Дунайская прародина славян в «Повести временных лет»

Где-то в III тысячелетии до н.э. праславянский язык выделился из одного из индоевропейских диалектов¹⁴. Вернее, это тоже был не язык, а один или несколько праславянских диалектов. Невозможно более точно датировать время появления праславянского языка, потому что слишком Глубоки и непрерывны индоевропейские истоки его зарождения и развития. Не случайно общеславянский язык – наследник праславянского и предтеча восточнославянского и русского — считается очень древним индоевропейским языком, в котором словарь и грамматика не испытали сильных потрясений¹⁵.

Кроме того, нельзя забывать, что образование народов и культурно-языковых общностей – это полиэтнический процесс. Это значит, что в создании одной такой общности участвуют многие и многие группы (племена, роды, отдель­ные представители) из многих других общностей (на одном историческом отрезке времени – одни, на другом – другие), не являющихся прямыми предшественниками складывающегося этноса. Так случилось и с праславянами.

В формировании праславянской языковой общности участвовали самые древние праславяне в собственном, так сказать, смысле слова, а также иллирийцы, кельты, италики, дако-фракийцы. В свою очередь, праславяне, будучи одной из древнейших (может быть, второй после ариев?) общностей, сформировавшихся непосредственно внутри общеиндоевропейского «дома», могли дать жизнь более молодым общностям. Вероятно, так случилось с балтами и германца­ми. Поэтому, когда говорят о единой балто-славяно-германской общности, это скорее всего подразумевают не то, что праславяне произошли от балтов и германцев, а наоборот.

Более того, древнейшие праславяне (возможно, даже протославяне, ещё не выделившиеся окончательно из индо­европейского массива) приняли участие в этнообразовании италиков, древних греков, фракийцев, иллирийцев, может быть, некоторых других общностей. Разве не симптоматичен факт почти полного совпадения праиндоевропейского ареала V-IV тысячелетий до н.э. и славянской прародины III тысячелетия до н.э. на Дунае? Только древнейший индоевропейский народ мог иметь ту же прародину, что и общий индоевропейский дом. Но и это ещё не всё. Важно учитывать, что в течение многих веков прошлой эры границы между общностями (прежде всего языковые, но и территориальные тоже!) были размытыми. Особенно между праславянами и кельтами, праславянами и прабалтами.

Третье тысячелетие до нашей эры... Немыслимо далёкая эпоха! Кажется, что может дойти до потомков от тех далёких времён, если учесть, что славянская письменность зародилась лишь в I тысячелетии н.э. Но традиции исторической памяти нашего народа оказались сильнее реки забвения. За веком век праславянские жрецы и старейшины передавали из уст в уста сокровенные знания о единой славянской прародине на Дунае. Много позднее к ним присоединились появившиеся в славянской земле народные сказители. Информация об истории своего рода и людей родного языка, зачастую закодированная, передавалась главным образом через слагавшиеся мифы и исторические песни. Так сказание о прародине дошло до начала письменной истории славянства.

Память о стародавней жизни на голубом Дунае никогда не умирала в славянских землях и странах. Когда в V-VII вв. н.э. многочисленные славянские племена, как полноводное море, мощной лавиной хлынули на Балканский полуостров, то было вторичное обретение их древнейшей родины. Поэтому фольклор славянских народов, их песни, былины, легенды и сказания, отражают два как бы наслаивающихся в этнической памяти периода: жизнь первых праславян на Дунае в прошлую эру и повторное массовое заселение этих же земель в нашу эру.

Самые ранние сохранившиеся письменные свидетельства о славянской прародине на Среднем Дунае дошли до нас из «Повести временных лет». Примечательно и, пожалуй, закономерно, что изначальный факт русской (восточнославянской, славянской, праславянской) истории так ясно и богато отражён в древнейшем из дошедших до нашего времени памятников русской литературы.

Более того, вопрос этот поставлен в произведении Нестора и других святорусских подвижников летописания как заглавный («Откуда есть пошла Русская земля...»), ибо для них было одинаково важным ответить на вопрос как о происхождении славянской земли, так и русской. Принцип историзма, усиленный отчётливым осознанием неразрывно­го родства славянского и русского («из тех же славян – и мы Русь....») и историко-хронологической последователь­ности и преемственности событий, выдержан здесь летописцами подчеркнуто строго и аккуратно. От нас требуется лишь прямое чтение источника. О чём же говорят бесценные крупицы общерусского и общеславянского знания о единой прародине («был един народ славянский...»)?

В самом начале «Повести временных лет» перечисляются северные и западные страны, доставшиеся библейскому Иафету. Славяне в этом списке указаны сразу вслед за Иллирией и перед Лихнитией¹⁶. Последняя остаётся нерас­шифрованной, а Иллирия — это древняя страна на западе Балканскою полуострова, на Правобережье Дуная, хорошо известная античным авторам. Кроме того, славяне в данном перечислении окружены более чем десятком придунайских и балканских наименований (политонимов и этнонимов). Так, за неведомой Лихнитией идут Адриакия – область на побережье Адриатики и Адриатическое море («пучина»).

Список стран, доставшихся Иафету и другим сыновьям Ноя, взят автором «Повести временных лет» из более ранних греческих (византийских) произведений. В них славяне не были упомянуты, это вставка русского летописца. Он сделал её не вслепую, а осознанно, выбрав для соотечес­твенников то место в перечне стран, которое соответствовало местонахождению славянской прародины – не выдуманно­му летописцем, а подлинному. Нестор и другие отечествен­ные летописцы, приобщённые к древнерусской сокровищ­нице знаний и принадлежавшие к своего рода узкому кругу посвящённых, безусловно, знали, где лежала прародина всех славян: по соседству с Иллирией.

В «Повести временных лет» есть ещё одно, теперь уже прямое указание непосредственно на Иллирию как праро­дину славян. Летописец уточняет: «там же находится и Иллирия... где первоначально жили славяне»¹⁷. А выше древнерусский летописец поясняет, что «так называемые норики... и есть славяне»¹⁸. Известно, что норики («нарци», «норици» русских летописей) — жители древней исторической области Норик. Территориально это нынешняя Нижняя Австрия и прилегающие к ней с юга районы.

Первоначально нориками называли одно многочисленное племя древнего народа кельтов, жившее в тех краях. Это племя, в свою очередь, получило такое название от имени кельтской богини Норея. Затем кельтские норики объединили вокруг себя окрестные кельтские племена (например, таурисков) и образовавшийся союз племён также получил название Норик. Позднее, в конце прошлой эры, образовалось кельтское царство Норик, бывшее вассалом Римской империи, но обладавшее в местных масштабах значительной силой и весом.

Вполне вероятно, что от нориков-кельтов часть праславян, живших на Среднем Дунае (западнее озера Балатон), получила то же название¹⁹. Конечно, это могло произойти не в III-II тысячелетиях до н.э., а лишь во второй половине I тысячелетия до н.э., когда существовало Норикское царство, а затем и римская провинция Верхний Норик. Поэтому норики — не древнейшее название части дунайских праславян, однако устная традиция донесла до Нестора и других летописцев Древней Руси именно это наименование. Вот почему на страницах «Повести временных лет» появились «нарци».

В определении русскими летописцами славянской прародины одновременно в Иллирии («Иллюрик» наших летописей) и Норике нет никакого противоречия. Это – соседние или по правому берегу среднего течения Дуная. Однако древнейший очаг праславянской жизни не ограничивается лишь частью территории Иллирии и Норика. «Повесть временных лет» последовательно раскрывает нам тайны славянской прародины и сообщает: «По мнозехъ же времянех сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угоръска земля и Болгаръска»²⁰.

Угорская земля, то есть территория нынешней Венгрии, носила в древности название Паннония. Так назывались сразу несколько римских провинций (Нижняя Паннония, Паннония Валерия, Паннония первая и т.д.) вокруг озера Балатон. До римского завоевания в I в. н.э. Паннония считалась частью Иллирии, где наряду с другими индоевро­пейцами жили праславяне. Что касается Болгарской земли, упомянутой в древнерусской летописи в связи с первоначаль­ным расселением праславян, то справедливо замечено, что наши древнейшие предки знали название Дуная лишь в среднем его течении (Данубий) и не были знакомы с его наименованием в нижнем течении (Истр)²¹. Да и многие другие факты говорят об отсутствии праславянских поселе­ний или передвижений на Нижнем Дунае в прошлую эру.

Однако, думается, что автор «Повести временных лет» не ошибся и в случае с Болгарской землёй. Дело в том, что в период существования Болгарского раннесредневекового и средневекового государства оно не раз простирало свои границы далеко на запад, включая в свой состав, в частности, княжество Сербию. А ведь это уже территория Иллирии, т.е. славянской прародины. Поэтому в представлении русских летописцев, творивших примерно в ту же эпоху или чуть позже, понятие «Болгарская земля» могло охватывать и часть территории древней Иллирии.

Указание летописца на то, что славяне «сели» по Дунаю «по мнозехъ же времянех», не нарушает целостной картины именно первоначального расселения наших древнейших пращуров в Среднем Подунавье. Ведь Нестор мог сохранить библейскую традицию выведения всех народов, в том числе первых предков праславян, из окрестностей Вавилона. Потому естественно, что он пишет «по мнозехъ же времянех». А если принять во внимание гипотезу о происхождении всех индоевропейцев, и среди них праславян, из Передней Азии, то такое переселение действительно могло состояться. Тогда смысл фразы древнерусского художника слова раскрывается следующим образом. Древнейшие предки праславян (не праславяне!) вышли из Передней Азии, тогда ещё в качестве группы племён, говоривших на индоевропейском диалекте. А осели в Среднем Подунавье уже как представители праславянской языковой общности, то есть как праславяне в собственном смысле слова.

Итак, «Повесть временных лет» рисует нам картину первоначального расселения праславянских племён в первой половине II тысячелетия до н.э. в треугольнике Норик-Паннония-Иллирия, то есть на Среднем Дунае.