Глава V

Развитие экономики крупных городских коммун внутренних областей (XII—XIV века)

1. Различные социальные группы внутри города и зарождение бур- жуазии. 2. Цехи ремесленников и лиц других профессий и городское хозяйство. 3. Развитие международной торговли и большие торговые и промышленные города. 4. Крупные коммуны Паданской равнины. 5. Крупные коммуны Тосканы. 6. Экономическая политика городских

коммун

1. В тесной связи с развитием приморских городов началось развитие крупных городов внутренних районов страны. Возрождение городов, происходившее в областях Северной и Центральной Италии (в частности, Ломбар- дии и Тосканы, где в XIII—XIV веках города достигли наивысшего расцвета), распространилось в XI—XII веках также на Южную Италию. На юге многие города не только вступили в период процветания, но добились пол- ной автономии. Были признаны обычаи этих городов, созданы настоящие муниципальные статуты; город полу- чил ряд важных суверенных прав, в частности таких, как право чеканки монеты и право заключать торговые и политические договоры.

Этот бурно протекавший процесс — процесс станов- ления независимых южноитальянских городов — был приостановлен сначала объединительной и централиза- торской политикой Рожера II, а позднее еще более энергичной и решительной политикой Фридриха II, неумо- лимого врага всех предоставлявшихся городам или от- дельным социальным группам привилегий, ослаблявших государственную власть. Впрочем, сами условия, необходи- мые для возникновения автономии городов, постепенно исчезали, так как экономическое положение Южной Италии в анжуйскую и арагонскую эпоху отнюдь не бла- гоприятствовало росту того городского сословия, могуще- ство и влияние которого обусловливается развитием тор- говли и промышленности.

В самом деле, формально можно было бы считать, что на своем первом этапе развитие городских коммун

происходило в рамках феодального общества, считать это развитие результатом простого пожалования госуда- рем части суверенных прав, принадлежащих сеньеру, группе вассалов, которым предстояло объединиться в коммуну. В действительности, однако, это перенесение прав сопровождалось явлением несомненно революцион- ного характера —- возникновением буржуазии и ее высту- плением на политическую арену.

Процесс образования буржуазии как класса отно- сится к первому веку эпохи развития городских коммун, который обычно называется консульским периодом. Одержав победу и прочно утвердившись внутри город- ских стен и в пригороде, коммуна должна была присту- пить к жизненно необходимому для нее завоеванию контадо. Этот процесс повсеместно'сопровождался значи- тельной иммиграцией населения из деревни в город. В иммиграции приняли участие самые различные эле- менты: частично это были мелкие и средние феодалы или простые земельные собственники, которые подчас добро- вольно, а чаще принудительно переселялись в конце кон- цов в город или же давали обязательство построить там дом и жить в городе часть года, передав своих homines под управление коммуны. В большем объеме в город переселялись ливеллярии или вассалы сеньеров контадо, стремившиеся освободиться от феодальной зависимости или привлеченные близостью рынка.

В положении первой категории иммигрантов не произошло резких изменений: большая часть этих людей сохранила свою прежнюю земельную собственность и попрежнему была связана с деревней. Совершенно иначе обстояло дело с зависимыми людьми — колонами и даже настоящими сервами. По мере роста городов возникали все более выгодные условия на городском рынке труда, кроме того, колонов и сервов манила возможность стать свободными, так как они получали свободу по истечении нескольких лет постоянного пребывания в городе, их также привлекала перспектива больших доходов и не- сколько лучших условий существования.

Исходя из данных хроник и других источников того времени, трудно определить хотя бы приблизительно, какой численности достигало городское население до XIV века. Все же данные источников единогласно и определенно свидетельствуют о бурном росте городского

населения; во многих городах с 1100 по 1250 год населе- ние с 5—6 тысяч человек, повидимому, увеличилось до 30—40 тысяч. Эти данные подтверждаются тем фактом, что пояс городских стен непрестанно расширялся; нередко новые стены города окружали территорию, по своей пло- щади в 10 раз превышавшую ту, которая была включена в первоначальное кольцо стен, и тем не менее, даже эта но- вая территория не могла вместить всего населения города.

Внешний вид города совершенно преобразился. Там, где раньше были пастбища, поля и болота, где были раз- бросаны землянки и жалкие деревянные хижины, кры- тые соломой, простые и грубые церкви и немногочислен- ные административные здания, теперь рядами стояли небольшие деревянные и каменные дома; над ними выси- лись башни замков, принадлежащих переселившейся в город знати, величественные церкви романского стиля и суровые дворцы коммуны, свидетельствующие о силе и честолюбии представителей новых классов.

Шел быстрый и интенсивный рост городского населе- ния, коренным образом менялся архитектурный облик города, его планировка. Одновременно происходили глу- бокие преобразования в области социально-экономиче- ских отношений внутри города.

В начальный период существования коммуны, когда городское население, состоявшее из небольшой прослойки ремесленников и торговцев и из группы средних земель- ных собственников, которые подчинили верховной власти коммуны зависимых от них земледельцев, было малочис- ленным, экономическая связь между деревней и городом еще не была порвана. Весьма возможно, что в этот период самые бедные жители города, независимо от того, как давно жили они на городской территории, с утра до вечера обрабатывали землю. Земельные собственники и земледельцы, жившие в городе, питались продуктами своих собственных земель; эти продукты хранились в амбарах, винных погребах и складах, построенных в самом городе. Только часть этих продуктов они продавали торговцам и ремесленникам, обменивая их на те продукты, которые нельзя было получить земле- дельческим трудом и которые во все более ограниченном количестве поставляла домашняя промышленность.

Успешная борьба коммуны против сеньеров контадо, которая привела к отчуждению господской земли и ее

дроблению, уничтожила последние остатки замкнутости хозяйства феода и поместья; в связи с этим день ото дня увеличивалось значение городского рынка. Им пользо- вались также жители контадо, покупая те ремесленные изделия, которые они не могли ни производить в своем собственном доме, ни получать у дворовых ремеслен- ников, так как поместное ремесло либо исчезло, либо было на пути к полному исчезновению. Повысившийся спрос на промышленные изделия как в среде горожан, так и среди населения контадо способствовал тому, что большая часть переселившегося в город населения стала заниматься ремеслом, и прежние сервы и колоны очень скоро стали свободными ремесленниками. Таким обра- зом произошло полное отделение деревни от города; деревня занялась почти исключительно производством сельскохозяйственных продуктов, съестных припасов и сырья, а город стал центром промышленного производ- ства и торговли.

Одновременно в результате иммиграции в городе происходит социальная дифференциация: с одной сто- роны, образуется крупная земельная аристократия, кото- рая не собирается отказываться от своих иммунитетных прав, от своей доли в фискальных поступлениях, от всей совокупности прав по отношению к своим homines, теперь ставших жителями городской коммуны; однако все эти зависимые люди, занявшись каким-либо ремеслом или промыслом, порвали всякую связь с господским хозяйством и не хотели более нести своим прежним сеньерам феодальные повинности, так как это мешало им в их новой производственной деятельности.

Промежуточное положение между земельной аристо- кратией и трудящимися массами занимали купцы. Мы имеем в виду не мелких лавочников, которые торговали в розницу на центральной городской площади, но горо- жан, посещавших рынки и ярмарки как близких, так и далеких стран и привозивших в город иноземные товары. В городах с более развитой торговлей эти купцы с самого начала существования коммуны наряду с земельной ари- стократией принимали участие в городском управлении, но чаще они возглавляли ремесленников, объединив- шихся для борьбы за свои права, за завоевание власти. В таких городах купцы составляли основное ядро бур- жуазии, или, как тогда говорили, «народа» (popolo).

2. Во второй половине XII века появляются органи- зации ремесленников и купцов, которые мы называем цехами ремесленников и лиц других профессий (согро- razioni di arti е mestieri), в то время как в разных горо- дах Италии они были известны под различными назва- ниями: Arti, Fraglie, Paratici и т. д. Эти организации включали мастеров каждого ремесла, подчиненных им подмастерьев (socii или laborantes) и учеников (disci- puli).

Как отмечалось выше, авторы последних исследова- ний, в особенности тех, которые появились после издания «Honorantiae» Павии, пришли к почти единодушному выводу, что в части итальянских городов, как византий- ских, так и лангобардских, с самого начала средних веков существовали ремесленные корпорации, обслуживавшие насущные нужды государства, уплачивавшие ему опре- деленные повинности и пользовавшиеся в виде вознагра- ждения монополией в соответствующей отрасли произ- водства. Однако внезапное появление цехов во второй половине XII века и быстрое их развитие в качестве сво- бодных объединений, созданных не только в религиозных целях и целях взаимопомощи, но и для охраны и регу- лирования производства и городской торговли, а также для защиты интересов своих членов, следует рассма- тривать как совершенно новое явление. Оно было тесно связано с теми условиями, в которых оказалась коммуна сразу же после своего возникновения и после того, как сюда переселилась значительная часть жителей деревни. В самом деле, если все немногочисленные ремесленники и купцы, которые жили в городе до XI века, были орга- низованы в замкнутые монополистические корпорации, подобные тем, какие рисует нам павийский источник, они должны были всемерно стремиться к устранению конкурентов и не допускать вступления в корпорацию. Вероятно, люди, ранее зависевшие от сеньеров контадо, иммигрировав в город и занявшись теми ремеслами и промыслами, в которых нехватало рабочих рук, почув- ствовали, что им необходимо объединиться для борьбы с их прежними сеньерами. Объединяясь в союзы по профессиональному признаку, они, быть может, отчасти следовали никогда не умиравшей римской традиции и некоторым ранее существовавшим образцам, но в несрав- ненно большей степени в этом сказывалась та потреб-

ность в создании ассоциаций, связанных взаимной клят- вой и созданных с целью защиты и наступления, которая представляла собой общую тенденцию в обществе того времени. Эта тенденция нашла свое отражение в созда- нии ассоциаций, в которых объединялась знать (societa delle torri), «вооруженных компаний» — пополанских ополчений, делившихся по кварталам, религиозных объ- единений светских лиц и в особенности в возникновении коммуны, устройство которой целиком копировали цехи торговцев и ремесленников. Вряд ли было бы правильно утверждать, что на образование новых союзов не по- влияло устройство прежних мастерских, где работали дворовые рабы, существовавших в некоторых крупных поместьях: в этих мастерских рабы в зависимости от ремесла, которым они занимались, делились на группы — министерии (ministerii), причем в каждой группе име- лись свои magistri.

При объединении ремесленников проявилось их стре- мление селиться поблизости друг от друга — потому ли, что они ощущали потребность действовать бок о бок с членами своего цеха, или же, что более вероятно, потому, что они восприняли правила, действовавшие на рынке, согласно которым каждой категории торговцев предоставлялось особое место. Лица, занимавшиеся одним и тем же видом ремесла, располагали свои мастер- ские, являвшиеся в то же время и лавками, на одной и той же улице или на нескольких соседних улицах. Поэтому даже в настоящее время в самых старых квар- талах итальянских городов, особенно неподалеку от рынка, еще часто можно встретить такие названия улиц, как Улица кузнецов, Улица мастеров по изготовлению мечей, золотых дел мастеров, ткачей, красильщиков, мед- ников, булочников и т. д.

Образование цехов вызывалось не только потреб- ностью ремесленников в защите против самоуправства городской знати: для этого было бы, вероятно, доста- точно вооруженных «компаний» пополанов, которые воз- никли почти в то же самое время. Экономическая орга- низация ремесленников по профессиональному признаку прежде всего отвечала потребностям городского хозяй- ства и в значительной степени определялась узостью городского рынка. В течение нескольких десятилетий почти все древнеримские города, уцелевшие после

падения империи, а также более крупные укрепленные пункты почти в одно и то же время превратились в неза- висимые коммуны и стали постепенно распространять на окрестную территорию свою фискальную, военную и эко- номическую власть. В начале XII века многие города Северной и Центральной Италии достигли почти полной самостоятельности.

Если исходить из того, что в среднем расстояние между двумя соседними коммунами не превышало 30—40 километров, то следует прийти к выводу, что даже после того, как контадо было целиком подчинено коммуной,' расстояние между городом и границей кон- тадо не могло превышать 15 или, в редких случаях, 20 километров.

За пределами небольшой территории коммуны начи- налась чужая территория. Иногда между соседними ком- мунами устанавливались добрососедские отношения, бла- гоприятствовавшие развитию торговли, однако несрав- ненно чаще города находились в состоянии явной или скрытой вражды. Каждый горожанин, который, руковод- ствуясь торговыми соображениями, отваживался выйти за пределы своей коммуны, подвергался серьезному риску нападения. Исключение составляли периоды ярма- рок, когда вступали в силу особые охранные грамоты.

И, тем не менее, у нас нет достаточных оснований для того, чтобы говорить о полной замкнутости городского рынка: товары провозились через территорию различных городов, городские коммуны поддерживали между собой постоянные торговые отношения. Однако всегда имелась опасность того, что может наступить момент, когда при- дется ограничить городской рынок рамками города и его округи; естественно, что в периоды, когда вспыхивала открытая война (а такие периоды бывали очень часты), подобные опасения вполне оправдывались. Отсюда по- нятное для той эпохи стремление регулировать производ- ство таким образом, чтобы город и деревня по мере воз- можности взаимно удовлетворяли свои потребности, по крайней мере самые настоятельные из них. Если город- ская коммуна хотела получить из деревни необходимые съестные припасы, в первую очередь зерно, то она должна была также позаботиться о том, чтобы деревня получила в обмен на сельскохозяйственные продукты достаточное количество нужных ей ремесленных изделий.

Вот почему в городе должны были развиваться узко- специализированные отрасли производства, рассчитанные лишь на весьма ограниченный круг заказчиков. Для существования таких отраслей необходимо было уни- чтожить конкуренцию между производителями и устра- нить кризисы перепроизводства, представлявшие смер- тельную опасность для данных видов ремесла. Этим объясняется появление цеховых уставов, регулировавших взаимоотношения между мастерами и подмастерьями, ограничивавших число учеников, которое мог иметь каж- дый мастер, и определявших срок ученичества. Те же причины вызвали появление суровых правил, запрещав- ших прием работников, бежавших от другого мастера, а также увеличение заработной платы сверх размеров, установленных статутами. Этим объясняются и трудно- сти, с которыми встречались иностранцы или иногород- ние, желавшие заниматься ремеслом, уже составлявшим занятие ремесленников данного города; этим объяс- няются привилегии, которые получали пришельцы, на- саждавшие новые отрасли производства, этим объяс- няются чрезвычайно подробные технические инструкции о приобретении и использовании сырья, правила, пред- писывавшие изготовлять продукцию только высшего качества, правила, фиксировавшие максимальную про- должительность рабочего дня, устанавливавшие принуди- тельные дни отдыха, наконец, таблицы цен разных това- ров, определение порядка их продажи и тому подобное.

Цеховое устройство обеспечивало экономическое рав- новесие и экономическую независимость ремесленников; деятельность цеховых советов давала им известные навыки в области управления; во многих городах цехи явились тем мощным орудием, при помощи которого можно было приобрести известное политическое влияние. Купцы часто не только возглавляли ремесленников, но и толкали их на более решительные действия, и примерно к концу XII века ремесленники стали проникать в аппа- рат городского управления коммуны, ранее им недоступ- ный, так как он находился в руках аристократии. Именно тогда высшие должностные лица коммуны — консулы, которые представляли только интересы олигархии, были заменены подеста, происходившими большей частью не из данного города. Предполагалось, что подеста были людь- ми, чуждыми борьбе классов и группировок и стоявшими

выше этой борьбы, что они должны обеспечить внутренний мир в городе, установив равновесие между борющимися силами или, что являлось более обычным, добившись победы для одной из них. Однако именно в тот период, когда у власти в городе стояли подеста, возникли условия быстрого подъема классов купцов и ремесленников. В городские советы проникли представи- тели цехов, которые приняли широкое участие в новых органах управления, создавшихся постепенно наряду с должностью подеста. Наконец, во второй половине XIII века, по крайней мере в тех коммунах, где произ- водство достигло значительного развития, цехи взяли власть в свои руки и начали из своей среды избирать городских должностных лиц, полностью отстранив от управления старую аристократию.

По мере того как буржуазия принимала все большее участие в управлении городом, по мере того как росло ее политическое влияние, экономическая политика коммуны все более приспосабливалась к ее интересам и потребно- стям городского хозяйства. Политика, которую коммуна проводила в отношении деревни, определялась исключи- тельно интересами горожан, как потребителей, так и производителей, и приняла характер систематической эксплуатации деревни. Руководствуясь только собствен- ными интересами, город содействовал изменению со- циального состава сельского населения, исчезновению феодальных уз и освобождению крепостных (сервов). Однако, уничтожив власть крупных феодалов, город занял их место; он рассматривал подчиненную его власти деревню как свою колонию, которая должна снабжать город продовольствием и где должны находить сбыт изделия городского ремесла. Сельскохозяйственные про- дукты, не предназначавшиеся для потребления самих земледельцев, должны были, как правило, продаваться только в городе, господствующем в данной округе; жители контадо обязаны были производить закупки только на городском рынке. Коммуна всячески препят- ствовала производству в контадо тех ремесленных изде- лий, которые выделывались в городе, запрещала бегство или эмиграцию жителей контадо. Таким образом, не- смотря на то, что в первый период своего существования коммуна боролась с крепостничеством (стремясь тем самым ослабить сеньеров контадо), положение жителей

контадо весьма напоминало положение прикрепленных к земле крестьян, с той лишь разницей, что это прикре- пление осуществлялось теперь в интересах горожан, ставших собственниками земли. Часто издавались за- конодательные распоряжения, весьма точно определяв- шие, каким сельскохозяйственным культурам следует отдать предпочтение, какими должны быть условия труда и порядок продажи сельскохозяйственных про- дуктов.

Политика коммуны, основной целью которой было снабжение города продовольствием, определялась эконо- мическими отношениями между городом и контадо. С тех пор как городское население быстро возросло, с тех пор как городские власти в своей политике стали принимать во внимание также и интересы широких слоев населения, органы городского управления заботились прежде всего о том, чтобы избежать голодовок и роста цен на основ- ные продукты питания и обеспечить беднейшим слоям городского населения прожиточный минимум, бывший, впрочем, весьма низким. Решить подобную проблему было очень трудно, ибо огромные массы сконцентриро- ванного в городе населения, занятого в промышленности или мелком городском ремесле, занимавшегося торго- влей, перевозками и т. д., нельзя было прокормить про- дуктами, доставляемыми с небольшой по своим размерам территории контадо.

В урожайные годы эта проблема не была столь острой, так как наиболее многолюдные города с раз- витым ремеслом могли без всяких затруднений ввозить зерно и другие продукты первой необходимости из райо- нов, сохранивших преимущественно аграрный характер. Однако в неурожайные годы между отдельными ком- мунами возникали непроходимые барьеры; крупные города принуждены были тогда рассчитывать только на свою собственную территорию, а это означало, что насе- лению этих городов грозила голодная смерть. Зачастую эта опасность становилась страшной реальностью: хро- ники того времени пестрят сообщениями не только о чуме и пожарах, но и о свирепствовавшем то в одном, то в другом городе голоде, который уносил значительную часть городского населения. Для того чтобы предотвра- тить эти бедствия, в городах, по римскому образцу, создавали особые должности, носившие название uffici

dell'annona, della grascia, dell'abbondanza. Лица, зани- мавшие данные должности, были обязаны, исходя из весьма приблизительных данных о численности городского населения, подсчитать, какова его потребность в съестных припасах, и обсудить, как снабдить город всем необхо- димым, принимая во внимание предполагаемый урожай и имевшиеся запасы продовольствия. В коммунах, где ко- личество продуктов, необходимых для городского населе- ния, обычно было выше среднего урожая контадо или равнялось ему, неизменно запрещался вывоз зерна. В тех коммунах, где положение было более благоприятным или где земельным собственникам удалось сохранить большее влияние, экспорт зерна то разрешали, то вновь запрещали. Если год обещал быть неурожайным и городу угрожал голод, коммуна прибегала к решитель- ным мерам: она приобретала большие количества зерна в соседних коммунах или приморских городах, ввозив- ших его из Апулии, Сицилии и Романьи, и продавала зерно непосредственно потребителям.

Деятельность коммуны в интересах городских потре- бителей не ограничивалась мероприятиями, целью кото- рых было обеспечить население достаточным количеством зерна; помол зерна, выпечка и продажа хлеба, убой скота и ровничная продажа мяса — все это было поставлено- под прямой надзор должностных лиц коммуны. Нередко эти мероприятия отдавались на откуп частным лицам, которые становились, таким образом, как бы должност- ными лицами и обязаны были всегда иметь определен- ное количество товаров для продажи потребителям на определенных условиях и притом по установленным ценам.

Коммуна следила также за тем, чтобы остальные про- дукты, ежедневно привозимые из деревни, шли непосред- ственно потребителям, для чего устанавливались опреде- ленные часы дня, когда производители могли встретиться с потребителями на рынке, свобода действий посредников была ограничена и всякая попытка спекуляции и искус- ственного повышения цен влекала за собой суровое наказание.

3. До тех пор пока городское население еще не уве- личилось, пока городская округа могла удовлетворять его потребность в сельскохозяйственных продуктах, пока

жизненный уровень горожан остался сравнительно низ- ким, подобная экономическая политика в какой-то сте- пени достигала своей цели, а коммуна с подчиненной ей сельской территорией могла в основном рассматриваться как замкнутый рынок. Торговля между отдельными ком- мунами, как правило, была незначительной и прекраща- лась совершенно в периоды войны, извне обычно посту- пали лишь те продукты из отдаленных стран (чаще всего из стран с совершенно иными географическими усло- виями),, которые неизменно составляли объект между- народной торговли.

Однако города Италии, вернее некоторые города Се- верной и Центральной Италии, сравнительно рано вырва- лись из этого чрезвычайно ограниченного круга город- ского хозяйства (в самом узком смысле этого слова) благодаря тому, что в них шел бурный процесс концен- трации богатства, заключавшегося в движимости, а также вследствие той важной роли, которую эти города играли в области финансов и в крупной международной торговле.

Портовые города, а несколько позднее и те города внутренних областей, которые были тесно связаны с при- морскими городами и со странами, расположенными к северу от Альп, оказались в выгодном положении по сравнению со многими государями, крупнейшими прела- тами и светскими магнатами как Италии, так и всей Западной Европы: поскольку на землях этих крупных феодальных собственников продолжало господствовать натуральное хозяйство, они, несмотря на свои огромные владения, не располагали средствами, которые могли бы удовлетворить их возрастающие потребности.

До тех пор пока эти сеньеры жили в пределах своих поместий и довольствовались теми продуктами, которые производились на господской земле или доставлялись многочисленными зависимыми от них людьми в виде разнообразных натуральных повинностей, их положение было очень прочным не только с политической и военной, но и с экономической точки зрения. Но когда крупные феодалы стали надолго отлучаться из своих родовых владений, отправляясь на войну, совершая паломниче- ство в далекие страны или, что случалось чаще всего, участвуя в крестовых походах, и столкнулись с необхо- димостью приобретать оружие и одежду, а также

фрахтовать корабли для больших масс людей, они сразу же оценили все те преимущества, которыми город- ская экономика обладает по сравнению с натуральным хозяйством их феодов. Им пришлось обратиться к только что возникшему слою торговой буржуазии или к своим вассалам, переселившимся в город, чтобы получить сред- ства для удовлетворения самых безотлагательных нужд. Иногда сеньеры прибегали к услугам купца, приезжав- шего в их страну на ярмарку, и просили у него ссуду или же поручали ему оплатить их счета в других стра- нах, чаще всего, однако, крупные феодалы, по пути на Восток проезжавшие через Италию, обращались за по- мощью к капиталистам того или иного итальянского города и получали значительные займы (в виде ремес- ленных изделий, транспортных средств или денег), которые они должны были возвратить по окончании похода.

В связи с предоставлением таких ссуд, выплата по которым часто растягивалась на долгие годы и даже десятки лет, итальянские купцы в XII веке все чаще и чаще посещали страны, расположенные по ту сторону Альп (причем со многими из этих стран они до того вре- мени не поддерживали никаких торговых отношений), и выступали там не только в качестве кредиторов и сбор- щиков платежей, но и в качестве настоящих купцов.

Участие некоторых городов внутренних областей Ита- лии в международной торговле и возникновение в этих городах довольно многочисленной прослойки купцов капиталистического типа нарушило характерное для бо- лее раннего периода равновесие, необходимое для совместного существования множества мелких городских коммун.

Необходимым условием замкнутости городского хо- зяйства было существование во всех городских коммунах данной области одних и тех же отраслей ремесла, кото- рые удовлетворяли бы все повседневные нужды город- ского и сельского населения.

Действительно, коммуны стремились к этому в своей экономической политике в период расцвета городов (как и позднее, в период, когда отдельные государства про- водили меркантилистскую политику), и если какой-либо город принужден был ввозить из соседнего города те ремесленные изделия, которые можно было изготовить

на месте, это считалось признаком неблагополучия. Как только где-либо по соседству возникал новый вид ремесла, коммуна прилагала все усилия к тому, чтобы ввести его на своей территории; она приглашала инозем- ных мастеров, предоставляя им различные привилегии (такие, например, как освобождение от налогов, предо- ставление им даровых помещений и права безвозмездно пользоваться энергией воды, выдача денежного аванса), с тем чтобы эти мастера обучали своему искусству ремес- ленников данного города.

Но эти усилия не всегда приводили к желаемому результату: своеобразие климата и почвы, удобные пути сообщения, техническая подготовка и навыки давали отдельным городам большое преимущество над другими, ибо они производили гораздо более дешевые товары и могли вводить технические усовершенствования, что ста- вило их вне всякой конкуренции. Поэтому некоторые продукты, для производства которых в силу ряда обстоя- тельств в данной коммуне создавались более благоприят- ные условия, постепенно проникали на рынки соседних областей. Таким образом, отдельные города начинают специализироваться на определенных видах ремесла; эта специализация касается главным образом тех ремесел, которые связаны с известным ростом технических навы- ков и нуждаются в привозном высококачественном сырье. Отсюда необходимость завоевать более широкий рынок, несравненно более широкий, чем городская округа.

Тех же результатов, к которым в одних городах при- водила специализация производства, ряд других городов достигал благодаря своему торговому развитию, обусло- вленному их чрезвычайно выгодным географическим положением: они были расположены либо у выхода аль- пийских долин, через которые проходили пути, имевшие важное международное значение, либо в месте, где сухо- путные дороги пересекались с речными путями, и т. д. Таким образом, начиная с первой половины XIII века один или два города каждой области значительно опе- редили в своем развитии (равно как и по количеству населения) мелкие города, расширили свои владения далеко за пределы прежней территории коммуны и за- воевали для некоторых изделий своей промышленности не только рынок данной области, но и итальянский, а частично и международный рынок.

4. В Пьемонте таким городом, экономическое значе- ние которого переросло границы данной области, был Асти; здесь жили купцы и банкиры, торговавшие с XII века во Франции, в Бургундии и в Англии, где они образовали главное ядро итальянских купцов, так назы- ваемых «ломбардцев». Они принадлежали к наиболее частым посетителям порта Генуи, откуда вывозили во- сточные товары на рынки Пьемонта и стран, расположен- ных к северу от Альп; поэтому на внутренних рынках восточной Франции и Рейнской области купцы Асти пользовались большей известностью, чем генуэзцы.

Пьяченца сохраняла в XIII веке торговое значение, приобретенное ею в предшествующие столетия, благо- даря тому, что она была расположена на середине дороги между Генуей и Миланом, в том месте, где Эми лиева до- рога приближалась к По. Купцы Пьяченцы принимали активное участие в генуэзской торговле, ее банкирские дома находились в цветущем состоянии, а некоторые изделия ее текстильного производства шли не только на местный рынок, но и в Геную, откуда они экспортирова- лись морским путем.

Наряду с Пьяченцей определенное значение получила Кремона благодаря ее обширной торговле, которая шла по реке По, и той роли, которую играла ее льняная про- мышленность.

Однако уже в XI веке, после упадка Павии, крупней- шим политическим, а также торговым и промышленным центром не только Ломбардии, но и всей Паданской равнины стал Милан, чему содействовали те же геогра- фические условия, благодаря которым в наши дни он остается самым крупным рынком Италии; и тогда Милан находился на пересечении важных международ- ных торговых путей из Швейцарии, Франции и Германии с итальянскими путями из Генуи, Тосканы, с южного берега Адриатического моря и из Венеции. Когда к по- току итальянских купцов, проходивших через Альпы на север, присоединился поток немецких купцов, спускав- шихся в Италию, и в особенности когда (примерно в конце XIII века) был открыт новый доступный для транс- порта путь через Сен-Готард, Милан стал одним из главных торговых центров полуострова. Этот могуще- ственный город вызывал зависть других городов еще до войны с Барбароссой. Уже тогда, в 1159 году, его тор-

говля имела определенную организацию и была подве- домственна «купеческим консулам» (eonsules negotiato- rum). После войны, едва преодолев это суровое испыта- ние, город дал новое доказательство' своего могущества и богатства, положив начало тем гидрологическим работам, которым Ломбардская низменность в значительной мере обязана своим процветанием. Именно в то время наряду с множеством мелких каналов был прорыт канал, полу- чивший позднее название Большого канала (Naviglio Grande); приблизительно в середине XIII века была за- вершена сеть каналов, соединявших Милан с Тичино, Аддой и По и частично служивших целям ирригации, а также и промышленным целям.

При энергичном содействии ордена гумилиатов в Ми- лане рано возникло и достигло процветания производство шерсти, принявшее вскоре капиталистический характер и в значительной степени рассчитанное на экспорт. Наряду с ним позднее развились еще и две другие отрасли тек- стильной промышленности —■ производство fustagni¹ и шелка. Но наибольшую известность получила миланская металлургия (отрасль промышленности, значительно ме- нее распространенная в остальных городах Италии) и в особенности производство ценного оружия.

1 Особого вида ткань, в которой льняная нить смешана с бу- мажной, — Прим. ред.

Кроме ежедневного рынка, обслуживающего горо- жан, в Милане два раза в неделю действовал рынок, куда приезжали жители контадо, и четыре раза в год — боль- шие ярмарки, на которые съезжались купцы всех цивили- зованных стран, привозившие с собой продукты всех ча- стей света. Городское население настолько быстро воз- росло, что в начале XIV века в Милане насчитывалось уже более 100 тысяч жителей. Для того чтобы снабдить жителей предметами потребления, а также удовлетворить интересы производства, продукция которого намного превышала местные нужды, Милан начал постепенно распространять свое господство над всеми соседними коммунами, пока в период наибольшего могущества Висконти под его властью не оказалось более половины нынешней Ломбардии. Подчиненные ему мелкие город- ские коммуны, несмотря на то, что они сохраняли извест- ную самостоятельность, уже не могли более вести

экономическую политику, противоречившую интересам господствующего города.

В наиболее цветущих городских коммунах материко- вой части Венето, прежде всего в Вероне и Падуе, шел процесс развития промышленности, в особенности произ- водства шерсти, в значительной степени рассчитанного на экспорт. С конца XIII века в этих городах появляется слой капиталистов, занимающихся ссудно-ростовщиче- скими операциями. Время от времени то одной, то дру- гой из этих коммун удавалось подчинить своему господ- ству большую часть Венето, однако соперничество между ними, а также близость таких могущественных городов, как Венеция и Милан, мешали им упрочить свое влияние.

В Эмилии равновесие, создавшееся между многочис- ленными городскими коммунами, расположенными между Римини и Пьяченцей на почти одинаковом расстоянии от обоих городов, было гораздо более устойчивым. Правда, Болонья опередила их по развитию некоторых отраслей промышленности, а также по объему торговли, росту которой способствовало Географическое положение го- рода и наличие знаменитого Болонского университета, куда стекались школяры из всех стран Европы; болон- ские купцы добирались до Англии, где они появлялись в качестве банкиров и откуда вывозили сукна и шерсть. Тем не менее, однако, в Болонье не наблюдалось ни того роста населения, ни того избытка промышленной продук- ции, которые вызывали бы в ней стремление подчинить своей власти остальные городские коммуны.

5. Эволюцию внутренней жизни коммуны и процесс образования больших торговых городов легче всего про- следить в Тоскане, так как здесь эти явления изучены гораздо лучше, чем в других местах. После недолгого господства варваров, а затем феодальных сеньеров Лукка в политическом и торговом отношении заняла в XII веке первенствующее положение в Тоскане. Она опередила соперничавшие с ней города в области производства шерсти и особенно шелка, который, повидимому, начали вырабатывать здесь гораздо раньше, чем в других горо- дах; более столетия Лукка занимала по производству шелка первое место в Италии. После 1314 года, когда в связи с тиранией Каструччо Кастракани множество тка- чей шелка и торговцев шелковыми тканями покинуло

Лукку, именно этот приток предпринимателей, опытных организаторов и искусных ремесленников из Лукки по- служил толчком к развитию шелкового производства во Флоренции, Болонье, Венеции и Генуе. Горожане Лукки были не только и не столько ремесленниками, сколько отважными купцами, подлинными пионерами итальян- ской торговой экспансии во всей Западной Европе, прежде всего во Франции, где они заняли особое положе- ние и сумели сохранить его вплоть до нового времени. Однако в связи с печальными событиями своей внутрен- ней истории, а также в связи с натиском более сильных соседей — Пизы и Флоренции, Лукка не могла извлечь всей той выгоды, которую предоставляла многогранная и плодотворная деятельность ее купцов в других странах. Поддерживая постоянную связь со своей родиной, лукк- ские купцы не смогли, тем не менее, помешать упадку коммуны, первые признаки которого появились уже в XIV веке.

Сиена, расположенная в центре суровой по своим географическим условиям области, бедной водой, боль- шею частью гористой и плодородной лишь в отдельных, весьма ограниченных районах, не могла стать крупным промышленным городом. Ее промышленность влачила жалкое существование; даже производство шерсти, более развитое, чем другие ремесла, не могло выдержать кон- куренции флорентийской промышленности; производство шелка начало развиваться лишь в XV веке; что же ка- сается остальных отраслей производства, то они сохра- няли характер мелкого ремесла.

Горная промышленность некоторых районов Сиены или подвластных ей территорий была довольно раз- витой по сравнению с остальной Италией, однако не настолько, чтобы стать объектом крупных капитало- вложений.

Этот город, население которого, по данным довольно достоверного источника, резко выросло в XIV веке, ро- стом своего богатства и могущества был обязан раннему и бурному развитию торговли. Это развитие объясняется прежде всего тем, что город был расположен в месте пе- ресечения «дороги франков» с тем путем, который шел из Флоренции и Болоньи. Благодаря этому сиенские купцы рано завязали оживленные торговые связи с папским двором и со странами, расположенными к северу от

Италии, включая Англию, откуда, начиная с раннего средневековья, толпы паломников и других путешествен- ников направлялись в Рим и по пути проходили через Сиену. Поэтому сиенские купцы не случайно стали посред- никами в финансовых отношениях между папской курией и другими европейскими странами. Когда папа Григо- рий IX поручил им сбор десятины, взимавшейся на кре- стовый поход в странах, расположенных по ту сторону Альп, они воспользовались этим для расширения сферы своей торговли, объектом которой стали теперь товары, пользовавшиеся наибольшим спросом: перец, корица, воск, шафран, — а также товары, ввозившиеся в Италию, преимущественно сукна Франции и Фландрии. Но глав- ным источником богатства знаменитых сиенских родов стали в XIII веке банковские операции: крупные сиен- ские компании Буонсиньори, Пикколомини, Салимбене, Толомеи, предоставлявшие займы папе, королям, инозем- ным магнатам и прелатам, а также итальянским комму- нам, были почти в течение столетия самыми богатыми в Италии.

Однако сиенский капитализм, питавшийся только торговыми и главным образом кредитными операциями, не мог долго удерживаться на той высоте, которой он до- стиг во второй половине XIII века благодаря деятельно- сти прославленной компании «Большого стола Буон- синьори», имевшей мировое значение. После краха этого банкирского дома, утратившего доверие папства (а именно оно и предоставило в свое время Буонсиньори возможность для их успешной экспансии), Сиена была вынуждена отступить перед своим конкурентом •— Фло- ренцией. Это объясняется тем, что земельная собствен- ность флорентийцев приносила им больший доход, а про- мышленность росла несравненно быстрее и имела более широкие перспективы, чем сиенская, вследствие чего дея- тельность флорентийцев протекала на гораздо более прочной основе, а их капиталовложения были лучше обеспечены. Правда, несколько лет спустя после банкрот- ства Буонеиньори Сиене удалось оправиться от этого по- трясения; ее банкирские дома сохранили свое богатство и финансовое могущество, и она еще в течение трех ве- ков оставалась одним из самых богатых городов Италии. Однако Сиена не могла поспеть за Флоренцией в ее быстром развитии и была вынуждена ограничить свои

территориальные притязания частью Мареммы, располо- женной вокруг Гроссето.

Коммуне Флоренции понадобилось более двух столе- тий (считая с ее основания), чтобы занять первое место среди городов Тосканы; до середины XIII века она была окружена со всех сторон — за пределами узкой полосы земли у ее стен ■— независимыми городскими коммунами и мощными феодальными ееньериями. Источниками ее могущества была торговля, вслед за которой очень скоро, развилось и местное ремесло. В последние годы XII века во главе цехов, организованных, вероятно, незадолго до этого времени, стояли купцы цеха Калимала (Calimala), которые, очевидно, были представителями всего класса торговцев. Эти купцы, получившие свое название от небольшой улицы между Старым и Новым рынком, где находились их лавки, занимались преимущественно тор- говлей иностранными сукнами. Поэтому они поддержи- вали тесную связь с другими странами и нередко, кроме торговли шерстяными тканями, занимались, правда в небольших масштабах, банковскими операциями. Наряду с торговлей эти купцы занимались и промышленной дея- тельностью, перерабатывая вывезенные из Франции, Фландрии и Англии сукна применительно к вкусу итальянских покупателей, вели розничную торговлю в своих лавках и одновременно перепродавали оптом сукна в Пизу и Венецию. Возможно, что из их среды вы- ходили как крупные банкиры, сохранившие связь с цехом (состоявшим в большей своей части не из индивидуаль- ных предпринимателей, а из влиятельных компаний, ко- торые и определяли капиталистическую мощь Флорен- ции), так и купцы, совершившие полный переворот в области производства шерсти. Они превратили шерстя- ную промышленность, как мы вскоре увидим, из мелкого ремесленного производства, не удовлетворявшего даже местные нужды, в крупную промышленность, в которой были заняты многие тысячи рабочих; значительная часть сырья для нее ввозилась теперь из других стран, а про- изводимые ею разнообразные ткани продавались на на- циональных и иностранных рынках наряду с наиболее высоко ценившимися тканями стран, расположенных по ту сторону Альп.

Спрос на сырье был столь велик, что около 1300 года флорентийские купцы покупали шерсть у английских и

шотландских монастырей (таких монастырей было около двухсот); они не только скупали шерсть непосредственно в Англии, но и приобретали сырье на ярмарках Централь- ной Европы, в Испании, Северной Африке, Греции и раз- личных областях Италии. В те же годы 20 крупных пред- приятий цеха Калимала перерабатывали ежегодно более 10 тысяч кусков иностранного сукна, каждый из которых стоил в среднем 30 золотых флоринов (во флорине со- держалось примерно 3,14 грамма чистого золота), а об- щий объем продукции самой флорентийской промышлен- ности цеха Лана составлял 100 тысяч кусков сукна в год.

Шелкоткацкое производство начало развиваться зна- чительно позднее. «Цех ворот св. Марии» (Arte di Рог S. Maria), который лишь в XIV веке превратился в цех шелкоделов — «Сета» (Seta), вначале представлял со- бой корпорацию купцов, занимавшихся розничной про- дажей сукна низкого качества — флорентийского и при- возного, льняных и хлопчатобумажных тканей, шелко- вых изделий, различных предметов одежды и украшений. Только- в XIV веке, когда начался упадок флорентийской шерстяной промышленности, цех Сета вступил в стадию быстрого развития, что вызвало к жизни оживленную тор- говлю дорогими товарами.

Цех врачей, аптекарей и мелочных торговцев вел не только торговлю мелкими предметами широкого потреб- ления, но и гораздо более доходную торговлю восточными лекарствами. Цех меховщиков также стал играть опре- деленную роль в торговле, так как кожи и меха пользо- вались значительным спросом. Цех менял (Cambio), вы- делившийся в 1202 году из цеха Калимала, занимался главным образом непосредственным обменом денег и тор- говлей металлами и драгоценными камнями; он произво- дил также мелкие депозитные и ссудные операции, не выходя за рамки локальной торговли. Как правило, к этому цеху не принадлежали богатые флорентийские банкиры, которые занимались с конца XIII века круп- ными кредитными операциями во всех странах мира; применительно к данному периоду, собственно говоря, нельзя даже употреблять термины «банки» и «банкиры» в узком смысле этого слова. Банкиры того времени были капиталистами, вернее капиталистическими компаниями, входившими большей частью в цех Калимала; эти компа- нии вкладывали свой капитал в самые разнообразные

Предприятия, главным образом ё банковское дело- и в торговлю шерстью и сукном. Оба эти занятия так тесно переплетались друг с другом, что невозможно опреде- лить, какое из них появилось раньше и играло более за- метную роль.

О том, какое положение на международном рынке занимали крупные флорентийские купцы, свидетельствует такой факт, как чеканка золотого флорина, оказавший, в свою очередь, большое влияние на развитие торговли. Флоренция первая из коммун приступила в 1252 году к чеканке золотой монеты. В тот период, когда золотой византийский солид неоднократно подвергался порче, в распоряжение флорентийских купцов была предоставлена монета, которая благодаря неизменно высокой пробе и полному весу завоевала всеобщее доверие: в этом и со- стояла цель монетной политики Флоренции. Вскоре после того, как начали чеканить флорин, он не только получил хождение на всех рынках, но и пользовался там большим спросом. Наряду с золотым венецианским дукатом, вы- пущенным на несколько лет позднее, флорин стал пла- тежным средством в крупной международной торговле, внушающим наибольшее доверие.

Обладание монетой, курс которой неизменно стоял очень высоко, в частности, способствовало тому, что крупные флорентийские компании занимались банков- скими операциями: в соперничестве между сиенскими и флорентийскими банкирами последние, как мы только что видели, постепенно одержали верх и еще до банкрот- ства Буонсиньори захватили в свои руки значительную часть финансовых дел папской курии. Однако большие банкирские дома Флоренции не ограничились выполне- нием папских поручений: при Анжуйской династии они проникли на юг Италии, добились пожалования им та- можни Барлетты и попытались превратить этот порт не только в место погрузки экспортировавшегося ими из Апулии зерна, но и в транзитный пункт флорентийской торговли с Востоком. Когда папы переселились в Авиньон, флорентийцы заняли во Франции положение, не намного уступавшее тому, которое они занимали в Италии. В Анг- лии они ссужали королю и крупным землевладельцам большие суммы и часто в качестве гарантии получали право сбора таможенных пошлин и многочисленные при- вилегии при экспорте сырья (шерсти). Из Франции и

Англии крупные флорентийские компании перенесли свою деятельность также в Нидерланды, Католонию, Касти- лию и восточные страны. Там, где обосновывались агенты известных банкирских домов, уполномоченные собирать отданные в кредит деньги, налоги или церковную деся- тину, там возникал значительный торговый центр с не- большой флорентийской колонией.

Вслед за этими агентами прибывали купцы и пред- ставители других компаний, которые (каждый в отдель- ности или объединившись в общества) давали свои ка- питалы в кредит государству, церкви и частным лицам, основывали конторы по обмену денег, продавали при- везенные ими товары и экспортировали местную продук- цию.

Основная часть доходов от операций, которые в огром- ных масштабах велись во всех частях цивилизован- ного мира, попадала во Флоренцию, следствием чего бы- ли концентрация имущества и рост населения, привлечен- ного сюда цветущей промышленностью. На основании цифр, приводимых Виллани и в значительной своей части вполне достоверных, городское население в период с 1200 по 1330 год увеличилось с 10 тысяч до 90 тысяч. Потреб- ности этого многочисленного населения толкнули Флорен- цию на завоевание более обширной территории. Но если в течение нескольких десятилетий ей удалось овладеть всей областью от Пистойи в Апеннинах до Валь ди Кьяна, то в западном и юго-западном направлении фло- рентийская экспансия натолкнулась на сопротивление сильных городов —• Лукки, Пизы и Сиены, не позволив- ших Флоренции присоединить к своим владениям террито- рию, которая могла бы избавить ее от угрозы голода. По- добно тому как флорентийская промышленность при сбыте своих изделий была вынуждена рассчитывать на рынок других независимых коммун или на экспорт в другие страны, так и снабжение города съестными припасами в значительной степени зависело от их ввоза из Апулии, Сицилии и Мареммы, являвшегося дополнением к мест- ному производству сельскохозяйственных продуктов. В периоды мирных отношений с Пизой Флоренция могла использовать естественный путь по Арно, через Порто Пизано, но в периоды частых и длительных войн ей при- ходилось искать другие пути, открывающие доступ к мо- рю. В течение некоторого времени, как уже было ска-

зано, она использовала с этой целью Барлетту, что пред- ставляло серьезные неудобства, так как до Барлетты было трудно добраться по суше. Позднее Флоренция стала искать более близкий выход к морю (впрочем, не- изменно через чужую территорию) и купила у Сиены порт Таламоне. Чаще всего, однако, флорентийцы поль- зовались портом Венеции, которого они достигали, дви- гаясь по суше до Феррары и затем спускаясь по реке По или же добираясь сухопутной дорогой до Фано, а от- туда морем в Венецию. Но все эти способы передвиже- ния были дорогостоящими и медленными. Городские власти и купцы Флоренции стремились полностью и на- всегда захватить в свои руки путь по Арно. Это желание было, наконец, удовлетворено в 1405 году, после завоева- ния Пизы.

6. Образование больших торговых коммун, много- людных и богатых, превратившихся в крупные центры торговли, потребления и промышленного производства, уже достигшего значительной дифференциации, привело к коренному преобразованию городского хозяйства, не уничтожив его специфики. Возможность для больших торговых коммун приобретать привозное сырье высокого качества, применять труд наемных рабочих, вводить тех- нические усовершенствования и вырабатывать вслед- ствие этого изделия, отличавшиеся большим разнообра- зием, поставила эти города в столь благоприятное поло- жение, что они смогли принудить соседние коммуны открыть свои рынки для тех изделий, которые не могли вырабатывать их собственные ремесленники. В это время стихийно возникает разделение труда между городами, правда, ограниченное определенными видами промыш- ленных изделий; каждый город специализируется на про- изводстве определенных продуктов, коммуны ведут регу- лярную торговлю этими изделиями.

Мы были бы, однако, весьма далеки от истины, если бы пришли на этом основании к заключению, что в отно- шениях между коммунами установилась свобода тор- говли. Во всех городах, как крупных, так и мелких, по- прежнему действовали ограничения, целью которых было обеспечить в интересах городских потребителей изоби- лие съестных припасов и дешевые цены на них, а рав- ным образом воспрепятствовать тому, чтобы население

деревни и вообще всей подчиненной территории нару- шало торговую и промышленную монополию господ- ствующего города. В крупных коммунах эти ограничения более уже не оправдывались потребностями замкнутого городского хозяйства; они проводились в интересах вла- дельцев промышленных предприятий, стремившихся удер- жать на низком уровне цены на съестные припасы и пре- пятствовать, таким образом, повышению уровня заработ- ной платы рабочих.

Впрочем, даже в периоды сравнительно интенсивной торговли создавались бесчисленные препятствия, ограни- чивавшие свободу действий чужеземного купца — ком- муна все еще рассматривалась как замкнутый, самодо- влеющий рынок, и сохранились многочисленные пере- житки ее первоначальной изоляции. Одним из наиболее серьезных препятствий являлся институт репрессалий: горожанин, пострадавший лично или потерпевший мате- риальный ущерб в результате насильственных действий должностного или частного лица другой коммуны (при- чем материальным ущербом нередко считалось также не- выполнение условий контракта), мог получить у своей городской коммуны, в том случае, если конфликт не уда- валось уладить мирным путем, патент на репрессалии в отношении горожан виновной коммуны. В силу этого патента потерпевшему предоставлялось право наложить секвестр на товары, а иногда и подвергнуть аресту любого горожанина коммуны, отказавшейся возместить нанесенный ущерб.

Сохранение института репрессалий являлось не только серьезным препятствием к установлению регулярных тор- говых отношений между коммунами, но и свидетельство- вало также о том, что в политике коммуны продолжал господствовать принцип изоляции; горожанин, покинув- ший территорию своей собственной коммуны, как правило, как бы попадал на вражескую территорию. В са- мом деле, в крупных городах возникла потребность осво- бодить купцов от подобной опасности; они стали заклю- чать с соседними коммунами договоры, в силу которых применение репрессалий на определенное время прекра- щалось или же ограничивалось очень немногочисленными случаями и регулировалось нормами, ослаблявшими их эффективность. Тяжбы, являвшиеся следствием репрес- салий, подлежали суду арбитров. Коммуны стремились

уничтожить наиболее губительную для торговли форму репрессалий, заменяя их пошлиной, взимавшейся при ввозе товаров, принадлежавших жителям той коммуны, которая была виновна в конфликте, на территорию ком- муны, выдавшей патент на репрессалии. И наконец, по- следним мероприятием, знаменовавшим полный отказ от этой системы, столь враждебной любой форме между- народной торговли, было создание постоянного арби- тража для расследования всех тяжб, которые могли по- служить поводом к репрессалиям.

Другим серьезным препятствием для развития тор- говли между коммунами (хотя, по мнению многих иссле- дователей, и не столь серьезным) было громадное коли- чество таможенных, дорожных, рыночных пошлин, поборов на торговые сделки и т. д., которые были в боль- шей своей части унаследованы городскими коммунами от эпохи Римской империи. Купец, перевозивший свои товары из Венеции во Флоренцию, должен был столько раз платить дорожную пошлину, сколько городских ком- мун встречалось на его пути; прибыв к месту назначения, он платил ввозную пошлину, составлявшую один из глав- ных фискальных доходов коммуны; если он продавал здесь свои товары, то уплачивал рыночные пошлины и побор с торговой сделки, взимавшийся в размере, про- порциональном стоимости товаров. Все эти пошлины в основном преследовали чисто фискальные цели ком- мун и не преследовали целей протекционистского харак- тера. Более того, развитие торговли и доминирующее по- ложение купцов в городах приводили часто к тому, что крупные коммуны заключали торговые договоры с целью облегчить провоз товаров, добиться снижения или полной отмены дорожных пошлин и уменьшения ввозных и рыночных пошлин.

Лишь более мелкие коммуны, где производство, не- смотря на то, что оно достигло значительного развития, сохранило форму ремесла и поэтому не могло рассчиты- вать на завоевание более широкого рынка, строго придер- живались политики полной изоляции и отказывались от какого-либо снижения пошлин. Наконец, такие коммуны, как, например, Пиза XIV века, в которых шла борьба между владельцами предприятий, сохранивших характер ремесленных мастерских, и крупными купцами, прово- дили политику снижения и отмены пошлин лишь в те

периоды, когда у власти оказывались лица, защищавшие интересы торговли; если же у власти стояли ремеслен- ники или те, кто выражал их интересы, город вел протек- ционистскую политику.

Следовательно, было бы ошибкой считать, что все го- родские коммуны проводили одну и ту же торговую по- литику; однако, несмотря на многочисленные отклоне- ния и исключения, всегда сохранялась некая общая тен- денция, лежавшая в основе этой политики, —■ тенденция к городской автаркии. Благодаря этой тенденции эконо- мическая политика крупных итальянских коммун XIII— XIV веков явилась необходимым и непосредственным предвосхищением меркантилизма, ибо в этой экономиче- ской политике уже содержатся основные присущие ему черты.