Репрезентация сексуального образа в постсоветском кинематографе

Интерес к изображению обнажённого тела, а точнее, сексуального обнажённого тела, в отечественном кинематографе появился не так давно. То есть интерес, я думаю, имел место уже довольно долгое время, а вот табу на это самое изображение стало неактуальным только после распада СССР, где, как известно, партия одинаково хорошо справлялась и с амплуа сексуально-влекущего образа, и с воспроизводящей функцией.

С сексуально-эротическим образом в кино отечественный зритель был уже несколько знаком благодаря западному кинематографу, уже долгое время услужливо продающему в равной степени тело и секс в качестве ходового товара, всегда имеющего спрос. А с упразднением вышеупомянутого запрета на постсоветском пространстве, спрос, что очевидно, стал возрастать с целью «догнать» то, что теперь стало «можно». Стоит ли говорить, что отечественный кино-рынок не пренебрёг новыми возможностями для удовлетворения приоритетных зрительских предпочтений. Однако и тут нашлись расхождения во мнениях на предмет изображения обнажённого тела: идеализированное тело, как нарочный объект сексуального влечения, или тело в своём естественном и не всегда привлекательном виде. Первый способ изображения представлен популяризированными массовыми кино-продуктами, второй – арт хаусным кино.

Рассмотрим сперва кино массового потребления. Тут всё или почти всё построено на заимствовании репрезентации сексуального образа западного кино: обнажённое тело непременно должно быть красивым, эстетически подогнанным под общепринятые каноны этой самой красоты. Если же случилось так, что главный герой или героиня не соответствуют вышеупомянутым канонам (как правило, вследствие авторской задумки, с целью создания очередной истории о красавице (красавце) и чудовище), то уж над сценой сближения двух героев, неважно, будь то сцена секса или просто намёка на оный, авторы поработают как следует, создав абсолютно романтически-совершенное «мероприятие». Ситуация, в общем-то, неплоха: и массовый зритель счастлив, и киносоздатели сыты. Нюанс лишь в том, что в погоне за эстетизацией репрезентируемого образа, авторы напрочь забывают о его естественности и неприукрашенности. Настоящее заменяется во много раз улучшенным, и зрителя в очередной раз потчуют красивой, хорошо скроенной сказкой. И ещё один, довольно весомый минус: одинаковость, ощущение наштампованности подобных сказок. Потому что только негативный финал способен пестрить разнообразием вариантов и форм, а вот позитивный, – и он же необходимый в подобного рода фильмах, – нет. А, впрочем, кому нужен плохой, пусть даже реалистичный финал? Вот и смотрят благодарные зрители из показа в показ один и тот же. Хороший.

С другой стороны – некоммерческое кино, арт хаус. В массовом сознании, часто не без помощи малокомпетентных журналистов, оно ассоциируется с непонятной радикальной формой, «грязной картинкой», отражающей чернушную картину мира. Здесь телесность не подаётся зрителю на блюде красоты, вычурности и эстетической правильности, здесь обнажённое тело – естественно, а сексуальные сцены показаны в их первоначальной, настоящей форме. Зачастую в подобных фильмах нет самого секса, но есть очень откровенные намёки на него (например, «4» Хржановского). Или, к примеру, фильм Федорченко «Овсянки»: иногда кажется, что сейчас начнется нечто в духе короткометражки Марины Абрамович из сборника «Запрещено к показу» — про вымышленные сексуальные обычаи балканских народов. Но Федорченко удается не сбиться с лирической ноты.

Вербальная и визуальная (во флешбэках воспоминаний героев) порнографичность «Овсянок» производит на отечественного зрителя, не привыкшего к подобным текстам с экрана, сильное впечатление — у нас в кино по большей части до сих пор не любят говорить о сексе, если это не красивая картинка коммерческого фильма. Оказывается, однако, что, оформив сексуальные практики как ритуал, о них уже можно начинать говотить с киноэкрана.

Впрочем арт хаусное кино зачастую грешит излишним очернением, обезображиванием сексуальности, обнажённое тело показывается не просто натуралистично, а по нововведённому принципу-нонсенсу «чем хуже – тем лучше».

Зрителю остаётся лишь выбирать: смотреть ему сладкофинальную романтическую сказку, с идеализированными сексуальными образами главных героев, или обнажённое тело в натуральном виде и сценах, далеко не всегда заканчивающихся свадьбой и пресловутым «жили долго и счастливо».

Доронина Виктория

Южно-украинский национальный педагогический університет

имени К. Д. Ушинского