Глава II От объединения италии до завоевания Римом средиземноморья

1, Аграрный характер экономики Италии после ее завоевания рим- лянами. 2. Дороги. Торговля. Монета. 3. Катон о сельском хозяйстве

1. После того как период быстрого экономического роста, связанного с этрусским господством, закончился, Рим вновь занял весьма скромное положение небольшого центра незначительной территории. Эта территория была населена пастухами, занимавшимися также хлебопаше- ством и мелким домашним ремеслом, рассчитанным на удовлетворение непосредственных потребностей. Поло- жение Рима начало изменяться лишь в последние годы IV века до нашей эры, когда Рим и Латинский союз оказались, наконец, в состоянии перейти в контрнасту- пление на соседние племена, представлявшие для них до того времени постоянную угрозу. Рим начал длитель- ную войну против Вей, закончившуюся завоеванием этого города и несколько позднее всей южной Этрурии — от Вольсиний до моря. Одновременно латины отбросили сабинов в горы, захватили область эквов и отогнали вольсков к югу, завоевав Таррацину и основав на захва- ченной территории свои колонии: Велитры, Сегны, Норбу, Ардею, Анций и Цирцеи. Это были древнейшие колонии Рима.

Результатом этих войн было (не говоря о расшире- нии Лация и распространении его господства на тер- риторию к югу от Тибра, то есть до тех границ, которые он сохранил впоследствии) распространение собственно римского государства на правый берег Тибра и на тер- риторию, отнятую у этрусков. Если в начальный период республики римское государство занимало территорию менее 1000 квадратных километров, то в первые годы IV века до нашей эры его площадь превышает 2000 ква- дратных километров и уже включает массивы пахотных земель, славящихся своим плодородием,.

Таким образом, в результате длительного и сложного процесса развития, Рим оказался в исключительно благо- приятном положении — единственной из мельчайших городских общин Лация, располагавшей значительной территорией и довольно сильным войском, которое он мог набирать среди многочисленного населения этой территории — свободных римских земледельцев. После- дующему развитию Рима способствовало то обстоятель- ство, что именно в течение IV века до нашей эры нару- шилось существовавшее до тех пор равновесие сил между другими племенами полуостровной части Италии. Города Великой Греции, цветущие и могущественные в пред- шествовавшую эпоху, вступили в полосу быстрого упадка. Этот упадок был вызван междоусобными войнами и в значительно большей степени—все более сильным и гроз- ным давлением на эти города со стороны италийских племен, которые жили в горных районах, расположен- ных в глубине страны, и стремились проложить себе путь к равнине и на побережье. Этрусская держава, теперь, после потери Лация, Кампании и римской Тусции, уже вступившая в стадию быстрого распада, постепенно теряла также и свои трансапеннинские владения. В част- ности, вторжение галлов окончательно уничтожило преж- нее равновесие сил и в особенности подорвало положе- ние этрусков в Центральной Италии. КельТские племена подчинили к этому времени обширную территорию в Центральной и Западной Европе, простиравшуюся от германской равнины до Атлантического океана и Гиберн- ского (Ирландского) моря. Уже в предшествовавшую эпоху они совершали набеги на область, расположенную к югу от Альп, и в конце V века до нашей эры, заняв всю Паданскую равнину (до реки Адидже), перешли Апен- нины и обрушились на территорию, представлявшую собой основное ядро древней территории этрусков.

Правда, Риму также грозила смертельная опасность; избавившийся от весьма реальной угрозы завоевания, а может быть, и разрушения, он в течение еще полсто- летия подвергался набегам со стороны галлов. Но, в ко- нечном итоге, преимущества, извлеченные Римом из сложившейся ситуации, были несравненно значительней нанесенного ему ущерба, поскольку в результате нападе- ния галлов на области, находившиеся к югу от Апеннин, силы, которые могли бы противостоять победоносному

шествию Рима, были уничтожены. Более того, в резуль- тате этих набегов Рим получил возможность выступить в качестве единственной силы, способной оказать помощь италийским племенам в их борьбе с варварами. Теперь Рим мог занять иную позицию по отношению к латин- ским городам: он распустил их союз и был признан глав- ным городом Лация (338 год до нашей эры). Таким образом Рим превратился в самую могущественную дер- жаву среди государств Центральной Италии, причем его собственная территория составляла около 6000 квадрат- ных километров и простиралась от Вей до Таррацины к от Сабинских гор до моря. Длительная и тяжелая самнитская война, происходившая на территории от Южной Италии до Умбрии и Тусции (Тосканы), а также война против Пирра и против Тарента закончились в 272 году до нашей эры подчинением всей материковой Италии —• от Арна (Арно) и Рубикона до Регия в Ка- лабрии — если не прямой власти, то, во всяком случае, гегемонии и влиянию Рима. Следующие данные, являю- щиеся результатом приблизительных вычислений, могут дать представление о все более возрастающем могуще- стве Рима:

Год	Территории, при- соединенные к рим- скому государству (аннексированные), кв. км	Федеративные области, кв. км
Около 350 года до нашей эры 338 „ „ 300 „ „ 272 „	3 100 6 000 8 100 25 000	3 010 5 000 19 400 105 000

Большой путь, пройденный Римом в течение IV века и первых трех десятилетий III века до нашей эры, победо- носные войны, упрочившие преобладание Рима во всей полуостровной части Италии, — все это способствовало установлению оживленных и дружественных сношений Рима с теми областями, которые давно ушли вперед по пути экономического развития. К такого рода обла- стям относились Кампания, вступившая тогда, вероятно, в период своего наивысшего расцвета, Этрурия и

греческие города Тарентского залива; несмотря на то, что последние обнаруживали некоторые признаки упадка, по уровню развития промышленности, торговли и даже сельского хозяйства они все еще превосходили Рим и весь Лаций. Эти сношения оказали большое влияние на экономику Рима, однако результаты такого влияния сказывались медленно как в сфере промышленного и торгового развития, так и в области тех изменений, кото- рые произошли в характере земельной собственности и области аграрной техники.

Объединение полуострова не повлекло за собой немед- ленного преобразования экономики римлян: завоевание, совершенное маленьким народом воинов-хлебопашцев, повидимому, усилило аграрный характер римского обще- ства и способствовало тому, что подобный характер приобрела большая часть Италии. Для того чтобы объяс- нить эту стойкость аграрных начал римской экономики в период между Тарентской и Второй пунической вой- нами, следует обратить внимание в первую очередь на те методы, которых придерживался Рим в своих отноше- ниях с подчиненными ему италийскими племенами. Он отнюдь не рассматривал их территории в качестве завое- ванных областей: за исключением Вей, ни один италий- ский город не был разрушен, ни один из них не был обложен данью. Италийские общины (civitates) в своем большинстве считались союзниками (foederati, socii или просто italici). Они получили автономию, сохранили своих магистратов и были обязаны только сражаться вместе с римлянами, и притом лишь тогда, когда это диктовалось их общими интересами. В сущности, они сохранили полную автономию в отношении своих вну- тренних дел; что касается их суверенитета в области внешних отношений, то его более не существовало. Право внешних сношений перешло целиком к городу- победителю.

Другая часть территории Италии была непосред- ственно включена в состав римских владений. Общины, вошедшие в римское государство, утратили политическую самостоятельность, а также потеряли часть своих земель (как правило, треть), ставших собственностью римского фиска. Однако города, входившие в состав захваченных Римом территорий, образовали муниципии, которые поль- зовались ограниченной автономией в сфере администра-

ции. Жители таких городов получили права римского гражданства.

При такого рода политике возможность быстрого обо- гащения частных лиц и самого государства (подобное обогащение могло бы быть следствием происходивших на территории Италии победоносных войн) была исключена. Эта политика почти совсем не способство- вала решению экономических проблем, создававших столь значительные трудности для республики в тече- ние первых двух веков ее существования, и в первую оче- редь решению проблемы земельного голода, от которого страдало подавляющее большинство римских граждан.

Римская колониальная политика, резко усилившаяся в этот период, была направлена на удовлетворение острой потребности в земле, а также на утверждение и сохранение господства Рима в отдаленных районах, которому угрожали как нападения извне, так и мятежи местного населения.

Предание возводит начало римской колониальной политики к деятельности Анка Марция (к моменту основания Остии); однако подлинными инициаторами этой политики были латины, которые впервые осуще- ствили ее на территории волъсков.

Хорошо известно^, что римские и латинские колонии различались между собой как в политическом, так и в военном отношении, причем это различие имело важное экономическое значение. Римские колонии носили преимущественно военный характер и были гораздо тес- нее связаны с метрополией, чем латинские. Они были населены только римскими гражданами и выводились почти исключительно в приморские районы и некоторые пограничные области. К римским колониям относились: Анций (основан в 338 году), Таррацина (в 329 году), Мишурны и Синуэсса (в 296 году), Сена Гальская и Каструм Новум (в 283 году), Эзий и Альсий (в 247 году), Фрегены (в 245 году). Их население, как правило, было очень немногочисленным; поселенцам обычно предоставлялись незначительные земельные наделы, чтобы колонисты не были чрезмерно поглощены обра- боткой земли и не пренебрегали бы своими военными обязанностями. Особенности римских колоний определя- лись, таким образом, характером поставленных перед ними задач.

Так называемые латинские колонии были гораздо более многочисленными и населенными. Своим назва- нием они были обязаны тому обстоятельству, что первые колонии этого типа были основаны Латинским союзом (до его роспуска в 338 году до нашей эры). В дальней- шем их основателем был Рим, ставший главным городом Лация. Все жители этих колоний пользовались так же, как и латины, совокупностью всех гражданских прав (таких, например, как право вступления в брак — jus connubii, право торговли — jus commercii), но не обла- дали политическими правами (избирательное право — jus suffragii). В отличие от римских почти все латинские колонии были расположены во внутренних областях полуострова, на территории покоренных племен, и имели, как правило, значительно более сильное ядро колонистов. Из числа наиболее важных колоний необходимо отме- тить следующие: Фрегеллы (основана в 328 году), Люце- рия (в 314 году), Суэсса (в 313 году), Сора (в 303 году), Карсиолы (в 302 году), Нарния (в 299 году), Венузия (в 291 году), Атрия (в 289 году), Коза (в 273 году), Пест (в 273 году), Аримин (в 268 году), Беневент (в 268 году), Фирм (в 264 году), Эзерния (в 263 году), Брундизий (в 244 году), Сполетий (в 241 году), Плацен- ция и Кремона (в 218 году).

Благодаря этим колониям, население которых, как и население Рима, состояло из воинов-земледельцев, во всех частях Италии возникли многочисленные поселения мелких земельных собственников, состоявшие из несколь- ких ^,;сотен, а иногда и тысяч семейств. Рядом с ними селились отдельные представители патрициата Рима или патрициата муниципиев, управлявшие непосредственно или через своих должностных лиц земельными владе- ниями крупных или средних размеров, которые им уда- лось захватить или получить на том или ином правовом основании из государственного земельного фонда. Так, наряду с римским языком, быстро одерживавшим победу над многочисленными языками местных племен отдель- ных областей, распространялись экономические отноше- ния и технические навыки, издавна известные латинам или же воспринятые ими в процессе весьма оживленных сношений с этрусками и греками. Между колонистами и теми италийскими племенами, на территории которых они жили, установились более тесные связи, основанные

на торговых отношениях и сотрудничестве. Наиболее активную роль в установлении такого рода связей играли города, один за другим возникавшие на территории полу- острова. Иногда города основывались колонистами на новом месте (ex novo), согласно заранее начертанному плану, в результате которого возникало органически еди- ное целое; иногда вследствие притока новых сил возро- ждались древние италийские города. Таким образом, го- рода заняли господствующее положение в жизни страны, что в последующую эпоху стало одной из основных харак- терных черт итальянской цивилизации. Города стали сразу же оказывать воздействие на всю экономику страны, на само сельское хозяйство, которое под влиянием города претерпело, в конечном итоге, глубокие изменения.

Однако еще до того, как результаты колонизации обнаружились полиостью, уже начали сказываться ее первые последствия: в самых различных местностях полу- острова стали распространяться те же виды поселения сельских жителей, и те же формы распределения соб- ственности, которые с древнейших времен (согласно традиции, даже со времен Ромула) были распростра- нены в Риме и во всем Лации.

Как уже отмечалось выше, все отнятые у врага земли (большей частью составлявшие третью часть аннексиро- ванной территории) рассматривались как собственность государства. Однако судьба их была различной. Из общего комплекса земель выделялась часть (вероятно, ближе всего расположенная к центру колонии), границы которой определяли землемеры; эта земля делилась на наделы, обычно очень маленькие, и раздавалась отдель- ным колонистам в полную собственность с неограничен- ным правом отчуждения. Другая часть, также не очень большая, сохранялась для удовлетворения нужд культа. Наконец, большая часть земель — общественное поле (ager publicus) в узком смысле этого слова — оставалась собственностью государства, которое, однако, по крайней мере в республиканский период, не управляло непосред- ственно своими землями, а давало в аренду уже обрабо- танные земли, разрешало оккупацию заброшенных или необработанных земельных участков, предоставляло право пользования пастбищами и лесами на условиях уплаты подати, получая, таким образом, только доход со всех этих земель.

В приведенной нами таблице отмечалось, что менее чем за 80 лет площадь земель, присоединенных к рим- скому государству (аннексированных), возросла с 3100 квадратных километров до 25 тысяч квадратных кило- метров, причем, по крайней мере, треть этих земель пере- шла в собственность государства. На основании указан- ных данных можно вычислить, что за тот же промежу- ток времени площадь общественного поля (ager publi- cus) увеличилась с 100 тысяч гектаров, по крайней мере, до 800 тысяч гектаров с лишним. Вследствие этого в каждой области должно было сильно возрасти либо число земельных участков, принадлежащих мелким сво- бодным земледельцам на правах полной собственности, либо среднее и крупное землевладение. Владения сред- них и крупных собственников приобрели несравненно большие размеры по сравнению с теми владениями, которыми они обладали в предшествовавший период в ближайших окрестностях Рима.

Следовательно, несмотря на то, что основание коло- ний оказало, в конечном итоге, чрезвычайно большое влияние на политическую, гражданскую и экономическую жизнь Италии, оно все же не смогло разрешить той проблемы, которая в течение более чем двух веков оста- валась самой насущной и мучительной проблемой обще- ства, носившего аграрный характер. Между тем основ- ную силу Рима в IV и III веках до нашей эры попреж- нему составляли земледельцы.

Поскольку в самом городе Риме и на территории рим- ского государства богатство большей части населения основывалось только на земледелии и скотоводстве, кон- фискация части аннексированных земель и их частичное распределение между семьями, населявшими вновь осно- ванные колонии, уменьшили на некоторое время угрозу выступлений со стороны пролетариев, остро нуждавшихся в земле. Однако эти меры не могли разрешить земель- ной проблемы, отчасти потому, что городское население росло несравненно быстрей, чем число колонистов, отправлявшихся в эмиграцию, организованную государ- ством. Кроме того — и это самое главное, — с распре- делением недавно приобретенных государственных зе- мель резко увеличилось существовавшее и ранее нера- венство между привилегированным сословием (члены которого принадлежали большей частью к сословию

Сенаторов) й огромной массой плебеев, почти Полностью лишенных собственности. Хотя юридически плебеи имели право брать в аренду или вообще в качестве прекария крупные наделы из государственного земельного фонда, тем не менее положение, в котором они находились, не предоставляло им возможности домогаться этих земель. Большую часть этих земель составляли обширные паст- бища, необработанные земли или же участки, чрезвы- чайно запущенные их прежними собственниками (согнан- ными с этих земель в результате завоевания). Поэтому для эксплуатации этих территорий и уплаты подати госу- дарству необходимо было затратить определенный капи- тал в виде скота, рабочих рук, живого и мертвого сель- скохозяйственного инвентаря, которого, разумеется, со- вершенно не было у плебеев. Плебеям было свойственно иное стремление: увеличить число и площадь наделов, предоставляемых каждому гражданину в свободную и полную собственность, — извечное и неизменное стремле- ние крестьянства тех стран, где сохранились обширные территории пригодных для обработки земель, оставшиеся собственностью государства. Тем же стремлением кре- стьян объясняется, если обратиться к примерам недав- него прошлого, распределение среди крестьян домениаль- ных земель в Южной Италии. Это стремление пле- беям впервые удалось частично удовлетворить после завоевания Вей, когда размер участков, предоставляв- шихся квиритам в собственность, с 2 югеров (о которых упоминает древнейшая традиция) увеличился до 7 юге- ров. Но даже это мероприятие, к тому же проведенное в виде исключения, не разрешило проблемы создания мелкой земельной собственности и не могло полностью удовлетворить нужды мелкого землевладельца и его семьи. В наши дни земельные участки, равные по пло- щади 7 югерам (1³Д гектара) или меньшего размера, встречаются лишь в ограниченном числе районов, где благодаря исключительно плодородным землям со- здаются условия для развития интенсивной садово-ого- родной культуры.

Следовательно, распределение между колонистами нового фонда государственных земель, произведенное вышеописанным способом, не могло разрешить возник- шей проблемы, не могло помешать тому, что волнения в среде плебеев возобновлялись через более или менее

короткие промежутки времени: плебеи требовали увели- чения фонда земель, предоставляемых в полную соб- ственность, и одновременно установления максимальных размеров участков общественного поля, сдаваемых част- ным лицам в аренду или захваченных ими. Согласно традиции, самые древние из аграрных законов — законы Лициния и Секстия — восходят именно к началу иссле- дуемого нами периода (367 год до нашей эры). В этих законах первым и основным предписанием экономиче- ского характера является запрещение всем гражданам держать на правах аренды или на основании иного права более 500 югеров общественного поля. Это ограничение было вновь введено два века спустя знаменитым аграр- ным законом Тиберия Гракха (132 год до нашей эры) с той, однако, разницей, что к тем 500 югерам, которые имел право держать отец, прибавлялись 250 югеров на каждого сына и что владение одной семьи не могло пре- вышать максимума в 1000 югеров (то есть в 250 гекта- ров). Целью закона Гракха было не столько воспрепят- ствовать образованию крупной собственности, сколько изыскать средства к тому, чтобы наделить мелких соб- ственников-земледельцев более обширными участками земли.

Законы Лициния и Секстия содержали также два дру- гих, не менее важных предписания экономического характера, тесно связанных с первым, а именно: 1) никто не имеет права выгонять на общинные пастбища более 100 голов крупного рогатого скота и более 500 голов мелкого скота; 2) число свободных работников, которых крупные собственники использовали для обработки своих земельных владений, должно находиться в определенной пропорции к числу рабов. Цель первого предписания за- ключалась в том, чтобы не дать богатым людям, распола- гавшим большим количеством скота, захватить основную часть общественного поля, поскольку такого рода захват имел бы самые отрицательные последствия в двух отно- шениях: многие земли, пригодные для обработки, превра- тились бы в пастбища, а следовательно, были бы изъяты из того комплекса земель, который должен был быть разделен на наделы; кроме того, мелкие земледельцы лишились бы того необходимого дополнения к ничтож- ному доходу от принадлежавшей им собственности, кото- рое давало им право пользования общинными пастби-

щами. Второе предписание, в противоположность пер- вому, позволяет прийти к выводу, что уже в тот период существовал сельский пролетариат — люди, которые ра- ботали за вознаграждение на землях крупных собствен- ников и которые страдали от того, что их труд не мог конкурировать с трудом рабов. Таким образом, второй закон Лициния и Секстия рисует ситуацию, составляю- щую одну из главных характерных черт следующего периода, когда завоевательные войны, которые велись за пределами полуострова, предоставляли в распоряжение завоевателей огромное количество рабов. Однако в 367 году до нашей эры, когда господство Рима еще огра- ничивалось частью Центральной Италии, этот закон кажется странным предвосхищением будущего положе- ния вещей.

2. Длительный период войн, которые упрочили власть Рима и привели к объединению полуострова, гибельно отразился на многих городских центрах Великой Греции и Этрурии, впрочем, уже страдавших, как отмечалось выше, от внутренних усобиц и агрессии племен, которые с гор полуострова вели наступление на прибрежные области страны. С другой стороны, однако, как только был преодолен первый период всеобщей усталости, как только нарушенное равновесие было восстановлено, те же события исключительно благотворно повлияли на экономику Рима и всего Лация и, в конечном итоге, ока- зали влияние на состояние всей Италии.

Появились первые признаки, свидетельствующие о том, что положение римского государства изменилось: не- сомненно увеличилось население столицы (хотя это уве- личение и не может быть выражено в точных цифрах), выросли патримониальные владения, равно как и госу- дарственные доходы. Это позволило государству после очень большого перерыва, длившегося, вероятно, со вре- мен Тарквиниев, вновь приступить к возведению новых храмов и общественных зданий, а также произведенному по приказу Аппия Клавдия Слепого строительству пер- вого крупного водопровода, снабдившего город превос- ходной водой с Сабинских гор.

В то же время основание многочисленных колоний и военные нужды побудили государство приступить к про- кладке отдельных дорог, положивших начало знаменитой

дорожной сети, которая является одной из величайших за- слуг Рима перед Италией, а позднее и перед всем Западом.

По инициативе того же Аппия Клавдия Слепого, цен- зора 312 года до нашей эры, была построена Аппиева дорога — via Appia, пролегающая через Понтийские бо- лота, от Рима до Капуи, позднее продолженная до Тарента и Брундизия, — первая римская дорога, которая была целиком вымощена. Вскоре были проложены другие до- роги, исходным пунктом которых неизменно оставался Рим: Клавдиева дорога — via Clodia, пересекавшая цен- тральную Этрурию и позднее доведенная до Луки; Авре- лиева дорога — via Aurelia, вдоль побережья Тиррен- ского моря до Лигурии, проложенная по инициативе Аврелия Котты, консула 241 года до нашей эры; не- сколько позже — Кассиева дорога — via Cassia, которая шла вверх вдоль долины Тибра к его истокам и доходила до Арна около Фезул (Фьезоле); Фламиниева дорога — via Flaminia, проложенная Фламинием, цензором 220 года до нашей эры, через западную Умбрию и долину реки Метавр до Фана и Аримина (Римини). Продолжением Фламиниевой дороги является дорога Эмилия — via Emi- lia, соединявшая Аримин и Плаценцию (Пьяченцу). Она была построена некоторое время спустя — после Пуниче- ских войн и окончательного завоевания Цизальпинской Галлии Эмилием Лепидом, консулом 187 года до нашей эры.

Таким образом, вскоре после окончательного объеди- нения полуострова (которое произошло в результате войны против Пирра и Тарента) италийская дорожная сеть, если не считать дороги Эмилия, была уже в основ- ном завершена. Дороги стали важнейшим фактором объединения страны не только потому, что они имели военное и политическое значение (они и были проло- жены главным образом в военных и политических целях), но и вследствие их экономического значения. Несмотря на то, что первоначально они и не предназна- чались для оживленного движения, тем не менее эти дороги, расходящиеся радиусом из Рима, чрезвычайно благоприятствовали сношениям между столицей и пери- ферийными областями и способствовали превращению ее в центр притяжения для всей Италии.

Другим признаком того, что положение Рима в си- стеме италийской экономики значительно изменилось,

является развитие денежного хозяйства и впервые вошед- шая в обращение серебряная монета, получившая рас- пространение по всей стране.

До V века, а может быть, даже до IV века до на- шей эры Рим не имел собственной монеты. На этом основании, однако, нельзя делать заключения, что в те- чение всего предшествовавшего периода господствовало натуральное хозяйство, то есть что торговые отношения полностью отсутствовали и развился только незначитель- ный обмен (его наличие подтверждается существованием ярмарок и рынков), который производился исключительно в натуре.

В Риме и Лации имели хождение бронзовая и сереб- ряная монеты, чеканка которых отличалась непрев- зойденным совершенством, когда они выходили из мо- нетных дворов Великой Греции, и была несколько бо- лее грубой, если их чеканили на монетных дворах Этру- рии. Тем не менее можно прийти к выводу, что острой потребности в монете еще не возникло, так как внеш- няя торговля Рима полностью находилась в руках ино- земных купцов, пользовавшихся в своих торговых сдел- ках иностранной монетой, которая имела более широкое распространение и выше ценилась на международном рынке.

¹ Времена децемвиров — середина V века до нашей эры. В 451 году до нашей эры была, по преданию, избрана комиссия децемвиров, назначением которой была запись законов. Результа- том деятельности этой комиссии были законы XII таблиц.—Прим. ред.

Согласно древнейшей традиции, подтвержденной авто- ритетом Гая, деньги уже обслуживали внутренние по- требности страны и получили распространение ко вре- мени децемвиров¹, однако в тот период пользовались только медной монетой — ассами (то есть так называе- мыми чеканными ассами — aes signatum, весом в один фунт или же, согласно другим источникам, — aes rude, слитками меди, которые обменивались по весу), а также двойными ассами — dupondius, весом в 2 фунта, и мел- кими частями асса — semisse и quadrante, весом в ^!/г и ^XU фунта. Вопрос о том, чеканились в Риме эти монеты (которые упоминаются в законах XII таблиц), или же это были монеты, чеканившиеся на монетных дворах Кам- пании или Этрурии, не имеет большого значения для

истории экономики Италии. Следует обратить внимание на то обстоятельство, что единственная монета, имевшая в Риме государственный курс, иными словами, един- ственная монета, получившая признанную гарантию, обеспечивающую ей внутреннее обращение (и даже ее мелких частей, о которых упоминает Гай) в силу своего размера была совершенно непригодна в качестве постоян- ного и обычного средства обмена. Отсюда возникает предположение, что эта монета преимущественно служила мерилом ценности, в то время как торговля в большин- стве случаев попрежнему производилась в форме нату- рального обмена¹.

Лишь значительно позднее, когда вес асса был со- кращен до половины фунта, когда начали чеканить гораздо более мелкие части асса (даже весом в унцию и половину унции), бронзовая монета приобрела харак- тер разменной монеты, которую принимали не по весу металла, а по ее законному курсу.

В то время как эти монеты, которые даже после того, как вес их неоднократно уменьшали, попрежнему оста- вались слишком громоздкими для обращения и находили свое применение в узколокальной торговле, в процессе торговли с другими городами и с заморскими странами приходилось употреблять вначале благородные металлы по весу, а затем монеты значительно более развитых в экономическом отношении городов Великой Греции, Сицилии и Этрурии; эти города в V веке до нашей эры и в гораздо большем объеме в IV веке уже чеканили зо- лотые и серебряные монеты на собственных монетных дворах.

¹ Согласно новейшим исследованиям, первая чеканка римского фунтового асса (aes signatura) произошла лишь в 335 году до нашей эры, а согласно некоторым другим исследованиям—даже в 311 году. Его вес равнялся осканскому или древнеримскому фунту в 273 грамма. Позднее — в 286 году до нашей эры, — когда римский фунт прирав- няли к 327 граммам, чгобы легче было согласовать римское денеж- ное обращение с греческим, асе был сэкращен до шести унций, то есть до 163^г/₂ грамма. С изданием Фламиниева закона (Lex Fla- minia, 217 год?) асе был уменьшен до 1 унции (27 граммов).

Согласно чрезвычайно ценному свидетельству, Плиния Старшего, Рим впервые начал чеканить серебряную мо- нету за 5 лет до Первой пунической войны, то есть в 269 или 268 году до нашей эры. Эта монета, изготовленная на монетном дворе Капуи, получила название денария

(denarius), навсегда сохранившееся за ней. Ее перво- начальный вес, вероятно, значительно превышал тот вес, которого она достигла в период Ганнибаловой войны, когда денарий весил 4,548 грамма. Монета такого умень- шенного веса (делившаяся на 4 сестерции по 1,137 грам- ма) существовала без каких-либо изменений вплоть до императорской эпохи.

Мы не располагаем данными, которые свидетельство- вали бы о существовании в этот период в Риме золотой монеты. Тем не менее весьма знаменателен тот факт, что спустя 50 с лишним лет в Риме получили уже широкое распространение собственные монеты и наряду с бронзо- выми приступили к чеканке большого количества сере- бряных монет. Вскоре начали предпринимать попытки приравнять римскую монету к монете более развитых стран, в особенности — Греции, Сицилии и Великой Гре- ции, намного опередивших в этом отношении Рим. Эту новую монетную политику нельзя рассматривать лишь как явление, связанное с объединением Италии, несмотря на то, что она действительно совпала с объединением (равно как и с основанием римских и латинских колоний, постройкой первой дорожной сети, охватившей весь полу- остров, с тем периодом, когда перед Римом впервые встала морская проблема). Она возникла также не в свя- зи с более широким распространением металлов (впро- чем, и в дальнейшем еще очень ограниченным). Монет- ная политика прежде всего выражала потребности, вы- званные более оживленными торговыми отношениями с населением аннексированных территорий и с союзни- ками, а также с островами Тирренского моря и странами, расположенными по другую сторону Адриатического и Ионического морей.

3. Характерная черта римской экономики попрежнему заключалась в том, что основу общества составляли мел- кие и средние земельные собственники, которые занима- лись не только земледелием, но и скотоводством и в своем подавляющем большинстве сами обрабатывали свои земли. Однако характер деятельности и экономические взгляды, по крайней мере, части этих собственников-зем- ледельцев постепенно подверглись глубоким изменениям. Увеличение фонда земель, приобретенных благодаря по- бедоносным войнам, с одной стороны, создало условия

для значительного роста числа мелких собственников — владельцев мельчайших участков, а с другой стороны, дало возможность наиболее богатым и могущественным римским гражданам приобретать на различных правовых основаниях земельные владения. Эти владения еще не были в данный период особенно большими, но все же они значительно превосходили по своим размерам те земли, которые богатым римлянам удавалось получить в не- посредственной близости от Рима до IV века до нашей эры.

Одновременно с расширением земельного фонда уве- личивалось количество рабов. Рабство существовало в Риме, как и во всех античных государствах, на протя- жении всей его истории, однако в царский период и в те- чение первых двух веков существования республики оно играло (насколько можно судить об этом на основании сохранившихся крайне скудных источников) лишь второ- степенную роль в экономической жизни города и сельской местности. Земледелием и скотоводством занимались ис- ключительно свободные; в их руках концентрировалась главным образом и та небольшая по своему размеру торговля, которая существовала в ту эпоху. Рабы по- прежнему играли главную роль только в ремесленном производстве постольку, поскольку оно практиковалось в форме домашнего ремесла, в особенности в изготовле- нии шерстяных и льняных тканей; во многих других от- раслях мелкого ремесла наряду с трудом рабов приме- нялся труд свободных ремесленников.

Победоносные войны IV и III веков до нашей эры послужили причиной появления на рынке большого ко- личества рабов. Однако, несмотря на то, что количество рабов значительно возросло по сравнению с предшество- вавшим периодом, оно все еще было весьма ограничен- ным, так как войны велись на территории Италии, а Рим был заинтересован главным образом в том, чтобы обеспе- чить союз с побежденными народностями Италии и до- биться их сотрудничества. Совершенно иные последствия имели вспыхнувшая вскоре Первая пуническая война и завоевание римлянами карфагенской Сицилии, Сардинии, а также части Цизальпинской Галлии. Из этих стран в Рим стекалось гораздо больше пленников, причем многие чз них были знакомы с теми методами обработки земли и экономической организации земельной собственности

(получившей уже преобладание в финикийских владе- ниях в Африке и восточной Сицилии), которые были опи- саны и систематизированы в трактате о земледелии Ма- гона Карфагенского.

Таким образом, во II веке до нашей эры земледелие и скотоводство попрежнему оставались господствующим занятием римского и италийского населения, однако как в земледельческом, так и в скотоводческом хозяйстве, по крайней мере в хозяйстве крупных собственников, про- изошли значительные изменения: земля отныне обрабаты- валась рабами и наемными работниками, весь риск и все доходы приходились на долю собственника; произ- водство уже в значительной мере преследовало торго- вые цели.

К счастью, мы обладаем драгоценным источником, на основании которого можем составить представление об организации земледельческого хозяйства средних разме- ров и косвенно также о структуре всей экономики Цен- тральной Италии и Кампании периода, непосредственно следующего за Первой пунической войной. Мы имеем в виду небольшое сочинение Катона Старшего «О земле- делии» («De Agricultura»). Оно написано, повидимому, в последние годы его долгой жизни, следовательно, после окончания Второй пунической войны; тем не менее оно отражает положение, постепенно складывавшееся в пе- риод, предшествовавший походу Ганнибала.

Небольшой труд Катона, основанный как на собствен- ном опыте автора, так и на наблюдениях, непосредственно сделанных им в различных районах Лация и Кампании, рисует картину не только сельского хозяйства страны, но и общего состояния ее экономики; при этом автор полон глубокого почтения не только к традиции, но даже и ко многим народным суевериям. Тем не менее создается впечатление, что нарисованная Катоном картина во многих отношениях, несомненно, воспроизводит современ- ную ему действительность. В самом деле, по мнению Ка- тона, наивысшая похвала человеку —■ назвать его хоро- шим земледельцем; торговля, с его точки зрения, является слишком рискованным средством для приобретения бо- гатства и связана со слишком большими опасностями; преимуществом земледелия является тот факт, что из среды земледельцев, как он полагает, выходят «храбрей- шие мужи и самые стойкие солдаты» («viri fortissimi et

milites strenuissimi»); кроме того, земледелие дает наи- более почетный и самый верный доход. Тем не менее тот тип сельского хозяйства, который он описывает и превозносит, — это хозяйство, связанное с рынком, разви- вающееся и процветающее в условиях товар но- денежных отношений; главная задача такого хозяйства состоит в увеличении площади под специализированные культуры, которые имеют наибольший спрос и обеспечивают самый высокий доход. Такое представление о сельском хозяй- стве обнаруживается уже в свойственном Катону пони- мании характера земельной собственности: он рассматри- вает ее не как семейную собственность, передаваемую по наследству, а как имущество, приобретаемое в расчете на ту прибыль, которую можно из него извлечь.

В первой главе труда «О земледелии» Катон советует соблюдать осторожность при приобретении земельного владения: не следует, поддаваясь желанию во что бы то ни стало купить имение, платить за него слишком дорого; прежде чем решиться на покупку владения, следует вни- мательно осмотреть его, узнать, кто живет по соседству, какое положение занимают соседи, осведомиться о кли- мате, о том, возможно ли в этой местности найти доста- точное количество рабочих рук, о дорогах, ведущих к имению, наконец, о том, имеются ли в непосредствен- ной близости к имению крупное селение, море, судоход- ная река или большая дорога. Катон рекомендует также вести подсчеты, различая при этом продукты, предназна- ченные на продажу (зерно, вино, оливковое масло), и продукты для внутреннего потребления; в этом также проявляется торговый характер описываемого им сель- ского хозяйства.

Стремление всячески развивать торговлю, ставшее главным стимулом сельского хозяйства, побудило Ка- тона советовать хозяину продавать не только излишки оливкового масла, вина и зерна, но также скот и даже состарившихся и больных рабов. Это стремление при- обретает подлинно спекулятивный характер: Катон рекомендует создавать в вилле обильные запасы вина, бо- ченки и сосуды с оливковым маслом на случай возмож- ного повышения цен.

Основную надежду он возлагает (именно с точки зре- ния их наилучшего сбыта) на два продукта — виноград

и оливки. Имеются в виду две различные формы реализа- ции этих продуктов: зачастую собственник-земледелец сам занимается производством оливкового масла и вина, которое он затем продает, в других случаях он, напро- тив, продает виноград на лозах и оливки с дерева, сохра- няя за собой для собственного потребления и потребления своих рабов часть урожая.

В трактате Катона в качестве собственника выступает горожанин, который рассматривает землю как форму ка- питаловложения, но не ограничивается, однако, получе- нием определенного дохода, не стоившего ему ни риска, ни труда: он склонен к предпринимательской деятельно- сти и, сам управляя своим имением, разделяет риск, свя- занный с ведением хозяйства. Его деятельность в каче- стве предпринимателя выражается не в повседневном труде, который делал бы необходимым постоянное при- сутствие собственника в его владениях; она сводится к верховному управлению, руководству, постоянному кон- тролю. Для облегчения этого контроля Катон советует построить на территории имения наряду с villa rustica жилище для хозяина — villa urbana. Villa rustica пред- ставляет собой имение в собственном смысле слова — с хлевами, винными погребами, амбарами, складами и помещениями для рабов. Рабы (в сравнительно неболь- шом количестве) составляют постоянный контингент ра- бочей силы имения; приблизительно половина их исполь- зуется для ухода за скотом и лишь половина или не- сколько больше — для обычных сельскохозяйственных ра- бот. Для экстренных работ в страдную пору прибегают к использованию пришлых работников. Эти работники (известные под названием operarii, mercenarii), получаю- щие поденную плату, набираются среди окрестных кре- стьян, обрабатывающих свои мельчайшие земельные уча- стки, которыми они владеют в качестве собственников,' а быть может, и арендаторов.

Некоторые виды сельскохозяйственных работ, для ко- торых требовалось большое количество работников на короткий период времени, были предоставлены в ведение подрядчиков, являвшихся настоящими вербовщиками наемной силы. Так, мотыжение и прополка (politura) поля, засеянного хлебными злаками, и уход за виноград- ником поручались издольщику (parziario), который в ка- честве вознаграждения получал долю урожая.

Описанное .Катоном хозяйство нельзя считать планта- ционным (несмотря на применение труда рабов и наем- ных пришлых работников, несмотря на то, что преиму- щественно разводили виноград и оливки с целью их продажи), ибо отсутствует одна из главных характер- ных черт плантационного хозяйства — монокультура. У Катон а нет ни малейшего указания, которое наводило бы на мысль о существовании специализированной моно- культуры винограда или оливок; наоборот, всегда гово- рится о виноградных лозах, посаженных возле деревьев, о зерновых злаках, кормах, а также о смоковницах и дру- гих плодовых деревьях, культивируемых вместе с вино- градными лозами и оливками. Кроме того, если сельское хозяйство- такого типа и предполагает (как мы уже гово- рили и ниже будем говорить подробнее) сильно развитую торговлю и полное отделение городского ремесла от зем- леделия, оно вместе с тем организовано по принципу автаркии, если говорить о снабжении постоянного контин- гента рабочей силы имения продовольствием: пища сель- ских рабов (famila rustica), как правило, состоит только из продуктов земледелия.

Если Катон стремился к тому, чтобы нужды людей, живущих в имении, удовлетворялись продукцией самого имения (что лишь частично было осуществлено на прак- тике) , то он имел в виду только съестные припасы. В остальном небольшой трактат Катона рисует, как уже указывалось, сельское хозяйство, существующее в усло- виях сильно развитого товарного хозяйства: на первом месте стоит товарообмен сельскохозяйственными продук- тами между теми странами или областями, где преобла- дает зерновая культура, и теми, где преобладают вино- градарство и разведение оливок или же скотоводство; на втором — обмен сельскохозяйственных продуктов на ре- месленные изделия.

Итак, произошло полное разделение между промыш- ленным и сельским трудом: ремесленное производство, как правило, концентрируется в городах; даже между от- дельными городами часто обнаруживается четкое разли- чие, так как некоторые из них приобрели широкую из- вестность, специализируясь на изготовлении определенных ремесленных предметов. В 135-й главе Катон дает точные указания, в каких районах лучше покупать необходимые в хозяйстве предметы —■ одежду и сельскохозяйственный

инвентарь. Он советует покупать в Риме тоги, туники,, плащи, деревянные башмаки, в Калах (Кампания) и Мин- турнах — капюшоны, железные инструменты (серпы, ло- паты, кирки, топоры), сбрую, пряжки и тонкие цепочки, в Венафре — лопаты и черепицу, в Суэссе, а также еще ■в одной местности, название которой не удалось устано- вить, — телеги и молотильные цепы, в Альбе и в Риме — долин (глиняные сосуды) и чаны. Если потребуются плуги для обработки плотной земли, следует приобретать рим- ские плуги, для обработки рыхлой земли — кампанские, если нужно приобрести ярмо, то следует отдать 'предпоч- тение римскому. Прессы для выжимания оливок поку- паются в Ноле и в Помпеях, ключи и задвижки —■ в Риме, в Капуе — ведра для воды, необходимые в случае пожара, сосуды для оливкового масла и вина, кувшины для воды и вообще разного рода медные сосуды, в Ноле — неболь- шие кампанские корзины, в Капуе — крепкие канаты и различные изделия из спарта (дрока), в Суэссе, в Казине, и, вероятно, в Риме —• небольшие корзины. В заключение Катон прямо рекомендует обратиться за канатами для прессов к двум специальным поставщикам — Люцию Тун- нию из Казина и Каю Меммию из Венафра.

Однако, советуя приобретать столь разнообразные предметы в близлежащих или даже в сравнительно отда- ленных городах, Катоы в то же время хранит полное мол- чание относительно каких-либо видов ремесленной про- дукции, которая производилась бы в самой вилле. Ме- жду тем в своей книге он уделяет самое пристальное внимание вопросу о том, как использовать рабский труд в дождливую погоду и в дни вынужденного перерыва в работе; однако речь при этом идет только о домашних работах, о наведении чистоты в помещениях, починке и уборке. В работе Катона нет ни одного упоминания о ка- ком-либо из видов производства, характерных для сель- ского домашнего ремесла. Разделение между деревней и городом в сфере экономики является уже окончательным; город в качестве центра торговли и промышленного про- изводства достиг своего полного развития. Более того, развитие экономики вышло за рамки самодовлеющего городского хозяйства постольку, поскольку были города, которые благодаря усовершенствованию отдельных отрас- лей ремесленного производства получили возможность продавать изготовленные ими предметы первой необхо-

димости далеко за пределами ближайшей сельской округи и торговать ими не только в пределах всей области, но даже и вне ее.

Если текст Катона позволяет с полной уверенностью прийти к такому заключению в отношении Лация и Кам- пании, то отрывок из произведения Ливия ^!, написанного в период Второй пунической войны, дает возможность распространить это положение на всю Этрурию.

1 Воспользуемся подходящим случаем и приведем полностью знаменитый отрывок из Ливия (XXVIII, 45), который обычно цити- руется лишь в виде отдельных выдержек: „Так как Сципион... го- ворил, что флот не будет стоить государственной казне никаких затрат, он ограничивался теми приношениями, которые делали союз- ники и которые предназначались на постройку новых судов. Пер- выми вызвались помочь консулу народы Этрурии, каждый сораз- мерно своим возможностям: жители Цере обещали дать хлеб и прочие съестные припасы для кораблей союзников, горожане Популонии — железо, жители Тарквиния — холст на паруса, население Волатерр —• внутренние деревянные части кораблей и хлеб, горожане Арретия — 3 тысячи щитов, столько же шлемов, по 50 тысяч дротиков, тяжелых и легких метательных копий; боевых секир, лопат, серпов, желобов, жерновов столько, сколько требуется для снаряжений 40 длинных судов, и 20 100 модиев пшеницы; сверх того они брали на себя пу- тевые издержки декурионов и гребцов. Жители Перузии, Клузия и Руссел обещали поставить еловое дерево для постройки судов и большое количество хлеба; однако еловое дерево было взято из общинных лесов" ( „Scipio ... quia inpensae negaverat reipublicae futuram classem, tenuit ut quae ab sociis darentur ai novas fabrican^as naves acciperet. Etruriae primum populi pro suis quisque facultatibus consulem aditituros polliciti, Caerites frumentum sociis navalibus com- meatumque omnis generis, Populonienses ferrum, Tarquinienses lintea in vela, Volaterrani interamenta navium et frumentum, Arretini tria milla scutorum, galeas totidem, pila gaesa hastas longas milium quin- quaginta summam pari cuiusque generis numero expleturos, secures rutra falces alveolos molas, quantum in quadraginta longas naves opus esset, tritici centum et viginti milia modium, et in viaticum decurionibus remigibusque conlaturos; Perusini Clusini Pviisselani abietem in fabri- candas naves et frumenti magnum numerum; abiete ex publicis silvis est usus".)

Эта городская промышленность, развившаяся и до- стигшая преобладания во многих городских центрах полу- островной части Италии после ее завоевания римлянами, существовала преимущественно в форме ремесленного производства. Правда, свидетельство Плутарха, приписы- вающего Нуме учреждение в Риме восьми коллегий (col- legia) ремесленников, по единодушному признанию уче- ных, не соответствует истине. Однако весьма правдоподоб- ным представляется предположение, что существование в

Риме свободных ремесленников, организованных в колле- гии с религиозными функциями, восходит ко временам Тарквиниев и что римское ремесленное производство раз- вивалось одновременно с ремеслом городов Этрурии, Кам- пании и Великой Греции, или несколько позднее. В коме- диях Плавта, относящихся к периоду, когда Пунические войны уже закончились и начался процесс превращения Рима в крупный юрод, упоминается большое количество специализированных ремесел, в которых представлены все отрасли промышленности. Этими ремеслами занимались главным образом свободные ремесленники в своих соб- ственных мастерских. Лишь в виде исключения существо- вали небольшие ремесленные предприятия, где основную рабочую силу составляли рабы, зачастую греки; послед- ние ввели в Риме более высокую технику, а также при- несли с собой художественные вкусы своей родины.

Одновременно с ростом городов и городской промыш- ленности происходило развитие торговли. Наиболее ожив- ленной была торговля между городом и деревней, однако существовали торговые отношения и между отдельными городами, равно как и между различными областями, не- редко даже расположенными на большом расстоянии друг от друга. Серьезным препятствием для сухопутной торговли являлась высокая стоимость перевозок; неболь- шие грузы перевозились на вьючных животных, тяжелый груз переправлялся в повозках, запряженных быками. Катон сообщает, что при перевозке пресса для оливок из Суэссы в Венафр (около 30 километров) издержки на транспорт равнялись 14,5 процента его покупной цены; при перевозке из Помпей в Венафр (около 100 кило- метров) эти издержки достигали 73 процентов цены я фактически делали невозможным торговлю. Напротив, го- рода и даже деревни, расположенные вблизи моря или су- доходной реки, могли получать из отдаленных мест не только предметы роскоши, в особенности изделия худо- жественной промышленности, обычно привозившиеся из- далека, но даже и громоздкие товары, не представлявшие большой ценности. Так, например, необработанное же- лезо переправлялось за счет предпринимателей с острова Эльба в Путеолы; здесь в мастерских, принадлежавших этим предпринимателям, где было занято большое ко- личество рабочих, железо перерабатывалось в болванки и даже в готовые изделия.