Глава IV Начало упадка (II и III века нашей эры)

1. Экономическое развитие провинций, их конкуренция с Италией.

2. Другие причины, способствовавшие упадку Италии после эпохи Анто- нинов: податной гнет, рабство, убыль населения. 3. Огромная концен- трация богатства и особенно земельной собственности. 4. Происхожде- ние колоната и его распространение. Организация труда на землях крупных собственников. 5. Упадок сельского хозяйства, промышленно- сти и городов. Относительно благоприятное положение Северной Италии

1. Приблизительно в конце I века нашей эры, когда экономика всей Италии —■ столицы, мелких городов и сельской местности, усеянной виллами, садами, огоро- дами, — достигла, повидимому, наивысшего расцвета, на- чинают обнаруживаться первые признаки упадка, кото- рый усиливается на протяжении двух последующих веков. Этот упадок в конце III века грозит привести к крушению римской цивилизации.

В том, как Ростовцев объясняет причины упадка Рима и Италии, несомненно, нашли свое отражение (хотя сам автор об этом и не говорит) наблюдения над теми изме- нениями во взаимоотношениях между большими странами- колонизаторами и их колониальными владениями по ту сторону океана, которые произошли в наше время. Эконо- мическое развитие современных колоний, обусловленное инициативой метрополии, вложенным ею капиталом, а отчасти даже и трудом, более столетия было одной из главных причин бурной промышленной и торговой экспан- сии метрополии и ее невиданного процветания. Однако, когда колониальные владения достигли определенной зрелости, метрополия, боясь, что они могут совершенно отделиться, принуждена была предоставить им полную административную, таможенную, а до известной степени и политическую автономию. В конечном итоге, колонии добились полной экономической независимости, а в ряде случаев превратились в опасных конкурентов метрополии в области промышленности торговых отношений.

На основе поистине поразительного количества источ- ников и исключительно глубокого анализа этих источни- ков, в особенности археологического материала, Ростов-

цев показывает, что аналогичные взаимоотношений складывались между Римом и всей Италией, с одной стороны, и провинциями, как восточными, так и запад- ными, — с другой. В первое время после завоевания рим- ские правители и другие должностные лица, посланные в провинции государством, а также откупщики налогов, спекулянты и ростовщики, да и само государство рас- сматривали провинции как объект эксплуатации. Поло- жение провинций уже заметно улучшилось в эпоху Ав- густа, без колебаний предоставлявшего права римского гражданства любому жителю провинций, который обе- щал стать хорошим солдатом и уже настолько подвергся романизации, что мог писать и говорить по-латыни. Ав- густ улучшил налоговую систему, уничтожив откупа и поручая сбор налогов непосредственно государственным должностным лицам. Он требовал более справедливого отношения к жителям провинции и первым подавал при- мер, выслушивая их жалобы и протесты. Но наибольшее значение имело усиление политики колонизации, сфера действия которой теперь была расширена: если раньше колонии основывались лишь в Италии и Цизальпинской Галлии, то теперь, начиная с правления Августа, выво- дились также и в провинции. В Галлии, в области Рейна и верхнего Дуная, в южной Британии, Испании — всюду возникли города, представлявшие собой точную копию римских; здесь господствовали римская культура и ла- тинский язык. В карфагенской Африке и во всем эллини- стическом мире возрождались древние города, ранее на- ходившиеся в состоянии упадка или разрушения, выра- стали новые города, которые становились не только центрами потребления, стимулирующими рост продукции близлежащей сельской местности, но также и центрами цветущей промышленности и очень интенсивной торговли. В течение определенного периода этот экономический расцвет провинций не только не наносил ущерба италий- скому хозяйству, но даже благоприятствовал его разви- тию. Расположенная в центре обширной империи, отдель- ные области которой вновь заселялись и впервые или снова приобщались к политической жизни и в которой спрос на продукты высокого качества возрастал столь быстро, что местная продукция не была в состоянии его удовлетворить, Италия извлекала большие преимущества из своего положения.

Однако приблизительно в конце I века нашей эры и в значительно большей степени в следующем столетии обнаруживаются и становятся все более тревожными при- знаки соперничества между провинциями и Италией в сфере как сельского хозяйства, так и промышленности.

Несмотря на мероприятия протекционистского харак- тера, предусмотрительно предпринятые Домицианом, Ис- пания и в гораздо большей мере Галлия покрываются виноградниками. В Галлии производятся особенно ценные вина, которые в ущерб италийским винам вывозят в об- ласти Рейна и Дуная, в Германию и Британию благодаря своему соседству с этими странами и наличию весьма оживленных сношений с ними.

Не в меньшей степени, чем виноделие, развивавшееся в сельских местностях Италии, пострадала и промыш- ленность италийских городов: производство многих про- мышленных изделий в городах как восточных, так и за- падных провинций империи мало-помалу сокращало ры- нок сбыта для продуктов италийской промышленности, соз- давая для нее тем самым все более серьезные затрз^днения.

Тот факт, что конкуренция со стороны провинций при- нимала все более грозный характер, не вызывает сомне- ний. Это соперничество, несомненно, было одним из важ- ных факторов, обусловивших упадок италийского хозяй- ства; по иронии судьбы, начало упадка относится к пе- риоду Траяна и Адриана, который справедливо называют золотым веком империи как Италии, так и провинций.

Однако едва ли можно согласиться с Ростовцевым, когда он рассматривает этот сдвиг в экономике, эту воз- растающую конкуренцию провинций в качестве перво- причины (causa causarum) упадка Рима. Мы не можем прийти к такому заключению, поскольку нам не достает основного звена — сведений об объеме экспорта и им- порта. Тот факт, что в самых отдаленных областях Ев- ропы и Востока находят довольно большое количество амфор, применявшихся, несомненно, для перевозки ита- лийских вин, а также ваз, металлических изделий, золо- тых украшений италийского производства, является важ- ным доказательством того, что италийская продукция пользовалась большой известностью и получила очень широкое распространение. Однако подобные факты не позволяют прийти к выводу, что этот экспорт являлся жизненно необходимым для промышленности Италии и

что его сокращение нанесло италийскому хозяйству ущерб, подобный тому, который причинило Великобри- тании начавшееся в 1918 году резкое сокращение бри- танского экспорта пряжи и хлопчатобумажных тканей.

2. Экономическое соперничество провинций является одним из весьма многочисленных признаков прогресси- рующего /перемещения жизненных сил империи из Италии в провинции. :К таким признакам, как полагают, отно- сятся, в частности, следующие обстоятельства: на импе- раторский престол выдвигаются ставленники провинций, создается новый слой сенаторской аристократии, изме- няется состав войска. Соперничество провинций следует рассматривать не как первопричину упадка страны, кото- рая на протяжении трех веков господствовала над ми- ром, а как одно из проявлений этого упадка. Наряду с этим соперничеством можно указать также на ряд других явлений, которые приводили к тому же результату (если ограничиться явлениями, непосредственно связанными с экономической жизнью): быстрое увеличение и без того крайне тяжелого налогового гнета, концентрация бо- гатств, экономические затруднения, вызванные характе- ром рабовладельческого хозяйства, убыль населения.

Создание и укрепление колоссальной империи, посте- пенное преобразование старого города-государства в уни- версальную монархию создали необходимость в таком административном и военном устройстве, которое резко отличалось от устройства республиканской эпохи и было несравненно более сложным и дорогостоящим. Экстра- ординарные расходы, вызванные войнами, строительством дорог, общественными работами, а также голодовками и эпидемиями чумы, всегда, как правило, покрывались за счет экстраординарных поступлений, в особенности трофеев, контрибуций, взимаемых за причиненные в ходе войны убытки, за счет дани, которую получали с поко- ренных народов, за счет сумм, вырученных от продажи пленных, а также распродажи конфискованных земель. Но теперь к экстраординарным присоединяются чрезвы- чайно тяжелые и все возрастающие постоянные расходы.

Управление огромным государством вызывает необ- ходимость в создании гораздо более многочисленной, чем ранее, профессиональной бюрократии, из рядов которой в значительной своей части вербуется новая аристокра-

тия. Представители высшего слоя этой бюрократии вознаграждаются очень высоким жалованьем. Необхо- димость охранять границы империи, растянувшиеся на много тысяч миль, требует создания постоянного войска. Если к этим расходам прибавить издержки по ремонту дорог и водопроводов, по раздачам хлеба (frumentatio- nes) в Риме, то получится сумма, намного превосходив- шая те доходы с патримония, которые получал импера- торский фиск, какими бы высокими они ни были. Появи- лась настоятельная потребность в системе регулярных прямых и косвенных налогов, которые взимались бы не только с жителей провинций, как это имело место вна- чале, но и с населения всей Италии. Для того чтобы составить себе, по крайней мере, приблизительное пред- ставление о том, насколько увеличился податной гнет, достаточно отметить, что в последние годы республики все обычные доходы составляли сумму, несколько пре- вышавшую 85 миллионов денариев (причем денарий рав- нялся 3,90 грамма серебра), а в первый период империи одни лишь расходы на войско в мирное время повыси- лись до 100 миллионов денариев. Положение стало не- сравненно более тяжелым со времен Траяна, когда угроза нападений извне заставила вести длительные и дорого стоившие войны в далеких странах. Поэтому с налогопла- тельщиков провинций и самой Италии взимали всевоз- можные экстраординарные налоги: производили рекви- зиции, ставили на постой людей, обязывали поставлять фураж для лошадей, требовали очень тягостных прину- дительных работ и повинностей (munera), причем ответ- ственность за то, чтобы бедняки исправно выполняли эти повинности, возлагали на богатых. Поскольку в период, когда сначала в Италии, а позднее и в провинциях на- чали обнаруживаться тревожные признаки убыли населе- ния и все больших экономических трудностей, потребность в подобного рода экстраординарных поборах и службах неуклонно возрастала, постольку податное бремя станови- лось еще более тягостным. В конце концов оно подо- рвало самые основы экономической деятельности и сло- мило свойственный римлянам дух предпринимательства'.

* * * i _]

Согласно общему, мнению, наряду с описанными выше причинами, одной из самых важных причин, способство-

вавших не только моральному разложению римского об- щества, но и ослаблению его экономической структуры, является рабство. На первый взгляд кажется, что это утверждение находится в противоречии с той ролью, ко- торую, как уже указывалось, рабство играло в разви- тии сельскохозяйственной и промышленной техники Рима. Но это только кажущееся противоречие. В самом деле, в период завоевательных войн, подчинивших Риму Вели- кую Грецию, Сицилию, все владения Карфагена, Маке- донию, Грецию, эллинизированный Восток и, наконец, Египет, приток большого количества рабов, происходив- ших из стран более высокой культуры и обладавших поэтому навыками, совершенно неизвестными римским земледельцам и ремесленникам, землевладельцам и пред- принимателям, в огромной степени способствовал повы- шению жизненного уровня, культуры и технических приемов победителей, а также тому, что некоторые от- расли промышленности и само сельское хозяйство при- обрели характер капиталистического предприятия, рацио- нально организованного с целью получения прибыли. Од- нако как только иссяк приток военнопленных, положи- тельное значение, которое рабство имело в первый пе- риод, было сведено на нет теми вредными последствиями, которые являлись непременными спутниками рабства: фи- зический труд стали считать занятием презренным, и мно- гие свободные перестали им заниматься, ибо их труд не мог конкурировать с рабским трудом, и им трудно было привыкать к работе бок о бок с рабами, на равном положе- нии с ними, а часто и в подчинении у них. Но главным злом, коренившимся в самих условиях жизни рабов, было быстрое и резкое уменьшение рождаемости.

К сожалению, если о свободном населении Италии в античный период до нас дошли весьма скудные статисти- ческие сведения, то такого рода сведений о рабах нет совсем. Однако если принять гипотезу некоторых ученых, согласно которой в период максимального развития раб- ства (около середины I века до нашей эры) число рабов в Италии составляло около двух третей количества сво- бодного населения, то есть основания предполагать, что в последующую эпоху внезапно стал ощущаться недо- статок в рабочей силе. Тот факт, что указанный недоста- ток восполнить было трудно, вызывал тревогу современ- ников. С цинизмом и удивительным бессердечием Катон

Старший советовал как можно скорее продать раба, если он стал дряхл и неспособен к труду; Варрон, занимаю- щий резко отличную позицию, рекомендует значительно более мягкое обращение с рабами. Как Варрон, так вслед за ним и Колумелла советуют не препятствовать сожительству рабов и произведению ими потомства, что было вызвано, впрочем, не столько естественным чело- веческим чувством, сколько недостатком в рабочей силе, а также стремлением внушить рабам необходимую при- вязанность к земле, которую они обрабатывают. Этой же необходимостью вызвано появление института пекулия (peculium—первые упоминания о нем относятся именно к этому периоду) и практики выделения некоторым ра- бам участков земли.

Однако в то самое время, когда начали раздаваться жалобы на недостаток рабской силы, когда количество рабов стало явно уменьшаться, рабство успело уже почти полностью уничтожить мелкую собственность земледель- цев во многих областях Италии и привело к массовому уходу сельского населения с земли. Легкость, с которой можно было приобрести рабов в период завоевательных войн, когда отдельные лица быстро скопили огромные богатства, послужила, как мы видели, одним из наиболее сильных стимулов к тому, чтобы крупные собственники стремились, чего бы это им ни стоило, округлить свои владения и превратить их в сплошной земельный массив. Мелкий собственник-земледелец, который имел несчастье владеть участком, расположенным в непосредственном со- седстве с крупным владением или — что еще хуже — вклинивавшимся в такое владение и нарушавшим тем са- мым его целостность, подвергался наступлению, которое, велось по всем правилам: могущественный сосед уверенно шел к цели и достигал ее, соблазняя мелкого собствен- ника выгодной ценой, предоставляя ему займы под залог недвижимости (в расчете на то, что тот не сможет вы- купить свою землю) или же действуя при помощи притес- нений и угроз. Отняв у мелкого собственника его землю, он начинал обрабатывать ее трудом своих собственных рабов. Таким образом, за исключением отдельных слу- чаев, когда мелким собственникам, лишенным земли, удавалось остаться на тех же участках в качестве арен- даторов, у них оставалось всего лишь два выхода: остать- ся в деревне, чтобы вести там полную случайностей жизнь

наемных сельскохозяйственных работников, или же пе- рейти в Рим (или в какой-нибудь ближайший город). Вначале, очевидно, они предпочитали уходить в город, по той причине, что города, находившиеся тогда в стадии быстрого роста, предлагали работу желающим, а также вследствие возможности получать, особенно в Риме, свою долю при раздачах съестных припасов, если и не всегда даром, то, по крайней мере, по очень низкой цене.

Однако в тот период, когда в результате массового переселения свободных земледельцев потребность города в людях была полностью удовлетворена, когда города стремились уменьшить огромные расходы фиска, связан- ные с необходимостью кормить чрезмерно большое ко- личество людей, участвующих во frumentationes, — един- ственным средством спасения в тот период стала эми- грация. Действительно, большая часть военных и гражданских лиц, которые населяли новые колонии, созда- вавшиеся в провинциях, вербовалась, очевидно, из тех людей, которые незадолго до этого были свободными собственниками-земледельцами и теперь с радостью поль- зовались возможностью вновь — уже за пределами Ита- лии — обрести утраченную ими собственность. Наряду с колонизацией, организованной государством, большую роль играла также не контролируемая государством эми- грация многих людей, которые отправлялись в провин- ции, сопровождая должностных лиц, откупщиков, тор- говцев, или же без определенной цели, в поисках счастья.

Несмотря на то, что количество эмигрантов невоз- можно определить даже приблизительно, представляется несомненным, что эмиграция достигла весьма значитель- ных размеров: главным образом именно благодаря эми- грации процесс романизации провинций Запада прошел столь быстро и пустил столь глубокие корни, что впо- следствии на протяжении столетий и тысячелетий эти области, несмотря на германские вторжения, оставались романизованными.

Вскоре на большой части полуострова обнаружились последствия эмиграции, а равным образом сокращения рождаемости (уже в правление Августа рождаемость весьма резко сократилась среди высших классов и, не- сомненно, столь же резко среди рабов) и последствия малярии, которая превратила береговую полосу Ма- реммы,. Понтийскую область и район Тарентского залива

в безлюдные местности. Уже при Августе жаловались на недостаток молодежи (penuria juventutis); во время царствования Нерона Лукан жалуется на то, что города постепенно пустеют и многие поля заброшены из-за не- достатка рабочих рук.

Нерва, потрясенный этими бедствиями, назначил боль- шую для того времени сумму в 60 миллионов сестер- ций для организации внутренней колонизации; однако по- следствия этого мероприятия сказывались лишь в тече- ние короткого периода. Действительно, через несколько десятилетий Марк Аврелий разместил на землях империи большие отряды маркоманиов, что свидетельствует о почти полном обезлюдении этих областей.

Две области Италии, принадлежавшие до III века до нашей эры включительно к числу наиболее цветущих, а именно области Анция и Тарента, стали ко времени Нерона столь безлюдными, что даже выведенные сюда колонии ветеранов не были в состоянии возродить их. Ко временам Тиберия и Нерона наряду с тосканской Ма- реммой, Понтийскими болотами и Великой Грецией Сам- им и значительная часть Апулии обезлюдели в такой же степени, а может быть, даже больше, чем после Гра- жданских войн. Более того, бедствие, которое ранее (включая эпоху Траяна и Адриана) поражало лишь выс- шие классы, рабов и население немногих областей, с на- чала II века распространяется на все большую терри- торию и приобретает все более серьезный характер. Даже Кампания, неизменно остававшаяся одной из самых цве- тущих и населенных областей полуострова, теперь была столь сильно охвачена общим бедствием, что города, уничтоженные при извержении Везувия, не восстанавли- вались, поскольку в этом уже не было необходимости. Бо- лее того, несколько позднее даже население Рима так резко сокращается, что, если верить подсчетам, количе- ство зерна, расходуемого на пропитание жителей города в течение одного дня, составлявшее при Августе 14 600 гектолитров падает ко временам Септимия Севера до 6600 гектолитров.

Паданская равнина, которая дольше всех областей удерживала свои экономические позиции и где вплоть до II века население неизменно росло, последней вступила в полосу упадка. Так, например, Атесте (Эсте), еще в эпоху Августа находившаяся в цветущем состоянии, позднее

наполовину опустела, в Верцеллах (Верчелли), Болоний (Болонье), Мутине (Модене) и Плаценции в пределах городской территории имелись обширные пространства заброшенных земель, покрытых развалинами.

3. Процесс концентрации богатства был тесно связан с сокращением народонаселения и ухудшением положения средних и низших классов общества. Эта концентрация, возбудившая уже в последний век существования респу- блики столь серьезную тревогу у современных писателей, начиная с эпохи Августа и Тиберия принимает несрав- ненно более грозные размеры и оказывает особенно силь- ное воздействие на распределение земельной собствен- ности в самой Италии. Это объясняется тем, что люди, какого бы происхождения они ни были, разбогатев, стре- мились попасть в Рим; кроме того, те, кто мечтал о почет- ной карьере, в силу собственных интересов или некоторых императорских приказов предпочитал вкладывать капи- тал в землю в Италии, а не в провинциях.

Образование новой крупной земельной собственности шло уже не путем более или менее законных оккупации общественных земель. Во всей Италии было решительно утверждено право собственности на землю фиска и част- ных лиц, получившее надежную защиту законов и орга- нов государственной власти. Поэтому обычно прибегали к покупке земли, однако, как уже указывалось, такой по- купке, при которой покупатель находился, как правило, в крайне выгодном положении по сравнению с продав- цом, если последний был мелким собственником-земле- дельцем или даже средним собственником. Даже с чисто экономической точки зрения предложение земель, - не- сомненно, сильно превышало спрос. Поэтому некоторые императоры, встревоженные исчезновением слоя свобод- ных граждан, принимали меры к тому, чтобы воспрепят- ствовать продаже владений и помешать падению цен на землю. Клавдий, Нерон и Флавий, восприняв идею, вдох- новлявшую авторов древнейших аграрных законов, од- нако уже в видоизмененной форме, стремились вернуть государству общественные земли, незаконно захваченные частными лицами, для того чтобы разделить их потом на мелкие наделы и продавать неимущимтражданам. Однако эти мероприятия, как и все предшествовавшие меры рес- публиканского периода, не могли привести к желаемому

результату. Тогда была предпринята попытка достичь той же цели другим путем: Нерва добивался этого по- средством приобретения земель, предназначенных для вос- становления, хотя бы и в очень скромных масштабах, мелкой земельной собственности. Траян и Марк Авре- лий — тем, что они обязали каждого гражданина, зани- мающего должность, предназначенную для лиц сенатор- ского сословия, вкладывать в италийскую земельную соб- ственность не менее одной трети своего патримониального имущества. Однако, несмотря на то, что этим путем и уда- лось добиться повышения цен на землю (впрочем, только временного), мероприятия в области распределения зе- мельной собственности привели, как мы уже видели, к ре- зультатам, прямо противоположным желаемым, ибо вы- шеупомянутая мера способствовала концентрации земли.

В это время хозяйства среднего размера (которыми непосредственно управляли сами собственники), где вы- ращивались главным образом виноград, оливки, огород- ные культуры и фруктовые деревья, были на длительный срок поражены кризисом перепроизводства вин. Эти хо- зяйства страдали также от недостатка рабов, на труде которых зиждилась их организация. Мероприятие До- мициана, запретившего разведение винограда во многих провинциях (подобного рода мероприятие носило, не- сомненно, протекционистский характер), повидимому, не- сколько улучшило состояние италийского виноделия. Тем не менее оно было бессильно спасти средних собственни- ков,, культивировавших виноград и оливки. В самом деле, поскольку при проведении в жизнь этого запрещения не- избежно делали множество исключений, не удалось устра- нить конкуренции со стороны стран Леванта, Испании, южной Галлии, производивших вина, по качеству не уступавшие италийским, а следовательно, сельское хо- зяйство Италии того типа, которое можно назвать товар- ным хозяйством, не могло в течение долгого времени выдерживать эту конкуренцию. Поэтому даже собствен- ники такого рода имений должны были приноровиться к изменившимся условиям и продать или сдавать в аренду земли, на которых до тех пор они самостоятельно вели хозяйство.

Если не считать тех обширных районов — большей частью горных или болотистых, а зачастую и малярий- ных, местностей, — которые были зацяты. исключительно.

под пастбища, отдельные земельные владения более не представляли собой единого крупного хозяйства; они со- храняли старое деление на участки (fundi), нередко на- зывавшиеся по имени их прежнего владельца и предоста- вленные большей частью колонам.

Эти характерные черты, приобретаемые, как правило, крупной собственностью в Италии: дробление на владе- ния, расположенные в различных областях страны, весьма часто встречающаяся разобщенность участков даже в пределах отдельного владения, дробление каждого владе- ния на большое количество мелких хозяйств — все это, в свою очередь, оказало влияние на характер управления самой собственностью. Действительно, за исключением наиболее безлюдных областей полуострова, где преобла- дало скотоводство, практиковавшееся в широких масшта- бах, и где было возможно централизованное управление опустевшими землями, порученное одному лицу — проку- ратору (procurator), которому помогали немногие ado- res и сравнительно ограниченное число рабов, — во всех остальных случаях становится невозможным тот тип хо- зяйства, описанный Варроном и Колумеллой, когда соб- ственник земли сам непосредственно вел свое хозяй- ство. Богатые собственники, подобные Плинию Млад- шему, которые обладали землями в трех или четырех раз- личных областях, расположенных на далеком расстоя- нии друг от друга, проводят значительную часть года в Риме или в одной из своих приморских вилл (за исклю- чением тех случаев, когда их не посылают в провинции с важными и деликатными поручениями) и лишены воз- можности взять на себя ведение собственного хозяйства и связанные с ним риск и трудности. Даже если бы они этого хотели, они не смогли бы сами вести свое хозяйство из-за недостатка рабочих рук, а также управляющих, ко- торые были необходимы для разбросанных владений. Можно было бы прибегнуть к крайнему средству, которое состояло в том, чтобы превратить все земли в пастбище, но к нему до периода германских вторжений не прибе- гали ни в одной из областей Италии, 'где процветала го- родская жизнь и где продолжали заниматься выращива- нием традиционных сельскохозяйственных культур, хотя и в несравненно меньшей степени. Следовательно, у тех крупных собственников, которые не желали прибегнуть к этому крайнему средству, оставалось только два

т

выхода: сдать отдельные земельные участки в аренду или же перейти -к смешанному типу хозяйства, заключавше- муся в том, что ближайшие к вилле земли попрежнему обрабатывались под руководством самого собственника, а более отдаленные земли раздавались в аренду лицам, которые непосредственно сами вели свое хозяйство. Си- стема крупной аренды, предоставляемой предпринима- телю капиталистического типа, широко практиковалась з провинциях на императорских землях, но никогда не на- ходила благоприятной почвы в Италии. Это объясняется, может быть, тем, что городская буржуазия не проявляла достаточного интереса к сельскому хозяйству, и, в значи- тельно большей степени — низким уровнем культуры сельского населения: оно едва ли было способно выдви- нуть из своей среды людей, которые смогли бы взять на себя управление крупным хозяйством.

4. Следовательно, быстрое распространение мелкой аренды, все более широкая замена рабского труда в земледелии трудом колонов — все это представляет наи- более общую и характерную черту аграрных отношений в эпоху империи как в Италии, так и в провинциях.

В настоящее время самым широким признанием поль- зуется теория, согласно которой колонат возник из сво- бодной аренды; впрочем, признание этого тезиса не ис- ключает того- факта, что в значительно' более позднюю эпоху со свободными колонами отождествляли вольно- отпущенников и даже тех рабов, которых наделяли домом и земельным участком; здесь они должны были жить и вести самостоятельное хозяйство¹, причем юридическое положение рабов в результате этого не менялось. Сво- бодные арендаторы, бывшие предшественниками колонов, в свою очередь, повидимому, произошли (по крайней мере, частично) из категории сельскохозяйственных ра- ботников, полностью или почти -полностью лишенных иму- щества. В самом деле, Катон, который ни разу не упоми- нает о свободных арендаторах, говорит зато о простых наемных работниках — о поденщиках, которых виллик нанимает лично или через подрядчика, заключая договор о найме целой группы работников. Подрядчик постоянно переходит с места на мест и предлагает свои услуги собственнику или его виллику в те периоды, когда для сельских работ требуется количество рабочих рук, значи-

тельно превышающее возможности familia rustica. Суще- ствует гипотеза, согласно которой наемные работники Ка- тона были потомками тех свободных земледельцев, кото- рые некогда получали по ^л/₂ гектара или максимально Г³Д гектара общественного поля на каждого человека (viritim), то есть количество земли, которое не могло обеспечить их существования, и были поэтому вынуждены продавать свою рабочую силу соседним земельным соб- ственникам (в таком же положении находятся в настоя- щее время крестьяне Южной Италии, которые получили ничтожную долю при разделе домениальных земель и обречены в течение значительной части года вести тяже- лую жизнь батрака). Всякому, кто хоть в какой-то мере знаком с положением крестьянства Южной Италии, вы- шеприведенная концепция не покажется слишком смелой. Однако, с другой стороны, весьма возможно, что многие колоны, в особенности в Паданской раввине и северной Этрурии, произошли от тех мелких собственников-земле- дельцев, которым после продажи принадлежавшей им земли удалось остаться на ней в качестве арендаторов.

Во времена Варрона и Колумеллы колон уплачивал ежегодную арендную плату в денежной форме, или в форме продуктов, или же частью деньгами, а частью продуктами. У Катона есть два указания, которые иссле- дователи пытались истолковать в качестве доказательства того, что уже в период Катона колоны вносили арендную плату частью произведенных ими продуктов. В действи- тельности, однако, эти указания относятся только к опре- деленным видам работ, выполнявшимся пришлыми ра- ботниками, которые получали вознаграждение в виде доли урожая. Как отмечалось выше, два века спустя Плиний Младший говорит о введении арендной платы продуктами, как о совершенно новом явлении, возникшем в качестве следствия непрерывного роста задолженности по арендной плате, так как эта задолженность стала, по общему мнению, постоянным злом.

Не подлежит сомнению, что со II века нашей эры в Италии господствующей формой хозяйства были мелкие хозяйства, предоставляемые в аренду колонам. Однако вопрос об экономической организации крупной собствен- ности в тот период является спорным и представляет со- бой предмет дискуссии. Если до I века нашей эры вклю- чительно источники значительно лучше освещают историю

Италии, чем провинций, то в рассматриваемый нами период, к сожалению, источников, касающихся Египта и Африки, гораздо больше, чем по Италии. Поэтому трудно решить вопрос, имеем ли мы право распространить также и на Италию выводы относительно организации крупных императорских доменов (а может быть, также и крупной земельной собственности отдельных частных лиц) в рим- ской Африке, к которым, следуя за Моммзеном и Фю- стель де Куланжем, пришли ученые.

Даже в столь кратком очерке, каким является данная книга, эту проблему следует рассмотреть, поскольку именно она дает возможность представить себе организа- цию земельной собственности и в основных чертах струк- туру всего хозяйства раннего средневековья.

Отправным пунктом этих исследований стала надпись, содержащая декрет императора Коммода относительно Бурунитанского сальтуса (Saltus Burunitanus, Тунис). Данным декретом Коммод, уступая просьбам колонов этого императорского домена, страдавших от произвола прокураторов (procurators), запретил прокураторам (которые, как мы узнаем из другой надписи, вопреки закону Адриана, нередко требовали от колонов, чтобы те работали — вручную или с упряжкой быков —■ вдвое больше, чем это полагалось) совершать подобного рода злоупотребления. Согласно декрету, колоны должны были работать строго фиксированное количество! дней в году, которое не должно было превышать 2 дней работы в году на пахоте, 2 дней — на прополке и 2 дней — на жатве.

Эта система, которая во II веке достигает полного раз- вития в африканских сальтусах и несколько позднее встречается в галло-романской вилле (villa), предполагает раздел крупного земельного владения на две части: в его центре находится вилла (в Африке часто носившая назва- ние praetorium), где живет procurator или conductor импе- раторского домена или же сам собственник обширного владения; вокруг нее расположены строения, где живут actores (управляющие), а также расположены поселения (vici) или отдельные дома, где живут колоны.

Население сельской местности делится на две катего- рии: 1) рабы (familia), которые живут группами либо в строениях, принадлежащих к вилле, либо в укреплениях; они получают от хозяина пищу и одежду и работают на него столько, сколько он пожелает, и на той земле, кото-

рую он укажет; 2) колоны; каждому из них предостав- ляется участок земли; они живут в хижинах, построенных на самих участках, или селятся целыми деревнями. В со- ответствии с подразделением земледельцев земли также делятся на две категории: часть их раздроблена на участки, с которых несут повинности колоны, а вторая часть нахо- дится в непосредственном управлении собственника или прокуратора и обрабатывается трудом сельских рабов, а также колонов, несущих отработочные повинности. В самом деле, колоны были обязаны платить землевла- дельцу так называемые partes agrariae, которые в среднем, насколько нам известно, составляли третью часть урожая, а также в течение нескольких дней в году работать на барской земле самим, а иногда и с собственной упряжкой быков на пахоте, прополке и жатве.

Правда, рабов еще было довольно мною, и отрабо- точные повинности колонов (ограниченные лишь 6— 12 днями в году) еще не достигли того объема и значе- ния, которые они имели в последний век существования Западной Римской империи и в течение всего раннего средневековья. Однако уже тот факт, что прокураторы прилагали все усилия, чтобы произвольно увеличить раз- мер повинностей, ясно показывает, что повинности рас- сматривались в качестве одного из средств, необходимых для сохранения остатков такого типа хозяйства (хозяй- ства, находившегося в непосредственном ведении соб- ственника виллы), который был характерен для предше- ствовавшей эпохи.

Несмотря на то, что в нашем распоряжении есть данные, позволяющие утверждать, что сальтуе существо- вал также и в Италии — в Калабрии, Апулии, эмилиан- ских Апеннинах, — здесь, однако, под сальтусом всегда подразумевается хозяйство совсем иного типа — обшир- ные малонаселенные земли, оставленные под пастбище и лес. Представляется более вероятным, что хозяйство, по- добное африканским сальтусам, создавалось в обширных императорских доменах; но мы обладаем только данными значительно более позднего времени, свидетельствую- щими о хозяйстве такого типа (эти данные относятся к VI веку нашей эры, когда многие из императорских доменов перешли в руки церкви). Поэтому, хотя мы и не можем утверждать, что во II и III веках в Италии существовала крупная собственность типа африканских

сальтусов, у нас есть, однако, основания предполагать, что и в Италии, несмотря на то, что господствующим видом хозяйства была здесь мелкая аренда, причем колоны, арендующие земли, платили арендную плату деньгами или из части продукта, сохранилось также хозяйство, не- посредственно подчиненное собственнику; арендная си- стема может рассматриваться как средство, к которому прибегали с целью сохранить это хозяйство хотя бы ча- стично.

Поэтому по отношению к Италии II и III веков также можно говорить о существовании таких хозяйственных организмов, как вилла, однако не в том смысле, в каком мы говорим о галло-римской вилле. В Галлии земельное владение было пойти совершенно' самостоятельной эконо- мической единицей; вилла собственника, со всеми ее складами, хлевами, амбарами, мастерскими, с рабами, которые работали в качестве ремесленников, обрабаты- вали землю или ухаживали за скотом, имела в качестве необходимого дополнения участки колонов, обязанных повинностями; колоны отдавали часть урожая, а также выполняли многочисленные транспортные службы и наи- более тяжелые сельскохозяйственные работы.

Что касается Италии, где города сохранили свои эко- номические функции, то здесь крупное поместье не могло превратиться в совершенно замкнутый хозяйственный организм, и если в отдельных случаях даже по< отноше- нию ко II и III векам еще можно говорить о хозяйстве виллы, этому термину следует придавать тот смысл, в котором он применялся на протяжении двух предшество- вавших веков. В некоторых областях полуострова, осо- бенно в тех районах, которые более всего подходили для культивирования винограда и оливки, продолжали су- ществовать многочисленные виллы, по своему характеру не отличавшиеся от вилл времен Варрона и Колумеллы (что полностью подтверждается материалом раскопок, произведенных в Помпеях и соседних с ними городах). Несмотря на то, что villa urbara — местопребывание соб- ственника, где тот мог отдохнуть и развлечься, —стала заметно вытеснять виллу как хозяйственную единицу, то есть villa rustica, последняя сохранила еще определен- ное экономическое значение в качестве административ- ного и культурного центра всего поместья, а также в ка- честве места, 'где хранились и подвергались переработке

как сельскохозяйственные продукты, полученные на тер- ритории, непосредственно управляемой собственником, так и те продукты, которые собирали с колонов.

Структура хозяйства этого периода отличалась от строения хозяйства в предшествовавшую эпоху только тем, что площадь земель, сдаваемых в денежную аренду или в аренду из части урожая, увеличивалась, и соответственно уменьшались размеры господокой земли (pars dominica).

5. Почти повсеместное возвращение к мелкому хозяй- ству» которое теоретически может казаться прогрессив- ным, в действительности было показателем надвигающе- гося упадка италийского сельского хозяйства. Мелкие держатели, которым теперь предоставлялась большая часть обрабатываемых земель, находились в крайне бед- ственном положении и не располагали сельскохозяйствен- ным инвентарем и необходимыми для ведения хозяйства средствами, а также не обладали и нужными техниче- скими знаниями. Предоставленные самим себе, под над- зором одного только управляющего (actor), который был поставлен собственником поместья отнюдь не для того-, чтобы руководить сельскохозяйственными работами, а с целью следить за правильным поступлением причитаю- щейся собственнику доли урожая, эти мелкие съемщики и колоны-издольщики вынуждены были отдавать предпо- чтение тем культурам, которые могли их прокормить. Следовательно, возврат к натуральному хозяйству, глав- ной целью которого было производство для непосред- ственного потребления, был обусловлен не только конкуренцией провинций и вызванным ею кризисом ита- лийского виноделия и производства оливкового масла, но также дроблением и замкнутостью мелких хозяйств (этот процесс еще более усилился благодаря частой порче монеты, препятствовавшей правильному развитию тор- говли) .

Таким образом, в пределах одной и той же террито- рии одновременно существовало два мира, почти пол- ностью изолированных друг от друга. Один мир пред- ставляла собой вилла и окружающие ее земли, где соб- ственник или назначенный им управляющий стремились производить те сельскохозяйственные продукты, кото- рые предназначались главным образом на продажу, со- четая виноградарство с садоводством, хлебопашеством,

луговодством, огородничеством и стойловым животновод- ством. Но в этом стремлении не отходить от лучших тра- диций римского сельского хозяйства и следовать указа- ниям классических трудов по сельскому хозяйству — указаниям, носившим частично эмпирический, а частично рациональный характер, — землевладельцы наталкива- лись на все большие трудности. К числу этих трудностей относятся невозможность экспорта продуктов, сужение емкости городских рынков, недостаток и высокая стои- мость рабов, а также низкая производительность раб- ского труда и, наконец, все более тягостная фискальная политика.

Другой мир представляли земли, переданные колонам, принимавшим лишь пассивное участие в этой все более сокращавшейся торговле, так как на рынок шла только та доля урожая, которая предназначалась собственнику. Земли колонов неизбежно должны были давать все меньший и меньший урожай. Это объяснялось отсут- ствием севооборота; земля никогда не оставалась под па- ром, а кроме того, хорошей обработке земли и над- лежащему ее удобрению препятствовал недостаток ра- бочего скота.

В дальнейшем, когда упадок италийских городов ли- шил крупных собственников даже того рынка.сбыта, ко- торый представляли собой небольшие городские рынки, у них остался единственный выход, чтобы избежать пол- ной гибели своего хозяйства, а также остановить расту- щее обезлюдение земель: организовать хозяйство по образцу императорских доменов и крупных частных име- ний провинций. Крупные землевладельцы отныне стреми- лись установить между обеими частями земельного вла- дения более тесную связь и тем самым создать хозяй- ственную единицу, которая носила бы возможно более замкнутый характер.

Значительно раньше, чем полуостровная часть Ита- лии, на этот путь вступили Сицилия и Сардиния, где воз- никли крупнейшие императорские поместья, а также по- местья частных лиц. Организация этих поместий мало отличалась от организации африканских сальтусов. Это, быть может, отчасти объясняется тем влиянием, которое оказали здесь бывшие карфагенские владения, а в го- раздо большей степени сходством географических усло- вий и состояния народонаселения.

Особое положение занимали области Северной Ита- лии, которые вплоть до II века до нашей эры были более отсталыми по сравнению с Центральной и Южной Ита- лией, но после завоевания трансальпийских районов смогли извлечь преимущество из того факта, что они ока- зались расположенными на важных путях, соединявших эти районы с Римом. Теперь они могли полностью исполь- зовать результаты тех крупных работ по строительству водных сооружений, которые велись здесь в первый пе- риод империи, извлечь выгоды из широкой колонизации, результатом которой было известное увеличение населе- ния, а также и из того факта, что мелкая собственность отличалась здесь большей стойкостью и жизнеспособ- ностью. Но главная причина того, что сельское хозяй- ство Северной Италии очень долго оставалось в лучшем положении, чем сельское хозяйство Центральной Италии, заключалась в следующем: в североитальянских областях выросло значительное количество городов, достигших своего наивысшего' расцвета именно во II и III веках нашей эры; в этих городах имелась зажиточная, а за- частую очень богатая буржуазия, которая владела боль- шой частью окрестной территории. И в Северной Италии крупная собственность стала господствующим видом соб- ственности, но здесь наряду с крупной гораздо- дольше сохранилась мелкая собственность земледельцев, а также поддерживались более тесные сношения между живущим в городе собственником земли и его арендаторами или колонами.

* * *

Упадок италийского сельского хозяйства, составляв- ший в течение этих двух веков предмет постоянных жа- лоб современников, особенно сильно ощущался в тех областях, которые в предшествовавший период достигли своего- наивысшего расцвета. Он был непосредственно связан с сокращением промышленности и торговли зна- чительной части италийских городов, с прогрессирующим упадком жизненного- уровня населения этих городов, ко- торый начался с эпохи Антонинов. Италийские города по- страдали от распространения цивилизации и развития городов в западных провинциях, и пострадали, может быть, даже в гораздо большей степени, чем сельское хо- зяйство. Поскольку каждый из провинциальных городов

стремился прежде всего удовлетворять свои собственные нужды, а многие из них превратились, в свою очередь, в центры мелкого производства, рассчитанного на экспорт, Италия перестала быть поставщиком ремесленных изде- лий для других стран Запада. Отдельные товары, такие, например, как шерстяные ткани Тарента, а также Пата- вия и других городских центров Северной Италии, по- прежнему высоко ценились и находили сбыт даже за пределами Италии; однако в таких отраслях, как произ- водство стеклянных и керамических изделий, ламп, ме- таллической посуды, Италия утратила свое господствую- щее положение. Это не значит, что производство всех этих предметов в городах Италии прекратилось, однако теперь оно было рассчитано' исключительно на локаль- ный рынок, и притом на покупателей, жизненный уровень которых был несравненно более низким и которые от- нюдь не обладали утонченным вкусом. Поэтому начиная со II века нашей эры технические и художественные до- стоинства италийской продукции резко ухудшились.

Исключение составляли некоторые города Северной Италии, где во II веке и даже в течение значительной части III века отдельные отрасли производства попреж- нему находились в цветущем состоянии. Первое место среди них занимало производство шерстяных тканей, распространенное в Эмилии (Мутине и Парме), Ломбар- дии (особенно в Коме) и в области Венето (около Пата- вия, Альтииа и Аквилеи). Довольно широкую извест- ность получили ткани Пармы и туники Патавия.

Источники содержат скудные сведения относительно производства льняных тканей. Следует, однако, отметить тот факт, что 'все дошедшие до нас свидетельства источ- ников по этому вопросу относятся к Ломбардской низ- менности; это вполне естественно, ибо данная область по- ставляла большую часть сырья для производства льняных тканей.

Из числа городов Северной Италии в этот период своего максимального развития достигла Акзилея — не только' в сфере торговли, но и в сфере промышленности. Торговля Аквилеи, оказавшаяся в благоприятных усло- виях вследствие того значения, которое получили для Рима во времена Траяна и Марка Аврелия области сред- него и нижнего Дуная, стимулировала, в свою очередь, рост ее промышленной продукции. Разрабатывавшиеся в

Норике богатые залежи руды, содержащей металлы, служили сырьем для производства в Аквилее оружия, а также предметов из стали, железа и бронзы. Наряду с металлургическими предприятиями здесь процветали мелкие ювелирные мастерские, стекольное производство', большие кирпичные заводы, мастерские изделий из ян- таря, доставлявшегося с побережья Балтийского моря.

Однако расцвет отдельных городов северо-восточной Италии, которые позднее первыми приняли на себя удар варварских вторжений, не меняет существенно того общего: впечатления застоя, слабости и упадка в полном смысле этого слова, которое создается при рассмотрении италийской экономической жизни во второй половине III века нашей эры. Весьма характерным симптомом из- менившейся ситуации был происшедший несколько раньше быстрый упадок Путеол, которые в течение дол- гого времени оставались главным торговым портом полу- острова и рынком сбыта для самой богатой области Ита- лии. Упадок этого кампанского порта отчасти был свя- зан с крупными работами, предпринятыми по приказу императора Клавдия в гавани Остии, поскольку обязан- ность снабжать столицу, ранее принадлежавшая Путео- лам, теперь перешла к Остии. Однако упадок Путеол был в гораздо большей степени вызван быстрым сокращением экспорта сельскохозяйственных и промышленных продук- тов, который ранее обеспечивал первенство этого порта, ибо он давал судовладельцам возможность запасаться для обратного плавания ценным грузом, совершенно от- сутствовавшим в Остии. Поэтому окончательный упадок Путеол является признаком общего упадка Кампании.

Однако порт Остии, предназначавшийся исключи- тельно для снабжения столицы, не мог заменить Путеол, торговая деятельность которых была более сложной и всесторонней. Ему пришлось разделить судьбу огромного города, которому он был обязан своим возвышением; как только Рим перестал играть роль политического', админи- стративного', религиозного и культурного центра, где не только концентрировались большие суммы денег, но и со- здавались самые крупные состояния во всей империи, Остия пришла в окончательный упадок. Впрочем, усло- вия, превратившие Рим в самый богатый город всего ци- вилизованного мира, исчезли раньше, чем Рим фактиче- ски перестал быть столицей империи и оставался ею лишь

формально. Возможности быстрого накопления богат- ства все более сокращались: за редким исключением, пре- кратились случаи распродажи огромных масс военно- пленных, и даже обычная торговля рабами заметно со- кратилась. Практика отдачи на откуп прямых налогов прекратилась, деятельность откупщиков, взявших на от- куп таможенные пошлины и другие косвенные налоги, находилась под контролем государства, вследствие чего откупщики не могли уже получать огромные прибыли, как это было в предшествовавший период. Провинции перестали быть легко доступным объектом эксплуатации, местом обогащения римских граждан. Со времен Траяна войны, которые вела империя, лишь в совершенно исклю- чительных случаях приносили богатую добычу, часто они заканчивались бесславным миром и были сопряжены с огромными затратами. Управление императорскими доменами все реже отдавалось на откуп, но даже и в тех случаях, когда старая система откупов сохранялась, condtictores были большей частью провинциалами, кото- рые жили в своих провинциях и находились под стро- гим надзором императорских должностных лиц—про- кураторов.