1.6. Выводы и комментарии

У человека, коэффициент интеллекта которого очень высок, мозг работает на сто процентов. И у человека, которого принято называть глупцом, мозг работает на сто процентов. Неважно, какой перед нами двигатель: авиационный или газонокосилки, – каждый из них работает на полную мощность, и выжать из него больше, чем он способен, невозможно.

В современных военных самолетах полет контролируется приборами, и неоправданное действие пилота (например, попытка совершить вираж, чреватый опасными перегрузками на конструкцию самолета) будет пресечено электроникой: машина не послушается пилота и не позволит выполнить данное действие. Эта ситуация подобна той, когда наш мозг пресекает наши собственные побуждения и желания выполнить ту или иную умственную операцию, которая грозит мозгу перегрузками и опасностью поломок. Одна из важнейших задач мозга – уберечь самого себя, независимо от наших собственных интересов и потребностей.

Для выполнения этой задачи наш мозг пользуется целым рядом отработанных механизмов защиты от информационных перегрузок. Мозг похож на засекреченный завод, куда можно попасть, лишь пройдя многочисленную систему проверок. Но войти внутрь, незаметным и тайным образом, невозможно. Удел большинства информационных агентов (реклама – их частный случай) – это толпиться на «проходной». Нужна дьявольская изобретательность и хорошее знание системы, чтобы проникнуть внутрь и стать ее частью.

Подсознание – это не «помойка» всего на свете, как принято считать, и совсем не та книга, в которую вы можете записать все, что вам только заблагорассудится. Напротив, одна из важнейших задач подсознания – это определять, что помнить и что забыть, что знать и чего не знать, что принять и что отвергнуть. Роль же сознания в этих процессах менее значима, чем принято считать.

Упрощенно говоря, сознание напоминает охранника на вахте, который проверяет пропуск, а подсознание – камеру наблюдения, которая беспристрастно за всем следит, а при первой необходимости подает сигнал тревоги. Так что если вы хотите на кого-то влиять и что-то внушать, то влияйте на охранника, но не на камеру наблюдения.

2. Горе от ума

Мы не можем ждать милостей от природы,

взять их у нее – наша задача.

И. Мичурин

В одном анекдоте рассказывается, как перед американским шпионом стоит задача не из легких: после высадки в сверхсекретном городе сориентироваться на местности, попытаться разузнать у местных жителей, как пройти к церкви (это единственный известный ориентир), и уж там начать выполнять свою непосредственную задачу – выяснить, что производит в этом городе одно закрытое предприятие.

Шпион высадился в положенном месте, пробрался в город и начал искать людей, которые подсказали бы ему, как пройти к церкви. Увидел ковыляющую старушку и спросил у нее.

– Ой, милок, так это очень просто, – с готовностью отозвалась бабуся. – Пойдешь вперед, мимо вот этого дли-и-инного забора – это наш завод, там ядерные боеголовки делают...

Этот замечательный анекдот является иллюстрацией к одному из постулатов мэрфологии, который гласит: «Система обеспечения надежности всегда портит то, что защищает».

Вероятно, прочитав первую главу, вы пришли в ужас от того, насколько изощренно работают наши мозги и что влиять на них оказывается далеко не простой задачей, как предполагалось изначально.

На самом же деле задача может оказаться гораздо проще, чем если бы мозг не создавал себе таких впечатляющих оборонительных сооружений. Создав же себе бастионы защит, мозг оказался в очень беспомощном положении, во власти своих мер, весов, критериев и механизмов, которые он тренировал десятилетиями.

Рассмотрим простой пример: через некоторое время соседства с интенсивным стимулом (например, это очки на носу, оправа которых давит на переносицу, а дужки – на уши) наш мозг «привыкает» к этим ощущениям и начинает заниматься полезным делом – давить эти сигналы на корню, чтобы они не попадали в высшие отделы мозга. Это важная функция, и ее смысл – не «захламлять» сознание ненужными и привычными стимулами.

Но именно эта же полезная функция приводит человека к тому, что он частенько начинает искать свои очки в тот самый момент, когда они у него на лбу. Ибо все наши тактильные сигналы старательно «отрезаны», поэтому не осознаются. И когда кто-то из близких воскликнет: «Так очки же на тебе!» – мы удивимся и «найдем» их. Действительно.

Пододвинемся на один шаг ближе к рекламной теме. Расцвет весны порадует нас пару или тройку дней яркостью красок расцветающей зелени, но потом мы перестаем замечать это, и радоваться нам станет значительно труднее.

А все потому, что мозг с той же олигофренической настырностью «отрежет» радующие глаз краски новых обоев, цвет новой скатерти, блеск и красоту новой посуды, изящный дизайн ультрамодной стереосистемы. И все приобретенные вещи, которые вы, возможно, мечтали купить не один год, могут потерять всю прелесть и обаяние гораздо раньше, чем вы найдете для них место в своем доме.

Так работает мозг. Если бы он работал иначе, то человек мог бы очень долго наслаждаться цветом своих обоев, эстетикой посуды, дизайном бытовой техники, элегантностью своей одежды. Но миллиарды и даже триллионы долларов были и будут оставлены в магазинах только потому, что мозг имеет такой прибор, как ретикулярная формация: он надежно и заботливо «семь раз отмерит и один раз отрежет», дабы освободить место вашему мозгу для новых впечатлений.

При этом тот факт, что на некоторые из вещей вы, возможно, не один год копили «по рублю», этот прибор не волнует. Хотя бы потому, что он был «создан» гораздо раньше, чем человек научился ходить на двух ногах и уж тем более – что-то покупать.

Возьмем другой пример: особенность мозга регистрировать события, основанные на силе провоцируемой этим событием эмоциональной реакции. Первоначально этот механизм преследовал исключительно биологические цели (например, крепко-накрепко запомнить, что нужно делать и что не нужно делать, к чему стремиться и от чего убегать), и, как тут верно заметили Гриндер и Бендлер (авторы НЛП), если человек боится паука, то он уже никогда не забудет его испугаться.

Но при этом они делают ложное умозаключение: раз человек способен никогда не забыть чего-то испугаться, то он вообще не способен забывать что бы то ни было. А вот это уже никак не соответствует действительности.

На самом же деле мозг способен в совершенстве запоминать только очень эмоционально насыщенные события. То есть если я подойду на пресс-конференции к Гриндеру или Бендлеру и одену им на голову торт со взбитыми сливками, то это событие они запомнят на всю оставшуюся жизнь. Но вот если я подойду и назову им четырехзначное число, то они забудут его уже через минуту, ибо первое событие – эмоционально насыщенное, а вот второе – эмоционально нейтральное. И наш мозг способен забывать столь же совершенно, как и помнить: все зависит от подкрепленности события эмоциями.

Таким образом, мы получаем удивительную ситуацию: чем сильнее эмоция на увиденную (услышанную) рекламу, тем «ценнее» она для мозга. Содержание же рекламы, отношение предлагаемого продукта к быту и ценностям субъекта имеет вторичное значение или же не имеет вовсе. Некурящий человек лучше запомнит рекламу сигарет (при условии, что она произвела на него сильное впечатление), но не запомнит рекламу, которая не родила в нем эмоций, но строго соотносится с его системой ценностей и потребностей.

Первая глава книги была посвящена особенностям работы мозга и его наиболее типичным защитным механизмам. Вторую главу я предлагаю посвятить азам и практике «взлома» этих защит, способам преодоления систем безопасности. Именно поэтому структурно эта глава будет во многом повторять первую.