Глава 111

ПЕРИОД ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАСЦВЕТА

1. Экономические последствия завоеваний: увеличение обществен- ного богатства и богатства частных лиц. 2. Развитие внутренней и внешней торговли. 3. Торговая политика. Дороги.и государственная почта. Мореплавание. 4. Порты; вывоз вина и оливкового масла; ввоз зерна. 5. Экспорт ремесленных изделий и характер италийской промышленности. 6. Рим как центр потребления, торговли и ремес- ленного производства. 7. Рабство и образование крупной земель- ной собственности. 8. Состояние экономики сельского хозяйства. 9. Рабский труд, свободный труд и мелкая аренда

Глубокие преобразования римского общества, всей его экономической структуры начинаются лишь после Второй пунической войны. Эта война дала римлянам уверенность в могуществе их военной организации. Она поставила перед ними совершенно новые проблемы, возникшие в связи с объединением Италии, а также проблему их взаимоотноше- ния с народностями, которые не только могли закрыть рим- лянам доступ к морю, но и угрожали самому существованию Рима. Наконец, Вторая пуническая война открыла перед Римом путь к быстрому завоеванию Средиземноморья.

Двадцатилетний период войн с Ганнибалом истощил и разорил Рим и всю Италию, некоторые области кото- рой, в особенности Южная Италия, были и без того уже разорены Самнитской войной. В дальнейшем так и не удалось заселить отдельные наиболее пострадавшие и совершенно опустевшие районы и восстановить некото- рые города, некогда принадлежавшие к числу самых цве- тущих, а теперь полностью разоренные. Тем не менее по- беда Сципиона и завоевательные войны последующего периода принесли экономике Рима и большей части Ита- лии такие выгоды, которые значительно перевешивали ущерб, вызванный перенесенными бедствиями. После пе- риода колебаний и кризисов, являвшегося неизбежным результатом любого бурного преобразования, Италия вступила в полосу нового быстрого развития всех отрас- лей экономики в эпоху невиданного расцвета.

Впервые в своей истории (за исключением, может быть, весьма малоизученной эпохи этрусской монархии)

Рим превратился в очень богатый город, самый богатый и многолюдный город Италии. Он, по всей вероятности, мог соперничать в роскоши с Александрией —• наиболее богатым городом Средиземноморья. Большая часть бо- гатства досталась государству: оно получало военные трофеи и возмещение за понесенные им в связи с войной убытки, а также огромное количество пленников, которых продавало тому, кто предлагал самую высокую цену, извлекая таким образом из продажи рабов значительные барыши. Но самую большую прибыль давали земли и рудники (в большом количестве отнятые у покоренных народов); государство давало их в пользование — пови- димому, только на прекарном праве — наиболее богатым римским гражданам, взимая с них ежегодную плату. Дру- гими источниками обогащения римского государства были ежегодные подати, взимавшиеся с завоеванных территорий за пределами Италийского полуострова (эти территории, в отличие от италийских областей, римляне считали своей сферой господства, и первоначальной целью их здесь было извлечь возможно большие выгоды в воз- можно меньший срок), и таможенные пошлины (portoria), которые взыскивались государством с товаров, провози- мых через границы между отдельными провинциями и границы между ними и Италией. Эти пошлины взима- лись в сравнительно скромном размере, но, тем не менее, приносили весьма значительный доход.

Одновременно с ростом богатства государства, а мо- жет быть, быстрее, чем богатство государства, росло бо- гатство частных лиц. Командиры войск, участвовавших в завоеваниях, правители захваченных провинций, подряд- чики, взявшие на откуп сбор налогов и проведение обще- ственных работ, в короткий срок могли накопить сокро- вища, которые показались бы сказочными римлянам предшествовавшего поколения. Лица, принадлежавшие к господствующему сословию, в особенности к классу сена- торов, несмотря на то, что они не принимали непосред- ственного участия в завоевательных войнах и не пользо- вались связанными с этим выгодами, несмотря на то, что они не могли участвовать в аукционах, чтобы полу- чить откупа (так как это запрещалось законом, целью которого было охранять достоинства старого правящего класса), отнюдь не находились в силу этих причин в ме- нее благоприятном положении. Благодаря создавшимся

условиям они могли оставлять себе большую часть при распределении земельного фонда; этот фонд возник в ре- зультате захватов земель побежденных народов, а также вследствие того, что во многих областях Италии участки мелких собственников-земледельцев были заброшены в связи со Второй пунической и Союзнической войнами.

Однако было бы неправильным усматривать причину глубоких изменений, обнаружившихся со II века до на- шей эры в положении и экономической структуре Рима и всей Италии только в конфискациях, насильственных захватах, грабежах в прямом смысле слова, которые яв- ляются неизбежным следствием больших завоевательных войн. Нельзя считать процесс накопления богатств в Риме и создания класса новых богачей следствием одного лишь паразитизма, рассматривать его только как про- цесс, результатом которого были обнищание и упадок за- воеванных стран.

Конечно, нельзя отрицать тот широко известный и не- оспоримый факт, что отдельные стороны римской эконо- мики развивались в значительной степени в результате грабежей; вместе с тем, однако, наблюдается подлинный расцвет новых форм деятельности в сфере производства и торговли. Этот расцвет был, разумеется, следствием исключительно благоприятного положения, в котором оказалась Италия, очутившаяся в центре Средиземно- морья, объединенного в результате побед римских легио- нов. Однако римляне эффективно содействовали этому расцвету своей организационной деятельностью, строи- тельством дорог, предоставлением провинциям автоно- мии, тем духом инициативы и предприимчивости, который был свойственен новому сословию — сословию деловых людей, дерзких, энергичных, лишенных каких бы то ни было предрассудков.

Этот класс новых богачей состоял главным образом из всадников, получивших свое название в силу военных обязанностей, которые они должны были исполнять в за- висимости от размера их патримониального имущества. Всадники не были стеснены в своей экономической дея- тельности теми рамками, которые ограничивали деятель- ность сенаторов, и находили самые разнообразные способы быстро приумножить свои богатства: они зани- мались военными поставками, сбором налогов, брали под- ряды на общественные работы и государственные службы,

приобретали или арендовали .конфискованные земли, пре- доставляли займы и занимались разного рода кредитными операциями, часто носившими ростовщический характер. Их деятельность протекала в Риме, во всей Италии и в особенности в провинциях. Многочисленные надписи, со- хранившиеся в Делосе, а также в различных других го- родах Греции и Востока, свидетельствуют о том, что тор- говые сношения с провинциями находились большей ча- стью в руках римлян плебейского происхождения или жи- телей италийских городов, в первую очередь Южной Италии; многие из этих людей благодаря торговле до- стигли высокого социального положения и стали вла- дельцами огромных богатств.

2. В период, охватывавший три столетия — от конца Второй пунической войны до эпохи Антонинов, — в Ита- лии создались условия, оказавшие чрезвычайно благо- приятное влияние на развитие внутренней и внешней тор- говли (несмотря на расстройство, внесенное граждан- скими войнами). Можно указать два таких условия; необычайный расцвет городской жизни в столице и на периферии и то центральное положение, которое за- нимала Италия в отношении цивилизованного мира, объ- единенного Римом и постепенно возвращавшегося (после того как прекратились опустошения и грабежи, сопро- вождавшие завоевание) к мирной, нормальной жизни.

¹ Недавно Ф. Ло выступил в „Annales d' Histolre Sociale" (1945 год) против Каркопино, вновь отстаивая свое давнее утверждение, что население Рима даже в императорскую эпоху не могло превышать 400 тысяч человек. Однако его аргументы представляются весьма спорными.

Рим, быстро выросший во II и I веке до нашей эры, ко' временам Августа превратился в подлинную космопо- литическую столицу, в которой, по мнению современ- ников (вероятно, не преувеличивавших этой цифры), жило более миллиона человек¹. Потребление населения росло быстрее, чем само население. Это объяснялось та- кими причинами, как лихорадочное строительство обще- ственных и частнык зданий (сопутствовавшее чрезвы- чайно бурному росту населения и находившее, сверх того, огромный стимул в быстром росте богатств частных лиц, в возросшем стремлении к роскоши), бесплатные раздачи хлеба беднякам (такие раздачи стали обычными,

как мы увидим ниже, со времен Гая Гракха), организа- ция зрелищ в цирке для огромного количества человек, преследовавшая политические цели. Увеличение потреб- ления, в свою очередь, создавало необходимость в непре- рывном и крайне широком ввозе товаров не только из Италии, но и из провинций.

С Римом состязались многочисленные города Кам- пании, Центральной и Северной Италии, крупнейшими из которых были Капуя, Путеолы, Неаполь, Помпеи, Клу- зий, Перузия (Перуджа), Арретий (Ареццо), Парма, Пла- ценция, Мутина (Модена), Медиолан (Милан), Альти- ний, Конкордия, Аквилея. Они либо строились заново на тех же самых местах, где ранее находились древнейшие самнитские, греческие и этрусские города, либо возни- кали в результате быстрого роста некоторых римских ко- лоний. Эти города, населенные уже в I веке до нашей эры зажиточными, а иногда даже богатыми людьми — владель- цами земель, домов и мастерских, купцами, банкирами и ростовщиками, в свою очередь, превращались в важные центры производства и в еще большей степени потребления.

Торговля, развитие которой стимулировалось главным образом потребностями столицы и многочисленных более мелких городов, лишь в незначительной мере велась со странами, не вошедшими в состав империи. Из Германии ввозили янтарь, кожи, рабов. Южная Русь поставляла некоторое количество зерна и пеньки, меха, воск и, может быть, немного меда и небольшое количество золота с Урала. Из Китая через Сирию ввозился шелк-сырец, которого в странах Средиземноморья еще не производили. Более важное значение имела торговля с Египтом; через Египет в античности, как и в средние века, шел транзит- ный путь, по которому везли пряности, благовония и дра- гоценные камни, прибывавшие в страны Средиземного моря из Индии и с территорий, населенных малайскими племенами. Эти ценные товары — украшения и пряности, служившие изысканными приправами, — имели чрезвы- чайно большой спрос, особенно в Риме, у представителей высшего сословия, у людей богатых и утонченных.

Во всяком случае, в эпоху империи торговля с отда- ленными странами, независимыми от Рима, иначе говоря, торговля, которую можно называть внешней торговлей в собственном смысле слова, основывалась только на ввозе немногих предметов роскоши, которые оплачива-

лйсь золотом и серебром в виде монет или слитков. Что касается продуктов Центральной и Северной Европы, то их получали в обмен на вино, оливковое масло и пред- меты ремесла, в основном керамику и 'металлические из- делия.

Несравненно более важную роль в империи играла внутренняя торговля главным образом между Италией я провинциями, но также и торговля между отдельными провинциями, которая становилась все более и более ожи- вленной. Подчинение стран Средиземноморья и европей- ского Запада Риму было чрезвычайно выгодно- для эконо- мического развития этих стран в одном отношении: были уничтожены разделявшие их барьеры.

3. Было бы антиисторично определять политику, про- водившуюся первыми организаторами Римской империи, как политику экономической свободы, приписывая им ясное понимание проблем, которые в действительности были им, вероятно, совершенно чужды и не могли вызывать в них ни малейшего интереса. Но практически, независимо от того, были ли они заинтересованы в реше- нии этих проблем, или нет, результат был один: в преде- лах огромной империи возникла система почти совер- шенно свободного товарообмена, создалось подлинное экономическое единство-. Правда, уничтожив все та- можни между областями Италии, первые организаторы империи фактически все же сохранили ввозные и вывоз- ные пошлины, взимаемые на границах отдельных провин- ций; однако эти пошлины, в целом, очевидно, весьма уме- ренные (они составляли в среднем 2 или 27г процента стоимости товара, а максимальный размер их достигал 5 процентов), устанавливались исключительно с фискаль- ной целью. Римлянам и в голову не приходило, что по- шлины могут служить средством защиты отдельных отра- слей италийского ремесла от конкуренции со стороны ре- месленников провинций. Даже при ввозе товаров в Ита- лию пошлиной облагались только предметы роскоши.

С другой стороны, быстрому развитию торговых от- ношений между различными провинциями, а также между провинциями и Италией — развитию, более быстрому, чем в любой из предшествовавших периодов римской исто- рии, — способствовал целый ряд благоприятных обстоя- тельств. Только две цивилизации удержали свои позиции

в Средиземноморье: на Востоке — эллинистическая куль- тура, на Западе — латинская. Не ассимилируясь пол- ностью, они взаимно дополняли одна другую и в течение более чем двух веков оказывали влияние на развитие экономики, искусства и на административную систему всех цивилизованных народов.

Эпоха смут и гражданских войн, завоевательных по- ходов и репрессий закончилась, сменившись —■ главным образом после победы Октавиана Августа — длительным периодом внутреннего мира. Войско римских граждан, за- воевавшее для родины новые территории и оправдавшее тем самым эксплуататорскую и паразитическую политику республики, уже было заменено постоянными войсками, расположенными на границах империи и предназначавши- мися почти исключительно для ее защиты от варваров. Поэтому войны, происходившие на границах империи или за ее пределами, очень редко оказывали сколько-нибудь серьезное влияние на состояние внутренних областей и, как правило, не нарушали спокойствия повседневной жизни.

Время от времени становилось известно об отдельных случаях разбоя или пиратства; однако систематические набеги племен внутренних областей прекратились и пи- ратство перестало быть, как это случалось ранее, обыч- ным занятием некоторых племен, населявших побережье. Римскому государству благодаря его мощному государ- ственному аппарату удалось обеспечить безопасность су- хопутных и морских путей сообщения. Лишь один вар- варский обычай так и не удалось искоренить: речь идет о так называемом jus naufragii, слишком глубоко укоре- нившемся в сознании народностей, жизнь которых была связана с морем, и удержавшемся на протяжении всей античности и средних веков. Даже во времена империи корабли, потерпевшие кораблекрушение, вместе с их гру- зом попрежнему считались законной добычей жителей по- бережья, и людей, потерпевших кораблекрушение, в том случае, если они не могли заплатить выкупа, продавали в рабство.

Сношения стали не только более безопасными, но и гораздо более легкими благодаря великолепной дорож- ной сети, которую императорский Рим распространил на все провинции, продолжая дело, начатое еще в последние два века существования республики. Отметим лишь

некоторые из дорог: от Аппиевой дороги (via Appia) от- ветвлялась в Капуе магистраль, которая была проложена по берегу Тирренского моря и доходила до Регия Кала- брийского. По другую сторону пролива находилась дру- гая магистраль, которая вела от Мессины через Палермо в Лилибей. Отсюда при попутном ветре можно было в течение 24 часов добраться до Карфагена. От него ответ- влялись две дороги: одна тянулась вдоль побережья за- ливов Большого и Малого Сирта; отсюда через Кире- наику можно было достигнуть Александрии, а затем че- рез Суэцкий перешеек, Палестину и Сирию — Антиохии; вторая дорога шла по Алжирскому берегу до Геркулесо- вых столпов (Гибралтарского пролива); отсюда она раз- ветвлялась на отдельные пути, которые вели в различные испанские провинции.

Аврелиева дорога, соединявшая Пизу и Луку, была продолжена до Провинции (Прованса). Дорога Эмилия, в свою очередь являвшаяся продолжением Фламиниевой дороги, соединялась в Медиолане с главными альпий- скими путями, которые шли через горные перевалы Мон Женевр (Монджиневро), Малый и Большой Сен-Бернар, Шплюген (Сплугу), Бреннер и через район Юлийских Альп и приводили в Галлию, Грецию, Норик и Иллирик.

Разумеется, не все магистрали были вымощены столь твердым камнем, как Аппиева дорога, не все имели та- кую ширину, что, не считая двух пешеходных тропинок, расположенных в центре дороги, на более высоком уровне, по бокам оставалось достаточно места для двух повозок. Большая часть дорог была, напротив, очень узкой (от 2 до 3 метров); поэтому по ним могли передвигаться только вьючные животные и двухколесные повозки. На горных тропинках, нередко очень крутых, груз приходи- лось перевозить на вьючных животных.

Август учредил государственную почту (cursus publi- cus), в обязанности которой входило перевозить государ- ственных должностных лиц и переправлять правитель- ственные депеши. Благодаря тому что станции, где меняли лошадей, находились недалеко друг от друга, уда- валось достичь весьма значительной скорости передви- жения (от 12 до 15 километров в час).

Государственная почта не обслуживала частных лиц; однако сохранились известия, по крайней мере относи- тельно Италии, о- системе перевозок, организованной

также для надобностей купцов и других путешественни- ков, о корпорациях погонщиков вьючных животных, ло- мовых возчиков и извозчиков.

Товары значительно чаще перевозили морским путем, так как перевозка сушей обходилась слишком дорого. Техника постройки судов, ловидимому, не претерпела серьезных изменений за рассматриваемый нами сравни- тельно короткий промежуток времени. За редкими исклю- чениями, попрежнему пользовались парусными судами (rotonda) весьма небольшой грузоподъемности, которая, вероятно, составляла приблизительно 200 тонн. Теперь, когда морские пути стали несравненно менее опасными, а сношения между областями гораздо более тесными и постоянными, мореплаватели стали чаще отправляться в плавание и благодаря этому могли лучше узнать море. Путешествовали даже ночью, определяя путь по звездам; период навигации увеличился до восьми месяцев в году— с 5 марта по 11 ноября. В эти месяцы у берегов Среди- земного моря, если верить поэтам II века, всегда тесни- лось множество кораблей. Литературные источники еди- нодушно свидетельствуют о том, что корабли в тот период были довольно быстроходными: рассказывают о судах, которые в течение 6 дней совершали путешествие из Си- ракуз в Александрию египетскую, проходя в среднем около 240 километров в сутки, то есть несколько больше, чем проходили, по свидетельству Геродота, современные ему греческие суда.

Главными центрами морских сношений Италии той эпохи были порты Брундизий, Путеолы и Остия. Купцы, путешественники и воины, направлявшиеся в Эпир, Маке- донию и Грецию, добирались туда кратчайшим путем из Брундизия. Но эта гавань так и не смогла приобрести важного торгового значения, потому что Брундизий и Диррахий (Дураццо) отделяли с обеих сторон большие расстояния от основных центров потребления, до которых можно было добраться только по суше. Основными тор- говыми гаванями римского государства были Путеолы (в течение двух последних веков существования респу- блики) и Остия (в период империи, особенно начиная со времен Клавдия). После Второй пунической войны римляне сделали Путеолы (древнюю Дикеархию) форпо- стом экономического завоевания Средиземноморья, в частности эллинистического Востока, с которым этот

город издавна поддерживал весьма оживленные сноше- ния. Путеолы были поставлены в более благоприятное по сравнению с Неаполем положение в отношении тамо- женных пошлин и портового права и вскоре превра- тились в столь крупный центр морской торговли, что один поэт II века до нашей эры называл их «малым Делосом».

Путеолы утратили свое значение порта, обслуживаю- щего Рим, лишь после того, как Клавдий построил на южном рукаве дельты Тибра новый порт. Однако и после этого Путеолы оставались крупным центром морской тор- говли Кампании.

Главной функцией портового города Остии (который, по преданию, был основан Анком Марцием, хотя истори- ческая критика и археологические изыскания показывают, что основание Остии восходит примерно к 330 году до нашей эры), вероятно, первоначально было снабжение римлян солью. После Первой пунической войны Остия превратилась в военный порт Рима; здесь находили убе- жище и ремонтировались в доках военные суда, отпра- влявшиеся на завоевание стран Средиземноморья. Еще в период, предшествовавший императорской эпохе, Остия стала важным торговым городом. После того как в че- тырех километрах от долины, где был расположен старый город, при Клавдии был построен порт, названный позд- нее Римским портом, Остия приобрела новые функции: она стала местом, где принимали, хранили и распределяли прибывавшие из провинций товары и съестные припасы, а также центром, контролирующим морскую торговлю Рима. Этой цели служили склады и многочисленные кон- торы различных коллегий, обнаруженные благодаря рас- копкам, произведенным около так называемой Площади корпораций.

4. На протяжении трех веков наивысшего расцвета Италии и в особенности ее городов (несомненным свиде- тельством этого расцвета являются в первую очередь ли- тература, а также памятники материальной культуры и многочисленные надписи) Италия представляла собой рынок, куда стекались продукты, производимые или до- бываемые преимущественно в провинциях: сельскохозяй- ственные продукты, металлы и другое сырье для ее про- мышленности (главным образом шерсть, хлопок, шелк,

кожи и строительный лес), ремесленные изделия Востока и Египта. Широко распространено мнение, что лишь меньшую часть ввозимых товаров Италия получала в об- мен на излишки своей сельскохозяйственной и промыш- ленной продукции, а большую часть их покупала на те средства, которые извлекала в результате своего господ- ства над провинциями в форме налогов, ростовщических процентов, доходов с земли и других видов собствен- ности, попавших в руки римских граждан. В действи- тельности, однако (как доказали Хацфельд, который про- извел в высшей степени тщательный анализ греко-восточ- ных надписей, и Ростовцев, выводы которого основаны на богатом археологическом материале), экспорт из Ита- лии сельскохозяйственной и промышленной продукции в этот период был гораздо больше по своему объему и ценности, чем это ранее предполагали ученые. Италий- ские товары проникали до Кавказа и Балтийского моря и, несомненно, в значительной степени уравновешивали платежный баланс, по крайней мере, с теми странами, которые еще отставали от Италии в своем экономическом развитии.

Двумя основными предметами италийского вывоза были в это время вино и оливковое масло. Землевла- дельцы всего Тирренского склона Апеннин от Тусции (Тосканы) до Салернского залива, а также восточной Сицилии от Этны до Фаро начали оказывать после 200 года до нашей эры решительное предпочтение раз- ведению винограда и виноделию; производившиеся здесь многочисленные сорта ценных вин завоевали широкое признание. Все это служит достаточно убедительным до- казательством в пользу того, что данный продукт пред- назначался не только для непосредственного потребления его производителями и не только для продажи на бли- жайшем городском рынке, но и имел, кроме того, боль- шой спрос в отдаленных городах Италии и других стран, где продавался по очень выгодной цене. Более того, боль- шое количество амфор, на которых сохранилось имя вла- дельца имения, где вино было изготовлено, служит пря- мым доказательством того, насколько интенсивной была торговля италийским вином, производившаяся как на ближних, так и на дальних рынках. Подобные амфоры обычно находили либо в местах производства вина, либо в тех местах, куда его отправляли, расположенных глав-

ным образом в области Дуная, в Германии и в опреде- ленный период времени также и в Галлии.

Если можно положиться на сообщение Петрония, экс- портная торговля вином, которую вел его герой Три- мальхион, приняла столь крупные размеры, что корабле- крушение пяти судов, построенных по его приказу и груженных одним вином стоимостью в 30 миллионов се- стерций (что соответствует приблизительно 30 тысячам килограммов чистого серебра), не очень его огорчило, ибо он отправил много других более ценных грузов, которые благополучно достигли цели.

Путеолы неизменно оставались портом, откуда вина Кампании и Лация в большом количестве экспортирова- лись во все страны Средиземноморья. Что касается Се- верной Италии, где виноградники получили в эпоху им- перии большое распространение на холмистой террито- рии, расположенной у подножья Альп и Апеннин, а также во многих равнинных районах, положение, подобное поло- жению Путеол, заняла Аквилея, откуда вино вывозилось в бассейн Дуная и далее.

Экспорт оливкового масла по характеру приближался к экспорту вина, но имел гораздо меньший объем, по- тому ли, что территория, на которой оно производилось, была всегда более ограниченной, чем область виноделия (следует, впрочем, отметить, что в тот период оливковое масло производилось в таких местностях Северной Ита- лии, где в настоящее время полностью прекратили раз- ведение олив), или же потому, что на внешнем рынке спрос на оливковое масло, очевидно¹, был значительно меньше, чем спрос на вино.

Полное отсутствие статистических данных не позво- ляет нам выяснить вопрос, был ли экспорт вина и олив- кового масла достаточным для того, чтобы уравновесить ввоз зерна.

® Современные исследователи, повидимому, преувеличи- вают появившуюся после Пунических войн потребность Италии в иноземном зерне, необходимом для удовлетво- рения нужд населения. Мы не будем здесь углубляться в вопрос (тем более, что к нему нам придется вскоре возвратиться), в какой степени завоевание Сицилии, Сар- динии и Африки вызвало прекращение посева зерновых культур, якобы имевшее место на большей части полу- острова. Ограничимся следующим замечанием; потреб-

ность в обширном импорте зерна, ощущавшаяся главным образом Римом, была вызвана такими причинами, как чрезвычайно быстрый рост его населения, незадолго до этого времени введенный обычай даровых раздач хлеба (frumentationes), наконец, малоблагоприятное положение той сельской местности, где был расположен великий го- род. Исключительная по своим масштабам потребность столицы в зерне удовлетворялась в основном именно вво- зом через порт Остии зерна, привозившегося вначале из Сицилии и Сардинии, но позднее в весьма значительной степени из провинции Африки, и особенно из Египта.

Следует отметить, что, если не считать Рима, наиболее крупные приморские города, которые не были располо- жены в области, богатой зерном, вместо того чтобы при- возить зерно по суше из других областей Италии, пред- почитали получать его из стран, находившихся на побе- режье Средиземного моря, поскольку морские перевозки обходились дешевле. Впрочем, за исключением этих, не- сомненно, чрезвычайно редких случаев (которые, кроме того, трудно доказать источниками) огромное большин- ство италийских городов попрежнему довольствовалось зерном окрестной сельской территории.

5. Первое место в импорте и экспорте Италии зани- мали сельскохозяйственные продукты, но, тем не менее, она вывозила одновременно также значительное количе- ство изделий собственной промышленности. Как мы уже видели, в первые пять столетий римской истории центра- ми ремесла были только этрусские и греческие города Италии. После римского завоевания ремесленная про- мышленность начинает развиваться на территории всего полуострова, а спустя столетие ■— также и в Северной Италии. Это развитие было следствием ряда факторов: появление и расцвет городов, более тесные сношения с этрусским и в особенности греческим миром, наличие большого количества рабов, специализировавшихся в раз- личных ремеслах и владевших более совершенной тех- никой, — все это оказало влияние на население различ- ных областей. У них именно в это время появилась по- требность в более широкой, разнообразной и утонченной продукции. Большая часть ремесел удовлетворяла исклю- чительно или почти исключительно только потребности населения Италии, однако продукция некоторых ремесел

шла и на экспорт. Наличие довольно обширного экспорта ремесленных изделий подтверждается, по крайней мере частично, источниками. Так, Италия, несомненно, выво- зила шерстяные ткани, керамические изделия, предметы широкого потребления, сосуды и другие изделия из меди, бронзы, серебра и стекла, туалетные принадлежности, сделанные из янтаря.

Некоторые черты экономической организации италий- ской промышленности этого периода можно устано- вить с относительной достоверностью. Промышленность уже давно вышла из стадии домашнего ремесла, не- посредственно удовлетворявшего нужды семьи, отдели- лась от сельского хозяйства и приняла характер город- ской промышленности. Ее преобладающей формой являлось ремесло. Это доказывают раскопки Помпей, в результате которых было обнаружено большое количество домов, где помещения нижнего этажа, выходившие на улицу, использовались в качестве мелких мастерских [botteghe], полностью отделенных от жилых помещений. То же самое наблюдалось в Остии: в больших трех- или четырехэтажных домах (носивших название insulae) го- рода, где помещались квартиры, сдаваемые в наем, ниж- ний этаж большей частью был занят под мастерские. Последние были одновременно лавками, в которых прода- вались товары, и мелкими мастерскими; по своему харак- теру они полностью соответствовали средневековым мастерским. Господствующей формой городской промыш- ленности было свободное ремесло. Об этом свидетель- ствуют различные признаки. На основании комедий Плавта можно составить длинный перечень специализи- рованных ремесел; лица, занимавшиеся одинаковым ре- меслом, объединялись в коллегии, имевшие религиозные функции и функции взаимопомощи; ремесленники были обязаны нести военную службу, которую до этого несли только свободные. Однако господство свободного ремесла не исключает такой практики, когда отдельные владельцы мастерских сдавали их в аренду своим собственным ра- бам, становившимся, впрочем, таким путем в значитель- ной степени независимыми.

Наряду с рассмотренной выше формой организации ремесленного производства (такая форма преобладала в более мелких городских центрах, к которым и принад- лежали Помпеи, но была широко распространена также

в Риме и других больших городах) существовали круп- ные мастерские (officinae). Эти мастерские находились под управлением подрядчиков-рабов или чаще вольно- отпущенников и основывались на рабском труде.

Едва ли многие из этих крупных мастерских достигали размеров большого предприятия: лица, происходившие из древних богатых семейств, равно как и лица, богатство которых было недавнего происхождения, неизменно пред- почитали помещать капитал, накопленный ими посред- ством откупов, ростовщичества и торговли, в земельную собственность. Они никогда, по крайней мере, насколько нам известно, не стремились вкладывать свой капитал в промышленность. Впрочем, иногда мастерские дости- гали, несомненно, и больших размеров. Домиций Афр, например, владел большей частью расположенных в бли- жайших окрестностях Рима кирпичных заводов [fabbrichej; на этих заводах были сделаны те кирпичи, которые по- шли на восстановление города после пожара, происшед- шего при Нероне.

6. Роль, которую играл Рим в развитии экономики Италии и всей империи, отнюдь не была столь односто- ронней, или, вернее, столь пассивной и узкопаразитиче- ской, какой ее часто представляют. Картина император- ского Рима от Августа до Антонинов, восстановленная по недавно произведенным раскопкам, свидетельствует о том, что представление о Риме как о городе, в котором несколько тысяч богачей вели праздную жизнь и насла- ждались роскошью и кутежами, в то время как огромная масса пролетариев жила за счет публичной и частной благотворительности, — совершенно неверное представле- ние. Правда, система бесплатных хлебных раздач (fru- mentationes), ставшая с этих пор настоятельной полити- ческой необходимостью, наложила на экономику Рима отпечаток паразитизма. Было бы, однако, неправильным преувеличивать значение этого института, отрицать во- обще его необходимость или слишком поспешно осуждать его, подобно тому как в несравненно более близкие к нам времена осуждали пособия безработным. _ Frumentationes, введенные Гаем Гракхом, который провозгласил право каждого гражданина на получение от государства по самой умеренной цене минимума хлеба, необходимого для его пропитания, стали позднее бес-

штатными. Круг лиц, получающих бесплатно хлеб — пер- воначально только беднейшие граждане, — был при Клавдии расширен и охватил всех неимущих. Во времена Цезаря этим правом пользовалось 150 тысяч человек, к ним относились, вероятно, только совершеннолетние римские граждане мужского пола, живущие в Риме. При Августе их число возросло до 200 тысяч человек и в по- следующие века оставалось почти неизменным. Каждый гражданин получал в месяц 5 модиев зерна (равные 53,65 литра). Если считать, что каждый совершеннолет- ний римский гражданин имел семью, состоящую из 4 че- ловек, раздача 1 миллиона модиев зерна в месяц озна- чала бы, что это зерно фактически получало 800 тысяч человек, в то время как общее количество населения колебалось, по самым осторожным подсчетам, между 1 миллионом и 1 500 тысячами человек и доходило, по мнению некоторых ученых, подсчеты которых не лишены убедительности, до максимальной цифры в 2 миллиона. Каждый из этих 800 тысяч жителей, которые прямо или косвенно пользовались бесплатными раздачами, получал ежедневно несколько больше трети литра, то есть, иначе говоря, не мог жить хотя бы даже и частично за счет общественной благотворительности.

Зерно, необходимое для даровых раздач и для пита- ния остальных римских граждан, не участвовавших в этих раздачах, а также чужестранцев, в любое время года стекавшихся в Рим в огромном количестве — воен- ных и огромной массы рабов, — в большей своей части ввозилось морским путем из Сардинии, Сицилии, Африки, а позднее, начиная со времен Августа, главным образом из Египта. Рим черпал необходимое ему зерно из следую- щих источников: налоги на провинциальных земельных собственников в размере десятой доли урожая, урожай с домениальных (принадлежавших государству) земель- ных владений, особенно обширных в Египте, и в гораздо большей степени торговля.

Ввоз зерна, а также импорт большого количества все- возможных съестных припасов были главной причиной той лихорадочной деятельности, которая характерна для торгового порта Остии. Достоверным свидетельством этой кипучей деятельности является Площадь корпораций. Эта обширная ровная площадь размером 100 на 80 метров была окружена с трех сторон портиком; сюда выходили

Помещения (таких помещений было 61), предназначен- ные для корпораций, объединявших лиц различных про- фессий; к их числу принадлежали конопатчики, канат- чики, скорняки, торговцы деревом, а также лица, измерявшие зерно. Все остальные принадлежали к корпо- рациям судовладельцев (navicularii), которых именовали по городу, являвшемуся их родиной, например судовла- дельцы из Александрии, из Сабраты, из Карфагена, из Гиппона и из многих других городов африканского побе- режья, а также из Каралеса (Кальяри) и порта Турры, из Нарбона и Арелате (Арля).

Остия являлась не только пристанищем для судов, но и рынком, где производились разгрузка и первичное рас- пределение товаров. Отсюда поток товаров шел вверх по Тибру на римский рынок, расположенный у подножья Авентинского.холма. Здесь наряду с черепицей и кирпи- чами можно было увидеть овощи, фрукты и вина Италии, зерно из Египта и других областей Африки, испанское оливковое масло, дичь, лес и шерсть из Галлии, финики из африканских оазисов; из Луны, Греции и Нумидии шел мрамор; из Испании — свинец, серебро и медь; из Центральной Африки везли слоновую кость, золото — из Далмации и Дакии, олово — из Касситерид («Оловян- ных островов»), янтарь — с Балтийского моря, папи- русы •— из Нильской долины, стеклянные изделия — из Финикии и Сирии, ткани — с Востока, пряности и драго- ценные камни — из Индии, шелк — с Дальнего Востока. Отсюда, с римского рынка, все эти товары шли в огром- ные оклады (horrea), построенные в различных пунктах города. Эти склады предназначались для какого-либо одного вида товаров или же были устроены наподобие общих складов, где хранились самые разнообразные то- вары.

Наиболее обширным рынком, где помещались са- мые грандиозные склады, был Траянов рынок; величе- ственным полукругом он окружал со стороны Квиринала Траянов Форум. Рынок состоял из пяти ярусов, в которых были размещены 150 лавок, предназначенных для хране- ния и продажи различных товаров, большей частью про- довольствия. Огромный Траянов рынок служил также местом ежедневных встреч деловых людей. Сделки, кото- рые они заключали, во многих отношениях напоминали операции, которые производятся на современной бирже:

хам велась торговля паями товариществ, бравших на of-- куп сбор налогов и общественные строительные работы, товариществ, арендовавших государственные земли и рудники; торговали также долями кораблей, паями бан- кирских и торговых предприятий; заключали сделки купли и продажи товаров, рабов,'скота, земель, домов, мастер- ских и т. д. Не исключена возможность, что сделки купли- продажи производились не только за наличные деньги, но и в рассрочку.

Развитие экономики, обусловленное нуждами огром- ной столицы — главного города мировой империи, — не ограничивалось одним лишь ростом торговли. Наряду с развитием торговли развертывалась активная про- мышленная деятельность, одним из свидетельств которой являлось большое количество корпораций (collegia); та- ких корпораций с полной уверенностью можно назвать более 150. Многие из них представляли собой объедине- ния мелких розничных торговцев, носильщиков, грузчи- ков, ломовых возчиков, извозчиков, а также мелких ре- месленников, работавших на весьма ограниченный круг заказчиков.

В то же время, однако, существовали корпорации, само название которых говорит о том, что их члены зани- мались промышленной деятельностью в полном смысле этого слова; к ним принадлежат сукновалы, красиль- щики, ткачи, вырабатывавшие шелк, кожевники, скор- няки, канатчики, конопатчики, плотники и столяры, работники по' железу и бронзе, золотых дел мастера, гончары.

Даже текстильное производство, дольше сохранявшее облик домашнего ремесла, начинает выделяться в каче- стве самостоятельного ремесла: появляется ремесленная категория ткачей (textores).

Однако промышленная деятельность Рима не исчер- пывалась деятельностью корпораций. В римскую эпоху, как и в средние века, корпорации состояли исключительно или почти исключительно из свободных, которые занима- лись данным ремеслом или промыслом, работая или торгуя за свой собственный счет или за счет предпри- нимателя, но всегда более или менее самостоятельно, они вели торговлю в собственной мастерской или в своем доме, а иногда отправлялись странствовать со своим товаром.

Вне производства этого типа, однако, оставался более важный вид промышленности — крупные и средние пред- приятия, управляемые самими владельцами капитала (большей частью вольноотпущенниками), которые исполь- зовали рабский труд или же, может (быть, в меньшем объеме труд свободных наемных рабочих. В Риме неко- торые из таких предприятий, организованных по капита- листическому образцу и ставивших перед собой задачи капиталистического характера, приобрели в первый пе- риод империи значение не только в городе, но и далеко за его пределами. К ним относятся, например, мастерские золотых изделий и ювелирные, керамическая промышлен- ность, предприятия по изготовлению ламп и стекла. От- дельные предприятия такого типа (а может быть, и боль- шинство') сохраняли форму производства, (известного в настоящее время под именем децентрализованной ману- фактуры; производителем был ремесленник, работавший в собственной мастерской, или рабочий, имевший в своем доме маленькую мастерскую; но как тот, так и другой работали целиком за счет предпринимателя, платившего им за работу и продававшего изготовленную ими продук- цию. В других отраслях промышленности, таких, напри- мер, как стеклянная и керамическая, равно как и изго- товление кирпичей, о котором говорилось выше, произ- водство, напротив, было сосредоточено в крупных или средних мастерских, где работало иногда несколько де- сятков и даже сотен рабов.

Возможно, что в других городах Италии © тех отрас- лях промышленности, которые поставляли продукты на широкий рынок, возникала¹ более узкая специализация, а также более совершенная и рациональная организация труда, что в значительной мере способствовало' созданию того слоя зажиточных и трудолюбивых горожан [borghe- sia], который составлял главную силу городов. Так, Арретий приобрел известность во всей империи благодаря своим керамическим изделиям, пользующимся широким спросом, Капуя ■— благодаря своим мастерским по литью бронзы и свинца, Ком (Комо) и Путеолы — производ- ством железа, Тарент, Канузий (Каносса), Патавий (Падуя), Аквилея, Мутина и Парма—шерстяной промы- шленностью. Итак, Рим отнюдь не являлся городом праздных людей, каким его обычно изображают: взамен, по крайней мере, части тех съестных припасов, сырья и

предметов роскоши, которые ввозились сюда со всех стран света, он вывозил продукты своей промышленности.

7. Условия, создавшиеся в Риме в первые столетия после завоеваний в бассейне Средиземноморья, были ис- ключительно благоприятны для скопления в отдельных руках движимого имущества. Однако ни самые дерзкие спекулянты, ни крупные ростовщики, имевшие возмож- ность наживать огромные суммы денег (ибо они извле- кали прибыль в результате резкой разницы между ценой денария в Риме, где ростовщический процент во времена Цицерона понизился до 4 процентов годовых, и в провин- циях, где дозволенный процент колебался в те годы между минимумом в 12 и максимумом в 48 процентов), не считали накопление движимости¹ своей конечной целью. Не только класс сенаторов, лишенных возможности ка- кого-либо другого применения своих богатств, но также всадники, разбогатевшие плебеи и вольноотпущенники не- изменно стремились вложить деньги в недвижимость: при- обрести дома, а главным образом земельные владения. Даже после завоевания Средиземноморья, гражданских войн и образования империи земля попрежнему, как и в первые пять веков римской истории, была тем видом богатства, к которому стремились больше всего. Более того, земля оставалась единственным видом собствен- ности, который действительно заслуживал того, чтобы его называли богатством, самой прочной основой власти и социальной значимости.

С быстрым ростом богатства и постоянньш стремле- нием использовать большую часть капитала на приобре- тение земельных владений тесно связана тенденция к росту и преобладанию крупной земельной собствен- ности. Эта тенденция не только общеизвестна, но даже, как мы увидим ниже, часто преувеличивается. Наличие этой тенденции подтверждается не только хорошо из- вестными в литературе жалобами писателей, но и более прямыми свидетельствами. Как мы уже видели, согласно аграрным законам Тиберия Гракха, максимальная пло- щадь общественного' поля, которой мог владеть каждый римский гражданин, была увеличена: он мог иметь до 500 югеров, каждый из его сыновей —- по 250 югеров при том условии, что одна семья может владеть не более чем 1000 югерами (250 гектаров) земли. В действитель-

кости, однако, размеры участков общественной земли, по- i павших на законном основании или в результате каких- либо злоупотреблений в руки сенаторской аристократии и наиболее богатых всадников, были, несомненно, значи- тельно выше этой нормы; недаром они с таким ожесточе- нием восстали против предложения трибуна.

В период гражданских войн один из приверженцев Помпея обещал своим солдатам (их было 15 тысяч), что он выделит каждому из них по 4 югера земли из своих частных владений, которые, следовательно, зани- мали площадь, значительно превышавшую 15 тысяч гек- таров. В первый век империи примеры столь крупной зе- мельной собственности встречались еще чаще.

Тенденция к концентрации земель, хотя и в более скромных размерах, подтверждается также немногочис- ленными надписями, на основании которых можно сде- лать статистические подсчеты, позволяющие определить размеры частных владений, правда, в пределах неболь- ших районов. Алиментарные таблицы ¹ Плаценции и Ве- лейи показывают, что земельные владения, еще сильно раздробленные в последний век республики, достигли ко временам Траяна значительной концентрации: число соб- ственников в первой из этих двух колоний сократилось соответственно с 92 до 50 человек, а во второй —с 89 до 50 человек, а площадь наиболее крупных владений уве- личилась в каждой из них с 26 до 135 гектаров.

Основной причиной процесса концентрации собствен- ности и расширения имений ученые считали конкуренцию, которая будто бы началась, как указывалось выше, после Пунических войн между странами, вывозившими зерно: между Сицилией и Сардинией, с одной стороны, и Ита- лией — с другой. Эта конкуренция якобы имела своим следствием почти полное запустение многих земель Ита- лии и поставила, таким образом, мелкого собственника перед необходимостью отдать свою землю, которая боль- ше не могла уже прокормить его и его семью.

¹ Алиментарные таблицы — таблицы, составленные в процессе распределения между мелкими и средними землевладельцами Италии денежных ссуд из особого алиментарного фонда, созданного в конце I века нашей эры с целью предотвратить разорение мелкого и сред- него землевладения. — Прим. ред.

Многие историки преувеличивали значение таких, не- сомненно имевших место, явлений, как известное обезлю-

дение обширных районов Италии после Ганнибаловой войны и позднее после Союзнической войны, рост паст- бшд и пастбищного скотоводства, упадок Великой Гре- ции и приморской области Этрурии. На основании этих фактов они приходили к следующему заключению: рост' крупной собственности и увеличение числа сельских ра- бов были связаны с упадком культуры зерновых, с пре- вращением многих пашен в пастбища, а также с тем, чтО земельные собственники не жили в своих имениях, и, на- конец, с едва начавшимся, но уже внушавшим тревогу, упадком италийского земледелия.

В действительности, однако, как уже говорилось, ввоз зерна из завоеванных стран предназначался для удовле- творения новых потребностей быстро возраставшего на- селения столицы, а может быть, и то в редких случаях, небольшого числа других городов, расположенных на по- бережье Тирренского моря. Излишки продукции других областей Италии не могли в достаточной мере удовлетво- рить эти потребности, а если бы и могли, то серьезным препятствием этому послужили бы трудности, связанные с сухопутными перевозками, которые, кроме того, обхо¹- дились очень дорого.

Единственной областью, которая могла бы пострадать от этой конкуренции со стороны Сицилии, Сардинии и Африки, быть может, была южная Этрурия, в предше- ствовавший период время от времени экспортировавшая в Рим часть своего зерна. Однако эта область уже всту- пила в полосу упадка, причем по причинам, совершенно не зависевшим от соперничества Сицилии, Сардинии и Африки. Что касается других ближайших к Риму обла- стей, то роль зернового хозяйства здесь не изменилась, о чем свидетельствуют трактаты Катона, Варрона и Ко- лу меллы, которые отделены друг от друга почти целым столетием; культура зерновых все еще сохраняла извест- ное значение в хозяйстве; собственник или управляю- щий уделяли ей большое внимание, тем не менее, однако, едва ли зерно занимало важное место в числе продук- тов, идущих на рынок. Оно предназначалось главным об- разом для прокормления живущих в поместье рабов (fa- milia rustica), а частично шло в город для удовлетворе- ния нужд собственника. После представления италийским городам автономии, которую они сохранили на протяже- нии многих веков, торговля зерном приняла характер,

очевидно, мало отличавшийся от характера торговли зер- ном Италии в средние века и новое время, вплоть до середины XVIII века: каждый город удовлетворял свои насущные нужды продукцией окрестной сельской терри- тории. Эту продукцию частично ввозили в город сами землевладельцы, у которых в городе были дома и соб- ственные оклады; кроме того ее приобретали (вероятно, в значительно меньшей степени) в той же пригородной сельской местности или в ближайших районах муници- пальные должностные лица, ведавшие анноной, или же привозили на рынок сами производители.

В общем и целом причины преобразования харак- тера земельной собственности и ее концентрации следует искать прежде всего в быстром обогащении некоторых социальных слоев населения и главным образом в появив- шейся у них возможности распоряжаться большим коли- чеством рабов и использовать их отныне не только для домашних услуг и в ремесленном производстве, но и для сельскохозяйственных работ. Начиная с III века до нашей эры рабство приобрело в Риме и во всей Италии заметное значение также в области земледелия, особенно в крупных и средних имениях, где почти весь постоян- ный контингент рабочей силы состоял из рабов. После Второй пунической войны число военнопленных, прода- вавшихся в качестве рабов, возрастает в геометрической прогрессии: согласно Ливию, оно составляло (если опу- стить мелкие цифры) 10 тысяч человек в 210 году до нашей эры, 35 тысяч человек в 200 году и 150 тысяч чело- век в 167 году до нашей эры. В последующие годы быстрое завоевание Востока, знаменитые победы над кимврами и тевтонами, завоевание альпийской области и долины Роны вызвали приток еще большего количества рабов, которые прибывали столь крупными массами, что, несмотря на огромный спрос, рыночная цена их, повиди- мому, внезапно резко упала. С другой стороны, примене- ние рабского труда стало столь неотъемлемым элемен- том римской экономики и всей римской жизни вообще, что военнопленные не могли полностью удовлетворить возникшую потребность. Поэтому установилась регуляр- ная торговля рабами, захваченными на границах импе- рии во время набегов, которые предпринимались наи- более сильными и воинственными варварскими племе- нами. Время от времени из самых отдаленных областей

Галлии, из Германии, с Кавказских гор и позднее также из внутренних областей Ливии и Нумидии в средиземно- морские порты прибывали бесконечные эшелоны рабов; здесь купцы покупали рабов у варварских вождей или у их представителей. Отсюда рабов перевозили на судах либо прямо в Италию, либо через Делос, который играл столь же важную роль в качестве центра работорговли, как и в качестве рынка, на котором италийские продукты обменивались на товары Востока.

Тот факт, что на италийский рынок прибывали огромные массы рабов, оказал немедленное воздействие как на распределение собственности, так и на экономи- ческую организацию хозяйства, а также на развитие техники и характер культур. Наибольшее количество рабов, ежегодно прибывавших на рынок, приобретали сенаторы и всадники (эта категория была не очень много- численна), накопившие крупные богатства. Возможность обеспечить свое хозяйство рабочей силой в огромных масштабах и по дешевой цене побуждала их к непре- рывному расширению своих земельных владений.

Если бы рабы, которых использовали в сельском хо- зяйстве, представляли собой совершенно безликую и аморфную массу, грубую рабочую силу, лишенную какой- либо технической подготовки и пригодную лишь к самым примитивным ручным работам под бичом надсмотрщи- ков, замена свободного труда мелких собственников или арендаторов рабским трудом привела бы к упадку сель- ского хозяйства, а во многих местностях и к полной замене земледелия скотоводством. В действительности, однако, в столетие великих завоеваний обнаружилось, что между рабами, которых привозили из разных стран, существуют огромные различия. Варвары из трансаль- пийских областей обладали известным навыком в охоте, скотоводстве, обработке продуктов леса и, самое большее, были знакомы с экстенсивным и примитивным земле- делием — возделыванием зерновых культур. Но наряду с ними имелось множество рабов—-выходцев из Греции, с Востока, побережья Африки; до своего пленения они жили в обстановке более высокой культуры, чем рим- ская, причем каждый из них обладал определенной спе- циальностью. Термин «пленная Греция» (Graecia capta) имеет своей главной целью подчеркнуть то сильное влия- ние, которое оказывали рабы; из их среды выходили

грамматики, школьные учителя, врачи, частные и госу- дарственные управляющие, техники и лица, руководив- шие новыми отраслями промышленности, а равным обра- зом обладавшие большим опытом и знаниями земле- дельцы, которые вводили и распространяли в Италик новые виды культур и новые приемы сельскохозяйствен- ной техники. Уже в описанной Катоном familia rustica различаются три категории рабов: виллик (villicus) — фактический глава имения, который имеет право же- ниться и пользуется чрезвычайно широкой свободой передвижения и действий; рабы, обладающие определен- ной специальностью, такие, например, как землепашцы и погонщики ослов; они спят в особых помещениях виллы; наконец, рабы, содержащиеся в оковах, настоя- щий рабочий скот, которые в те часы, когда они не рабо- тают, заперты в помещении (ergastulum), которое мало чем отличается от тюрьмы.

8. Тот факт, что население Италии переняло у насе- ления южного и восточного побережья Средиземного моря многие технические навыки, способствовал распро- странению культур, хорошо приспособленных к климату различных районов полуостровной части Италии: вино- град, оливки, плодовые деревья (причем этому распро- странению способствовали также чрезвычайно благо- приятные условия рынка). Эти новые технические навыки предоставили многим крупным собственникам возмож- ность превратить свои владения или, по крайней мере, часть их в непосредственно подчиненное собственнику хозяйство, находившееся в ведении управляющего, где работали рабы, руководство хозяйством и отчасти земле- дельческая техника строились на началах рационализа- ции, а продукты производились на продажу.

Не может быть и речи о том, что в связи с отказом от культуры зерновых тот тип хозяйства, который осо- бенно часто встречался в Центральной и Южной Италии на протяжении интересующих нас двух столетий, пере- живал упадок. Наоборот, следует отметить расширение и интенсификацию культур винограда, оливок и плодо- вых деревьев, которые были лучше приспособлены к ха- рактеру почвы и климата (впрочем, они не вытеснили полностью зерновые культуры). Правда, они нуждались в более крупных капиталовложениях, требовали боль-

ших технических знаний, производственных навыков, а также опыта в области торговли. Но зато эти куль- туры приносили гораздо большую прибыль и имели лишь один недостаток: они были связаны с серьезным риском, неизбежным при продаже сельскохозяйственной продукции, поскольку цены на нее были подвержены ча- стым и резким колебаниям.

Однако это неудобство начало чувствоваться при- мерно лишь с конца I века нашей эры. Вплоть до этого времени, то есть в течение того периода, когда италий- ские вина, бесспорно, пользовались самым большим спросом, средние и крупные собственники, стремившиеся извлечь максимальную выгоду из принадлежащих им земель и рабов, отдавали предпочтение тому продукту, который имел наибольший спрос и оплачивался на вну- треннем и внешнем рынке по наиболее высоким ценам. Если мы будем считать самым передовым типом сель- ского хозяйства тот, который лучше всего приспособлен к рыночным условиям и приносит в связи с этим наи- больший доход, мы должны признать, что сельское хозяй- ство римской Италии достигло самого высокого уровня своего развития в период со II века до нашей эры до II века нашей эры (в правление Августа и в те века, которые предшествовали этому времени и следовали за ним). Об этом свидетельствуют не только высокие техни- ческие навыки в области виноградарства и виноделия и то пристальное внимание, которое уделялось этому виду хозяйства, но и те улучшения, которые вносились в область земледелия и в дело разведения домашних животных, дичи, пользовавшейся наибольшим спросом, и наиболее редких сортов рыбы — всех тех продуктов, которые приносили почти неправдоподобно высокую при- быль в период, когда высшие слои общества концентри- ровали в своих руках огромные богатства и вели в выс- шей степени утонченный образ жизни.

Современники часто жаловались на то, что в резуль- тате большой концентрации собственности и алчности многих владельцев латифундий обширные пространства земель, занятых ранее под пашню, превращались в паст- бища. Если бы факт превращения пашен в пастбища можно было бы доказать, он был бы в высшей степени серьезным признаком упадка агрикультуры. Однако такое превращение нельзя считать вполне доказанным,

ЮЗ

несмотря на несомненные свидетельства отдельных писа- телей того времени. Во всяком случае, подобного рода процесс мог происходить только в некоторых областях Италии — в тосканской Маремме, римской Кампании, на больших участках апулийского и калабрийского побе- режья. После опустошений, произведенных в ходе Ган- нибаловой войны, Союзнической войны или же после вторжений горных племен Южной Италии, спустившихся с гор, чтобы овладеть цветущими городами побережья, эти области в значительной своей части обезлюдели и никогда более не достигли того расцвета, который они переживали в золотой век Этрурии и Великой Греции.

Если не считать этих наиболее пострадавших райо- нов, где главным занятием населения стало скотовод- ство, а земледелие, существовавшее только в отдельных местностях, служило лишь дополнением к нему, во всей остальной Италии раны, нанесенные войнами, были быстро залечены.

Правда, во многих областях сословие свободных землевладельцев заметно поредело. Это было вызвано рядом обстоятельств: одни несли военную службу в отда- ленных странах, другие испытывали па себе большую притягательную силу Рима и иных городов, третьи отпра- вились в провинции, где нашли более легкий и прибыль- ный заработок. Впрочем, бреши нанесенные войной, с избытком заполнялись не только благодаря широкому притоку рабочей силы, но и благодаря политике земле- дельческо-военной колонизации и раздачи земель вете- ранам; результатом этой политики был тот факт, что многие десятки тысяч свободных граждан вернулись, по крайней мере временно, на землю и занялись сельским хозяйством. В самом деле, несмотря на то, что авторы трудов по сельскому хозяйству, написанных в то время, выражают свою скорбь об ушедшем золотом веке — вре- мени господства мелких собственников-земледельцев, — существовавшем в первый период римской истории, тем не менее их сочинения отнюдь не свидетельствуют о том, что обработка земли была прекращена или запущена вследствие недостатка рабочих рук. Более того, они рисуют картину обширных земельных владений, где каж- дый клочок земли, пригодный для обработки, много- кратно вспахивали, пололи, мотыжили, удобряли, где

даже луга обрабатывали, удобряли, а может быть, и орошали.

Сальвиоли, опровергая крупнейших историков Рима— от Моммзена до Ростовцева, — блестяще защитил про- тивоположный тезис. Тем не менее мы полагаем, что в средних и крупных владениях, непосредственно упра- влявшихся собственником и обрабатываемых рабами, велось интенсивное хозяйство. Об этом свидетельствуют как широкое использование рабочих рук, рабочего скота, удобрений, так и тот факт, что стойловому животновод- ству и культуре кормовых трав отдавали решительное предпочтение перед пастбищным скотоводством. Об этом, наконец, свидетельствует постоянное стремление не оста- влять необработанным ни один даже самый мелкий кло- чок земли в имении.

На первый взгляд кажется, что факт сохранения кое- где двухпольной системы (при которой земля, возделы- вавшаяся первый год под зерновые, оставалась на сле- дующий год под паром) противоречит нашему утвержде- нию. Но эта система, уже вытесненная в значительной мере системой чередования зерновых и кормовых культур, сама по себе не могла придать крупным хозяйствам ха- рактерных черт экстенсивного земледелия, поскольку глав- ную роль в их экономике играли садовые культуры, при- влекавшие основное внимание, причем первое место среди них занимал виноград.

Поэтому мы не считаем также справедливыми напра- вленные, в частности, против Ростовцева обвинения в стремлении применять к античной экономике современные понятия и представлять хозяйства, описанные римскими агрономами, как образец существовавшего в тот период аграрного капитализма. В самом деле, землевладельцы, о¹ которых говорят эти писатели, — это магнаты, вклады- вавшие часть своего капитала в приобретение земли с целью извлечения из нее прибыли. С той же целью они затрачивали значительный капитал на то, чтобы возвести в своем владении необходимые строения, произвести оро>- сительные работы, приобрести живой и мертвый сельско- хозяйственный инвентарь. При расширении площади, от- водимой под отдельные культуры, или введении новых культур они руководствовались исключительно' состоянием рынка и перспективой тех барышей, которые могли полу- чить в зависимости от того, когда — немедленно или через

некоторый промежуток времени — им было выгоднее про- дать свои продукты. Как указывают исследователи (и, по- видимому, справедливо) землевладельцы не контролиро- вали, насколько регулярно- ведутся счета, которые дали бы возможность в любой момент с точностью определить, во что обходится разведение той или иной культуры, при- носит ли эта культура прибыль или убыток и в каком размере.

Однако в обязанности виллика входит уже и счетовод- ство, по крайней мере, в его зачаточной форме; именно на такого рода подсчетах основывается Колумелла, когда при помощи цифр показывает, какой доход может при- нести виноградарство.

Две фразы из труда Варрона чрезвычайно ярко харак- теризуют экономические взгляды римского землевладель- ца эпохи Августа. Следуя за Катоном, он вновь подтвер- ждает'те преимущества, которые дает владельцу виллы близость города, где можно по сходной цене купить все необходимое для хозяйства, а также продать излишки, остающиеся сверх потребления. Варрон добавляет, что иногда выгодно покупать даже те продукты, которые можно было бы произвести в своем собственном имении. В другом месте он советует землевладельцу применять одновременно эмпирически традиционный метод (то есть подражать тому, что делают другие) и экспериментально рациональный метод («путем опыта пытаться достичь ка- ких-либо успехов, стремясь не к риску, а к тому, что осно- вано на разуме»: «experientia tentare quaedam, sequentes non aleam, sed rationem aliquam»). Он ставит в пример отдельных землевладельцев, которые, убедившись в том, что проведенные ими эксперименты удачны, ввели полез- ные новшества в различных сферах сельскохозяйственной техники.

9. Однако даже во время наибольшего- распростране- ния рабства свободный труд в Италии не исчез полностью ни в сельском хозяйстве, ни в ремесле. Более того, при- близительно в конце I века нашей эры он проявляет несомненную тенденцию к росту.

Варрон весьма определенно подтверждает факт со- существования на одних и тех же землях двух форм труда — свободного и рабского. Он различает две кате- гории свободных землевладельцев: к одной категории

относятся те, кто обрабатывает землю за свой собственный счет, — мелкие бедные арендаторы (pauperculi cum sua progenie: — «беднячки со своим потомством»), к другой категории — наемные работники (mercenarii), которых нанимают поденно для наиболее важных работ — уборки винограда, жатвы и сенокоса. Варрон советует поручить этим работникам также все сельскохозяйственные работы в местностях с нездоровым климатом, очевидно', для того, чтобы сберечь рабов, которые теперь представляют собой ценный капитал.

По свидетельству Горация, относящемуся к тому же периоду, в его имении, расположенном в Сабинской обла- сти (это имение было средних размеров), кроме виллы с восемью рабами, было пять земельных участков, предо- ставленных свободным колонам.

Менее чем за столетие, отделявшее этот период от времен Колумеллы, в этом направлении были сделаны большие успехи. Колумелла делит лиц, занятых обработ- кой земли, на две категории — колонов (coloni) и рабов (servi) и советует землевладельцу обращать внимание не столько на то, своевременно ли вносят колоны арендную плату, сколько на то, как они работают. Он добавляет, что частая смена арендаторов является вредной, но еще вреднее сдавать землю в аренду колону (colonus urba- nus), который заставляет обрабатывать эту землю своих рабов. Под термином colonus здесь подразумевается как арендатор, лично обрабатывающий землю, так и арендатор, который использует для этого труд других людей.

Колумелла считает наилучшим типом хозяйства такое хозяйство, где собственник имения сам непосредственно¹ руководит им и где применяется труд принадлежащих ему рабов. В том случае, однако, когда из-за нездорового'кли- мата или плосхого качества почвы рабов нельзя использо- вать продуктивно, он советует использовать труд колонов, постоянно живущих на одних и тех же землях. Бели име- ние расположено в отдаленной местности, где собствен- ник не может осуществлять свой контроль в достаточной степени, следует, по мнению Колумеллы, сдавать земли в аренду свободным колонам, чтобы возделывать какую- либо- культуру, главным образом чтобы выращивать зер- новые. Это, по его мнению, необходимо потому, что колон может причинить лишь незначительный вред полям, в то

время как раб, если за ним не следить, может работать нерадиво и тратить на посев гораздо меньше семян, чем впоследствии укажет, отдать взаймы на сторону волов, морить их голодом и т. д.

В Центральной Италии и в ближайших окрестностях Рима было уже довольно много свободных колонов; го- раздо больше, однако, их было- в районе холмов и плоско- горья Паданской равнины и северной Этрурии. Плиний Младший, имевший довольно обширные владения в окрестностях Кома и в долине верхнего Тибра, сообщает в одном письме, что ему предложили купить обширное имение и что он колеблется — совершать или не совер- шать эту покупку. С одной стороны, его привлекает пло- дородие тучных земель — хорошо орошаемых, состоящих из пашен, виноградников и лесов, а также соблазняет перспектива заменить разбросанные в разных областях владения единым сплошным земельным массивом, ибо та- кая перспектива сулила большие преимущества. С другой стороны, однако, Плиния смущает то состояние, в котором оставил это имение предшествующий собственник: с целью уменьшения недоимок по арендной плате, взимаемой им со своих колонов (на недоимки, представлявшие собой общее бедствие, нередко имел основание жаловаться и сам Плиний), он продал залоги, полученные от колонов в качестве гарантии; таким образом, реализовав сразу же часть долгов, он вызвал этим новое увеличение недои- мок в дальнейшем. Плиний выражает сильное недоволь- ство тем, что ценность этих земель понизилась из-за ни- щеты колонов, которых нельзя заменить рабами, так как ни у него, ни у кого-либо из его соседей не было доста- точного количества рабов.

В другом письме Плиний жалуется, что его мирную, исполненную прелести жизнь на вилле около Тиферна Тиберского (где находится современная Читта ди Кастел- ло') нарушил приход колонов, которых необходимо было выслушать. Дело заключалось в том, что в отсутствие Плиния запустили регулярное ведение счетов, касавшихся участков колонов, и теперь последние были недовольны тем, что он не уделяет достаточно времени разбору их жалоб. В третьем письме Плиний сетует на то, что за последние пять лет, несмотря на ликвидацию им значи- тельной части старой задолженности колонов, сумма не- доимок по арендной плате продолжает увеличиваться, что

Колоны даже утаивают и стремятся скорее израсходовать продукты, лишь бы их не отобрали за долги. Единствен- ный выход из создавшегося положения Плиний усматри- вает в замене денежной аренды продуктовой, то есть та- кой системой, когда колон должен отдавать владельцу земли часть производимых им продуктов. Он говорит, что эту новую систему стоило бы проверить на опыте.

Итак, уже ко временам Траяна, по крайней мере во многих областях Северной и Центральной Италии, дро- бление крупных хозяйств на мелкие участки, предоста- влявшиеся свободным арендаторам, привело к тому, что этот тип хозяйства стал господствующим.