1 Общественные издержки монополии и необходимость государственной антимонопольной политики

Монополизм представляет собой такое древнее и привычное явление, что можно было бы решить, что победить его невозможно. Некоторые экономисты, не только поддерживали это мнение, но и считали, что монополизм, в конце концов, просто разъест экономику рыночного типа и ее необходимо как можно скорее заменить плановым государственным хозяйством под названием «социализм».

Монополии и по той же самой причине некоторые олигополии склонны ограничивать свой выпуск уровнями ниже конку­рентных. Такого рода использование монопольной власти обеспечивает соответствующим фирмам по­лучение прибыли выше нормального уровня. Одна­ко власть монополий, созда­вая разницу между величиной предельных издержек производства продукции и ценностью ее дополни­тельной единицы для потребителя, приводит к по­терям для общества [15, с. 253].

Некоторые ранние антимонопольные разбиратель­ства касались незаконного поведения. Суд принимал решение о том, что некоторые виды тайных сговоров незаконны и никакая защита не могла оправдать их действий. Обвиняемые не могли доказывать свою правоту, ссылаясь на уважительные причины или смягчающие обстоятельства. Одним из самых распространенных незаконных ви­дов поведения являются соглашения, которые заключаются кон­курирующими фирмами с целью фиксирования цен, ограниче­ния выпуска товара или раздела рынка. Их соглашения при­водят к уменьшению объемов производства продукции и повышению цен. Антимонопольное законодательство ограничивает и следующие формы поведения предприятия:

Хищническое ценообразование, когда предприятие продает свой товар по цене, которая меньше, чем издержки произ­водства. Довод же против хищ­нического ценообразования состоит в том, что крупное предприятие может использовать свои финансовые ре­сурсы для того, чтобы снизить цены и вынудить мелких конкурентов уйти из отрасли, а затем поднять цены до первоначального уровня. Последнее время компаниям, которые пред­лагали существенные скидки на свои товары, предъявлялось обвинение в хищническом ценообразовании.

Принудительные контракты - это соглашения, которые предполагают, что предприятие будет продавать один продукт лишь в том случае, когда покупатель купит другой продукт.

Ценовая дискриминация – случай, когда предприятие продает по разным ценам, которые не отражают различий в издержках производства, один и тот же товар разным потребителям [4, с. 296-297].

Рисунок 1 - Издержки общества, связанные с существованием монополии

Примечание – Источник: [13, с. 263]

На рисунке 1 показаны издержки общества, связан­ные с монопольным ограничением выпуска. Долгос­рочные издержки, как средние, так и предельные, изображенной на рисунке отрасли постоянны и равны IMC для любых объемов производимого фир­мами и отраслью в целом выпуска. Таким образом, в отрасли имеет место постоянная отдача от масш­таба. В условиях совершенной конкуренции состоя­ние равновесия в отрасли достигалось бы в точке В, в которой долгосрочная кривая предложения LMC пересекается с кривой рыночного спроса D. Но в условиях монополии выпуск ограничен уровнем, при котором MR = LMC. Отсюда следует, что объем монопольного выпуска составляет только Qm, а мо­нопольная цена равняется Pm, что выше ее конку рентного значения Рc. Ограничение выпуска означа­ет, что ценность дополнительной единицы некоего блага для потребителей превышает величину обще­ственных издержек ее производства. Величина социальных издержек, связанных с огра­ничением выпуска, измеряется площадью треуголь­ника ABC и равняется сумме разностей между цен­ностью и предельными издержками производства каждой единицы продукции, которая была бы про­изведена в условиях конкуренции, но не в условиях монополии. График изображает ситуацию, в которой кон­куренция одновременно и возможна, и желательна, поскольку здесь имеет место постоянная отдача от масштаба. Так как мелкие фирмы в отрасли имеют те же самые горизонтальные кривые долгосрочных средних издержек, что и крупные фирмы, они не подвергаются риску быть выброшенными из бизне­са своими более крупными соперниками, и издерж­ки многочисленных мелких продавцов не будут пре­вышать издержки монополии. При наличии многих мелких продавцов, каждый из которых принимает цену как неизменную, цена под влиянием конку­ренции будет снижена до значения Р_с. Антитрестовская политика представляет собой попытки защитить и усилить конкурен­цию путем создания препятствий для возник­новения, использования или защиты моно­польной власти [13, с. 253].

Основными чертами государственной антимонопольной политики являются следующие:

• Предприятия, действующие в условиях несовершенной конкуренции, являются неэффективными, так как цены, которые они устанавливают, превышают предельные издержки. При существовании монополии или олигополии потребители приобретают меньше товаров, чем могли бы купить, если бы производство было более эффективным.

• Деятельность предприятий во многих отраслях основана на использовании технологий, обеспечивающих значите­льный положительный эффект масштаба. Трудно предста­вить, что производство в подобных отраслях может быть осуществлено совершенно конкурентными предприятиями, поскольку размеры предприятий в этом случае неэф­фективно малы. В редких случаях технология производст­ва требует наличия только одного предприятия; этот случай называется "естественной монополией".

• В долгосрочном периоде развитие экономики обусловлено технологическими изменениями. Согласно шумпетерианской гипотезе, именно крупные предприятия, обедающие значительной рыночной властью, осуществляют наибольшее количество изобретений и технологических из­менений. Государственная политика должна проводиться особенно осторожно в отношении нововведений, чтобы не подорвать стимулы к их осуществлению.

• Основными злоупотреблениями на рынке являются завышение цен или низкое качество товаров. Они имеют место в том случае, если отрасль эффективно монополизирова­на. Признаком того, что отрасль монополизирована явля­ется то, что одно предприятие или группа предприятий производят более одной трети всего отраслевого выпуска.

• Правительство взяло на себя ответственность за предотвращение возникновения монополии и регулирование де­ятельности монополизированных предприятий, если их существование неизбежно. Антимонопольная политика направлена на предотвращение монопольных или анти­конкурентных злоупотреблений; экономическое регули­рование контролирует использование монопольной власти естественными монополиями.

При ослаблении экономического регулирования, которое является основным инструментом предотвращения монопо­листических злоупотреблений, правительство начинает вся­чески способствовать конкуренции и применяет антимонопо­льную политику, что является основными условиями для повы­шения экономической эффективности на рынках [4, с. 294-295].

Положения, на которых антимонопольное законодательство основано, являются настолько четкими и прямо­линейными, что их можно почти без труда цитировать.

Закон Шермана (Sherman Act, 1890)

Согласно законодательству, основанному на обычаях и пре­дыдущих судебных решениях, монополии долгое время были незаконными. Но большая часть этих законов оказалась неэффективной в 80-х годах прошлого века в период расцвета слияний и трестов. Закон Шермана (1980 г) стал первым антитрестовым законом США. Он был принят не потому, что экономистам удалось доказать Конгрессу, что монополии вызывают издержки для общества, а в качестве ответной меры на произошедшие изменения в экономике США

Два основных раздела Закона Шермана носят весьма неопределенный характер. Раздел 1 объявляет неза­конным «всякий контракт, объединение или тай­ный сговор, направленный на ограничение торговли или коммерции». Раздел 2 относит к незаконным действиям «монополизацию или попытку монопо­лизации, а также объединение и тайный сговора целью монополизации». Конгресс предоставил судам решать, какого рода действия считать «ограничивающими торговлю» и что понимать под «монополи­зацией» рынка. Интерпретация судьями Закона Шермана, так же как и Конституции США, с тече­нием времени менялась.

Суды почти не рассматривали соглашения об установлении и поддержании фиксированных цен как ограничивающие торговлю вплоть до 1897 г., а слияния между конкурентами с целью образования монополии не расценивались до 1904 г. как моно­полизация. Позже суды постановили считать прак­тически во всех случаях незаконными соглашения о поддержании фиксированных цен, тогда как моно­полизацией объявлялись создание или защита моно­полии при помощи «неприемлемых» действий.

Два последующих антитрестовских закона были приняты в 1914 г. на той же сессии Конгресса, которая «подарила» Соединенным Штатам подоходные налоги и Федеральную резервную систему [4, с. 256-257].

Закон Клейтона (Clayton Act, 1914)

Закон Клейтона был принят с целью уточнения, до­полнения и усиления закона Шермана. В нем объявлялись неза­конными принудительные контракты, цено­вая дискриминация и эксклюзивное дилерство. Закон запрещал взаимопереплетающееся руководство (при котором один и тот же человек занимает руководящие посты на нескольких предпри­ятиях в одной и той же отрасли одновременно) и слияния, про­изошедшие после приобретения акций конкурента. Все эти действия не считались незаконными сами по себе, а объявля­лись вне закона только в том случае, когда они могли сущест­венно ослабить конкуренцию. Закон Клейтона придавал особое значение профилактическим мерам, а не наказаниям.

Еще одним существенным предназначением закона Клейтона было обеспечение профсоюзов «антимонопольным иммунитетом» [13, с. 295].

Закон Робинсона—Пэтмана был принят под давлением со стороны владельцев мелких бакалейных магазинов, которые поняли, что возни­кающие цепи однотипных магазинов (в частности, А&Р) были способны оказать давление на постав­щиков с целью предоставления им «несправедли­вых» скидок с цены приобретаемых продуктов. Вла­дельцы мелких магазинов искали запрета у Конг­ресса и получили ее.

Закон Робинсона—Пэтмана, определяет ценовую дискриминацию следующим образом: «…будет считаться незаконной дискриминация раз­личных категорий покупателей путем продаж по раз­ной цене аналогичных по сорту и качеству товаров - в тех случаях, когда это может повлечь за собой сущест­венное ослабление конкуренции, или создание монопо­лии в любой области торговли, или ущемление и унич­тожение конкуренции, равно как и создание препят­ствий для конкуренции…» [4, с. 257].

Для того, чтобы противосто­ять "нечестным методам конкуренции" и антиконкурентным слияниям была образована в 1914 Федеральная торговая комиссия (Federal Trade Commissi­on). В 1938 году комиссия была наделена правом запре­щать лживую и вводящую в заблуждение рекламу. Для практи­ческой реализации своих полномочий Федеральная торговая комиссия получила право осуществлять расследования, про­водить разбирательства и отдавать приказы о прекращении или приостановлении деятельности различных компаний [13, с. 295].

Правительство Америки более чем десять лет относилось к Закону Робинсона- Пэтмана как к законам, которые редко выполняются на практи­ке. Так же именно суды решают, какие практические действия являются в каких случаях расценивать предпринимательское по­ведение как ослабляющее согласно Закону Клейтона конкуренцию. Суды в разные годы придерживались различных мнений о том, какое поведение считать нормой. Например, недавние судебные решения за­труднили частным фирмам апелляцию по поводу на­рушений Закона Робинсона—Пэтмана, создав для них дополнительные трудности с доказательством факта нарушения этого закона.

Для тех, кто нарушает антит­рестовские законы, предусмотрены три типа наказа­ния:

• преступлением считается наруше­ние Закона Шермана. Максимальный размер штра­фа за нарушение Закона Шермана был увеличен в 1974 г. до 100 тыс долл. для частных лиц и до 1 млн. долл. для корпораций. Максимальный срок тюрем­ного заключения составляет 3 года. На практике только соглашения о поддержании фиксированных цен и другие вопиющие нарушения Закона Шерма­на трактуются как преступления и наказываются штрафами и тюремным заключением.

• многие судебные дела завершаются постановлениями Федерального суда или FTC, тре­бующими от фирмы, нарушившей закон, прекра­тить определенные незаконные действия или предпринять конкретные действия, такие, как отказ от слияния или, наоборот, от разделения фирмы с целью усиления конкуренции.

• фирмы или потребители, пострадавшие в результате нарушения антитрестов­ских законов, имеют право на возмещение своих потерь в троекратном размере. Таким образом. фирма, несущая убытки вследствие договоренности между поставщиками о поддержании фиксированных цен, может в судебном порядке потребовать от нарушителей возмещения своих убытков в троек ратном размере.

Надзор за соблюдением антитрестовских законов осуществляет FTC и Министерством юстиции США — единственным органом, имеющим право выдвигать обвинения в нарушении уголовной ответственности за невыполнение Закона Шермана. В этих учреждениях преобладали, как правило, про­фессионалы — юристы и в последние годы эконо­мисты. В первые годы проведения антитрестовской по­литики частные судебные процессы были редким явлением, а давление со стороны государства не столь велико. До 1900 г. Министерством юстиции было возбуждено только 15 «антитрестовских» дел. Несмотря на славу Теодора Рузвельта как «укротителя трестов», в период между 1900 и 1909 гг. в судах было рассмотрено только 42 «ан­титрестовских» дела. Усилия и государственных органов, и частных фирм по обеспечению исполне­ния антитрестовских законов резко возросли с начала 1940-х годов. Рост количества дел, возбуждаемых правительством, был обусловлен глав­ным образом решением администрации Рейгана об усилении судебного преследования за соглашения о поддержании фиксированных цен [13, с. 257-259].

За последние несколько десятилетий экономические и право­вые нормы, касающиеся антимонопольной политики, сильно изменились. На протяжении этого периода регулирование в отраслях было прекращено, и антимонопольное законодате­льство отказалось от своей миссии "остановить накопление капитала в огромных масштабах, так как человек перед ним беспомощен" (цитата из решения суда по делу компании Alcoa, 1945 г.). Вместо этого антимонопольные законы служили делу повышения экономической эффективности. Если крупная ком­пания работает эффективно, она будет править бал на рынке.

Причин для изменения отношения к антимо­нопольной политике было несколько:

• это произошло из-за техни­ческого прогресса в области экономических исследований. Экономисты пришли к выводу, что поведение компании не всегда тесно связано с ее структурой. Некоторые крупные ком­пании (например, такие как Intel, Microsoft и Boeing) и некото­рые высококонцентрированные рынки (микропроцессоров, телекоммуникаций, самолетов) удерживают пальму первенства по количеству инноваций и повышению производительности. Хотя, согласно экономической теории, монополии удерживают высокие цены, исторический опыт свидетельствует: высококонцентрированные отрасли часто характеризуются более быстрым снижением цен по сравнению с менее концентрированными. Вместе с тем некоторые неконцентрированные отрасти, такие как сельское хозяйство и финансовое обслуживание, отличаются хорошей результативностью. Этот парадокс объясняется шумпетерианской гипотезой: в концентрированных отраслях компании получают монопольную прибыль. Однако размер рынка также означает; что крупные предприятия смогут присвоить большую часть дохода от инвестиций, вложенных в исследования и разработки. Это объясняет высокий уровень расходов на исследования и разработки и быстрый технический прогресс в концентрированных отраслях. Если, как утверждая Шумпетер, крупные компании являются источником технологических перемен, было бы глупо их ущемлять.

• была пересмотрена природа конкуренции. Многие экономисты пришли к выводу, что интенсивное соперничество возникает и на олигополистических рынках, при условии, что сговор строго запрещен.

• возросла популярность идеологии невмешательства государства в период правления Рейгана

• усиление импортированной конкуренции.

Из практики сложилось две системы антимонопольного регулирования: американская и западноевропейская. Критерием их различий выступает отношение к монополии. Первая - объявляет все монополии противоправными. Вторая - запрещает не саму монополию, а злоупотребления монопольной властью. Правительства учитывают плюсы и минусы больших компаний в осуществлении антимонопольной политики, препятствуя проявлению антиконкурентного поведения, но не сдерживая эффективное крупномасштабное производство.

Сложно предположить, как в будущем измениться антимонопольная политика. Вряд ли кто-то решится предсказать будущее отношение государства к большому бизнесу. Тем не менее, экономисты и юристы, при­надлежащие практически ко всем направлениям политиче­ского спектра, положительно относятся к подходу, ориенти­рованному на эффективность. Интенсивность зару­бежной конкуренции вряд ли изменится в обозримом буду­щем и вряд ли мы увидим такую жесткую антимонопольную политику, как некогда ранее.

Наиболее известными прецедентами нарушения антимонопольного законодательства последних лет были дела против фирм-гигантов в двух ведущих отраслях промышленности- телекоммуникации и компьютерной индустрии. Особенности трех ниже приведенных дел помогает пониманию современного взгляда на антимонопольную политику.

Дело против компании AT&T. До 1983 года компания AT&T была практически полным монополистом на рынке телекоммуникаций. В ее руках было сосредоточено более 95% всех междугородних и международных звонков, 85% внутренних телефонных линий. В том числе, компания осуществляла продажу большей части его телефонного оборудования внутри страны. Среди компаний, находящихся во владении AT&T, —часто называемые Bell System - были Bell Telephone Labs, Western Electric Company и 23 оператора компании Bell

В 1974 году Министерство юстиции был начат один из крупнейших процессов. Обвинение выдвигалось компании AT&T по следующим причинам:

AT&T препятствовала подключению других телефонных ком­паний (например, MCI) к центральным телефонным станци­ям, а также мешала другим производителям телефонного обо­рудования продавать их продукцию подписчикам или опера­торам Bell. Главным юридическим и экономическим аргумен­том правительства был тот факт, что компания Bell использова­ла власть своей естественной регулируемой монополии на местном телефонном рынке с целью создания монопо­лии на рынке международных и междугородних переговоров, а также на рынке телефонного оборудования.

Защита компании Bell велась в двух направлениям. Во-пер­вых, компания отвергла или опровергла многие обвинения. Во-вторых, она заявила, что в США телефонная система являет­ся лучше, чем в любой другой стране мира именно благодаря тому, что Bell System владеет и обслуживает большую часть телефонных линий. Развивая точку зрения, близкую к шумпетерианской гипотезе. AT&T заявила, что именно масштабы деятельности Bell System спо­собствовали быстрому техническому прогрессу и сделали мо­нополию разумным и эффективным способом ведения телефонного бизнеса.

Весьма странное окончание процесса удивило весь деловой мир. Опасаясь, что суд все же может решить дело не в пользу компании, администрация AT&T заключила с правительством договор, в котором обязывалась выполнить все его требования. Местные телефонные компании были законным образом отделены от главной и в 1984 году преобразованы в семь больших телефонных холдинговых компаний. AT&T сохранила за собой обеспе­чение междугородних переговоров, Bell Labs — организацию исследований, a Western Electric— производство оборудования. Чистый эффект всех этих преобразований выразился в том, что размер и объем продаж Bell System уменьшились на целых 80%.

Разделение Bell System положило начало целой революции в области телекоммуникаций, Эта революция была закончена в 1995 году, после принятия Конгрессом Закона о коммуникаци­ях (Communicational Act). Сегодня телефонные компании мо­гут покупать оборудование там, где им это удобно, они свобод­но могут пользоваться традиционными услугами телефонной связи, а также беспрепятственно подсоединяться к кабельно­му телевидению, службам, занимающимся базами данных, линиям мобильной связи, Internet.

Куда более важным фактом является стремительное развитие новых технологий, заполонивших традиционный рынок телекоммуникаций. Телефонные компании объединяют свои силы для того, чтобы "привести" телевизионные сигналы в дома; оптико-волоконные линии начали использоваться как информацион­ные супермагистрали, которые переносят огромное количество информации и внутри страны, и по всему миру. Никто с полной уверенностью не сможет сказать, произошло бы развитие новых технологий так стреми­тельно, если бы Bell System не была бы тогда разделена; но очевидно то, что существование монополии не является необ­ходимым условием для столь быстрого технического прогресса.

Дело против компании IBM. В обвине­нии, предъявленном компании IBM в 1969 году, говорилось, что компания «пыталась монополизировать и монополизировала... про­изводство цифровых компьютеров общего назначения». Пра­вительство обвинило IBM том, что она завладела большей ча­стью рынка (в 1967 году компания контролировала 76% рын­ка). Другим обвинением, выдвинутым государством компании IBM, было в том, что компа­ния использовала разнообразные методы, чтобы предотвра­тить конкуренцию со стороны других производителей. Анти­конкурентные действия состояли в следующем: ограничивающие вход в отрасль и внедрение на рынок новых продуктов, сни­жавшие привлекательность товаров других компаний, связанное це­нообразование, чрезмерно низкие цены.

Компания IBM в свою очередь оспаривала обвинения государства весьма упорно и энергично. Главная линия защиты заключалась в том, что го­сударство предъявляло обвинение в успехе, а не в поведении, направленном против конкуренции. Основная дилемма по­добных случаев была ясно сформулирована еще в процессе против компании Alcoa: "Успешный конкурент, вынужденный бороться за место на рынке, не должен быть наказуем, если он окажется победителем". IBM заявила, что правительство нака­зывает компанию, которая заранее смогла предвидеть огром­ный потенциал компьютерной революции и овладела рынком с помощью своего "высокого мастерства, дара предвидения и настойчивости".

Этот процесс растянулся на долгие годы и был приостановлен в 1982 году, когда Вильям Баксте, занимавшийся антимонопольными дедами в администрации президента Рейгана, решил закрыть его как «не имеющий значения». Причиной было то, что в отличие от телекоммуникационной индустрии, производство компьютеров не регулировалось и в полной мере было подвержено влиянию сил рыночной конкуренции. Бакстер заявил, что данная отрасль является в высшей степе­ни конкурентной и что попытки правительства изменять структуру компьютерного рынка могут, скорее, нанести вред, чем повысить экономическую эффективность.

Дело против компании Microsoft В начале 90-х правительство занялось расследованием жалоб, связанных с попытками Microsoft монополизировать рынок компьютерных операционных систем. В это время более 80% персональ­ных компьютеров во всем мире работали под управлением операционных систем, разработанных компанией Microsoft (например, MS DOS и Windows). Правительство высказало ряд замечаний в связи с таким поведением компании Microsoft. В большинстве жалоб на компанию высказывалось опасение, что в недалеком будущем эта компания попытается «спроектировать» свои достижения в области операционных систем на рынок компьютерных при­ложений. Такая возможность казалась вполне реальной, по­скольку компания Microsoft могла навязывать потребителям свои приложения или сетевые услуги в комплекте со своими же операци­онными системами. Немалое беспокойство вызывало и то, что компания начала проводить хищническую политику цен, заставляя компьютерные компании платить за Windows даже в тех случаях, когда они не устанавливали ее в своих системах. Microsoft открещивалась от всех этих обвинений.

В 1994 году правительство и Microsoft заключили соглашение, в соответствии с которым Microsoft брала на себя обязательство изменить свою ценовую политику, хотя и остав­ляла за собой право продолжать разработку собственных при­ложений. Но государство, со своей стороны, решило не ослаб­лять контроль за деятельностью Microsoft впоследствии обви­нило руководство компании в попытках купить другую круп­ную фирму. Деятельность Microsoft подвергалась острой критике за попытки вытеснить с рынка Netscape— са­мого опасного своего конкурента в области разработки Web-браузеров. Как видно, коммерческий успех имеет как по­ложительные, так и отрицательные стороны.

Как можно было заметить, что не только потребители, но и сами крупные компании лишь выиграли от того, что в определенное время раздели­лись на ряд мелких компаний. Например, «осколки» Bell System, сейчас процветают, в то время как некогда столь могущественная компания IBM потерпела порожение- как с точки зрения своей доли на рынке, так и с точки зрения своей рыночной стоимо­сти. Начиная с 1983 года цены на акции IBM упали более чем на 20%, в то время как суммарная стоимость всех составляющих бывшей Bell System выросла более чем на 200%. Некоторые спе­циалисты по организации производства утверждают, что при­нудительное разделение Bell System оказало почти чудо­действенное влияние, вдохнув в компьютерную отрасль но­вые жизненные силы и сформировав в ней конкурентную сре­ду в самом начале информационной революции. В это же время неизменность структуры IBM привела к тому, что компания совершила целый ряд грубых стратегических ошибок и оказалась в плачевном состоянии [13, с. 259-261].

Таким образом, антимонопольное законодательство — это сложная и разветвленная сеть законов, судебных решений и правовых норм, комплекс правовых актов в странах с рыночной экономикой, направленных на поддержание конкурентной среды, противодействие монополизму и недобросовестной конкуренции. Все эти меры направлены поддержание конкурентной среды, противодействие монополизму и недобросовестной конкуренции, на регулирование действий фирм и корпораций на рынке товаров и услуг, на рынке капиталов, отсекая те из них, которые признаются недобросовестными, некачественными по отношению к правам производителей и потребителей, а также просто вредными для общества. Антимонопольное законодательство ограничивает такие формы поведения предприятия, как хищническое ценообразование, принудительные контракты и ценовая дискриминация. Основными положениями, на которых основано антимонопольное законодательство, являются законы Клейтона, Шермана и Робинсона—Пэтмана.