§ 2. Признаки общего понятия соучастия

Соучастие в преступлении – это:

1. действия двух или более лиц,

2. действующих совместно,

3. действующих умышленно.

 Эти признаки характеризуют общее понятие соучастия, т.е. свойственны всем его разновидностям и формам.

«Два или более лица» по смыслу закона – это лица, каждое из которых является субъектом преступления, и, следовательно, было способно в момент совершения преступления нести уголовную ответственность: достигнуть установленного в законе возраста (ч. 1 ст. 20 УК РФ) и быть вменяемым (ст. 21 УК РФ). Указанное положение практически общепризнано в теории уголовного права. Позиция Пленума Верховного Суда РСФСР, занятая им в Постановлениях от 22 марта 1966г. «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» и от 22 апреля 1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» допускала возможность соучастия в случаях совместной деятельности лиц, лишь один из которых обладает свойствами надлежащего субъекта. Так, в последнем говорилось, что «действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч.3 ст. 117 УК РСФСР (п. «б» ч.2 ст. 131 УК РФ) независимо от того, что остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости, либо в силу требований ст. 10 УК РСФСР (ст. 20 УК РФ), или по другим предусмотренным законом основаниям».

Р.Р. Галиакбаров, пытавшийся ранее обосновать такое решение, в настоящее время изменил свою позицию. Верховный Суд РФ также постепенно меняет её. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» сказано: «Необходимо иметь в виду, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст.20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия». Аналогичный шаг сделан в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 декабря 2002г. «О судебной практике по делам о кражах, грабежах и разбоях». «В случае совершения кражи несколькими лицами без предварительного сговора, их действия следует квалифицировать по пункту «а» части второй статьи 158 УК РФ по признаку «группа лиц», если в совершении этого преступления совместно участвовало два или более исполнителей, которые в силу статьи 19 УК РФ подлежат уголовной ответственности за содеянное».

Сознательное использование лица, не достигшего возраста уголовной ответственности или невменяемого, лицом, указанными свойствами обладающим, образует посредственное исполнение, где последний – единолично совершает преступление, а первый – орудие в его руках. Если соучастник не был осведомлен о действительном возрасте подростка или невменяемости лица, он подлежит ответственности за покушение на соответствующее преступление, например, на кражу, совершенное группой лиц.

За преступления, ответственность за которые установлена с 16 лет, соучастники также отвечают по достижению 16 лет, а в отношении преступлений, перечисленных в ч.2 ст. 20 УК РФ, - с 14 лет. В ряде случаев составы преступлений предполагают выполнение исполнителями функций (военнослужащие, должностные лица, судьи, например, и др.) по достижению более зрелого возраста. Их соучастниками (кроме соисполнителей) могут быть лица, достигшие 16-летнего возраста. По смыслу закона исключение составляет соучастие в вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления или в совершение иных антиобщественных действий – его участниками должны признаваться не только исполнители, но и другие соучастники, если они достигли совершеннолетия (см. ст. 150 и ст. 151 УК РФ).

Вторым обязательным признаком соучастия в преступлении является совместность действий соучастников. Совместность действий – результат их координации. Совместные действия соучастников образуют единую причину единого преступного результата. Действия каждого соучастника находятся в причинной связи с общественно опасными последствиями преступления.

Совместность действий соучастников, как и причинная связь, соединяющая совместные действия с общественно опасным результатом, - объективный признак соучастия. Действия нескольких лиц могут быть совершены в одном и том же месте, в одно и то же время, на глазах друг у друга, но не будут совместными, если естественным образом не связаны между собой. Судебной практике, например, известны случаи, когда из одного и того же источника (потерпевшего аварию грузовика) каждый из группы проходивших мимо людей похищал определенное имущество. Это пример механического соединения разделенных действий, не образующих соучастие. Совместность объективна, т.е. имеет место и тогда, когда нет вины и, следовательно, соучастия. Если человек умер и мы знаем, что смерти предшествовало ножевое ранение, что при перевязки раны была занесена инфекция, что воспалительный процесс не был своевременно диагностирован, что лечение было неквалифицированно, то, очевидно, что это – результат совместных действий многих людей, хотя такая объективно совместная деятельность лишена внутренней, осознанной связи. Однако известно, что в уголовном праве любое объективно существующее обстоятельство подлежит вменению только тогда, когда оно охватывается виной субъекта, - при соучастии умыслом. Именно поэтому совместность действий должна быть отражена в адекватном ей содержании сознания соучастника.

Соучастие возможно как путем совершения активных действий, так, при определенных обстоятельствах, и путем бездействия. Бездействовать может исполнитель, в этом отношении он ни чем не отличается от лица, совершающего преступление в одиночку. Поскольку пособничество возможно, в частности, путем устранения препятствий и таким препятствием могла оказаться обязанность лица выполнить определенное действие, бездействие образует соучастие. Подстрекательство – возбуждение у исполнителя намерения совершить преступление – возможно только путем активных действий. Организaционная деятельность, участие в организованных формах преступной деятельности также исключает пассивную форму поведения.

quest4К объективным признакам общего понятия соучастия, как внешнее выражение совместных действий соучастников, относятся единый преступный результат и причинная связь между действиями каждого из них и этим результатом. В материальных составах преступлений, где содержится указание на определенные общественно опасные последствия (смерть человека, уничтоженное имущество и т.п.), указанные последствия выступают в качестве результата, вменяемого каждому соучастнику в полном объеме, как результат его собственных действий. В преступлениях с формальным составом, где само деяние признается оконченным преступлением, именно оно и является для подстрекателей, организаторов и пособников результатом их действий. Достижение совместными действиями соучастников единого преступного результата свидетельствует, как правило, об юридической однородности их действий, т.е. единстве объекта преступления. Однако, совместно совершенное убийство, например, может посягать и на разные объекты: жизнь человека (ст. 105 УК РФ), порядок управления (ст. 317 УК РФ), правосудие (ст. 295 УК РФ) и др. Совместность действий не исключает расхождения в намерениях и мотивах соучастников. Ответственность в таких случаях может наступать за совершение разных преступлений.

Объективной предпосылкой ответственности за совместно совершенное преступление является причинная связь между действиями каждого соучастника и общественно опасными последствиями. Так построен институт соучастия, так общепризнано в современной теории уголовного прав. Иначе говоря, соучастие – сопричинение единого результата. Имевшаяся в прошлом попытка построить институт соучастия, игнорируя причинную связь (А.Я. Вышинский, П.Г. Мишунин, Ф.А. Хрулинский-Бурбо) была вызвана, в частности, желанием объяснить позицию УК РСФСР 1926г, относившего заранее не обещанное укрывательство к пособничеству в преступлении. После принятия Основ уголовного законодательства 1958г. такие попытки не предпринимались.

Проблема причинной связи в теории уголовного права дискуссионна: разные авторы по-разному определяют грань, отделяющую причинную связь от иных объективно существующих связей, не способных обосновать уголовную ответственность, при соучастии проблема не становится проще – если исполнитель непосредственно причиняет общественно опасный результат, то действия организатора, подстрекателя, пособника этим свойством не обладают. Если последовательно придерживаться теории, подразделяющей причинные связи на необходимые и случайные, из которой следует, что лишь необходимая, закономерная связь является причиной, а случайная – не может обосновать ответственности (или вообще не является причинной связью), то, очевидно, трудно назвать необходимой связью между действиями, например, пособника и результатом, непосредственно причиненным исполнителем. Если последовательно придерживаться попытки решить проблему причинной связи, противополагая причинам условия, то и тут следует прийти к выводу, что причинная связь имеется только на стороне исполнителя. Лишь теория condition sine qua non, которая провозглашала, что любое необходимое условие, есть причина результата, придавала действиям каждого соучастника причиняющее значение, однако, эта теория за редким исключениями сторонников не имеет, т.к. уводила установление причинных связей в «дурную бесконечность».

Решение проблемы находят либо, уравнивая причинную связь с «обуславливающей связью», либо, ограничиваясь утверждением, что причиной наступления преступных последствий при преступлениях, совершенных в соучастии, служит совместная деятельность всех соучастников, что, таким образом, не требует рассмотрения вопроса о том, как индивидуальный вклад каждого соучастника участвует в процессе причинения.

Совместная преступная деятельность соучастников является причиной единого, общего результата потому, что действия каждого из них причиняет этот результат, иначе говоря, находится с ним в причинной связи. Познание причинных связей в уголовном праве предполагает его движение от явления (общественно опасный результат) к истоку событий в поисках ответа на вопрос, говоря образно, кто это сделал? Возникновение каждого явления есть превращение его из возможности в действительность. Возможность выражает тенденцию развития. Философия различает абстрактные и реальные возможности. Абстрактная возможность пуста, она может повести развитие событий в любом логически возможном направлении. Реальная возможность – такая ступень в развитии действительности, когда она, созрев, приобретает четкую направленность. Она может быть почти неизбежной, но возможность - это еще не действительность. Для совместной преступной деятельности только действия исполнителя превращают реальную возможность наступления вреда в реально наступившей вред. Другие соучастники создают реальную возможность его наступления. От реальной возможности к действительности проходит процесс причинения. Значение действий каждого из тех, кто создает реальную возможность причинения вреда, различно, оно может быть большим или меньшим, не требуется, чтобы содействие, скажем, пособника было необходимым условием совершения исполнителем своего деяния, вполне достаточно, если в условиях конкретного преступления оно действительно было оказано и тем самым встало в общий причиняющий ряд.

Итак, при соучастии в преступлении причиной общественно опасных последствий является совместная преступная деятельность двух или более лиц. Действия каждого соучастника находятся в причинной связи с сообща достигнутым результатом.

quest5Из природы причинной связи следует, что, поскольку причина всегда предшествует следствию, соучастие в преступлении возможно только до его окончания. Если моменты юридического и фактического окончания не совпадают (разбой считается оконченным преступлением в момент нападения на потерпевшего, но помощь исполнителю может быть оказана и в ходе дальнейшего развития события), соучастие возможно вплоть до фактического прекращения посягательства на соответствующий объект. Возможно соучастие (участие в причинении) в начатых, но продолжаемых преступлениях и в преступлениях длящихся до момента их окончания. Вступление в уже действующую преступную организацию, детерминирует ее деятельность с момента вступления, преступная деятельность организации, предшествовавшая вступлению, напротив, вменению не подлежит.

Таковы объективные признаки общего понятия соучастия.

Законодательное определение соучастия, данное в ст.32 УК РФ, характеризует его как умышленное участие в совершении умышленного преступления. Совместное участие двух или более лиц в совершении неосторожного преступления соучастие, таким образом, исключает.

Соучастники выполняют различные роли в совместной преступной деятельности, иначе говоря, различна объективная сторона совершенных ими деяний. Поэтому наряду с общими чертами любой умышленной деятельности соучастника содержание умысла каждого соучастника приобретает специфические черты.

Умышленное участие означает, что каждый соучастник (кроме в одиночку действующего исполнителя) сознает общественно опасный характер своего деяния, предвидит, что его деяние присоединяется к действиям другого лица, сознает их общественную опасность, предвидит преступный результат объединяемых совместных действий и, наконец, желает или сознательно допускает наступление этого результата. Таким образом, если вина единолично действующего лица есть проекция его сознания и воли лишь на собственное деяние и его последствия, то при соучастии умысел организатора, подстрекателя и пособника шире, охватывая, как минимум, его готовность действовать сообща с исполнителем.quest6Исполнитель, разумеется, может знать каждого своего соучастника или кого либо из них, но такое знание не является необходимым элементом его умысла. Все субъективные признаки выполняемого им деяния исчерпывающе очерчены в конкретной статье Особенной части. Квалификация действий исполнителя в ссылке на ст. 33 УК РФ не нуждается. В теории соучастия существует разные взгляды на проблему субъективной связи между соучастниками. Ряд авторов полагал, что субъективная связь между соучастниками должна существовать в форме соглашения между ними. Н.С. Таганцев, например, писал: «Соучастием… может быть названо только такое совпадение нескольких лиц в преступлении, при котором, благодаря общности их вины, каждый отвечает за все деяние в полном объеме. Такая общая виновность предполагает не только наличность преступного умысла…, но и однородное направление воли. Внешним признаком, без которого немыслимо соучастие, является соглашение на преступление». Соглашение, таким образом, выступало в качестве обоснования требования относить к соучастию «лишь те совершенно своеобразные случаи стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех», когда «каждый соучастник является не только индивидуально виновным, но и сообщником в виновности других лиц». Сторонниками соглашения как необходимого элемента субъективной стороны соучастия в последующем выступали А. Лаптев, А.А. Пионтковский, М.А. Шнейдер. Для Н.С. Таганцева соглашение выступало в качестве обоснования солидарной ответственности «всех за каждого», современное уголовное право не знает ни «общей вины», ни солидарной ответственности, вина каждого индивидуальна, ответственность имеет строго личный характер. Соглашение предполагает взаимное согласие (договоренность) на совместное совершение преступления, оно, разумеется , образует субъективную связь между соучастниками, но является ли эта связь единственно возможной?

Подстрекатель, организатор и пособник должны знать, что они участвуют в совершении преступления и какова роль их собственных действий. Судебная практика издавна исходит из того, что «лицо не может быть признано соучастником в совершении преступления, если оно не знало о преступных намерениях исполнителя преступления». Иные формы субъективной связи – соглашение, взаимная осведомленность являются лишь усложнением указанной связи. Исполнитель при определенных условиях может не знать об участии других лиц в совершаемом преступлении. В теории в таких случаях говорят о проблеме соучастия с односторонней субъективной связью. Бесспорно, что осведомленность каждого соучастника о каждом не требуется – подстрекатель может не знать о существовании пособника, пособник – организатора и т.п. При соисполнении, т.е. выполнении, по крайней мере, двумя исполнителями объективной стороны преступления непосредственно, отсутствие взаимной осведомленности означает утрату координации действий, т.е. объективной основы соучастия. Трудно представить себе ситуацию, когда организатор, непосредственно взаимодействуя с исполнителем, оставляет его в неведении о характере своих действий. Такое возможно только тогда, когда организатор занимает промежуточную позицию в цепи событий, приведших к совершению преступления. Одно из уголовных дел имело следующий сюжет. Некто «А» предложил крупную сумму денег «Б» за убийство жены первого, последний согласился «решить проблему», но при условии предоставления ему необходимых услуг: информации об образе жизни жертвы, транспорта и т.п. Условия были приняты. «Б» предложил совершить убийство «В», ограничившись обещанием заплатить. «В» убил. «Б» сообщил «заказчику» о выполненном обещании, получил деньги, часть из них передал «В». Организационные действия «А» не были известны исполнителю, однако все они соучастники преступления: организатор, подстрекатель, исполнитель. Теоретически возможно, но в судебной практике не встречается подстрекательство, которое осуществлено столь изощренно, что «исполнитель», совершив преступление, поступил так, не сознавая, что его решимость возбуждена другим человеком. Иное дело пособничество. Помочь исполнителю можно так, что он воспримет это как удачное стечение обстоятельств, не зная о вмешательстве пособника. Оставленная открытая дверь, уведенный под благовидным предлогом охранник и т.п. иллюстрируют то, что знают все: в любом деле можно помочь человеку так, что он об этом может не знать. Поэтому многие авторы разделяют концепцию односторонней субъективной связи (П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, Ф.Г. Бурчак, А.Ф. Кузнецов, В.С. Комиссаров и др.). М.И. Ковалев казалось бы, также придерживается этой позиции поскольку пишет, что «отсутствие взаимной осведомленности не исключает соучастия лишь в том случае, когда не знающим о присоединяющейся деятельности соучастников является сам исполнитель. Он может не подозревать, что явился жертвой преступного подстрекательства или что орудие преступления тайно подложено ему пособником». Однако в последующем он пишет, что «если исполнитель не сознает преступной деятельности подстрекателя и оказывается лишь простым инструментом в его руках, то ни тот, ни другой не могут считаться соучастниками одного преступления. Независимо от ответственности исполнителя подстрекатель должен рассматриваться как посредственный исполнитель… То же самое можно сказать и о пособнике». Если исключить возможность соучастия с односторонней субъективной связью и быть последовательным, то соучастники (практически пособники), участвуя в причинении преступного результата и действуя при этом умышленно, не подлежат уголовной ответственности. Утверждение, что в подобных случаях появляются два исполнителя, один из которых посредственный исполнитель, противоречит понятию посредственного исполнения. Посредственный исполнитель становится исполнителем потому, что использует в качестве орудия совершения преступления лицо, не подлежащее уголовной ответственности в качестве исполнителя, - «тайное» пособничество, естественно, не может поставить действительного исполнителя в положение, аналогичное положению невменяемого или лица, не достигшего возраста уголовной ответственности.

Законодатель, давая определение соучастия, говорит об умышленном участии в умышленном преступлении, т.е. определяет психическое отношение виновных как по отношению к факту самого участия, так и к природе совершаемого преступления. В определении понятия соучастия нет указания на формы умысла. В теории уголовного права вопрос о возможности косвенного умысла при соучастии в преступлении дискуссионен: одни авторы исключают возможность косвенного умысла, другие, в общем виде признавая возможность лишь прямого умысла, находят – как исключение место и для косвенного умысла, третьи полагают, что соучастие совершается чаще всего с прямым умыслом, но он возможен при совершении тех преступлений, в которых допускается прямой и косвенный умысел (материальные составы, в которых цель не предусматривается в качестве обязательного элемента).

quest7 Вопрос о косвенном умысле при соучастии – это вопрос о том, можно ли участвовать в совершении преступлении, не желая, а лишь допуская (безразлично относясь) свое участие в нем и, во-вторых, - возможно ли, действуя совместно, не желать, а сознательно допускать возможность наступления преступных последствий. Ответ на второй вопрос не вызывает сомнений. Соисполнение – форма соучастия и соисполнители, разумеется , могут относиться к результату своих действий с косвенным умыслом. Двое избивали третьего, нанося удары ногами, обутыми в тяжелые сапоги, в жизненно важные части тела. Избиваемый умер. Пленум Верховного суда констатировал, что соучастники, если и не желали, то сознательно «допускали наступление смерти, то есть совершили убийство с косвенным умыслом». Допустим, что избиение началось по призыву еще одного участника событий, не принимавшего участия в исполнительских действиях, и продолжалось по совету «дать ему ещё», высказанному еще одним лицом. Тот и другой – соучастники (подстрекатель и пособник) в преступлении, совершенным с косвенным умыслом. Утверждение Ф.Г. Бурчака, что «соучастие возможно только в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом» неверно, но он прав, доказывая, что можно подстрекать и помогать в классическом примере развития событий при поджоге дома с находящимися там людьми, по отношению к возможной гибели которых в огне, - косвенный умысел. Он полагает, что указанная ситуация имеется при идеальной совокупности преступлений. Однако то лишь частный случай. Всякий раз, когда человек, желая достичь определенной цели, сознает, что в качестве побочного результата на пути к ней., возможно причинение общественно опасного результата и сознательно допускает его наступление, налицо косвенный умысел.

Более сложный вопрос, могут ли другие соучастники (кроме исполнителя) вносить свой вклад в общее дело, действуя с косвенным умыслом. Формальных препятствий для этого нет. Именно поэтому Г.А. Злобин и Б.С. Никифоров писали: «Так как закон… никак не ограничивает вид умысла при подстрекательстве, то, очевидно, следует прийти к выводу, что ответственность за подстрекательство, должна поступать и в тех случаях, когда он сознательно допускал, что в результате его действий исполнитель может решиться на совершение определенного умышленного преступления».

Подстрекатель – это лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом. Первые три конкретные способа подстрекательства предполагают желание подстрекателя возбудить у подстрекаемого намерение совершить преступление. Во всех случаях исполнитель сам принимает решение. Подстрекатель может подвести его к принятию решения, вызывая ненависть к кому-либо или убеждая в целесообразности совершения преступления, заявляя одновременно, что ему – подстрекателю – безразлично, какое решение примет подстрекаемый: « мне все равно, поступай, как хочешь…не плохо бы…». Это – склонение с косвенным умыслом. Пособничество с косвенным умыслом также возможно. Судебная практика обоснованно рассматривает систематическую скупку похищенного у одних и тех же лиц, как соучастие в хищении, где прямой умысел на скупку, - косвенный на содействие расхитителям. Характер организационной деятельности исключает косвенный умысел.

Соучастие возможно в силу прямого указания закона только в умышленных преступлениях. Ни неосторожность, проявленная при quest8содействии совершению преступления, ни непосредственное участие в совершении неосторожного преступления соучастия не образует. В теории уголовного права известны многочисленные попытки обосновать возможность соучастия в неосторожных преступлениях. В России эту позицию защищали Г.Е. Колоколов, Н.Д. Сергеевский и другие авторы. Так, Н.Д. Сергеевский видел соучастие и в тех случаях, когда соучастники «не предвидят последствия, но могут и должны его предвидеть». Его позиция, воспринятая впоследствии А.Н. Трайниным, иллюстрировалось следующим примером. Плотники работают на крыше дома: старший без достаточных предосторожностей приказывает сбросить бревно со стены: один из плотников исполняет приказание, пригласив себе на помощь другого, который подает ему рычаг, веревку и т.п. Бревно падает и убивает человека. Первый есть подстрекатель к неосторожному соучастию, второй – главный физический виновник, третий – физический пособник.

М.Д. Шаргородский видел соучастие в значительно более узкой сфере: там, где «действия совершаются умышленно, а результат наступает по неосторожности». Так, в известном деле Чиликова и Маслова, где один «предложил пострелять». Стреляли в мишень оба, но лишь выстрел одного из них причинил смерть. Возобладало мнение, что за неосторожное убийство должны непосредственно отвечать оба стрелка, М.Д. Шаргородский вполне обоснованно не нашел неосторожного соисполнения, т.е. квалификации «организатора стрельбы» непосредственно по статье закона, предусматривающей ответственность за неосторожное убийство, а предложил формулу, вводящую такого рода действия в рамки соучастия. Это решение не было верным, т.е. неосновательно отождествило сознательные и умышленные действия. В подобных случаях (пассажир просит шофера «проскочить» на красный свет и т.п.) нет ни непосредственного участия в совершении преступления, ни иного соучастия в неосторожном преступлении – уголовная ответственность исключена.

Можно простроить логически безупречную конструкцию ответственности за соучастие в неосторожном преступлении и, возможно, такие попытки будут предприниматься. Решение зависит от того, нужно ли это делать. По действующему закону те, кто непосредственно причинил общественно опасный результат, подлежат ответственности, - в примере Н.Д. Сергеевского – А.Н. Трайнина – это те два плотника, которые, охватив бревно за оба конца, сбросили его со стены дома. Установить ответственность тех, кто предложил или дал совет, как это лучше сделать, значит расширить круг уголовно наказуемых деяний. Законодатель этого не хочет, ограничивая соучастие формулой: умышленное в умышленном.

Статья 27 УК РФ говорит об ответственности за преступления., совершенные с двумя формами вины. Такая вина имеет место тогда, когда в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, вина в отношении которых характеризуется неосторожностью. В целом закон признает такое преступление умышленным. Было оно, естественно, умышленным и до принятия ныне действующего кодекса.

В вышедшем в 1968 году Курсе уголовного права была высказана позиция, согласно которой соучастие в сочетании с неосторожной виной возможно, но лишь в тех случаях, когда умышленные, согласованные с другими соучастниками преступные действия приводят к совершению таких умышленных преступлений, которые вызывают последствия, имеющие квалифицирующие значение, и причиняются по неосторожности. В качестве примера указывалась ч.2 ст. 108 УК РСФСР (ч. 4 ст. 111 УК РФ). Действующий УК насчитывает десятки статей, составы преступлений, предусмотренные в которых, построены по такой схеме. В случае, например, наступления смерти потерпевшего вопрос о вменении этого результата подстрекателю или пособнику, предлагалось решать по существу путем анализа неосторожной вины. Такое решение вызвало критику, которая представляет не только исторический интерес. Преступление с двойной формой вины, - утверждал П.Ф. Тельнов, - воздает лишь кажущую возможность соучастия и в квалифицированных составах таких преступлений. «Неосторожное причинение преступного результата выходит за пределы соучастия». В этих случаях за тяжкие последствия «ответственность должен нести только тот, кто непосредственно причинил указанные последствия». Почему? Потому, что они причиняются по неосторожности, а «границы предвиденья при неосторожности сужены. Посильно предвидеть общественно опасные последствия лишь собственной неосторожности. К чему могут привести внешне присоединяющиеся неосторожные деяния другого лица, человеку пока не дано постичь с достаточной для уголовного права определенностью при любом напряжении его сознания и воли». Если бы это было так, то, разумеется, тот, кто подговорил другого отсечь ударом топора руку потерпевшего, погибшего от кровопотери, не мог бы отвечать за подстрекательство к причинению тяжкого вреда здоровью, повлекшего за собой наступление смерти, но в данном случае, как и всегда, предвидение (при легкомыслии) или возможность предвидения последствий (при небрежности) зависит не от выполняемой лицом функции в совместной преступной деятельности, а от его жизненного опыта, профессиональной подготовки, от того, насколько человек ориентировался в обстановке совершения преступления. В судебной практике квалификация по ст. 17 и ч.2 ст. 108 УК РСФСР (ч. 4 ст. III) имеет место.