142 Антропологія. [г л.

мощыо которой нѣмецкій языяъ обыкновенно образуетъ дричастіе пропгедшаго времени, ловидимому, лервоначально обозначала „съ" іш „вмѣстѣ",—смыслъ, который она и до сихъ поръ удерживаетъ въ словахъ, вродѣ 6г^ів&==_ятоварящъ по дѣтскимъ играмъ"; но вслѣдствіе какого-то страннаго леренесенія пріема она стала слу- жить средствомъ для образованія лричастій, какъ въ gespielt отъ spielen (йграть). Такимъ же образоиъ она употреблялась и въ англосаксонскомъ языкѣ, гдѣ отъ сіуріап (звать) производится причастіе прошедшаго geclypod (позванный), которое въ своей позднѣйпіей формѣ yclept (названный) сохранило въ еебѣ и теперь слѣдъ стариннаго грашгатическаго пріема. Филологи должны до- стоянно ломндть о сяособности создателей языка пользоваться зву- ками для какой-нибудь новой дѣли, для которой первоначально они не предназначались. Такъ, въ англійскомъ языкѣ, перемѣна гласныхъ въ foot (нога), feet (яоги) и въ find, (находитъ), found (нашелъ, найденный), служитъ теперь для склоненія имени суще- ствительнаго и для спряженія глагола. Между тѣмъ исторіи ѵда- лось яоказать, что это измѣненіе гласныхъ дервоначально дѣла- лось вовсе не ради подобной цѣли. Англосаксонское склоненіе до. казываетъ, что гласная здѣсь не была признакомъ числа имени существительнаго; въ единственномъ это слово склонялось f^Èot, fotes, fet, во множественномъ—fet, fota, fotum. He была она и при- знакомъ времени въ англосаксонскомъ глаголѣ, гдѣ дрошедшее, совердгенное отъ fmdan (находить), имѣло различныя гласныя для единственнаго числа іс fand (я наліелъ) и для множественнаго we fund-on (мы нашли). Только дозднѣйшіе англичаие, ничего не зная о настоящихъ лричинахъ, вызвавшихъ измѣненіе гласныхъ, стали лользоваться этимъ для отличія единственнаго числа отъ множе- ственнаго и настоящаго времени отъ дрошедшаго.

При изслѣдованіи всякаго языка, грамматикъ долженъ ло мѣрѣ возможности разлагать на части всѣ его составныя слова. Грече- ская и латинская грамматики научаютъ дасъ, какюіъ образомъ должно анализировать слова, освобождая ихъ отъ приставныхъ слоговъ, и такимъ лу.темъ доходить до существенной части или корня слова, обыкновенно лредставляющаго какое-нибудь дростое понятіе, внраженное простымъ звукомъ. Наилучтее представленіе о корнѣ мы лолучимъ, если будемъ считать его за слово, суще-

14P,

ствовавшее нѣкогда въ отдѣльности, какъ это было бы въ та- комъ языкѣ, какъ англійскій. Даже въ тѣхъ языкахъ, гдѣ корни рѣдко появляются безъ лрибавленія какой-нибудь приставки, они могутъ стоять отдѣльно въ повелительномъ наклоненіи, въ родѣ ла- тинскаго die—,,скажи, говори", турецкаго ш;=_илюби!" Но во мно- гихъ языкахъ корни могутъ быть отысканы только какъ вообра- жаемая форма, путемъ сравненія груплы словъ и выдѣленія общей части, принадлежаіцей всѣмъ этимъ словамъ. Такъ, въ латинскомъ, при сравненіи gnosco, gnotus (знаю, познанный) и др., оказывается, что долженъ былъ существовать корень дпо, содержащій донятіе знанія. Переходя къ греческому, въ gignosco, gnosis, gnome и пр., находимъ тотъ же корень съ тѣмъ же самымъ значеніемъ. Если обратиться затѣмъ къ санскритскому, подобный же звукъ jnâ ока- зывается' коренною формою для „знанія". Сравнивая такимъ ду- темъ весь рядъ арійскихъ или индоевропейскихъ языковъ, нахо- димъ, что въ древнія времена должно было существовать какое-то слово вродѣ дпа со значеніемъ „знать", слѣды котораго могутъ быть открыты не только въ санскритскомъ, греческомъ и латинскомъ языкахъ, но и во многихъ другихъ языкахъ того же семейства. какъ, напр., въ русскомъ знать, въ англійскомъ Mow. Къ немноггаъ подобнымъ арійскимъ корнямъ, которые читатель можетъ сразу узнать въ наиболѣе извѣстныхъ языкахъ, принадлежатъ: 5^=стоять 5бм?=сидѣть, да=идти, і=идти, та=мѣрить, йа=давать, vdi— видѣть, га#=гіравить, шаг=умирать. Повидимому, эти простые звуки утвердились въ своемъ значеніи еще въ тѣ отдаленныя вре- мена, когда лредки арійскихъ народовъ бродили со своими стадами по ллоскогорьямъ Средней Азіи. Лишнее говорить нзучающему антродологію о томъ, какой глубокій интересъ дредставляетъ до- добное восхожденіе к.ъ самымъ раннимъ извѣстнымъ кореннымъ словамъ всякаго семейства языковъ. Но въ то же время слѣдуетъ замѣтить, что даже и при изученіи самыхъ раннихъ родовъ кор- ней мы рѣдко доходимъ до чего-нибудь въ родѣ дѣйствительнагг» начала слова. Немногіе изъ нихъ могли дѣйствительно быть взяты изъ естественнаго языка, напрнмѣръ, ги=ревѣть, и если это было такъ, то мы имѣемъ здѣсь дѣло съ истиннымъ на- чаломъ слова. Но болыпинство корней, къ какому бы языку въ мірѣ они ни принадлежалн, дохожи на выпгеприведенную

лНТРОПОЛОГІЯ.

группу, гдѣ невозможно сказать съ увѣренностью, какимъ об- разомъ стали ихъ звуки выражать присвоенный имъ смыелъ. Пока этого не сдѣлано, будетъ вѣрнѣе не принимать такихъ кор- ней за дѣйствительно первобытныя образованія, ибо они могли имѣть длинную забытую исторію, полную самыхъ крайнихъ измѣ- неній. Поучительный примѣръ того, какимъ образомъ это могло случиться, можетъ дать нашъ собственный (англійскій) языкъ. Пред- ставимъ себѣ человѣка, знающаго только по-англійски и пытаю- щагося добратъся до корней своего языка. Глаголъ to roll (ка- тать, кататься) можетъ доказаться ему кореннымъ словомъ, яер- вобытнымъ элементомъ языка; въ самомъ дѣлѣ, его нринимали уже за естественный звукъ, подражающій акту катанія. Между тѣмъ, всякій филологъ скажетъ нашему изслѣдователю, что англій- ское roll дредставляетъ сравнительно новую форму, прошедшую черезъ длинный рядъ болѣе раннихъ стадіевъ. Оно было заимство- вано отъ французскаго rolle, roller, превратившихея теперь въ rôle, rouler, всѣ эти слова произошли отъ латинскаго rotulus, представляющаго уменьшительное отъ rota=» колесо", a это слово въ свою очередь произодгло отъ еще болѣе древняго глагола и означало бѣгуна или ходока. Еще болѣе поляа неожиданностей исторія другого англійскаго слова, представлякщаго теперь всѣ части глагола, to check, checking, checked (оетановливать, оста- навливающій, остановленный) рядомъ съ такими формами, какъ check „остановка кого-нибудь на ходу", check—string „тнурокъ для остановки кучера", сІіеск-ѵ&Ъгъ „заслонка для остановки воды въ трубѣ". Это слово check имѣетъ всю простоту звука и смысла, которая могла бы принадлежать какому-нибудь первоначальному коренному слову. Тѣмъ не менѣе, какъ это ни странно, оно въ дѣй- ствительности иредставляетъ персидское слово шахъ, означающее „государь" и явившееся въ Европу вмѣстѣ съ шахматною игрою, какъ слово вызова королю; отсюда уже оно, путемъ любопытной метафоры, лерепхло въ общее слово для всякой остановки чего либо и кого либо. Весьма возможно, что многія коренныя слова y грековъ или евреевъ или даже простыя односложныя слова китай цевъ могли въ теченіе доисторическихъ временъ отдалиться отъ своего истиннаго начала столь же значительно, какъ и только что упомянутые англійскіе глаголы. Такимъ образомъ, корни, изъ ко-

языкъ.

145

торыхъ развивается языкъ, могутъ часто происходить, такъ ска- зать, изъ еще болѣе раннихъ сѣмянъ или отводковъ, выросшихъ дома или ввезенныхъ изъ-за границы, и хотя въ наше время слова большею частью производятся отъ старинныхъ корней, способность къ проростанію новыхъ корней вее-таки не утрачена.

Послѣ того какъ мы разсмотрѣли цроизводство словъ въ столь. общихъ чертахъ, какъ это соотвѣтствуетъ нашей дѣли, мы должны тедерь сказать кое-что о томъ, какимъ образомъ языкъ ухищряется локазать соотношеніе между словами какого-нибудь язреченія. Это совершается при номолщ того, что грамматика называетъ синтак- сисомъ, согласованіемъ и унравленіемъ. Мы уже видѣля (стр. 117), что языкъ движенія, хотя онъ илишенъ грамматическихъ формъ, обладаетъ вполнѣ опредѣленнымъ синтаксисомъ. Знаки глухонѣ- мого_#должны слѣдовать одинъ за другимъ непремѣнно въ надле- жащемъ яорядкѣ, иначе они дередадутъ значеніе невѣрно или и просто покажутся беземыслицею. Равнымъ образомъ, и въ разго- ворныхъ языкахъ, не измѣняющихъ своихъ словъ, вродѣ китай- скаго, сиятаксисъ составляетъ главную часть грамматики; такимъ образомъ, Ii ріпд=остірое оружіе,^т# й=оружіе остро; сігі кио— управлять королевствомъ, но кио сАі=королевство уяравляется. Это гіредставляется намъ совершенно естественнымъ, дбо совре- менный англійскій языкъ далеко додвинулся въ направленіи къ китайскому ллану заставлять смыслъ яредложенія зависѣть отъ ло~ рядка словъ; мы (аягличане) такимъ образомъ огмѣчаемъ разницу между rank of families (санъ семействъ) и families of rank (сановныя семейства), или между men ШІ lions (люди убиваютъ львовъ) и lions kill men (львы убиваютъ людей). Совершенно иначе въ латинскомъ языкѣ, гдѣ слова могутъ быть располагаемы съ тадою свободою, что англійскій чятатель врядъ ли былъ бы въ соетояніи лонять смыелъ какой либо фразы Тацита, не расяоло- живъ предварительно слова ея въ такомъ порядкѣ, въ какомъ онъ можетъ лридумать ихъ. Особенно въ латинскихъ стихахъ часто оказывается не болѣе синтаксиса, чѣмъ оказалось бы при расло- ложеніи ряда слоговъ, липгенныхъ. смысла, въ дорядкѣ, удовлетво- ряющемъ требованіямъ скаядированія. Смыслъ разъясняется только грамматическими еловоизмѣненіями; такъ въ предложеяіи „ѵііе potabis modicis Sabiimm cantharis" флексіи показываютъ что де-

10

антроііологія.

шевизна имѣетъ отношеніе къ вину, и малая величина къ круж- камъ. Англійскій переводъ можетъ быть понятенъ только дри болѣе строгомъ порядкѣ словъ, имендо дотому, что мдогія словоизмѣне- нія исчезли изъ нашего языка. Тамъ, гдѣ смыслъ фразъ зависитъ отъ порядка словъ или синтаксиса, этотъ дорядокъ долженъ быть непремѣнно соблюдаемъ, но при этомъ должно домнить, что онъ различенъ въ различныхъ языкахъ. Ограничиваезмгся однимъ дри- мѣромъ въ малайскомъ языкѣ, гдѣ огапд „человѣкъ" и ntan „лѣсъ'\ a дикари и обезьяны называются orang-utan, что совер- шенно обратно англійской конструкціи forest man (лѣсной чело- вѣкъ).

Каждый, кто въ состояніи дѣлать конструкдію греческихъ и латинскихъ фразъ, можетъ ясно видѣть истинныя услуги, оказы- ваемыя управленіемъ и согласованіемъ, которыя показывают^ ка- кимъ образомъ связаны между собою слова предложенія, какое ка- чество припясывается данному предмету, или кто дѣйствуетъ и при этомъ на чтб дѣйствуетъ. Но даже и греческій, и латинскій языки претерпѣли столько значительныхъ измѣненій съ прежнихъ вре- менъ, что и они часто не могутъ съ ясностью указать изслѣдова- телю, о чемъ именно и почему говорится. Иолезно ознакомиться съ языками болѣе грубыхъ націй, которые представляютъ удрав- леніе и согласованіе словъ въ болѣе раннихъ и болѣе ясныхъ ста- діяхъ развитія. Одна изъ главнѣйдшхъ цѣлей грамматической кон- струкдіи состоитъ въ томъ, чтобы сдѣлать намъ совершенно яо нымъ, которое изъ двухъ данныхъ именъ существительныхъ со- ставляетъ подлежащее и которое—-дополненіе,—доказать, надри- мѣръ, вождь ли убилъ медвѣдя, или медвѣдь вождя. Надлежащимъ образомъ дрибавленная частида можетъ удовлетворить этой цѣли, какъ это дѣлается, напримѣръ, алыюнквинскими индѣйдами», дри- ставляющими слогъ un и къ имени существительному, и къ гла- голу, додражать чему въ дереводѣ мы можемъ дри домощи дри- ставленія мѣстоименія „его":

Ogimau ogi nissaw* mukwîw,

Вождь убнлъ-его медвѣдь-его.

Mukwah ogi пшшп ogimaim.

Медвѣіь хбилъ-em вождь-вго.

языкъ.

147

Это даетъ нѣкоторое понятіе о томъ естественномъ слособѣ, которымъ можетъ входить въ улотребленіе трамматическое управ- леніе словъ для отличенія частей предложенія Въ то же время изъ этого примѣра видно, что различные языки могутъ идти къ одной и той же цѣли различными дутями, ибо на альгонквинскомъ лзыкѣ согласуется глаголъ и дополнеяіе, и подлежащее, такъ ска- зать, управляетъ обоими, что совершенно несходно съ нашимъ лравиломъ согласованія глагола съ именительнымъ падежемъ или яодлежащимъ. Чтобьг видѣть лроцессъ согласованія въ гораздо <юлѣе ясной и полной формѣ, нежели въ латинскомъ языкѣ, мы мо- .жемъ обратиться къ готтентотскому языку, гдѣ предложеніе дри- нимаетъ приблизительно слѣдующую форму: „женщина-она надгего племени-owa, богатая-она, въ другой деревнѣ живетъ-owa, хвалимъ скотъ-она, она подарила намъ два теленка-она^и. Мѣстоименіе, повторяющееся во всѣхъ частяхъ изреченія, дѣлаетъ здѣсь очевид- нымъ даже для самаго тулого слушателя, что дѣло идетъ ожен-. лщнѣ, которая богата, которая живетъ въ другой деревнѣ, скотъ яоторой восхваляется, и которая даетъ двухъ своихъ телятъ. Окон- чанія въ греческомъ или латинскомъ предложеніи, локазывающія ■■согласованіе существителънаго и пршгагатеіьнаго съ относящимся къ нимъ глаголомъ, суть остатки лриставокъ, которыя нѣкогда могли выражать свое значеніе съ такою же ясностью, съ какою онѣ ■<еще выражаютъ его въ языкѣ готтентотовъ. Другой—и даже еще болѣе поучительный для филолога—дріемъ согласованія словъ лояв- ляется въ языкѣ зулусовъ, который лодраздѣляетъ дредметы на отдѣлы и затѣмъ извѣстный отличительный слогъ отдѣла дроводитъ лрямо черезъ все изреченіе, такъ чтобы связать между собою всѣ слова, къ которымъ дрибавляется этотъ слогъ. Такъ, „и-Ъи-Jùosi b-etu о-Ьм-kulu bw-ya-bonokala ■ si-bw-tanda" означаетъ, что „видно наше великое королевство, мы любимъ его». Здѣсь Ъи, лризнакъ •отдѣла, къ которому лринадлежитъ королевство, повторяется въ каждомъ относяпі;емся къ послѣднему слогѣ Этотъ лріемъ весьма неуклюжъ, но онъ удовлетворяетъ великой дѣли человѣческой рѣчи—сдѣлать смыслъ ея яснымъ внѣ всякаго сомнѣнія. Такъ,

Исключаемъ попытку Блэка объяснить этотъ пріемъ примѣромъ изъ днглійскаго языка, такъ какъ по-русски онъ не имѣетъ смысла. ІІрим. nepee.

10*

лнтропологія.

пользуясь различными слогами, обозначающими классы, для един- ственнаго и мяожественнаго числа, и проводя ихъ черезъ дѣлое изреченіе, языкъ зулусовъ локазываетъ согласованіе въ числѣ съ большею ясностью, нежели это можетъ сдѣлать греческій или ла- тинскій. Но языкъ зулусовъ, со всѣми своими яризнаками клас- совъ, не лризнаетъ того, что мы называемъ „родомъ". Въ самомъ дѣлѣ, до сихъ поръ остается загадкою въ филологіи, чт0 могло заставить говорившихъ на арійскихъ языкахъ, въ родѣ греческаго_т или семитическихъ, въ родѣ еврейскаго, ввести въ уяотребленіе та- кую неразумную классификацію предметовъ и понятій по долу, какую мы встрѣчаемъ въ этихъ языкахъ. Въ числѣ примѣровъ, взятыхъ изъ латинскаго языка, стоитъ только взглянуть, въ отно- шеніи пола, на слѣдующія слова: pes („нога", мужеск. рода) та- nus („рука". женск. p.), ЪгасЫит („ллечо", средняго); amor (лю- бовь" муж. p.), virtus („добродѣтель», женск. p.), delictum („дре- стулленіе", средн. p.). Нѣмецкій языкъ лредставляетъ столь же не- лѣпое распредѣленіе родовъ, какъ это могутъ засввдѣтельствовать: • der Hund (собака, м. p.). die Ratte (крыса, ж. p.); das Thier (жи- вотное, ср. p.), die Pflanze (растеніе, ж. p.). Въ англо-саксонскомъ. wîf (англ. wife, „жена") было средняго рода, между тѣмъ какъ wîf-man (то-есть „wife-шап", „жена-человѣкъ", англ. woman, „женщина") было мужескаго рода. Современный англійскій языкъ_у отбросивъ старую сястему грамматическихъ родовъ, которая сдѣ- лалась, наконецъ, хуже, чѣмъ безполезною, подалъ примѣръ, ко- торому съ пользою могли бы послѣдоватъ французскій и нѣмецкій языки. Тѣмъ не менѣе должяо домнить, что приспособленія языка_? хотя они могутъ отживать и становиться нелѣпыми, никогда не были нелѣдыми дерводачально. Нѣтъ сомнѣнія, что система ро- довъ въ древнихъ языкахъ лредставляетъ остатки болѣе стараго и болѣе состоятельнаго ялана. Существуютъ языки, которые не входятъ въ наше классическое образованіе, но которые показы- ваготъ, что genus „родъ", «классъ", никоимъ образомъ не озна- чаетъ непремѣнно пола. Такъ, въ альгонквинскихъ языкахъ Сѣ- веряой Америки и въ дравидійскихъ Южной Нндіи, дредметы дѣ- лятся не на мужской и женскій роды, но на живые и мертвые разумные и неразумные, и соотвѣтственно этому относятся къ оду- шевленному или болыпему роду и къ неодушевленному или менъ-

языкъ.

149

шему. Замѣтивъ, какимъ образомъ зулусское согласованіе дости- гаетъ своей дѣли путемъ правильнаго ловторенія признака клаеса, мы начинаемъ понимать, какимъ путемъ въ арійскихъ языкахъ лризнаки числа и рода могли войти въ употребленіе, какъ додоб- ное же средство для яроведенія черезъ изреченіе указанія на то, что данное существительное относится къ данному прилагатель- яому и данному глаголу. Тѣмъ не менѣе, такому согласованію даже въ санскритскомъ, греческомъ, латинскомъ и готскомъ язы- кахъ недостаетъ той яолноты и ясности, какія замѣчаются y вар- варскихъ народовъ Африки, между тѣмъ какъ въ языкахъ совре- менной Европы, особенно въ англійскомъ, оно болынею частью ис- чезло,—вѣроятно потому, что съ прогрессомъ умственнаго разви- тія оно оказалось болѣе яенужяымъ.

Факты, дриведенные въ этой главѣ, дадутъ читателю нѣкото- рое представленіе о томъ, какимъ образомъ человѣкъ вырабаты- валъ и иродолжаетъ вырабатывать языкъ. Всякій, кто началъ съ изученія грамматики такихъ языковъ, какъ греческій или арабскій, или даже такихъ изъ варварскихъ языковъ, какъ зулусскій или зскимосскій, сочтетъ ихъ удивительно искусственными системами. Въ самомъ дѣлѣ, если бы одинъ изъ этихъ языковъ внезапно воз- ниеъ y какого-нибудь изъ человѣческихъ племенъ, такое явленіе лртдлосъ бы счесть въ высшей стедени загадочнымъ и необъясни- мымъ событіемъ. Но когда мы начинаемъ изученіе съ другого конца, замѣчая шаги, которыми словосочиненіе и словосложеніе, еклоненіе и сдряженіе, согласованіе и синтакслсъ развиваются изъ самыхъ простыхъ и грубыхъ яачатковъ,—тогда образованіе языка представляется намъ разумнымъ, цѣлесообразнымъ ж вполнѣ ло- нятнымъ. Въ лредшествующей главѣ было локазано, что человѣкъ до сихъ лоръ еще обладаетъ сдособностью вводить въ улотребле- ніе новые звуки для выраженія евоихъ мыслей; телерь мы можемъ дрибавить, что онъ еще обладаегъ слособностью достроить эти звуки въ выработанную чледораздѣльную рѣчь. Такимъ образомъ каждое человѣческое ллемя одарено слособностями, которыя, если бы оно не унаслѣдовало уже готовый языкъ своихъ предковъ, могли бы дать ему возможность создать новый, свой собственный языкъ.