяна и лѣнивецъ (bradypus) въ одинъ порядокъ «че- ловѣкообразныхъ (antropomorpha)», который въ десятомъ изданіи книги (1758) переходитъ въ группу «приматовъ». Во второй половинѣ вѣка труды Кампера и Блуменбаха даютъ первыя приложенія точной мѣры къ отличительнымъ признакамъ человѣческихъ расъ, a въ Гѳрманіи и Франціи встрѣчаются уже, хотя и довольно случайно, указанія на послѣдовательное употребленіе камня, бронзы и желѣза, какъ матеріаловъ для орудій.

Въ ХІХ-мъ вѣкѣ подготовительные труды въ разномъ направленіи на- копляются, и сближѳніе задачъ начинаетъ происходить само собою. При- чардъ посвящаетъ цѣлую жизнь обработкѣ «естественной исторіи человѣка», начиная докторскою диссертаціею 1807 года и кончая пятитомнымъ тре- тьимъ изданіемъ своего большого труда (Researches into the physical history of mankind, 3 изд. 1849) и популярнымъ резюмэ er« (The na­tural history of man, 1845), a вслѣдъ затѣмъ Ноттъ и Глэйддонъ из- даютъ свои «Types of mankind» 1854, гдѣ классификація человѣче- скихъ разновидностей является уже не только результатомъ безспорной учености авторовъ, но еще въ связи съ жизненными вопросами дня, какъ оружіе борьбы для ілантаторовъ южныхъ штатовъ сѣверо-американскаго союза. Въ 1818 году появляется въ Германіи первое, a въ 1835 второе спеціальное періодическое изданіе, посвященеое антропологіи. Въ началѣ вѣка образуется въ Парижѣ «Общество наблюдателей человѣка», a въ 1839 году, подъ вліяніемъ Вильяма Эдвардса, общество этнологовъ, вы- звавшее къ жизни этнологическія общества въ Лондонѣ и Ныо-Іоркѣ, и тотъ же Вильямъ Эдвардсъ въ своемъ письмѣ (переведенномъ Гранов-

XXIII

шшъ) къ Амэдэ Тьерри (1839) связываетъ этнологическіе вопросы съ историческими. Въ 1844 году этяологіи назначаютъ и особый подотдѣлъ на собраніяхъ Бритавской ассоціаціи. Съ самаго начала вѣка являются свидѣтельства археологическихъ яаходокъ о дрѳвности человѣка и о его соврсмевности съ мамонтомъ и другими исчезнувшими животными (Джонъ Фрэръ, 1800, Турналь 1828, Кристоль и Мартенъ де Серръ, 1829). Трид- датымъ годамъ принадлежатъ замѣчательныя изслѣдованія Шмерлинга въ Вельгіи и Вушэ де Перта близъ Аббевиля, и въ это время начинаютъ по- являться защитники геологической древности человѣка (Жоли съ 1835). Но лишь во второй половинѣ 50-хъ годовъ оффиціальная ваука принуж- дева признать дѣйствительность фактовъ, ва которыѳ она до сихъ поръ не хотѣла обращать вниманія, когда съ 1847 г. въ Даніи уже существо- вала коммиссія для раскопкя «сорныхъ кучъ (KjoMvenmöddings)», когда въ 1853—54 годахъ ва Мейленскомъ озерѣ въ Швейцаріи открыты свай- ныя постройки, когда въ 1857 г. найденъ неандертальскій черепъ чело- вѣка, когда въ 1858 г. въ Англіи приступлево къ раскопкамъ Брайкс- гэмской пещеры и учеяый полигисторъ, позитивистъ Литтрэ, познакомилъ европейскую публику въ наиболѣе читаемомъ французскомъ обозрѣяіи съ рабойдш Вушэ де Перта.

И вотъ въ 1859 г. антропологія выступаетъ во всемъ вооруженіи на ваучную почву въ то самоѳ врехя, когда появляется первое изданіе книги Дарвина, въ философскомъ, если нѳ въ прямо-научвомъ, отяошѳніи, са- мымъ тѣсвымъ образомъ связанной съ условіями появлеяія вовой науки. Въ 1859 г. основаво парлжское антропологическое общество. Въ 1859 г. замѣчательнѣйшіе англійскіѳ геологи утвердили своймъ авторитетомъ из- олѣдованія Вушэ де Перта. Въ 1859 г. Вайцъ вачалъ издавать свою «Антропологію народовъ, лрѳбывающихъ въ естественномъ состояніи». Че- резъ четыре года (1863) на основаніи дарвінизиа антропологія имѣла уже свою классйческую литературу въ трудахъ Гэксли («0 положеніи человѣка въ ряду органическихъ существъ», перев. подъ редакціей проф. Бекетова. 1864), Лайэля («Древность человѣка», перев. изд. А. Ковалѳвскаго. 1864), Фогта («Vorlesungen über den Menschen». Русскій переводъ, издан. Гайдебурова 1863 и 1865 очень плохъ и съ пропусками). Черезъ два года позже она яолучила прочное осяованіе въ Гермаяіи, имѣла свои «Общія инструкціи для автропологячѳскихъ изслѣдоваяій», свои международные съѣзды антропологовъ, и въ замѣчательныхъ трудахъ Лэббока и Тэйлора 'связала вопросы о доисторическомъ бытѣ человѣка съ вопросами этногра~

і*

АНТРОПОЛОГІЯ.

фіи, вступая вмѣстѣ съ тѣмъ въ самую тѣсную связь съ задачами соціо- логіи и исторіи. Въ слѣдующемъ году «Всеобщая морфологія» Гэккеля,. закрѣпляя союзъ антропологія съ дарвиеизмоиъ и расширяя ва первую всѣ задачи эволюціонной философіи зоологіи, если и не могла научно рѣ- шать всю громадную совокупность вопросовъ, поставленныхъ авторомъ, то указала путь, по которому слѣдуетъ идти для рѣшенія этихъ вопросовъ, и въ особенности выяснила болыпинству философское значеніе новаго напра- вленія научвыхъ работъ. Въ 1868 году, Гукеръ, президентъ БританскоЁ ассоціаціи, нѣсколько разъ въ своей рѣчи возвращался къ антропологіи, «наукѣ, находящейся въ своей зарѣ», изслѣдованія которой «можетъ быть самыя увлекательныя изъ всего, чт0 возбуждало способности человѣка, и не могутъ не вызвать сочувствія члеяовъ Вританской ассодіаціи, когда ведутся, какъ теперь, въ истинно-научномъ духѣ и подчиняясь научнымъ методамъ». Съ 1865 г. уже заявлеаа была потребность въ руководствѣ для изученія новой науки.

Этотъ быстрый ростъ уже самъ по себѣ доказывалъ, что, согласно словамъ Or. Конта, мы имѣемъ здѣсь предъ собою отдѣлъ, который «саіъ собою вошелъ въ систему ваукъ», потоиу что былъ «обусловленъ испыты- ваѳмымъ въ яродолженіе значительнаго времеви сознаніемъ истиныхъ по- требностей человѣческаго ума». Посмотримъ ближе на эти потребности, на сколько ихъ можно разглядѣть въ общемъ ходѣ мысли XIX вѣка.

На первомъ мѣстѣ являлась задача зоологическая.

Съ ХѴІІ-го вѣка вырабатывался и раепространялъ во всѣ стороны свои завоеванія міръ точной, научной мысли, вооружевной критическими мётодами, столь же твердо рѣшившейся приложить эти иетоды ко всѣмь предметамъ, входившимъ въ область этой мысли, какъ и устранить изъ этой области всѣ фантастическія и метафизическія существа, безъ кото- рыхъ не могла жить менѣе ясная мысль нредшествующихъ поколѣній, но которыя представляли теперь лишь помѣху росту науки. Давно уже было- привнано, что человѣкъ есть объѳктъ зоологіи, наравнѣ съ множествомъ другихъ существъ, слѣдовательно, основная задача научной мысли ставила на очѳредь изученіе его т.ѣми же нетодичешши пріемами, которые зоологія при- лагала къ.другимъ существамъ; примѣненіе къ нему тѣхъ же законовъ,которые зоологія открывала или пыталась открыть среди другихъ живогныхъ организ- водвъ. Однако, рядомъ съ этою задачею болѣе или мевѣе ясно присутствовало въ человѣчествѣ сознаніе, что человѣкъ для человѣка есть все-таки со- вершеэно особое животное, на которое можно распространить авалогіи ва-

XXIII

(шоденій собственнаго я несравненно шире и точвѣе, чѣмъ навсякоедру- гое, и отъ котораго уже приходится во многихъ областяхъ знанія пере- ходить къ другимъ животныиъ путемъ дальнѣйшихъ, менѣе точаыхъ, ана- логій; совершенно особое животное, которое входитъ съ нами, или можетъ войти, въ обществѳнвую связь солидарносги, въ личвыя отношенія аффекта, въ кооперативную зависимость коллективной работы въ такой мѣрѣ, ко- торая нѣсколько осуществляется для нѣкоторыхъ другихъ животныхъ ляшь на самыхъ низшихъ ступеняхъ человѣческаго развитія. Въ XIX вѣкѣ кь человѣку не могъ уже приложить развитой человѣкъ не только метода ви^ висекцій, но и цѣлаго ряда опытовъ съ объективво-научною дѣлью, вызы- вающихъ физйческое или нравственноѳ страданіе. Въ ХІХ-мъ вѣкѣ разви- той человѣкъ не только не могъ съѣсть человѣка,—какъ онъ ѣстъ быка, лошадь, иногда собаку — но не могъ обратить его въ рабство, и даже эксплуатацію его экономическуіо и политвческую прикрывалъ самъ отъ себя различными, болѣе или менѣе лицемѣрными, теоріями. Съ распростра- неніемъ и выработкою біологичеекзхъ ыетодовъ изслѣдованія, задача «есте- €твенвой исторіи человѣка»,по образцу естественной исторіи муравьевъ и журавлей, годовоногихъ и кошекъ, становилась все насущнѣе, но въ то же время растущее развитіе, создавшее слово «человѣчество>, поставившее зту новую метафизическую сущность на алтарь школы позитивистовъ и указавшее технической соціологіи, какъ отдаленную задачу, солидарность всѣхъ особей, охватываемыхъ этимъ терминомъ— это развитіе XIX вѣка не дозволяло розыскиваемой «естественной исторіи¹ человѣка» сдѣлаться просто главою зоологіи и требовало для нея* чего-то еще.

Философская работа мысли, о которой будетъ сказано ниже, и которая участвовала въ значительяой мѣрѣ въ разватіи задачи «естественной исто- ріи человѣка», работала въ тоже самоѳ время и параллельно сърусломъ антропологіи въ области біологіи вообще и въ тотъ самый годъ, когда парижское антропологическое общество приступало къ своей задачѣ «орга- нязовать и оживить» антропологію, какъ особое цѣлое,—^къ задачѣ, для которой, по словамъ Врока, «были бы недостаточны соединенные геніи Аристотеля, Галлера и Гумбольдта» (рѣчь 4-го іюня 1863 г., переведена въ «Заграничномъ Вѣстникѣ» 1864 года), въ этотъ самый годъ появи- лась книга Дарвина, зеаченіе которой для.всѣхъ отраслей біологіи н для множества вопросовъ всѣхъ остальныхъ отраслей науки будутъ въ состоя- віи вполнѣ оцѣнить лишь будущія поколѣнія, какъ ни поразительно это значеніе уже и для васъ. Ояа яе могла не внести полный переворотъ ж

АНТРОПОЛОГІЯ.

въ задачу «естественной исторіи человѣка». To, о чемъ фантазировали разные уединенные мыслители прежнихъ вѣковъ и на чтб точные ученые смотрѣли, какъ на дѣтскую игру воображенія, становилось научво-фи- лософскимъ вопросомъ. Человѣкъ, какъ продуктъ эволюціи зоологическаго ліра; человѣческія разновидности, какъ явленія эволюціи человѣческаго рода; факты дикой и дивилизованвой жизни народовъ, какъ ступени эво- людіи, связывающей видъ homo sapiens, едва отдѣлившійся отъ другихъ зоологическихъ видовъ, съ современвьшъ человѣческимъ обществомъ—вотъ были элемевты новой постановки задачи «естественной исторіи человѣка». Самое сближевіе этихъ различныхъ элементовъ выводило послѣднюю изъ области чистой зооологіи, такъ какъ слово «разновидности» охватывало не только расовое различіе монгола отъ негра и индуса, но и вырабо- тавшееся въ теченіе исторіи различіе англичанина отъ француза и нѣмда, китайда отъ калмыка, и еще болѣе тонкое антроиологическое различіе горнорабочаго всѣхъ странъ отъ лавочника, отъ профессора, даже отъ порт- ного; a ступени развивающихся въ своемъ разнообразіи общественныхъ формъ, обществевныхъ религій, общественной техники и общественвыхъ знавій развѣ въ самыхъ низпшхъ своихъ элементахъ имѣли нѣкоторыя параллели въ мірѣ другихъ животныхъ. Првходилось старую задачу «сравнительной анатоміи», поставленную еще въ ХѴІІ-мъ столѣтіи, ве только обработать въ лриложевіи къ человѣку съ помощью самыхъ точныхъ пріемовъ научвой техвики ХІХ-го вѣка, не только внести ее въ классифи- кадію группы «человѣкоподобныхъ» шш «приматовъ», но еще развернуть ее въ задачу новой «морфологіи», гдѣ оргавы и отправлевія человѣка ока- зывались членами длиннаго ряда органовъ и отправлевій, развивающихся во всемъ органическомъ мірѣ, вродолжающихъ развиваться въ различныхъ разно- видностяхъ человѣка и вырабатывающихся здѣсь въ такія сложныя интел- лектуальвыя, аффективвыя и соціологическія формы и процессы, которые требуютъ совершевно особыхъ пріемовъ изслѣдовавія, гораздо болѣе прнвыч- ныхъ психологу, эковомисту, юристу, историку, чѣмъ зоологу и физіологу. Приходилось писать ве только «естеетвенвую исторію* расъ или народовъ, «ііребывающихъ въ естествееномъ состояніи», но и «естественвую исторію» историческихъ національностей, естественную исторію содіологическихъ ти- повъ, обусловлевныхъ раздѣлѳніемъ труда. Приходилось, наконедъ, устано- вить граниды и переходяые пункты между формами культуры, которыя по праву могутъ представлять параллель съ государствами муравьевъ и пчелъ, еъ семьями голубей и тигровъ, съ техвическвми пріемами термитовъ и бо-

VII

бровъ, и явленіями цивилязаціи, которыя даля поэму Лукреція, драму Шекс- пира, Ргіпсіріа Ныотона, The origin of Species Дарвина, Das Kapital Маркса. Надлежащимъ образомъ понятая «естественная исторія человѣка», чтобы быть столь же полною и научною, какъ другія отрасли зоологіи, выходила во имя началъ эволюціи изъ предѣловъ задачи зоологической.

Но рядомъ съ этимъ стояла задача исшорическая.

И какъ продолженіе и какъ реакдія мысли ХѴІІІ-го вѣка, мысль ХІХ-го стала преимущественно мыслью историческою, и самая теорія эволщіи въ біологіи была отраженіемъ въ этой области историческаго пріема мышленія точно такъ же, какъ этотъ пріемъ отразился за волвѣка ранѣе въ Werden Гегеля и въ его рядахъ «логическихъ категорій», изъ которыхъ должны были выработаться «историческія категоріи» Маркса въ области политической экономіи. Требованіе реальнаго, научнаго пови- манія вещей, поставленное ХУІІІ-мъ вѣкомъ, совершенно естествеено должно было вызвать стремленіе къ рѳальному поніманію продесса исто- ріи, къ переходу ея отъ описанія любопытныхъ раритетовъ разнаго вре- мени къ отличенію въ ея процессѣ характеристическихъ особевиостей каж- даго періода, каждой эвохи. существенныхъ элементовъ дѣлаго продесса въ жхъ взаимной зависимости и въ ихъ вліяніи на пестрыя частности ка- лейдоскопа событій, наконецъ, той тѣсеой связи, въ которой каждая эпоха находится со всѣми другими, сохраняя въ себѣ многія переживанія всѣхъ ; періодовъ, ее подготовившихъ, и заключая въ себѣ зародыши будущіхъ фазисовъ жизни человѣчества, которымъ она служитъ подготовленіемъ. Но къ этому отыскаяію связи между извѣстными звеньями цѣпи неизбѣжво присоединилось требованіе угадыванія формы звевьевъ, о которыхъ не со- хранилось историческихъ свидѣтельствъ. Археологія и лингвистика открыли доисторическій періодъ жизни человѣчества, подготовлявшій дивилизадію историческихъ народовъ. Но памятники археологіи лежали рядомъ съ остатками костей, которыя вызывалн изслѣдованія палеонтолога, аватома, тогда какъ самая древность памятвиковъ и костей обусловливалась выво- дами геолога. Слова языка свидѣтельствовали о первобытвыхъ психиче- скихъ и біологическихъ продессахъ, которые для своего разъясненія созда- вали новыя изслѣдовавія лсихо-физиковъ. Для пониманія первыхъ звеньевъ історіи народовъ, достигпшхъ впослѣдствіи высшихъ ступеней дивилизаціи, понадобилась параллель въ жизни эскимосовъ и австралійдевъ. Палеонто- логія исторіи и эмбріологія исторіи расширяли задачу историческаго по- нвманія до того, что для рѣшенія этой задачи нужна была помощи

АНТРОПОЛОГІЯ.

зстествоиспытателя, этнографа, лингвиста. Надлежаш;имъ образомъ поня- тая исторія первыхъ фазисовъ, чрезъ которые прошелъ человѣкъ, изслѣ- довавіе его доисторической жизни, чтобы быть столь же полвою и науч- ною, какъ исторія другихъ иеріодовъ, выходила во имя требованія непре- рывности историческаго развитія изъ предѣловъ задачи исторіа человѣ- ческихъ цивилизацій.

Такимъ образомъ, научвыя задачи зоологіи и исторіи вызывали вовый обособленный кошлѳксъ знаній. Въ то же время жизнъ ставила ХІХ-му вѣку свои задачи; овѣ отражались въ новыхъ міросозерданіяхъ, я эти, въ свою очередь, содѣйствовали этому обособленію.

Съ давяихъ поръ идетъ въ области теоретической мысли борьба между мыслыо критическою и мыслъго догматическою. Послѣдняя опиралась ва преданіе. Первая. противопоставляла ей фактъ наблюденія, логическое раз- яуждевіе о достовѣрности и различной вѣроятности аналогіи между раз- выми родами фактовъ, обобщевій, получаемыхъ изъ наблюдаемаго. Если критическую мысль можно уже частью указать въ цившшзадіяхъ древняго Востока, то ея первою прочною почвою явилась античная Гредія. Чѣмъ болѣе уясвялась и опредѣлялась въ своихъ пріемахъ и методахъ научная критика, тѣмъ опредѣлительнѣе выставлялось противоположеніе критиче- ской и догматичеекой мысли. Новая Европа въ XYII-мъ вѣкѣ поставила основной вопросъ критической мысли совершенно опредѣленно, какъ сво- боду иауки. Этотъ вопросъ, рѣшевный утвердительво сначала въ предѣ- лахъ довольно тѣсныхъ, создалъ вовую научную мысль. Но онъ неизбѣжно иерешелъ въ другой: гдѣ предѣлы научной мысли? Весь ХѴІІІ-й вѣкъ бился за то, чтобы отодвинуть эти предѣлы возможно далѣе, и яередалъ ХІІ-му вѣку защиту своего рѣшенія въ такомъ видѣ: <пѣшъ вопроса, котораго наука не имѣла бы права коснуться, прилагая къ яему свои критическіе жѳтоды». Это право критики было ограничено лишь самымъ свойствомъ человѣческаго познаванія; вопросы о сущности вещей, о «ве- щахъ самихъ въ себѣ», вопросы старивной метафизики были выдѣлены изъ области научной критики, во не потому, чтобы критическая мысль отказалась отъ своего права разсматривать ихъ, a потому, что она до- казала, что объ этихъ вопросахъ пичего научно знать нельзя. Но и тутъ научная критика пошла такъ далеко, какъ могла: она показала, какіе жизнѳнные вопросы наталкиваютъ человѣческую мысль на метафи- зическія задачи и какъ возникаютъ въ этой мысли метафизическія иллю- зіи о возможвости звать что-лабо о мірѣ безусловвыхъ сущностей.

XXIII

Ho сторонники догматической мысли не хотятъ допустить основного положенія свободной науки. «Есшь вопросы,—говорятъ они,—которыхъ ваучная критика касаться нѳ должна и касаться которыхъ безполезво, потому что они рѣшены разъ навсегда, и притомъ болѣе точио, чѣмъ могла бы наука рѣшить какой бы то ви было вопросъ. Это — всѣ во- просы, на которые даетъ свое рѣшеніе священное преданіе, неоспоримый авторитетъ». Сторонники критики выставляютъ на видъ историческія до- казательства погрѣшимости авторитетовъ, заключаются ли они въ пап- скихъ экцикликахъ или въ Коранѣ или въ Ведахъ; выставляютъ на видъ противорѣчія въ преданіяхъ, ихъ различное пониманіе въ разное время. Но тутъ уже защитники преданія отрицаютъ всякую возможность спора, относя къ задрещеннымъ областямъ именно разборъ осяовательности освя- щенныхъ авторитетовъ и цреданій. Когда споръ дошелъ до этого фазиса, сторонники критики и догмата перестаютъ понимать другъ друга. Споръ переходитъ въ область жизни и вызываетъ борьбу аффектовъ. Дротивники смотрятъ одинъ на другого, какъ на людей, иамѣренно извращающихъ истину. Теоретическій споръ обращается въ споръ нравственныхъ убѣжде- ній. На положеніе: «этотъ вопросъ рѣшать не должно», возражаютъ столь же категорически заявленіемъ: «этотъ вопросъ рѣшать слѣдуетъъ. Являются попытки отяять y противника возможность высказывать и рас- пространять свою мысль.

Должно всегда помнить, что здѣсь борьба идетъ не за самые факты науки, но за міросозерцанія, которыя объясняютъ и груипируютъ эти факты; за міросозерцанія, которыя вызваны жизневными стремленіями поддерживать авторитетъ догмата я общественныя формы, съ нимъ свя- занныя, нли отстоять свободное развитіе человѣческой мысли въ ея борьбѣ за истину и справедливость. Фактъ знанія самъ по себѣ викогда не вре- дитъ преданію и не защищаетъ его. Онъ допускаетъ множество сближевій, истолкованій, перспективъ. Ояъ есть лишь элемевтъ, который можетъ войти въ самыя разнообразныя сочетанія. Ояъ есть элементъ знанія, ко- торое становится наукою, a впослѣдствіи философскимъ міросозерца- ніемъ, когда давный фактъ былъ сближенъ съ другими фактами, привелъ къ обобщеніямъ, къ выводамъ, къ построеніямъ. Всякій догматъ могъ всегда быть примиренъ, такъ или иначе, со всякимъ отдѣльвымъ фактомъ. Но когда критическая мысль пріучила развитые умы отличать наиболѣе вѣроятные выводы, обобщенія и построенія отъ менѣе вѣроятныхъ, тогда яаука и міросозерцаніе всякаго новаго періода, какъ результатъ болѣе

АНТРОПОЛОГІЯ.

нзощренной, болѣе зрѣлой, болѣе разввтой мысли, объявляли неизбѣжно непримиримую войну догмату, въ формѣ котораго. передъ ними стояло окаменѣлое шросозерцаніе ихъ прѳдковъ, и во имя нравственной обязан- ности утверждать и воплощать истину шла упорная борьба между сто- ронниками двухъ ііротивоположныхъ наиравлевій.

Въ разные иеріоды человѣчества эта борьба за право дѣлать яовые выводы изъ фактовъ и язъ вѣровавій, строить вовыя шіросозерцанія, борьба за свободу мысли, шла подъ развыми знаменами. Примѣсь крити- ческой мысли къ догматическому и метафизическому содержавію была сначала незначительна н возростала лишь постепенно. Спорили между собою спервачисто догматическія ученія, вес.ьма мало отличавшіяся по своему ивтеллектуальному звачевію одно отъ другого. Затѣмъ спорили догмати- ческія ученія болѣе или мевѣе стройныя и объединевныя, т.-е. заклю- чавшія въ себѣ болѣе или менѣе философскаго элемента. Лишь съ ростомъ званія и критической мысли, борьба стала все болѣе группироваться около завоеваній науки, и при этомъ ходъ развитія знаній опредѣлялъ тотъ пунктъ, который составлядъ тактическій дентръ битвы, ту науку, кото- рая въ данную эпоху являлась ве только комплексомъ яакопляющагося звавія и расширяющагося повимавія, но еще ареной жизневвой битвы за право мысли, за ростъ критикн, за ея свободу. Въ новой Европѣ, съ ХТІІ-го вѣка устанавлввается міросозерцаніе, въ которомъ первое лѣсто завимаютъ факты реальваго наблюденія, высшая убѣдительность при- звается за авалогіями, почерпнутыми отъ сближенія подобныхъ фактовъ, высшая вѣроятность привадлежитъ обобщевіямъ, ваименѣе нуждающинся въ вепомогательныхъ представленіяхъ чего-либо чуждаго реальяому опыту для сближенія реальвыхъ фактовъ. Человѣческія свидѣтельства, гипоте- тическія существа получаютъ въ этомъ міросозердавіи тѣмъ менѣе довѣ- рія, чѣмъ менѣе они аналогичны съ выводами реальнаго ваблюденія, и совершенво отвергаются, если не подходятъ подъ реальвыя аналогіи. Въ этомъ вся развитая часть нашихъ совремеяниковъ видитъ успѣхъ человѣ- чества; можно доказать исторически, что распространеніе этого міросо- зердавія совпадало съ укрѣпленіемъ или даже пробужденіемъ въ людяхъ созвавія своего достоинства, желаніемъ бороться за всѳстороннее улучшевіе своего положенія, за свое убѣжденіе, за свое развитіе, за свое достоивство; естъ полвое освованіе вадѣяться, что дальвѣйшее распространевіе этого міросозерданія и его послѣдовательное прииѣвеніе въ области практи- ческихъ обществеввыхъ задачъ совпадетъ съ установлевіемъ обществен-

XXIII

ныхъ порядковъ, которые обусловятъ и болыпее общественное благосостоя- ніе и бблыпую общественную справедливость. Это міросозерданіе по праву носитъ названіе реализма во всѣхъ отрасляхъ философскихъ ученій, ва которыя оео распадается (матеріализиъ, эволюціонизмъ, позитивизмъ, антропологизмъ, критидизмъ и т. п.) и ведетъ упорную борьбу съ догма- тическими и метафизическими ученіями, унаслѣдованными отъ прежнихъ періодовъ мысли и съ которыми ни въ какія сдѣлки оно входить не мо- жетъ и не должно, такъ какъ оно хранитъ въ себѣ, въ у.бѣжденіи его сторонниковъ, единственный всточникъ будущаго прогресса мысли. Съ на- "чала XVII вѣка, когда война реализма съ его противниками получила правильное течевіе и связала свою судьбу съ завоеваніями въ области точнаго званія, три науки стали послѣдовательно центрами этой борьбы, какъ бы воплощая въ своихъ теоріяхъ право свободы человѣческой мысли. Это была астрономія въ эпоху Галилея; это была геологія въ началѣ ны- нѣшняго столѣтія; эта же роль принадлежитъ въ ваше время антропо- логіи, и васколъко она еознаетъ эту роль свою, доказываютъ слова двухъ представителей европейскаго знанія, которыхъ никто не можетъ заподозрить въ легкомысліи и въ либеральничаніи Предсѣдатель Бри- танской ассодіаціи въ 1868 году, Гукеръ, говорилъ въ своей рѣчи, ко- торою открывалъ засѣдавія этого парламевта науки въ такой щепетиль- вой странѣ, какъ Англія: «Доисторическая археологія есть послѣдвій изъ свѣточей, разсѣявшихъ мракъ вѣковъ и замѣнившихъ уважаемыя преда- нія научными истивами. Астрономія... прежде другихъ вырвала факелъ изъ рукъ догматическихъ учителей, разрушила букву и постигла смыслъ закона. За нею слѣдовала геологія, но лишь послѣ двухъ вѣковъ, хотя она и до сихъ поръ не успѣла очистить догматическое ученіе отъ развыхъ сплетевій научныхъ заблужденій. Ова указала, что животная и раститель- ная жизвь предшествовала человѣку не днями, a мпріадами годовъ... Наконедъ, вовая наука объявляетъ, что самъ человѣкъ жилъ на земдѣ, можетъ быть, за многія тысячи лѣтъ до начала историческаго періода». За годъ передъ тѣмъ, въ 41-мъ собраніи нѣмецкихъ естествоиспытателей и медиковъ, Шафгаузенъ говорилъ: «Не сговариваясь между собою, почти всѣ лида, произносившія рѣчи въ этой залѣ, сввдѣтельствуютъ о новомъ воззрѣніи на вещи, объ единствѣ природы. Вы скоро замѣтите, что въ

^г) He имѣя подъ руками оригиналовъ рѣчей Гукера и Шафгаузена, бе- ремъ дитаты изъ „Отеч. Зап." 1869 г.

АНТРОПОЛОГІЯ.

моемъ отчетѣ объ антропологическихъ изслѣдоваеіяхъ звучитъ тотъ же мотивъ, но иначе варьированный. За нѣсколько дней здѣсь было сказано, что пала преграда между физикою и физіологіею, между неорганической и органической природою. Мы зеаемъ, что она также пала между жи- вотными и растеніями. Прибавшіъ теііерь, она пала точнотакъже между настоящимъ и прошедшимъ, между человѣкомъ и животнымъ».

Какъ центръ столкновенія міросозерцаній различныхъ періодовъ,—какъ область жизненной борьбы за право критической мысли, дѣлать свободно выводы изъ фактовъ и подчиняться лишь собственнымъ законамъ о ло- гйческихъ выводахъ и наиболѣе вѣроятныхъ заключеніяхъ,—какъ «модная' наука», интересующая не только спедіалистовъ, не только людей привыч- ныхъ къ критическому мышленію, но и менѣе подготовленныхъ личностей— автропологія, конечно, дол?кна терпѣть и многочисленныя неудобства своего особенеаго положенія. Въ антродологическія общества приливаютъ силы недостаточно подготовлевныя; въ антропологическихъ работахъ участвуютъ многіе диллетанты, для которыхъ научная истина, какъ цѣль, и научный методъ, какъ ояудіе, представляютъ нѳ особенно важный интересъ; въ антропологичѳской литературѣ накопляется, рядомъ съ серьезными труда- ми, огромное количество произведеній, роняющихъ достоинство науки, маскою которой они прикрываются. Потребности борьбы за свободу кри- тики и положеніе, занятое антропологическими вопросами въ этой борьбѣ, имѣютъ слѣдствіемъ, что даже серьезеые труды, сюда относящіеся, вво- дятъ въ область науки гипотетическія построенія, которыя, съ одной сто- роны, далеко не могутъ претевдовать на научнуш точность, съ другой— вслѣдствіе недостаточнаго развитія авторовъ въ столь же важныхъ отрае- ляхъ знавія (напр. въ экономической отрасли соціологіи), сближаютъ антрояологію и исторію эволюціи, съ ыею тѣсно связанную, съ нѣкото- рыми реакціонвыми яаправлѳвіями нашего вреиени н отнимаштъ отъ нѳя то важвое философское врогрессивное значеніе, которое ей безспорво при- надлежитъ во всѣхъ жизненныхъ вопросахъ настоящей эпохи. Сюда отно- сятся многія работы нѣзіоцкихъ эволюдіонистовъ: Іегера, Оскара Шмидта и другихъ, въ нѣкоторой мѣрѣ даже Гекеля. Это все—яеизбѣжное зло, о которомъ можно жалѣть, противъ котораго слѣдуетъ бороться, но ко- торое саио по себѣ не вредитъ ви научному значенію, яи дѣйствительной философской роли автропологіи въ настоящую эпоху.

Кромѣ сближенія трудовъ въ развыхъ областяхъ науки и кромѣ жиз- невной философской борьбы за свободу мысли, которые одновременно со-

XXIII

дѣйствовали создавію обособленной области антропологіи, въ томъ же на- правлевіи вліяло и большее распространевіе въ XII вѣкѣ общественнаго стремленія къ общедоступному научяому образованію,—стремленіе, которое, по самой своей сущности, было врагомъ спеціализадіи и склонялось къ сбличсенію разнородныхъ свѣдѣній около одного центральнаго пункта. До антропологіи эту роль централизующаго знанія, интереснаго болыпинству именно сближеніемъ данныхъ изъ разныхъ сферъ мысли, стала играть до извѣстной степени въ XIX вѣкѣ гѳографія. Но антропологія икѣла въ этомъ отношеніи безспорное преимущество, такъ какъ ова охватывала бо- лѣе обширвый горизонтъ, затрогивала болѣе интересвые вопросы, a вмѣстѣ съ тѣмъ и ,была не только комплексомъ знавій, но и источеикомъ весьма доступнаго міросозерцанія. Поэтому всѣ симпатіи общества къ популя- ризадін знанія въ формѣ, группирующей ихъ около конкретваго объекта и вызывающей интересные и не особенно отвлеченные вопросы, поддержи- вали организацію антропологическихъ работъ въ одно дѣлое.

Такимъ образомъ естественное развитіе зоологическихъ, сравнительно- анатомическихъ, историческихъ и археологическихъ работъ вело къ обра- зовавію комплекса знавій, группированнаго около понятія о человѣкѣ и требовавшаго, съ точки зрѣнія естествоиспытателя, пособія археолога, лингвиста, этнографа, психолога, съ точки зрѣнія историка—пособія ана- тома и геолога. Жизненная борьба за свободу научвой критики въ то же самое время поднимала знамя этихъ самыхъ антропологическихъ .розыска- вій, и «наука о человѣкѣ» собирала около этого знамени не только развитыхъ ученыхъ, но всѣхъ развитыхъ людей. Обществеввыя симпатіи къ популяриааціи знаній, группированныхъ около ивтересныхъ вопросовъ, работали въ томъ же направлевія. «Истивныя потребаости чѳловѣческаго ума» вроявлялись въ создавіи новаго отдѣла науки, въ созданш аитро- пологіи.

Оставалось опредѣлить содержаніе новой науки, уставовить ея мѣсто въ систематякѣ наукъ, ея отношеніе къ сосѣднимъ областямъ знанія.

Но прежде всего являлся вопросъ: наука ли это? Нѳ сводятъ ли за- дачя антропологіи съ ихъ жизненною важяостыо для современной мысли изслѣдователя этихъ задачъ съ почвы строгой критики въ область тенден- ціозныхъ угадывавій? Еще въ 1862 году Монтегацда говорилъ, что чело- вѣкъ «составляетъ дѣлый міръ, ожидающій своего Гумбольдта» и что слово ^«антропологія» обозначаетъ «скорѣе стремленіе, чѣмъ науку», a въ на- чалѣ слѣдующаго года Гэнтъ, открывая Лондонское антропологическое

АНТРОПОЛОГІЯ.

общество, высказалъ, что «наука—антропологія, не только находится въ дѣтствѣ, но, какъ наука, едва-ли существуетъ». Одвако, достаточно цити- ровать слова ея знаменитыхъ основателей, чтобы убѣдиться, что она не- медлевно стала на научную почву. Великій біологъ, которымъ могла гор- диться Петербургская академія, Карлъ Эрвстъ фонъ-Бэръ, могъ уже ска- зать слѣдующее о научныхъ пріобрѣтеніяхъ въ антропологіи: «Всякая великая научвая задача подобна укрѣпленію, къ которому можао приблизиться лишь постепенво, подводя траншеи. Вообще полагаютъ сначала, что укрѣ- пленіе можно взять пристуаомъ, но скоро становится яснымъ, что мы го- ворили не о самой вещя, но только о ея призракѣ, о ея изображеніи въ нашеиъ умѣ. Поэтому будемъ работать и рыться понемногу вдередъ, за- ідищаясь фашинами критики; со временемъ мы постепенно подойдемъ ближе и увидимъ конецъ яснѣе передъ нашими глазами, a между тѣмъ хорошо укрѣпиися на внѣшнихъ веркахъ. Если мы никогда не овладѣемъ всею крѣпостыо помощью нашихъ траншей, причину тому, можетъ быть, надо искать въ обстоятельствѣ,—придерживаясь прежней метафоры — что при- рода—нѳ трусливый .комендантъ, сдающійся какъ только взяты внѣшвіѳ верки». Одинъ изъ замѣчательныхъ представителей современной француз- ской наукй, Поль Брока, которому болѣе всѣхъ другихъ, яожетъ быть, обязана антропологія своею нынѣшнею организаціею и своимъ положе- ніемъ,—ставилъ съ самаго вачала вполнѣ научно задачу того отдѣла ея, который . преимущественно разрабатывался во Франціи, подъ именѳмъ «Anthropologie générale», слѣдующимъ образонъ: «Всѣ человѣческія расы, несмотря на ихъ различія, составляютъ одно великое дѣлое, одну гармоническую группу, и важно разсмотрѣть эту группу въ ѳя щъложь, опредѣлить ея положеніе въ ряду существъ, ея отношѳніе къ другимъ естественнымъ группагь, ея общіе признаки, какъ анатомическіе и физіо- логическіе, такъ и психологическіе. He менѣе необходино изучить также законы, по которымъ удерживаются или измѣвяются эти признаки, одѣ- нить дѣйствіе вяѣпшихъ условій, измѣвеній клииата, явленій наслѣдственной передачи и крайнихъ вліяній единокровія или зтническихъ помѣсѳй. Это— великіе и важные вопросы въ сферѣ естественной исторіи и общей біоло- гіи». Мы видѣли вышѳ, что Гукеръ, занимающій весьма высокое мѣстовъ англійской наукѣ, признавалъ за розысканіями антропологовъ «истивно- научный духъ» и «научвость методовъ». Даже основатель лондонскаго антропологичвскаго общества, Гэнтъ, который проникся болѣѳ другяхъ круп- ныхъ дѣятелей въ области антропологіи присущѳю ей потребностью жиз-

XXIII

нѳнной борьбы за свободу научной критики и даже сообщилъ лондонскому антропологическому обществу характеръ, можетъ быть, слишкомъ агрес- сиввый,—даже Гэнтъ поставилъ ѳй задачи строго научныя. «Надо основать,— говоритъ онъ въ своей первой рѣчи въ обществѣ, — науку фактическую. Будущія поколѣвія насъ будутъ болѣе благодарить за установленіе хоро- шихъ вадежныхъ фактовъ, чѣмъ за какія бы то ни было смѣлыя умозрѣ- нія»» И позже онъ пясалъ: «Мы должны ставить вяереди всего, какъ требованіѳ нашихъ работъ, что ш не болѣе какъ совѣстливые изслѣдо- ватели и толкователи природы... Наша цѣль—создать вауку чисто индук- тивную, которая по самой своей природѣ ве будетъ никогда закончена и, слѣдовательно, викогда не будетъ совершенна. Антропологія, наука чело- вѣческой природы, должна измѣвяться съ измѣнѳніями этой нрироды». Ко- нечно, какъ уже было сказано, антропологія заняла слишкомъ видное мѣсто въ современной борьбѣ за свободу критической мысли, чтобы устоять противъ побужденій выйти изъ этихъ, чисто научныхъ, предѣловъ. Она очень часто переходила въ область слишкомъ смѣлыхъ аналогій и через- чуръ широкихъ міросозерцаній. Но эти историческіе наросты, неизбѣжные въ каждомъ живомъ направлевіи мысли, не мѣшали тому, что въ ея ос- нованіи лежали чисто научныя данныя, которыя могли разростись въ строго» иаучный комплексъ.

Какъ продуктъ естественныхъ требованій умственной жизни, какъ ре- зультатъ разнообразныхъ вліяній, антропологія и до сихъ поръ не создана, но создается, опираясь на свои научныя требованія. Задачи ея далеко- далеко нѳ опредѣлены вполнѣ, но опредѣляются въ самомъ процессѣ ра- ботъ надъ ними. Ея содѳржаніе, ея объемъ, ея подраздѣленія составляютъ еще предмѳтъ многочисленныхъ споровъ, во они постѳпенно уясняются для тѣхъ, кто относится къ нимъ серьезво, безъ схоластическаго вжиманія въ заранѣе принятыя схѳмы вѣчно разнообразныхъ продуктовъ мысли и жизни, беря въ соображеніе и работы ученыхъ въ ихъ насущной груіши- ровкѣ, и логическія требованія мысли, сближающѳй одеородное и раздѣ- ляющей разнородное, и условія расширенія знанія путемъ пѳрехода отъ извѣстнаго къ неизвѣстному, отъ нѳпосредственно даннаго къ тому, чтд усняется лишь косвѳнно. Здѣсь мы не имѣемъ ни нужды, ни желанія из- лагать всѣ разнообразные взгляды на содержаніе, объемъ и раздѣленіе антропологіи, имѣя цѣлью лишь ознакомить читателя съ научною поста- новкою области, общепонятный обзоръ которой предлагаетъ читателямъ Тайлоръ. Мы ограничимся лишь тѣми выводами изъ современныхъ антро-

АНТРОПОЛОГІЯ.

пологдческихъ работъ въ ихъ совокудности, которые, по нашему мнѣнію, ваилучше соотвѣтствуютъ настоящему состоянію этихъ работъ, считая весьма вѣроятвымъ, что лѣтъ черезъ 50, какъ содержаніе антропологіи, такъ и ея подраздѣлеяія и отношеніе къ систематикѣ ваукъ вообще, мо- гутъ измѣниться въ большей и меньшей стедени. Мы далеки огъ мысли начертить окончательную карту области науки, находящейся въ самомъ живомъ процессѣ развитія. Мы будемъ говорить только объ антропологіи, какъ ее фактически выработала всторія мысли въ началѣ послѣдней чет- верти XII столѣтія, и какъ она, по нашему мнѣнію, наилучше группи- руется въ стройное дѣлое."

Дедуктивнымъ путемъ о содержаніи антропологіи можно заключить весьма немногое. Если въ первой половиаѣ ХУІ вѣка Галеаццо Капелла опредѣлилъ ее какъ «разсужденіе о человѣческой природѣ», a Карлъ Эрнстъ фонъ-Бэръ въ «Эндиклопедическомъ словарѣ» 1862 года писалъ: «Антропологія—ученіе о человѣкѣ», и много разъ это самое положеніе встрѣчалось въ различеыхъ трудахъ и компилядіяхъ,—то это ещѳ вовсе не опредѣляетъ содержаніе антропологіи какъ особой области. Понятіе о чбловѣкѣ и о наукѣ, объѳктъ которой онъ составляетъ, крайне неопре- дѣленно, потому что, съ одной стороны, оно мсшетъ быть расширено до того, что вмѣститъ въ себѣ все чтб угодно; съ другой—оно можетъ быть огравичеіо совершенно произвольно. Карлъ Эрнстъ фонъ-Вэръ самъ ука- зывалъ, что природа человѣка составляетъ вершину или точку исхода, смотря по принятому направлевію, для весьма различныхъ наукъ: зооло- гіи, сравнительной анатоміи и фязіологіи, всемірной исторіи, филологіи, государственныхъ наукъ и философіи права; ова заключаетъ всю психоло- гію. Гэнтъ находилъ, что антроііологія, какъ «наука всей природы чело- вѣка... заключаетъ въ себѣ почти весь кругъ наукъ». Въ одномъ русскомъ философскомъ трудѣ 1861 года, принадлежавшемъ къ направленію антро- дологизма, развивалась мысль, что человѣкъ одновременно и представляется «результатомъ ввѣшняго міра, исторіи и собственнаго сознанія», и есть «источникъ внѣшняго міра, источникъ исторіи, источнвкъ собствевнаго сознавія»; съ точки зрѣнія этой фшгософской системы понятіе о человѣкѣ представляется центромъ ужѳ не почти всей, a положитѳльно всей науки, но для систематики наукъ подобное философское отожествленіе «науки о человѣкѣ» і «науки вообще» было бы совершенно безполезно. Примѣровъ совержено произвольнаго ограниченія содержавія антропологіи лриводить не будемъ, такъ какъ оеи слишкоиъ разпообразны и вовсе не поучительвы.

XXIII

Содержаніе антропологіи приходится опредѣлить прежде веего путемъ эмпирическимъ. Нѣкоторыя области знанія, имѣющія прѳдметомъ человѣка, уже обособились; въ другія организовавшіяся уже вауки человѣкъ вхо- дитъ наравяѣ съ другими объектами, какъ одивъ язъ послѣдвихъ; нѣтъ яикакого повода разрушать уже организованные и удобные ваучныѳ ком- ллексы, чтобы выдѣлить часть изъ нихъ въ новую науку. Должно всегда помнить слова Огюста Конта, что «разгравиченія, установлеиныя между вашими вауками, искусствеввы по самой своей сущности. Въ дѣйствитѳль- ности, предметъ вашихъ взслѣдованій—одинъ; мы его подраздѣляемъ лишь съ цѣлью раздѣлить встрѣчающіяся затрудненія, чтобы ихъ удобнѣе раз- рѣшить» (Cours de phil. pos. I, 37), и потому организовавшіеся уже •отдѣлы знавія приходится удерживать, пока нѳ встрѣтится такихъ «не- удобствъ» въ распредѣленіи работъ или въ логической связи предметовъ, которыя заставятъ возникнуть вовые отдѣлы во имя «истинныхъ потрѳб- ностей человѣческаго ума».

Съ этой точки зрѣвія надо посмотрѣть, какіе отдѣлы зеавія, имѣю- щаго исключительвымъ или частнымъ вредметомъ чѳловѣка, уже обособи- лись и ве нуждаются въ вастоящую минуту въ перестройкѣ; какіе отдѣлы, безспорно првнадлежащіе этой области, составили въ послѣднее время пред- метъ научной критики, или напрашаваются сами собою на обособленное ваучяое изслѣдованіе; какая сторона понятія о человѣкѣ можетъ имъ слу- жить связующимъ мотивомъ, и разъ сдѣлавшись этшъ мотивомъ, можетъ, •съ своей стороны, уяснять и развиватъ существующіе вопросы антрополо- гіи и ставить новые. Мы прямемъ за точку исхода раздѣленіе явленій на повторяющіяся, составляющія предметъ феноменологическихъ отдѣловъ •естѳствозванія (въ значительной мѣрѣ совпадающихъ съ «абстрактными» науками Ог. Конта), и на неповторяющіяся явленія развитія, которыя изучаются въ наукахъ морфологической ѳволюціи (систематическое по- •строеніе которыхъ составляетъ насущвую задачу систематики ваукъ ближай- шаго будущаго и стало возможво лишь вслѣдствіе приложенія въ послѣд- нія 20 лѣтъ къ огромному числу областей звавія вачала эволюціоннаго трансформизма).

Въ каждомъ человѣкѣ, какъ біологической особи, совершаются опре- дѣленные повторяющіеся процессы, которые входятъ въ область феномено- лоіической части біолоьіи вли физіологіи и патологги. йзъ нихъ, какъ по особой важности для человѣка, такъ и по особому методу, который

приходится употреблять для одной доли этихъ процессовъ, выдѣляются явле-

h

АНТРОПОЛОГІЯ.

нія жихичетяу входящія, вмѣстѣ съ изученіемъ всѣхъ объективныхъ явленій, ихъ сопровождающихъ, въ область психолоііи. Но разсмотрѣніе- человѣка, какъ особи, есть лишь частная область его изслѣдовавія. Онъ, какъ отдѣльная, самостоятельная особь, собственво вовсе не существуетъ. Подобно многімъ общественнымъ животнымъ, въ немъ ни біологическіе, ни психологическіе процессы нѳ могутъ совершаться внѣ общежитія. Явленія общественной связщ законы ея усиленія и ослабленія, формы, въ кото- рыхъ она лроявляется, даютъ новую группу знаній, которыя организуются въ научную область соцгологіи, черпающую свой матеріалъ изъ жизни всѣхъ органическихъ существъ, которыя живутъ обществами, проявляютъ общѳственную связь. Въ настоящую зпоху эти три феноменологическія об- ласти стоятъ отдѣльно, но связь, существующая между вими, такъ значи- тельна, что уже теперь вызываетъ самые серьезные споры о ихъ разграни- ченіи и взаимной зависимости.

Но в въ настоящее время понятно, что человѣкъ можетъ быть предме- томъ ве только ваукъ феноменологическихъ, a точно также и ваукъ морфологической эволюцги, лри чемъ одни отдѣлы ихъ могутъ иыѣть- преимущественно предметомъ самый процессъ эволюдій формъ тѣла и со- знанія, наблюдаемыхъ въ человѣкѣ, другіе — преимущественно описаніе этихъ формъ для даннаго періода эводюціи. Такъ, эмбріологія, насколько она отяосится ісъ человѣку, охватываетъ олредѣленный періодъ эволюдіи особи, тогда какъ анатомія занимается описаніемъ частей его тѣла, до- стигшаго зрѣлости; между тѣмъ какъ особаго отдѣла, разсматривающаго эволюцію особи отъ ея рождевія до смерти, яе нашли нужнымъ до сихъ поръ образовать въ біологіи.

Тѣмъ не менѣе всѳ лредыдущеѳ относится къ изученію человѣка_? какъ особи, но не какъ видового лонятія. Какъ видъ, какъ обобщающее понятіе для ряда особей, человѣка можно, во-первыхъ, противоположитЬ' другимъ видамъ животныхъ; онъ имѣетъ, во-вторыхъ, свои разновидности, которыя вадо классифіцировать и которыя могутъ быть продуктами безсознательныхъ процессовъ природы, разнообразія мѣстныхъ и времен- ныхъ историческихъ культуръ, ваконедъ общихъ содіологическихъ вліяній; овъ, наконедъ, какъ всякій видъ общественныхъ животныхъ, имѣлъ свой періодъ доисторическаго, зоологическаго развитія, до тѣхъ поръ, когда въ нѣкоторыхъ его группахъ работа мысли получила вастолько опредѣлен- ный характеръ, что въ нихъ выработалась всторическая жизнь и нача- лась историческая эволюдія. Антропологія, наука о человѣкѣ какъ

XXIII

есшѳсшвенной группѣ, охватываетъ въ настоящее время всѣ ваучные отдѣлк, занимающіеся только что упомянутыми вопросами.

Общая или зоологическая антропологія разсматриваетъ человѣ- ческую группу въ сравненіи ея съ другими зоологическими группами, по климатическимъ условіямъ ея жизни, по демографическимъ даннымъ ѳя рождаемостя, заболѣванія, плодородія, смѳртностя и т. д., по общимъ измѣвевіямъ формъ особей, въ нея входящихъ и т. д. При вынѣшнемъ положеніи вауки сюда же входитъ и вопросъ о зоологической эволюціи, которая изъ предшествующихъ животныхъ формъ выработала форму че- ловѣка.

Сравнишельная антропологія разсиатриваетъ въ теоріи расъ или этполоііи наблюдаемое вами, или возстановляемоѳ ва основавіи ископае- мыхъ остатковъ, различіе человѣческихъ расъ, какъ продуктовъ безсозна- тельныхъ силъ природы, a также вовросъ объ эволюціи, приведшей къ раздѣленію расъ; она черпаѳтъ въ теоріи націонолъностей изъ исторіи матеріалъ для различенія историческихъ національностей, какъ продуктовъ мѣстнаго образованія и долговременнаго обособленнаго существовавія раз- нообразныхъ культуръ; ова изучаетъ, наконецъ, въ теоріи соціологи- ческихъ типовъ тѣ различія въ формахъ и въ функціяхъ, которыя, при ясторической цивилвзадіи, охватывающей обпшрное простравство и разно- образвыя вадіональвыя группы, вырабатываются въ различныхъ обще- ^твенныхъ классахъ, независимо отъ расы и ваціональности, какъ про- дуктъ спедіализадіи завятій, раздѣленія работъ или даже, въ одной и той же отрасли занятій (преимущественно работъ мысли), какъ антропо- логическія проявленія различія типовъ научной, философской, художе- чггвенной мысли.

Доисшорическая аншропологія или изслѣдованіе доисторическаго пе- ріода жизни человѣчества изучаетъ эволюдію человѣка съ его обособлѳвія отъ остального зоологическаго міра до вачала исторической жнзви и рас- пространяетъ свою область на всѣ тѣ формы и проявленія въ человѣ- чествѣ групповой или лвчной жизни, которыя не входятъ въ процессъ дсторической работы мысли.

Мы здѣсь имѣемъ, очевидно, передъ собою комплексъ вопросовъ, изъ которыхъ ивке со временеиъ разовьются въ особые отдѣлы науки, дру- гіе войдутъ частными задачами въ болѣе обпшрвыя, научныя цѣлыя. Но въ настоящую минуту всѣ эти вопросы, составляющіе предметъ разно- образныхъ работъ отдѣльныхъ ученыхъ, антропологическихъ обществъ д

и*

АЯТРОДОЛОГІЯ.

изданій, связаны однимъ общимъ ионятіемъ о человѣкѣ какъ есмесмвен- ной группѣ, и это повятіе, какъ объединяющее и обособляющее антро- пологію, позволитъ намъ опредѣлить ея мѣсто въ систематикѣ наукъ и установить ея отношенія къ сосѣднимъ областямъ зоолоііи, соцгологіи и исторіи. Строгіе систематики доходятъ до отрицанія существованія мѣста для антропологіи въ стройной системѣ наукъ и до утвержденія_г что ей необходимо разложиться. Можетъ быть это разложѳніе и произой- детъ въ будущемъ, но въ настоящую минуту, въ виду существующихъ рубрикъ знанія, антропологія отвоевала себѣ мѣсто и можетъ отстоять его, пока новая система, «болѣе удобная», по выражевію Ог. Конта, для «разрѣшенія затрудненій» человѣческой мысли, нѳ смѣнитъ существующую группировку ваукъ.

Всякая новая наука возникаетъ ізъ требованій оюизни» Опредѣлен- ный кругъ задачъ обособляется пракмически, какъ взаимно-обусловли- вающія другъ друга данныя. Этими задачами занимаются, потому что онѣ нужньг, a вовсе ве потому, чтобы онѣ лежали въ идеѣ предмета. Потомъ этя задачи раздѣляются на группы, для легчайшаго разбора ихъ, но еще вовсе не для болѣе яснаго пониманія ихъ теоретической зависимости. II уже впослѣдствіи, когда, какъ результатъ ряда работъ, связь между разсматриваемыми задачами установилась сама собою, приступаютъ къ раціональному распредѣленію науки на части, выдѣляя то, чтб составляетъ лвшь вспомогательвый элементъ, заимствованвый изъ иной области, и то, чт0 относится къ приложенію вауки, a не къ ея сущности; приступаютъ въ то же время къ разграничевію обособляющейся науки съ другими уже установившимися и къ установкѣ ея отношеній къ этимъ наукамъ. Но рядомъ съ подобнымъ естественнымъ ростомъ науки идетъ работа логи- ческой и систематической мысли, устанавливающая—во имя сходства и различія, подчивенія и зависимости понятій—рубрики отдѣловъ, которые, можетъ быть, никогда пе будутъ обособлевы врактически, сближающая въ одну отрасль работы ученыхъ, употребляющихъ совершенно различные методы, и ставящая будущему задачи, вадъ которыми иногда смѣются со- временники, но въ которыхъ потомки найдутъ, можетъ быть, замѣчатель- ное предугадываніе ихъ работы мысли. Къ этимъ двумъ задачамъ систе- матики присоединяется болѣе скромная, но имѣющая весьна важвое зна- ченіе работа педагоговъ, располагающихъ отдѣлы знанія въ томъ порядкѣ. который наиболѣе доступенъ развивающемуся уму, всего проще ведетъ отъ взвѣстнаго къ неизвѣстному, отъ элемевтарныхъ данныхъ къ сфераіъ,

XXIII

требующимъ работы мысли, предполагающей въ послѣдней болѣе увражне- вія и опытности. Задача раціовальвой систематики наукъ заключается ъъ группировкѣ, которая берѳтъ въ соображевіе всѣ эти три отрасли разви- тія мысли для данной эпохи. Ея дѣло—въ каждую минуту согласить наилучшимъ образомъ для «разрѣшенія затрудневій» мысли, реальное рас- предѣленіе ученыхъ занятій съ требованіямя логическаго и системати- ческаго мышленія и съ задачами пѳдагогіи. Предположить, что мы можѳмъ яайти безусловно-истинное и разъ на всегда установленное распредѣленіе всѣхъ отдѣловъ знанія, звачитъ допустить, что мы достигли предѣловъ послѣдняго, что работа научной мысли оставовилась. Отдѣлы ваукв и дѣлыя науки измѣняютъ свое зваченіе для «единой вауки», о которой говорилъ Огюстъ Контъ, смотря по ихъ различному росту и различвой разработкѣ, смотря по энергіи работы философской мысли, смотря по искусству дидактики. Они—то выдѣляются какъ отдѣльныя системати- ческія особи, то сближаются въ группы, то приближаются къ логическому построевію, то удаляются отъ него; по временамъ располагаются то подъ вліяніемъ педагогическаго, то историческаго, то философскаго привципа- Если ученыѳ различныхъ отраслей не імѣютъ ничего общаго въ своихъ работахъ, то какъ ни были бы близки логически понятія о предметахъ ихъ занятій, изъ этнхъ предметовъ можво составнть одну вауку лишь на бумагѣ, и образованіе подобной вауки можетъ развѣ только уяснить философское пониманіе предмета для будущаго, во для вастоящаго расшя- ревія и углубленія точныхъ знаній въ данной области никакого значевія имѣть не будетъ. Въ свою очередь, совершеввое пренебреженіе логическимв требовавіями различевія разнороднаго и сближевія сходнаго можетъимѣть вредноѳ вліяніе для данной научной области въ двухъ отношеніяхъ: при отсутствіи строгаго обзора подраздѣлевій иные ве маловажные вопросы могутъ долго ве привлечь внимавія спеціалистовъ, тогда какъ ихъ рѣше- віе можетъ вмѣть вліяніе на общее развитіе всей ваучной облаети; при отсутствіи философской разработкв давнаго отдѣла науки, его мѣсто въ общемъ строѣ человѣческой мысли можетъ быть очень неяснымъ для ве- спеціалистовъ, вслѣдетвіе чего сочувствіе общества къ этого рода заня- тіямъ должно быть слабымъ, связь науки съ жизвью въ этой области не можетъ усилиться, развитыхъ умовъ будетъ къ ней привлечено меньше^ и дѣятели на вей рискуютъ впасть въ мелочную спеціализацію, въ рутину, и выйти ізъ общаго движенія современной імъ дивилизаціи.

Антропологія обособилась, какъ ваука, вслѣдствіе того, что въ раз-

АНТРОПОЛОГІЯ.

ныхъ отрасляхъ работъ, ею объединяемыхъ, возникла необходимость во взаимномъ содѣйствіи и вслѣдствіе того, что существуетъ логвческое по- нятіе, соеднняющее подъ собою всѣ отрасли, на которыхъ работаетъ краніологъ, изслѣдователь акклиматйзаціи разныхъ человѣческихъ группъ, анатомъ, сравнивающій строеніе приматовъ мѳжду собою и со строеніемъ различныхъ расъ, археологъ и палеовтологъ, вроизводящіе раскопки, этно- графъ, изучающій обычаи дикихъ народовъ. Всѣ они настолько антро- пологи, васколько изучаютъ въ предметйхъ своихъ розысканШ свойства человѣка, какъ естественной группы^ въ ея отношеніяхъ къ прочимъ жввотнымъ, въ отношевіяхъ ея разновидностей между собою, въ коллек- тивныхъ измѣневіяхъ ею претерпѣваемыхъ подъ вліяніемъ ввѣшней среды, въ подготовленіи въ вей замѣчаемыхъ явленій историческаго прогресса, въ которомъ участвуютъ лишь немногія національности, принадлежащія ясторіи и тѣмъ самымъ выходящія гзъ сферы антропологій.

Возвикновевіе антропологів, какъ фактъ, представляетъ указавіе на то, что прежняя систематика наукъ, такъ ловко формулировавная Огюстомъ Контомъ немного десятилѣтій тоіу назадъ, не соотвѣтствуетъ трѳбованію яастоящаго времени, и потому нѳ мудрено, что въ этой классификаціи и во всѣхъ другихъ, слѣдующихъ тѣмъ жѳ привципамъ, антропологія, какъ она есть, мѣста нѳ находитъ. Начало трансформизма, съ его обширными завоевавіями, имѣвшими мѣсто въ послѣдвія два десятвлѣтія, и болѣе вни- мательное изучевіе взаямодѣйствія біологическихъ, психологическихъ и со- ціологическихъ процессовъ ставитъ задачу новой группировки, какъ раз- личныхъ отдѣловъ послѣднихъ членовъ ряда абстрактныхъ ваукъ, устано- вленнаго Ковтомъ, такъ и ковкретвыхъ наукъ, соотвѣтствующихъ этимъ членамъ. Но здѣсь вовсе не мѣсто даже останавливаться на обсужденіи способа возможваго рѣшенія этой задачи. Съ ея разрѣшеніемъ рѣшенъ бу- детъ и вопросъ, въ какомъ отношеніи къ цѣлому ряду знаній будетъ на- ходиться антропологія въ общей системѣ наукъ. Пока приходится ограни- читься тѣиъ положеніемъ, что она въ настоящѳѳ вреия представляетъ осо- <юе цѣлое, какъ фактическій резулыатъ нѣсколькихъ рядовъ взаимно другъ -от'ъ "друга зависящихъ ученыхъ работъ и какъ коашлексъ знавій, «связанныхъ однймъ ііонятіемъ какъ ихъ общимъ объектомъ. Это самое поня- тіе, какъ сказано выше, можетъ служить и для разграниченія антропологіи •отъ сосѣднихъ областей.

Наука о человѣкѣ, какъ естественной группѣ, отдѣляѳтся отъ зоо- Аоііи, какъ науки животньгхъ группъ вообще, не только какъ частный

XXIII

отдѣлъ болѣе общей вауки, предметъ котораго представлястъ особый ин- тересъ, но ещѳ и потому, что въ продессахъ и формахъ этой группы при- ходится искать подготовлѳвія явленій и формъ жизни исторической, до которой дошло развитіе нѣкоторыхъ разновидностей этой группы, и кото- рую мы не наблюдаемъ въ другихъ животныхъ.

Наука о человѣкѣ, какъ еетественной группѣ, отличается отъ со~ цголоіги какъ науки явленій солидарносми между отдѣльными осо- бями, какъ и въ тоиъ отношевіи, что вослѣдняя должна разсматривать в общества другихъ животныхъ, и человѣческія общества, выработавшія рядъ историческихъ дивилизацій, такъ и въ томъ, чго антропологія раз- сматриваетъ группы чѳловѣка, какъ сходныя или различныя, вовсе не при- давая зяаченія степени ихъ солидарности; соціологія же ставитъ себѣза- дачею опредѣлить условія солидарности живитныхъ грулпъ, принадлежа- щихъ различнымъ ступенямъ зоологическаго, антропологическаго и исторв- ческаго развитія, фактическую солидарность, существовавшую въ нихъ, и процѳссъ роста и ослабленія этой солидарности.

Наука о человѣкѣкакь естественной группѣ ошдѣляется оть исторіи, какъ науки о прогрессивныхъ группахъ людей и о процессѣ ихь прогресса, самимъ понятіемъ прогресса и его условій, составляющихъ харак- теристическую особеаность исторической жизни. Изъ среды расъ и народностей, живущихъ въ подчиненіи обычаю и преданію -(видоизиѣненію животнаго инстинкта), и входящихъ въ областъ антропологіи, послѣ нѳріода такой же антроііологйческой жизни, имѣвшей мѣсто во всѣхъ народахъ, выработа- лись историческія надіональности, въ которыхъ, въ работѣ мысли надъ ириродою и надъ обычаемъ, развилась исторія. Въ историческихъ націо- нальностяхъ, рядомъ съ классами людей, поглощенныхъ трудомъ для под- держки существующихъ дйзадіи и неимѣющихъ возможности участвовать въ историчѳскихъ процессахъ,—рядомъ съ личностями и группами госиод* ствующихъ классовъ, пользующимися выгодами исторической культуры, hg опять таки не участвующими работою мысли въ ясторическомъ прогрессѣ— слѣдовательво, етоящими по развитію на ступени животныхъ культурныхъ обществъ,—выработались личности и группы, боровшіяся нротивъ застоя и регресса, личности п группы, жившія историческою жизнью. Объекты исторіи составляли всегда лншь болѣѳ или менѣе обширные острова въ океанѣ объектовъ антропологіи. Распшревіе исторической прогрессивной жизни ва всѣхъ личностѳй историческихъ національностей, и тѣмъ болѣе на всѣ народы, составляетъ еще дезидерату содіологіи, весьма далекую

АНТРОПОЛОГІЯ.

отъ осуществленія. Еще долго антропологія будетъ принуждена относить къ своей области проявлевія интеллектуальной жизни не только доистори- ческаго человѣка, не только отдаленныхъ расъ, остававшихся во всѣ вре- жена въ сторонѣ отъ движенія исторіи, не только «пасынковъ дивилиза- діи», нѳ имѣющихъ досуга участвовать въ ѳя выгодахъ, но и тѣхъ, ко- торые, живя, среди самой изысканной культуры, наслаждаясь ея самыми тонкшш продуктами, имѣя всѣ средства участвовать въ прогрѳссѣ чело- вѣчества, составляютъ естествевную параллель ботокуда или австралійца, даже, можетъ быть, параллель термита. Они входятъ въ различныя «есте- ственныя группы» человѣческаго рода, не участвуя въ жизни «прогрес- сивныхъ группъ» человѣчества. Автропологіи принадлежитъ разсмотрѣвіѳ доисторическаго періода племѳнъ, неимѣвшихъ исторіи, a въ историческихъ дивилизадіяхъ изученіе тѣхъ продессовъ, которые образовали безсозна- тельно вадіональности и содіологическіе типы, изученіе жизни классовъ, зще неимѣвшихъ возможности участвовать въ исторической жизни, нако- нецъ, изученіе тѣхъ группъ, которыя, имѣя эту возкожность, нѳ иіѣли къ тому способности и остались внѣ работы прогрессиввой мысли и ввѣ исторіи. Послѣднѳй принадлежатъ явлевія прогресса въ историческихъ національностяіъ, работа мысли надъ обычаемъ и предавіеиъ, жизнь тѣхъ группъ, которыя участвовали въ историческонъ продессѣ, воздѣйствіѳ на этотъ прогресъ неисторической среды, окружающей историческія группы, и постепенное расширѳніе прогрессивной работы мысли на всѣ классы и группы, которые имѣли возможность и были сяособны въ яей участвовать.

Есть еще научный отдѣлъ, который приходится отграничить отъ анмро- мологіи, но уже вовсе не на какомъ либо логическомъ основаніи, a просто аотому, что на дѣлѣ эта рубрика прѳдставляетъ обособлевную группу уче- ныхъ трудовъ, которую было бы неудобно подвестя подъ какую либо другую, логически болѣе обширную группу. Мы говорямъ о лингвистикѣ. По самой сущности предмета она должна бы входить въ составъ антро- пологіи, такъ какъ звукораздѣльная рѣчь составляѳтъ особенность чело вѣка, какъ зоологической группы, и измѣвяется подъ климатическвмъ вліяніемъ; языки представляются продуктами антропологическаго періода жизни человѣчества и самое ихъ преобразованіе въ историческіе періоды ае лринадлежитъ къ актамъ созяательной прогрессивной мысли, но къ {іезсознательнБшъ антропологическимъ продессамъ; наконедъ, одна изъ важ- ныхъ группяровокъ человѣческихъ разновидностѳй представляетъ раздѣле- віе по языкамъ, слѣдовательно лингвистическая группировка должва бы

XXV

входить въ сравнительную антропологію. Дѣйствительно зоологяческая нли общая, сраввительная и донсторическая антропологія принуждѳны поль- зоваться весьма часто пособіями лингвистики и не могутъ исключить изъ своихъ разсужденіи элементы, прямо относящіеся къ лиягвисгикѣ; лвнг- висты входятъ въ составъ антропологическихъ обществъ, самымъ дѣятель- нымъ и лолезньшъ образомъ участвуютъ въ преніяхъ антропологическихъ конгрессовъ; роль лингвистическаго элемевта въ антропологическихъ выво- дахъ составляла. не разъ ; лредметъ весьма серьезныхъ обсужденій. Тѣиъ не мевѣе фактически не произошло — да едва-ли и произойдетъ когда- либо—поглощеніе лингвистики антропологіею, и иаука человѣческой рѣчи въ ея основныхъ формахъ, въ ея разяовлдностяхъ и въ ея эволюціи, со- ставляетъ de fado обособленный ваучвый отдѣлъ.

Было сказано, что 16 лѣть тому назадъ уже высказывалась потреб- яость въ элементариомъ руководствѣ_ѵ къ аптропологіи, которое сгрулпиро- вало бы ея основныя задачи, выяснило бы ихъ взаимпое отвошеніе, ука- зало бы полученные уже результаты и позволило бы начинаюідимъ оріен- тироваться въ наростающѳй литературѣ частныхъ изслѣдоваыій, a соеціа- листу одной отрасли антропологіи облегчило бы знакомство съ работами, совершающимися въ другихъ. Сочиненія, вполвѣ удовлетворяющаго этимъ условіямъ, еіде нѳ сущесгвуетъ. Тѣмъ ве менѣе уже являются попытки, которымъ нельзя отказать въ значеніи, хотя каждая взъ нихъ ограничи- ваетъ или свой предметъ, имѣя въ виду лашь нѣкоторыя отрасли антро- дологическихъ работъ, или кругъ своихъ читателей. Изъ новѣйшихъ тру- довъ этого рода, которые заслуживаютъ наиболѣе вниманія, укажемъ чи- тателю на три труда, принадлежащіе тремъ разнымъ національностямъ.

[Paul Tojpinard: «L'anthropologie» (2-me édition, Paris 1877). Составлеяо однимъ изъ дѣятельнѣйшихъ членовъ парижскаго антропологи- ческаго общества, подъ вліяніемъ Врока, который ііредпослалъ труду лре- дисловіе. Авторъ избранъ генеральнымъ секретаремъ общества послѣ смерта Врока. Двѣ лервыя части труда почти совпадаютъ съ тѣмъ, что мы на- звали общею или зоологическою антропологіею и этнологіею. Третья часть, весьма короткая, ограничивается вопросомъ о «вроисхожденіи человѣка». Теорія національностей, тсорія соціологическихъ типовъ, доис.торическая антропологія отсутствуютъ. Литература предмета не сгруіширована ло от- дѣламъ, но есть ссылки на общіе труды и на спеціальные мемуары.

Oscar Peschcl: «Völkerkunde» (5-te Auflage, bearbeitet von Al­fred Kirchhoff, Leipzig 1881). Трудъ извѣстиаго иисателя no географіи

АНТРОПОЛОГІЯ.

и этнографія, умершаго въ 1875 г., появился въ 1874 г. и лишь въ ны- нѣшнемъ былъ дополненъ новымъ редакторомъ. Изъ самаго заглавія видно, что книга имѣетъ преимущественно въ виду сравнительную антропологію, однако ова, при отсутствіи систематическаго дѣленія, заключаетъ и обзоръ данныхъ зоологической или общей антропологіи и не малой доли доисто- рической, забѣгая и въ область історическихъ цивилизадій. Теорія націо- нальностей и соціологическихъ типовъ отсутствуетъ. Въ отношеніи разви- тія ученый авторъ стоялъ не на особенно высокой степени и пугался мно- гяхъ существенныхъ результатовъ реалистическаго міросозерцанія. Литера- тура предиета не гр.уппирована по отдѣламъ, но ссылки многочисленны.

Третій трудъ составляетъ предлагаемая здѣсь въ переводѣ книга Тэй- лора. Прелспіе труды автора извѣстяы также въ переводѣ русскимъ чи- тателямъ и они должны знать, что Тэйлоръ вринадлежитъ къ саыымъ учеиымъ и развитымъ антропологамъ нашего времени, всего болѣе тру- дившимся въ области сближенія результатовъ сравнительной в доисториче- ской аптропологіи. Книга эта принадлежитъ къ наиболѣе общедоступвымъ и легко будетъ усвоена читателями ваименѣе подготовленныии, для кото- рыхъ, повядимому, и назначается. Поэтому понятно, что въ ней ученый авторъ преднамѣренно язбѣгаѳтъ всякаго систематическаго характера и въ отяошеніи литературы даетъ лишь наболыпой общій списокъ главныхъ со- чиненій по разнымъ отрасляиъ автронологіи, устравяя всякія ссылкя. Читатель самъ уже увидитъ, что предлагаемый трудъ охватываетъ при этомъ не только всѣ упомянутые въ предыдущихъ руководствахъ отдѣлы антропологіи, но забѣгаетъ въ область лингвистики и въ область истори- ческихъ цввилизацій. По своему развитію и по остроумію своихъ сближе- ній авторъ занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ между писателями по антропологіи.

Редакторъ.

Въ эпохи, когда предметы образованія умножились, возложеніе на тяжело уже обремененныя плечи изучающаго еще одной новой науки съ перваго взгляда можетъ показаться только увеличеніемъ его затрудненій. На самомъ же дѣлѣ оказывается, что Антропо- логія скорѣе содѣйствуетъ облегченію, чѣмъ усиленію бремени изу- ченія. Въ горныхъ мѣстностяхъ можно видѣть, что носилыцики тяжестей охотно берутъ себѣ на плечи, кромѣ этихъ тяжестей, еще и носилки для нихъ, жбо они находятъ, что тяжесть носи- локъ болѣе чѣмъ вознаграждается доставляемыми ими удобствами, вродѣ удерживаяія вещей вмѣстѣ и уравновѣшиванія нопш. To же самое представляетъ и Наука о Человѣкѣ и Цивилизаціи, наука, которая связываетъ разрозненные предметы обыденнаго образова- нія въ одно цѣлое, которымъ оказывается удобнѣе овладѣть. Зна- чительное затрудненіе при изученіи и обученіи заключается въ томъ, что изучаюпцй не видитъ съ достаточною ясностью, для чего именно существуетъ каждая наука или искусство, какое именно мѣсто занимаютъ они въ ряду потребностей жвсзни. Когда онъ знаетъ кое-что изъ ихъ ранней исторіи и о томъ, какимъ образомъ возникли онѣ изъ простѣйлтхъ потребностей и условій существованія человѣческаго рода, онъ находитъ себя болѣе сдо- собнымъ къ тому, чтобы овладѣть ими, нежели въ томъ случаѣ,

1

АНТРОПОЛОГІЯ.

когда ему приходится—какъ это бываетъ слишкомъ часто—ііри- ниматься за изученіе какого-нибудь темнаго предмета-не съ на- чала, но съ середины его. Еогда онъ ознакомился нѣсколько съ первобытными способами человѣка передавать свои мысли нутемъ движеній и восклицаній, и когда ему показали затѣмъ, что высшіе пріемы членораздѣльной рѣчи представляютъ усовѳршенствованіе подобныхъ низшихъ методовъ,—онъ будетъ дѣлать лучшіе успѣхи въ изученіи науки о языкѣ, чѣмъ въ томъ случаѣ, когда ему лри- ходится, безъ всякой предварительной подготовки, нопасть прямо въ середину всѣхъ грамматическихъ тонкостей, которыя, безъ над лежащаго поясненія, имѣютъ видъ произвольныхъ правилъ, состав- ленныхъ скорѣе для того, чтобы запутывать изучающаго, чѣмъ просвѣщать его. Замѣчаемая y столь многихъ начинающихъ не- охота къ изученію геометріи въ томъ видѣ, въ какомъ изложилъ ее Евклидъ, и тотъ фактъ, что изъ трехъ учениковъ врядъ ли одинъ дѣйствительно понижаетъ, что именно онъ дѣлаетъ—зави- ситъ прежде всего отъ того, что ученику не показываютъ, съ са- маго начала, исходной точки практическаго здраваго смысла, на которой стояли древніе плотники и строители, когда они начали опредѣлять соотношеніе разстояній и протяженій, при производ- ствѣ своихъ работъ. Точно такимъ же образомъ, изучающій наукѵ права бросается сразу во всѣ хитросплетенія и путаниду юриди- ческихъ системъ, которыя въ теченіе тысячелѣтій развивались лѵ- темъ борьбы, преобразованій и даже промаховъ,—a междѵ тѣмъ его путь сдѣлался бы гораздо яснѣе, если бы онъ увидѣлъ, ка- кимъ образомъ возникаютъ законы въ ихъ наипростѣйшихъ фор- махъ, приспособленныхъ къ удовлетворенію потребностей дикихъ и варварскихъ племенъ. Намъ нѣтъ никакой надобности перечи- слять всѣ отрасли обученія по части наукъ и искусствъ—не су- іцествѵетъ ни одного такого нреднета, изученіе котораго не вы- играло бы въ легкости и основательности отъ ознакомленія съ его исторіею и съ его мѣстомъ въ обіцей Наукѣ о Человѣкѣ.

Имѣя въ виду эту цѣль, лредлагаемая книга представляетъ скорѣе введеніе въ Антропологію, чѣмъ сводъ всего, чему учитъ послѣдняя. Она не разсматриваетъ вполнѣ спеціальныхъ предме- товъ, которые были бы недостудны читателямъ, получившимъ или получающимъ обыкновенное высшее англійское образованіе; такъ, изложеніе мелкихъ новѣйпшхъ изслѣдованій относнтельно разли- ченія расъ ло измѣреніямъ черепа и т. п. оказалось бы безполез- нымъ для всѣхъ, за исключеніемъ изѵчавпшхъ анатомію. Мы вся- чески старались обработывать главы по различнымъ отраслямъ науки съ наивозможною основательностью, но болѣе нодробное разсмотрѣніе вопросовъ мы должны были предоставить занимаю- щимся этимъ слеціально.

Отдѣлы Науки о Человѣкѣ отличаются крайнимъ разнообра- зіемъ, распространяясь на тѣло и на душу, на языкъ и на му- зыку, на добываніе огня и на нравственность, но въ то же время всѣ они касаются такихъ предметовъ, природа и исторія кото- рыхъ требуютъ вниманія и размышленія со стороны каждаго обра- зованнаго человѣка. Однако, отважиться хотя бы и на самую эле- ментарную обработку столь разнообразныхъ предметовъ представ- ляетъ крайне трудное дѣло для всякаго единичнаго автора. Въ виду такой задачи, я имѣю право просить y читателей снисходи- тельнаго отношенія къ ошибкамъ и несовершенетву ея выполненія. Я не могъ бы даже попытаться рѣшать ее, если бы не встрѣтилъ дружеской помощи со стороны людей, которые занимаютъ яочет- ныя мѣста въ различныхъ отрасляхъ знанія и съ которыми я имѣлъ возможность совѣтоваться по различнымъ сомшітельныкъ и затруднительнымъ пунктамъ Особую дризнательность я долженъ засвидѣтельствовать лрофессору Гэксли и д-ру Э. А. Фриману, сэру Генри Мэну, д-ру Бэрчу (Birch), м-ру Франксу, профессору Флау- эру (Flower), генералъ-маіору Питтъ-Риверзу, профессору Сэйсу, д-ру Веддо (Beddoe), д-ру Д. Г. Тюку, лрофессору У. К. Дугласу, м-ру Рэссель Мартино (Russell Martineau), м-ру P. Гарнетту,

1*

АНТРОПОЛОГІЯ.

м-ру Генри Суиту (Sweet), м-ру Рэдлеру (Rudier) и многимъ другимъ лицамъ, которыхъ я могу поблагодарить толысо, не на- зывая ихъ по имени. Изображенія расъ гравированы съ фото- графическихъ портретовъ, изъ которыхъ многіе были взяты, съ дозволенія м-ровъ Дамманъ изъ Гуддерсфшгьда изъ ихъ замѣча- тельныхъ альбомовъ этнологическихъ фотографій.

Э. Б. Т.

Февраль, 1881.