27. Искусство и традиция

Искусство — разновидность культурной деятельности, при которой посредством творчества элементы внутреннего (духовного) мира человека или группы людей воплощаются в доступный восприятию художественный образ. Также, в широком смысле, результат такой деятельности.

Традиция (латинское слово «традицио» означает «передача») — набор представлений, обычаев, привычек и навыков практической и культурной деятельности, передаваемых из поколения в поколение, выступающих регуляторами общественных отношений. Традиция и есть передача опыта искусства и культуры новым поколениям. Такая преемственность — важное условие сохранения человеческой цивилизации.

Но жизнь изменяется, и чем дальше - тем стремительнее. Может ли в таком случае новое искусство в неприкосновенности воспроизводить былые формы? Писатель, который вдруг вздумал бы писать языком галантного романа XVIII в., показался бы столь же вычурным и смешным, как и женщина в пышном, до земли, платье той же эпохи, торжественно ступающая на эскалатор метро. Невозможно представить, чтобы и музыка вдруг заговорила языком клавесинных произведений Ф. Куперена и Ж. Ф. Рамо. Как справедливо замечает пословица, у каждого времени свои песни.

Если же музыка не может ни полностью откинуть накопленный опыт, ни законсервировать его, остается наиболее мудрый путь — его обновление. Это и есть подлинное новаторство: преобразование художественного опыта ради осмысления современной жизни. В первый момент истинно новаторская музыка поражает своей необычайностью, но проходит время, и обнаруживается ее глубочайшая почвенность. Так было, например, с произведениями С. С. Прокофьева, И. Ф. Стравинского, Д. Д. Шостаковича.

Традиция как фонд непрерывно расширяющейся общественной памяти хранится в сознании музыкантов и слушателей. Для слушателей традиция — это прежде всего память о высоких возможностях искусства, память о тех мгновениях, когда музыка была понятна и проникла в самые глубины сердца. Слушатели — любители серьезной музыки — ждут от нее больших откровений, таких, страниц, где обнажен нерв сегодняшнего дня; где передаются тончайшие движения человеческой души.

В своих ожиданиях слушатели опираются на гуманистическую традицию искусства, зная, что музыка утверждает и защищает духовную красоту человека. Все пришедшие в концертный зал или включающие проигрыватель, чтобы услышать сочинение, созданное сегодня, помнят мгновения, когда осознали откровения искусства. С этой памятью они сообразуют новое произведение и ждут от него подобных же впечатлений. Как не вспомнить простые и точные слова английского композитора Б. Бриттена: «Быть понятным слушателю — заветная мечта художника!» Высоко держать знамя гуманистического предназначения искусства, быть созвучным современности — это традиционные задачи, стоящие перед композитором. По-настоящему их решают лишь те мастера, которые дорожат историческими накоплениями мировой музыкальной культуры, вовлекая их в повествование о современности.

Особенно сложные процессы в освоении опыта культуры протекают в наши дни. Обусловлены они небывалым развитие, средств массовой коммуникации (телевидения, кино, магнитофонных записей и др.), связавших страны и континенты. В 60—70-х гг. возникли даже опасения, что телевидение и звукозапись сотрут тысячелетиями накапливавшееся своеобразие культур. Однако, как показывает практика, особенно опыт нашей многонациональной страны, разумное общение культур необходимо и живительно, как воздух. Оно всё больше утверждает себя в качестве новой традиции.

28. ис-во и власть

Власть, даже будь она сама по своим деяниям безобразной, никогда не обходила вниманием прекрасное и не уклонялась от возможности по­ставить прекрасное себе на службу. Начиналось это с поощрения при­ятной ее слуху лести и венчалось грандиозными архитектурными, пла­нетарными и космическими проектами. 'Фактически в сферу эстетики власти выходили Кант, Гегель и дру­гие мыслители. Не обошел ее и марксизм.

К сожалению, идеи эстетики, восходящие к Платону и Аристоте­лю и насчитывающие на путях своего развития и обогащения множе­ство известных имен, в сфере науки о власти находили пока мало применения. Дело в том, что самой по себе разработанной кратологии не было. Поэтому проблематика обслуживания власти миром прекрасного решалась по другим "ведомствам", прежде всего в обла­сти литературы и искусства. Здесь ведь торжествуют никогда не ис­черпывающие себя возможности поэзии, музыки, песен, танцев, все­гда приятных человеку, услаждающих слух и ублажающих зрение властителей.

Эстетика власти (англ. aesthetics of power, от греч. aisthetikos) — это, во-первых, возможное проявление во властной практике поистине величественного, достойного, прекрасного, особенно во времена, когда власть и властители находятся на подъеме, творят общеполезные, запо­минающиеся, возвышенные дела в мирную пору и даже в лихую годину защиты, отстаивания интересов государства; во-вторых, практически возможная и допустимая постановка вопроса о совокупности знаний на стыке собственно эстетики и кратологии, знаний, относящихся к осмыс­лению проявлений возвышенного, достойного и прекрасного во власт­ной практике, рассчитанного на эстетическое восприятие актов и акций властей согражданами или подвластными.

Эстетика власти может проявляться в различного рода торжествах, празднествах, их оформлении, преподнесении, в разнообразных ритуалах, символике, атрибутике, церемониалах и т. д.*. Об этом уже было многое сказано в предыдущих главах книги.Само собой разумеется, эстетика власти не должна быть сводима к чисто внешнему эффекту. Уже в Российской империи признава­лось большое влияние атрибутики, ритуалов и т. п., производимое на личность, ее настроение, психику, отношение к делу, на служение России и государю императору. Эти идеи учитывались и закладыва­лись в практику государственного награждения, величания, возвы­шения и т. д.**.