II. Альтернативные попытки разрешения внутреннего противоречия системы Спинозы и отказ от решения этой проблемы

Интерпретаторы и критики Спинозы предлагали либо альтернативные способы разрешения противоречий его системы, либо альтернативные способы доказательств ее противоречивости. Подход Спинозы к индивидуации приводит к следующему очевидному противоречию. Спиноза считает, что субстанция (бог, или природа) есть нечто единое; она проста, вечна, бесконечна. В то же время он утверждает, что «в» субстанции имеется бесконечное разнообразие, существуют ограниченные и конечные модусы, т.е. индивиды, или единичные вещи. Простейшее решение этой проблемы состоит в утверждении, что «реальна» только субстанция (в конечном единстве, простоте и т.п.), атрибуты же не обладают онтологическим статусом, а представляют собой лишь «способы» постижения субстанции, либо имеют онтологический статус только таких «способов» – следовательно, существуют только в мышлении. (Это решение сталкивается с затруднениями: например, из него следует, что атрибут протяженности «существует» лишь как способ постижения субстанции.) При таком подходе модусы субстанции, в частности конечные модусы, не являются «реальными», а представляют собой лишь явления или даже считаются существующими только в силу неадекватности наших идей, т.е. являются ошибками суждения или фикциями воображения.

Альтернативное решение проблемы заключается в онтологической интерпретации модусов как «получающих» свою реальность из субстанции благодаря некоторому продуктивному и транзитивному каузальному отношению. Это приводит к той или иной форме учения о степенях реальности. Такое учение действительно совместимо с утверждениями Спинозы о том, что на самом деле существуют степени реальности или совершенства, однако оно сталкивается с трудностью в понимании того, как каждая из этих степеней «выражает» бесконечность и совершенство субстанции, причем не в частности, а в целом.

Быть может, наиболее трудно обосновать третью интерпретацию, утверждающую, что для Спинозы реальны только индивиды, единичные вещи. Сказать, что субстанция [272] тождественна своим модусам и что она представляет собой, как считает Спиноза, имманентную, а не трансцендентную причину, по сути дела значит сказать, что субстанция есть не что иное, как совокупность отдельных вещей, индивидов, понятых в их необходимых связях друг с другом. Следовательно, субстанция есть система индивидов (причем она не создана чем-то внешним, а просто есть) и как целое эта система causa sui, хотя и не существует вне своих индивидов.

На мой взгляд, все эти попытки разрешить противоречие в системе Спинозы неадекватны, хотя каждая из них находит некоторыеоснования в том, что говорил сам Спиноза. Более плодотворным мне представляется тот подход, который истолковывает слова Спинозы буквально и не стремится сблизить его с платонизмом, неоплатонизмом или номинализмом. Что значит «истолковать Спинозу буквально»? На мой взгляд, это значит понять его в том смысле, что субстанция тождественна бесконечности модусов и что она представляет собой единство, которое, тем не менее, бесконечно дифференцировано; она проста и лишена частей, но, тем не менее, индивидуализирована; это вечное существование, выражающее себя в длительности, и в то же время бесконечность, образующая своей активностью ограниченные, конечные модификации самой себя. Короче говоря, понять Спинозу буквально – значит признать обсуждаемое противоречие и отказаться разрешать его либо с помощью платонистской интерпретации, т.е. посредством онтологической элиминации модусов (истолковывая их лишь как видимости); либо с помощью неоплатонистской интерпретации, т.е. посредством ослабления онтологического статуса модусов (рассматривая их как не вполне реальные или как частичные выражения субстанции); либо с помощью номиналистской интерпретации, т.е. посредством онтологической абстракции (превращающей субстанцию в бесплотный универсальный туман, обволакивающий живые конкретные вещи).

Почему более плодотворно принять это противоречие и отказаться от его разрешения? Как мне представляется, потому, что оно приводит к попытке понять, почему вопрос о субстанции и модусах Спиноза ставит именно так, как он это делает, и почему сам способ постановки вопроса порождает противоречие. С этой точки зрения данное противоречие весьма плодотворно: его [273] нельзя оценивать формально – как простую ошибку Спинозы, которую нужно устранить, чтобы получить философски последовательную конструкцию. Это противоречие скорее следует рассматривать как ключ к пониманию философии Спинозы. В этом случае источник противоречия можно усмотреть в самом характере его философии, которая носит существенно переходный характер, поскольку перебрасывает мост между двумя несовместимыми системами мышления и по сути дела между двумя несовместимыми мирами.

Для понимания характера этой философии я хочу начать с анализа мотивов, которыми руководствовался Спиноза при ее построении, и отношения его мотивации к используемому им методу.