3. Социальное развитие сша.

Положение рабочих и рабочее движение в начале XIX в. Утопический социализм в США Положение рабочего класса в Америке было несколько лучше, чем в Европе. В противоположность Европе, где деревня выбрасывала в города огромные массы пролетаризированного крестьянства, в США происходил отлив рабочей силы из городов на сельскохозяйственный Запад, причем из сельских местностей в города возникал встречный поток пролетаризированных фермеров. При этом в рабочем классе США существовало различие между положением коренных белых рабочих и вновь прибывших иммигрантов, между положением белых рабочих и рабочих из числа негров (лично свободных или оброчников), между положением квалифицированных и неквалифицированных рабочих, в заработной плате мужчин, с одной стороны, и женщин и детей, с другой. В целом же в Америке положение рабочих оставалось тяжелым, в особенности в местах, удаленных от западных «свободных» земель, а также в рабовладельческих районах Юга. Особенно тяжелым было положение рабочих в период кризисов. Страшным несчастьем для бедняка было, если он имел долги. Тогда его заковывали в цепи и сажали в долговую тюрьму. К 1829 г. ежегодно заключалось в тюрьму за долги 75 тысяч человек, из них половина — за долги меньше чем 20 долларов. В 30—40-х годах в большинстве штатов в результате требований рабочих эта практика была ослаблена или вовсе отменена путем издания соответствующих законов. В 1820 г. половину всех рабочих в текстильной промышленности составляли мальчики и девочки. Девяти-, десятилетние дети работали по 12—13 часов в день, получая за это заработную плату от 33 до 67 центов в неделю. Детский труд, в связи с переселением части рабочих на западные земли и нехваткой рабочей силы, применялся в США в больших размерах, чем в какой-либо из европейских стран. Так, в 1831 г. в Род-Айленде из 8500 фабричных рабочих 3500 были дети в возрасте до 12 лет. В 1831 г. в шести штатах Новой Англии: в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании, Делавэре, Мэриленде и Виргинии 58,1 процента всех рабочих, включая ручных ткачей на хлопчатобумажных фабриках, были женщины. В Петтерсоне (Нью-Джерси) в 1830 г. имелось 2 тысячи рабочих-мужчин и 3 тысячи женщин. В 1832 г. «Комитет новоанглийской ассоциации фермеров, ремесленников и других рабочих людей» высчитал, что дети до 16 лет составляют 2/5 всего числа рабочих, занятых на фабриках. В том же отчете сообщалось, что там, как и в Англии, берут на фабрики учеников из домов для бедных. Дети на фабрики вербовались на соседних фермах. В 20—30-х годах объявления в «Массачузетском разведчике» и в «Промышленном фермере» приглашали на работу на фабриках целые семьи, в которых было не менее пяти или шести детей. Однако из этого не следует, что на фабриках преобладал детский труд. Еще в отчете Гамильтона в 90-х годах XVIII в. говорится о том, что женщины составляют 4/7 рабочих промышленных предприятий, причем рядом с крупными фабриками аркрайтовского типа существовала масса немеханизированных предприятий (мануфактур) и светелок. В № 14 «Предвестника» в описании фабрик города Лоуэля говорится об изнурительном труде молодых работниц на фабриках, о тяжелых жилищных условиях. «В одном Лоуэле живут 7 или 8 тысяч молодых женщин, обычно дочерей фермеров различных штатов Новой Англии. Работницы работают 13 часов в день летом и от рассвета до наступления темноты зимой». «После того как Капитал заставлял их работать по 13 часов в день, они ничего больше не могут сделать», — добавляет автор корреспонденции. Несмотря на долгий рабочий день, детям на завтрак не дается даже времени, «так как хозяева полагают, что завтракать надо до начала работы». Насколько плохо обстоит дело с образованием, видно из того, что «большинство детей не умеет подписать свое имя». Как видно из отчета о применении детского труда в Массачузетсе, где было обследовано 928 детей и подростков, «оказывается, что дети обычно работают 12—13 часов ежедневно, кроме воскресенья, что оставляет мало возможности для систематического образования». Так заключила комиссия, обследовав детский труд в 1825 г. Кроме эксплуатации детей путем найма их как рабочих, широко была распространена замаскированная эксплуатация детей в форме ученичества. Жестокой эксплуатации подвергались рабочие-иммигранты. Предприниматели умело пользовались тем обстоятельством, что многие рабочие, недавно приехавшие из Европы, не знали английского языка и не были организованы. Можно привести еще факты, относящиеся к различным годам. Они ярко свидетельствуют о жесточайшей эксплуатации рабочих в Америке. Один буржуазный публицист писал: «Во время суровой зимы условия существования в тюрьмах лучше, чем условия существования многих наших бедняков, что и побуждает их стать преступниками, чтобы таким путем попасть в тюрьму и, следовательно, улучшить свое положение». Американский писатель Генри Торо оценивал положение рабочих в Америке в первой половине XIX в. следующим образом: «Положение фабричных рабочих все более и более походило на положение английских рабочих; и этому не приходится удивляться, ибо, как я наблюдал, главная цель заключается вовсе не в том, чтобы как следует заботиться о людях, а в том, чтобы обогатить фирмы». Газета «Свободная печать ремесленников» 21 ноября 1829 г. сообщила, что мальчики в возрасте от 7 лет работают в пригородах Филадельфии от восхода солнца и до 8 часов вечера, а в следующем году та же газета отметила, что 14-часовый рабочий день в Филадельфии является обычным. В отчете комитета национального конгресса профессиональных союзов по вопросам женского труда за 1836 г. говорится: «Как оказалось, количество женщин Соединенных Штатов, занятых совместно с рабочими-мужчинами, превышает 140 тысяч человек. Они работают в среднем от 12 до 15 часов в день без чистого воздуха, столь необходимого для здоровья. Непосильный труд тормозит развитие их организма и умственных способностей и нередко уродует их тело». Процесс формирования резервной армии труда в США показан Марксом в первом томе «Капитала»: «...колоссальный и непрерывный поток людей, из года в год направляющийся в Америку, оставляет на востоке Соединенных Штатов застойные осадки, так как волна эмиграции из Европы быстрее выбрасывает людей на рынок труда востока Соединенных Штатов, чем другая волна успевает унести их на запад» . Кризисы начали сказываться в экономике Соединенных Штатов одновременно с Европой. Так, в Питтсбурге и окрестностях в 1815 г. было занято 1960 рабочих. В период торгового кризиса 1819 г. — 672, а стоимость их продукции упала с 2617 тысяч долларов до 332 тысяч. По сведениям одной из газет, в 1819 г. в Филадельфии искали работу 20 тысяч человек и столько же в Нью-Йорке. Одна из газет в таких словах описывала в январе 1829 г. положение в Нью-Йорке: «Сердце обливается кровью при виде сотен и тысяч голодных, дрожащих от холода людей, обращающихся за помощью к благотворительности; сегодня утром они наводняли старый дом благотворительных учреждений и парки, отстаивая свою просьбу в скорбных и умоляющих выражениях. Сейчас страдания больше, чем когда бы то ни было раньше». Ремесленники Нью-Йорка заявляли в декларации, относящейся к периоду кризиса 1847 г., что в одном только Нью-Йорке имеется 60 тысяч нищенствующих и что в штате Нью-Йорк 1/6 часть населения живет милостыней. Авторы декларации подчеркивали, что заработная плата рабочих постепенно снижается, что тысячи рабочих находятся на границе голодной смерти, что «свободные» рабочие северных штатов живут в худших условиях, чем негры-рабы на Юге. Современный немецкий экономист Ю. Кучинский, исследовавший вопрос об общей тенденции, характеризующей положение рабочих в США в первой половине XIX в., пришел к такому выводу: «...с 1791 по 1840 г. условия труда в общем имели тенденцию к ухудшению. Реальная заработная плата в целом снизилась... рабочий день стал еще более продолжителен, женщины и дети были вынуждены работать на фабриках, где условия труда становились все тяжелее и тяжелее». Это же ухудшение положения рабочих продолжалось и в следующие десятилетия. Во вступительной части к программе американского рабочего союза, принятой 11 октября 1853 г. и составленной в основном Вейдемейером, говорилось: «...должны ли мы спокойно смотреть, как нашим детям предстоит прожить безрадостную жизнь, полную нужды и лишений, что им грозит судьба, подобная нашей собственной». До 20-х годов XIX в. в юнионах (профессиональных объединениях) и стачках участвовали главным образом ремесленные рабочие, а в 20-х годах в рабочее движение вступают массы фабричного пролетариата, в частности рабочие хлопчатобумажной промышленности. Как известно, первая стачка наемных рабочих в Соединенных Штатах произошла в Филадельфии не позже чем в 1786 г. Рабочие-печатники боролись в этой стачке за повышение заработной платы. Первая всеобщая стачка, охватившая целый город, тоже произошла в Филадельфии в 1827 г. Если первая стачка наемных рабочих в 1786 г. произошла в мануфактурах, то первая стачка рабочих в фабричной (текстильной) промышленности падает в США на 1828 г. Хотя профессиональные союзы не были запрещены законом, но американские суды преследовали борьбу рабочих за улучшение своего положения. В 20—30-х годах буржуазия широко использовала судебные органы для борьбы против рабочего движения. Так, например, в 1829 г. в суде филадельфийского графства слушалось дело о бойкоте, который был объявлен безработными прядильщиками фабрикантам. 7 ноября 1828 г. пикет из пяти безработных останавливал на некотором расстоянии от фабрики всех, пытавшихся наняться на фабрику, с призывом: «Нехорошо отнимать хлеб от чужого рта». После этого призыва к товарищеской солидарности пришедшие предупреждались, что в случае, если они все же наймутся на работу к фабриканту, они будут убиты. По другому делу 1829 г. о ткачах Балтиморы видно, что 227 рабочих и поденщиков-ткачей намеревались «притеснить и разорить» своего хозяина. «Преступление» ткачей заключалось в том, что они объединились и сговорились, что никто не будет работать у их хозяина, и на митинге дали в этом клятву. В 1834—1835 гг. происходили волнения на постройке Балтимор-вашингтонской железной дороги. Имеются сведения о чрезвычайно ожесточенной стачечной борьбе, о наличии у забастовщиков тесно спаянной организации и о жестоких классовых репрессиях, вплоть до применения смертной казни по отношению к участникам волнений. Как же сочетать, с одной стороны, несколько лучшее в среднем положение рабочего класса в США по сравнению с Европой, с другой — наличие весьма тяжелого положения рабочих, пауперизма, ожесточенной классовой борьбы? Ответ надо искать в различии положения труда, с одной стороны, в старых городах, на американском востоке, где «скоплялись застойные осадки эмиграции», а с другой — в западных районах, где до последних десятилетий XIX в. у рабочего был еще шанс сделаться самостоятельным собственником. На Западе заработная плата была раза в полтора выше, чем в промышленных центрах Востока, в которых на рынок труда оказывала непосредственное давление резервная армия европейского пролетариата, извергнутая на берега Атлантического океана европейским капитализмом. До тех пор пока не иссяк запас свободных земель, пока было возможно распространение капитализма «вширь», те острые конфликты, которые возникали между трудом и капиталом, не приобретали стойкого характера, с тем, однако, чтобы впоследствии обнаружиться в еще более острой форме, на еще более широкой основе. Французский буржуазный экономист Мишель Шевалье, посетивший Америку в 40-х годах, писал о положении рабочего класса в этой стране: «В Европе коалиция рабочих может означать только одно из двух: повысьте нашу заработную плату, или мы должны будем умереть с голоду вместе с нашими женами и детьми. Повысьте нашу заработную плату, а если вы этого не сделаете, мы возьмемся за оружие, что означает гражданскую войну. В Европе не может быть никакой другой постановки вопроса. В Америке же, напротив, такая коалиция означает: повысьте нашу заработную плату, или мы уйдем на Запад». Легко было сказать «мы уйдем на Запад», но не так легко было это сделать, в особенности имея семью. Откуда взять деньги на дорогу, на покупку земли у спекулянтов. Кроме спекуляции, были еще и другие «рычаги», которые тормозили переселение рабочего на Запад. Как обзавестись скотом и инвентарем, как прокормить себя и семью до первого урожая? Пользуясь трудностями, стоявшими перед рабочим, который хотел эмигрировать на Запад, буржуазия имела возможность туже завинчивать пресс эксплуатации, а во время кризисов, потрясавших США с огромной силой, положение рабочих становилось еще более тяжелым. Наличие «свободных земель» сказывалось не только в том, что какая-то часть рабочих городов северо-востока США переселялась на Запад, на западные земли и в быстро росшие на Западе города, но и в том, что Запад все больше потреблял продукцию промышленности старых северо-восточных промышленных центров. Производство расширялось, безработица рассасывалась не только путем ухода рабочих на Запад, но и путем повышения индекса занятости рабочих в промышленности в результате расширения рынка за счет заселявшегося Запада. К тому же уход на Запад, на западные земли был сравнительно более доступен для живших в западных населенных городах, чем объясняется тот факт, что на Западе заработная плата была выше, чем на Востоке. Влияние «свободных» земель до поры до времени рассасывало остроту противоречий капитализма в те периоды, когда эти противоречия настолько усиливались, что ставился вопрос о решительном столкновении труда и капитала. Это влияние мелкобуржуазного окружения сказывалось и на идеологии, и на организационных формах рабочего движения в США. Покажем это на фактах раннего самостоятельного политического движения рабочего класса в Америке. Господство буржуазных классов при американской демократии с неизбежностью ставило перед рабочим классом США задачу создания самостоятельной не только экономической , но и политической организации. Остановимся подробнее на рабочем движении 20—30-х годов XIX в. в США. К 1827 г. тред-юнионы в Нью-Йорке добились 10-часового рабочего дня. Строительные союзы Филадельфии в том же году организовали всеобщую стачку с теми же требованиями. 1. Общегородские объединения тред-юнионов возникли в 1833 г. одновременно в Нью-Йорке, Филадельфии и Балтиморе. В августе 1834 г. началось создание национального союза тред-юнионов В США. Наивысшего подъема это движение достигло в 1836 г., когда в нем приняло участие до 300 тысяч рабочих. На основе борьбы за 10-часовый рабочий день была создана первая рабочая партия союзом ремесленников и другими профессиональными организациями Филадельфии. В 1829 г., после опроса своих членов путем референдума, тред-юнионы Филадельфии основали первую рабочую партию в США. Движение распространилось на другие города в Пенсильвании, Нью-Йорке и в большинстве штатов Новой Англии, а также в Делавэре, Нью-Джерси и Огайо. «Для бедных законы не писаны. Законы пишутся богатыми и, конечно, для богатых». Об этом говорилось в обращении «Общества рабочего люда» графства Ньюкасл, штат Делавэр, в 1829 г. Но эта же идея встречалась и в документах других рабочих партий, возникших в конце 20-х и начале 30-х годов в Соединенных Штатах Америки, а таких партий было более шестидесяти. Больше всего их имелось в самом крупном промышленном центре США того времени — Филадельфии, затем в Нью-Йорке и в штатах Новой Англии. В Филадельфии и Нью-Йорке это были по преимуществу организации ремесленников, и только в Новой Англии в рабочие партии вошли и промышленные рабочие, в том числе женщины, которых, как общее правило, не было в рабочих партиях Нью-Йорка и Филадельфии. Нельзя сказать, чтобы в средних колониях не было фабричной промышленности. Так, в 1835 г. там было 5 текстильных фабрик, 11 железоделательных предприятий, 9 дубильных и 19 пивоваренных и водочных заводов. Однако в числе 11,5 тысячи членов тред-юнионов города Нью-Йорка подавляющее большинство составляли ремесленники. Характерной чертой движения рабочих и ремесленников в Америке в XIX в. было то, что они выступали под лозунгами 1776 г., под лозунгами буржуазной демократии. Однако в Америке в эти лозунги рабочие вкладывали новое содержание. Известно, что аналогичные явления наблюдались и в Европе. Так, в 30-х годах лионские рабочие выступали под знаменем республики, но в 1834 г., называя себя солдатами республики, они в то же время были уже «солдатами социализма» и вкладывали свое содержание в понимание республики. Американские рабочие требовали 10-часового рабочего дня, в то время как приходилось работать от 12 до 13 часов в сутки, требовали уничтожения тюремного заключения за долги, доступного для рабочих (мальчиков) образования — «такого же, какое получают дети богатых». Рабочие утверждали, что богатые эксплуатируют бедных, что они заставляют рабочих трудиться на себя, не полностью оплачивая их труд. В то же время рабочие Филадельфии — старейшего центра движения ремесленников и рабочих в США — заявляли, что собственность — это великое благо и что они горячо ее поддерживают. Теоретическая невооруженность рабочих мешала им понять, что является основой противоречия между трудом и капиталом. Интересно, однако, что наиболее горячий сторонник превращения рабочих в земельных собственников, машинист Томас Скидмор, не пользовался широким признанием в среде рабочих. Но это происходило не потому, что Скидмор был сторонником мелкой собственности, а ремесленники-рабочие в Америке уже переросли эту стадию и пришли к социалистическим идеям; напротив того, идеи Скидмора пугали ремесленников своим радикализмом. Скидмор считал, что нищета основной массы населения вызывается неравномерным распределением земельной собственности. Он предлагал созвать новый конституционный конвент в штате Нью-Йорк и объявить уничтоженными существующую земельную собственность и долги, конфисковать у богатых машины, фабрики, дома, сделать общественной собственностью церковные здания. Он утверждал, что должна произойти революция, что каждый человек должен иметь равную долю собственности, прежде всего одинаковую пищу, одежду и обучение за общественный счет. Скидмор доказывал, что если атаковать отношения собственности, то предприниматели быстро уступят в вопросе о рабочем времени, лишь бы только предупредить дальнейшую дискуссию на более опасные темы. Под влиянием Скидмора в рабочей среде укреплялась идея о независимости (от старых партий) в политических действиях. Одной из прогрессивных черт планов Скидмора, требовавшего раздачи земли трудящимся мелкими участками, была, при перенесении его требования в южные штаты, борьба против собственности рабовладельцев, но реализация его аграрного плана способствовала бы быстрейшему развитию капитализма, а не уничтожению противоположности между богатством и бедностью. Рабочие Новой Англии на первый план выдвигали требование 10-часового рабочего дня и стремились вовлечь в движение массы рабочих, в частности женщин, хотя и не требовали для них избирательного права. Только в одном штате Делавэр, и то лишь в течение недолгого времени, это являлось одним из требований рабочих. Рабочие пытались выступать как самостоятельная сила в политике и в некоторых случаях добились избрания своих кандидатов в местные органы управления. Видный деятель рабочей партии, друг Роберта Оуэна, Иванс был известен среди рабочих тем, что издавал в 20-х годах газету, в которой выдвигал следующие программные требования: «1) Естественное право на землю. Каждому — ферма; 2) уничтожение всяких монополий, в особенности банка Соединенных Штатов; 3) бесплатное наделение общественными землями; 4) отчуждаемость земельных наделов; 5) отмена закона о взыскании долгов; 6) общий (федеральный) закон о банкротстве; 7) право получения «полного продукта труда»; 8) отмена ареста за долги; 9) равноправие женщин и мужчин во всех областях; 10) уничтожение личного наемного рабства; 11) ограничение размеров землевладения 160 акрами; 12) производство почтовых работ в субботу, т. е. в праздничный день». Как видно из этой программы, влиятельный деятель рабочего движения — он был редактором газеты «Уоркингменз адвокейт», ведущего рабочего печатного органа в США — Иванс стоял на утопических мелкобуржуазных позициях. В той же рабочей партии, основанной в 1829 г., видную роль играла Фрэнсис Райт, которая выступала совместно с Ивансом и Робертом Дейл Оуэном (сыном Роберта Оуэна). План организации образования за счет штатов, выдвинутый Ф. Райт, ее антирелигиозные взгляды тревожили политическую организацию, в которой она заняла выдающееся положение. Взгляды Райт находились, можно полагать, в какой-то мере, под влиянием идей Бабефа и Оуэна, так как одной из задач она выдвигала создание «нации равных» путем соответствующего воспитания и обучения молодежи. Несмотря на то что Райт возлагала надежды на утопический план образования коммунистических общин (между прочим, показательно, что Райт предлагала вовлечь в эти общины наряду с белыми также негров), она не отвергала значения классовой борьбы. В 30-х годах Райт писала: «Что отличает настоящую борьбу от всякой другой, в которую человечество было вовлечено? Именно то, что настоящая борьба есть открытая, признанная борьба класса и что эта борьба является всемирной». Политиканы старых партий господствующих классов особенно обрушивались на Ф. Райт и поносили рабочие партии Нью-Йорка, Филадельфии и других местностей как «питомцев неверия», как «разрушителей собственности и семьи». В то же время в среде самих ремесленников и некоторых тред-юнионов, у многих участников и даже руководителей этих организаций еще отсутствовало понимание подлинных интересов и задач рабочего класса. Характерно, что уже в 30-х годах совет тред-юнионов официально заявил: «Эта фабричная система в корне противоположна духу наших учреждений, так как по своей природе она должна собирать большие группы людей вместе и постепенно ставить их в полную зависимость от немногих хозяев и так навсегда сокрушать дух независимости, который является единственной гарантией свободы». Неоднородность рабочего класса Америки вследствие наличия крупных фабричных предприятий и мелкой промышленности и ремесла и яростное противодействие буржуазных партий ослабили движение внутри и привели к распаду рабочих партий в 1836 г. Наиболее стойкими оказались рабочие организации Новой Англии. Здесь в 1833—1834 гг. пытались проводить самостоятельную политику «Ассоциации фермеров, ремесленников и других рабочих». Однако буржуазия активно боролась против рабочего движения и добилась применения против профессиональных организаций старого закона 1797 г. о борьбе с заговорами. В 1835 г. буржуазии удалось провести через верховный суд решение, которым союз портных Нью-Йорка был квалифицирован как заговор, причем 20 портных подверглись судебному осуждению. В связи с усилившимися преследованиями остатки рабочей партии объединились с буржуазной партией «Равных прав», ставившей основной задачей борьбу с банковскими монополиями. Против рабочих партий буржуазия вела борьбу самыми бесчестными средствами. Так, в Филадельфии, когда в 1829 г. собрался массовый митинг рабочих, буржуазия послала банду из 150 наемников для того, чтобы сорвать это политическое собрание. Однако рабочие проявили большую организованность и продолжали митинг, перейдя в другое помещение. В Олбэни в качестве кандидатов от рабочих в губернаторы были выдвинуты два генерала, принадлежавшие к демократической партии и заявившие о своем полном сочувствии делу рабочих. Но накануне выборов они оба сняли свои кандидатуры и такими махинациями сорвали избрание рабочими своих кандидатов. На выборах же в федеральные органы и в президенты рабочие своих кандидатов не выставляли. К 1836 г. рабочие партии прекратили самостоятельное существование. Возникновение первых рабочих партий сыграло свою прогрессивную роль, несмотря на слабость и неорганизованность рабочего движения, отсутствие теоретически обоснованной программы, открытый характер рабочих партий и большое доверие к деятелям буржуазных партий — демократов и федералистов (которые в 20-х и 30-х годах еще были сильны в Нью-Йорке). Возникновение рабочих партий связано с началом подрыва в сознании масс рабочих веры в буржуазную демократию как в панацею ото всех зол. Рабочие добились того, что к 1840 г. средняя продолжительность рабочего дня уменьшилась до 11,4 часа в день. Роберт Оуэн в 20-х годах, Альберт Брисбейн и Чарльз Дана в 40-х годах пользовались известным влиянием среди рабочих, но рабочих отталкивало от утопического социализма отрицание его лидерами классовой борьбы, в частности борьбы за 10-часовой рабочий день. Зато так называемый «аграрный коммунизм» или, точнее, требования гомстеда (бесплатного земельного надела) для каждого желающего пользовались популярностью в рабочем движении. Мы уже отмечали выше, что неправильно считать, что вопрос о влиянии «свободных земель» на рабочее движение сводится только к вопросу возможности для рабочих переселиться на Запад, что суть дела только в следующем: открывается «клапан», выселяется часть рабочих на Запад — революционное движение ослабевает. На самом деле «механизм» этого влияния гораздо сложнее. Периодические выселения промышленных рабочих в сельские районы вели к быстрому расширению рынка для промышленности, влияли на уровень заработной платы и в то же время снижали величину резервной армии труда. Но начиналось и обратное движение разорявшихся фермеров из сельских местностей в промышленные центры. В 30-х годах в Северной Америке полностью прекратились жалобы предпринимателей на недостаток рабочих рук, а доверять этим жалобам и в предшествующий период не всегда приходится. Следовательно, переселение на Запад в Северной Америке уже на ранних этапах промышленного переворота отнюдь не рассасывало резервную армию труда полностью, а лишь несколько регулировало процесс ее создания, влияя на этот процесс в сторону снижения численности армии безработных. В США пропаганда социализма, уничтожения частной собственности на средства производства затруднялась в условиях, когда каждый рабочий имел если не реальную, то хотя бы мнимую возможность стать собственником. Эта обстановка облегчала проникновение в среду рабочих различных утопических, буржуазных идей. В общем мелкобуржуазное влияние в рабочих организациях было сильным. Фурьеристы и мелкобуржуазные демократы играли первую роль в основанном в 1845 г. в Мэкстоне «Обществе рабочих Новой Англии». Они же играли значительную роль в «Ассоциации национальных реформ» (1845—1850 гг.), имевшей резко выраженный аболиционистский характер. Пока существовало рабство, рабочий класс Соединенных Штатов должен был свои главные усилия направлять не против прямых и непосредственных врагов — промышленной буржуазии, а против врагов своих врагов — южных рабовладельцев. Трудность положения рабочего класса Северной Америки усугублялась тем, что промышленная буржуазия долгое время весьма непоследовательно и недостаточно боролась против рабовладельцев. Американское рабочее движение к середине XIX в. еще не создало боевых, сплоченных, дисциплинированных партийных организаций. Между тем уже с 30-х годов началось создание объединений предпринимателей для борьбы против рабочего движения. В 1832 г. американский писатель Стефен Симпсон опубликовал в Филадельфии книгу, в которой говорилось: «Когда рабочие объединяются, чтобы потребовать более высокой заработной платы, закон карает их... но когда капиталисты объединяются, чтобы лишить рабочих причитающегося им заработка, то закон считает это действие справедливым и уместным». Еще до гражданской войны в Америке возникло много предпринимательских корпораций в текстильной, угольной и железоделательной промышленности, но особенно в железнодорожном строительстве. Все железные дороги строились корпорациями. В 1832 г. в небольшом фабричном поселке Лоуэлле образовалось пять «корпораций», которые построили хлопчатобумажные фабрики. Образование названных выше экономических объединений предпринимателей подготовляло создание в будущем специальных организаций предпринимателей для борьбы против рабочих. Весной 1837 г. в обстановке кризиса в Нью-йорке произошли голодные восстания, подавленные военной силой. Во время кризиса 1837 г. один рабочий спрашивал: «Как это случилось, что такая богатая страна, как наша, испытывает нужду в предметах первой необходимости,— сильный, здоровый и умный народ охвачен унижением и отчаянием... перед ним разруха и голод». Треть рабочих осталась без заработка. Предприниматели брали только тех рабочих, которые не были членами профессиональных союзов. Усиление бедствий капитализма ставило перед рабочими и передовыми представителями интеллигенции вопрос об уничтожении зол, порождаемых имущественным неравенством, монополией буржуазии на средства производства. Страстное и острое обличение язв капитализма социалистами-утопистами имело прогрессивное значение. Сторонники утопического социализма в Европе, учитывая, что в США легче приобрести землю, планировали создание коммунистических сельскохозяйственных общин в Америке. В утопическом социализме имелись два направления, две струи. Одни утописты были против классовой борьбы, против революции; к этому направлению принадлежали Роберт Оуэн, Шарль Фурье, Анри де Сен-Симон, Этьен Кабе. Другие сторонники общности имуществ были революционерами, как Гракх, Бабеф и его последователи, Теодор Дезами, члены «Союза справедливых». Они еще не понимали законов общественного развития и не видели исторической роли рабочего класса, подумали, что к социализму и коммунизму можно прийти лишь путем революции (иногда понимаемой ими как заговор). Попытки создания коммунистических поселений, попытки прийти к социализму мирным путем делали в США сторонники Оуэна, Фурье, Кабе и других социалистов-утопистов, отрицательно относившихся к революции. Оуэн даже сам приезжал в Америку (в 1825 г.), выступал перед конгрессом США, читал много публичных лекций. Он и его сторонники купили 30 тысяч акров земли в Индиане, построили там дома и фабрики. Однако в условиях капиталистического общества эта колония, названная «Новая Гармония», потерпела крушение. Авантюристы и бездельники, нахлынувшие в коммуну наряду с честными энтузиастами, отказывались работать, завели интриги, дрязги, как и в других восемнадцати оуэнистских коммунах, возникших в средних штатах в 1826—1827 гг. Неудачей кончились многочисленные попытки учеников Фурье — Альберта Брисбейна, Горация Грили и других, основать в США фурьеристские колонии в начале 40-х годов. Сорок фурьеристских колоний распались, как и общины, основанные учениками Оуэна. На 30—40-е годы падают многочисленные попытки ремесленников и рабочих организовать производительные, а затем и потребительские кооперативные товарищества. Основывались кооперативные домны, портняжные, бочарные, шапочные и другие мастерские. Большое впечатление в Америке произвели национальные мастерские во Франции 1848 г., в 1848—1849 гг. в США возникло особенно много кооперативов. Однако в условиях буржуазных порядков эти объединения или распадались или приобретали характер капиталистических предприятий. В 40-х годах активно выступали сторонники бесплатной раздачи западных земель мелкими участками всем желающим. В 1846 г. в конгресс был внесен первый билль о гомстедах, о бесплатной раздаче наделов желающим обрабатывать землю. Авторы проектов земельной реформы в этом духе — Иванс, Криге — стремились внушить рабочим, что переселение на западные земли — главное средство уничтожить бедствия, нищету рабочих. Но передовые рабочие боролись против этих иллюзий.

Аграрные отношения и классовая борьба фермеров. Американское плантационное рабство На формирование рабочего класса в США, как уже говорилось, оказывали влияние иммиграция и отлив рабочей силы из городов старого северо-востока во вновь заселяемые или недавно заселенные районы северо-запада. Вопрос о «свободных землях» не был разрешен к началу XIX в. для фермеров и рабочих и в старых штатах, как например в Нью-Йорке, где наблюдались пережитки феодальных отношений: высокие денежные ренты, сборы в пользу землевладельцев с продаваемой фермерами пшеницы и т. п. Насколько крупные земельные владения имелись в Нью-Йорке, можно судить хотя бы по тому факту, что в начале XIX в. в зависимости от отца известного писателя Фенимора Купера находились 40 тысяч держателей земли. Наиболее же крупные меноры принадлежали Ван Ринсеелерам и Ливингстонам. Борьба землевладельцев и фермеров в старых штатах продолжалась вплоть до 30—40-х годов XIX в. Особенно значительно было восстание фермеров в штате Нью-Йорк в 1839 г. после смерти земельного магната, потомка голландских «патронов» Ван Ринсеелера, когда фермеры, давно уже не вносившие ренты, отказались платить ее наследникам Ринсеелера, которые не только потребовали уплаты ренты, но и пытались взыскать задолженность за старое время. В 1842 г. в штате Нью-Йорк, в местностях по рекам Гудзон и Могавк, происходили волнения арендаторов. В этом штате имелись крупные земельные владения, сдававшиеся в аренду с уплатой за нее натурой или деньгами и обязательством при отчуждении земли уплачивать особый сбор и т. п. Арендаторы требовали продать им фермы в полную собственность, отказывались вносить ренту, неоднократно собирались вооруженными отрядами в 1000—1500 человек и давали отпор попыткам собирать ренту силой, убивали сборщиков податей, объявляли бойкот тем фермерам, которые уплачивали ренту. Наиболее крупные волнения происходили с 1836 по 1845 г. В результате в 1846 г. крупные землевладельцы начали постепенную продажу своих земель местным держателям. Можно полагать, что признаки феодализма в поместьях Ринсеелеров на самом деле лишь прикрывали буржуазные отношения. Они были пережитком феодальных отношений, органически вошедших в систему буржуазных отношений, а именно — абсолютной рентой, частично в превращенной, натуральной форме. Эта абсолютная рента сочеталась с дифференциальной, которая количественно могла составлять большую часть ренты, так как штат Нью-Йорк по своему местоположению мог создать особо благоприятные условия для такой ренты. Борьба фермеров происходила не только в старых штатах, но и на западных землях. Правительство США весьма ревниво оберегало свои права на государственные земли и сначала посылало на Запад войска, но «любовь фермеров к земле была сильнее, чем страх наказания». Да и нелегко было оперировать военным частям против сотен тысяч, а затем миллионов фермеров, рассыпавшихся по необъятным лесам и прериям Запада, и в конце концов войска на западные земли посылать перестали. Борьба правительства с фермерами из-за права на пустующие земли привела к изданию в 1841 г. закона о праве заимки, по которому лицо, занявшее участок девственной земли и обрабатывавшее его в течение нескольких лет, получало преимущественное право на покупку этой земли. При поддержке рабочих фермеры добились и других законов, облегчавших условия заселения западных земель. Несмотря на трудности переселения на Запад, гнет капиталистической эксплуатации толкал некоторых рабочих к превращению из пролетариев в мелких собственников — фермеров. На эту особенность в положении рабочего класса в Америке указывал Маркс: «Сегодняшний наемный рабочий завтра становится независимым, ведущим самостоятельное хозяйство крестьянином или ремесленником». Если северный поток переселенцев состоял из рабочих и ремесленников, то на Юге совершалось переселение на Запад рабовладельцев с их челядью и «живым и движимым имуществом» — рабами. Маркс различал три основных вида рабства: рабство при родовом строе (как его уклад), античное и, наконец, плантационное американское рабство. Американское рабство, прошедшее через два этапа соответственно развитию капитализма от мануфактурной стадии капиталистического производства к машинам, отличалось от античного, существовавшего в тот период, когда не было не только крупной капиталистической фабричной промышленности, но и мануфактур (как известно, эргастерии, мастерские с применением труда рабов, не являлись мануфактурами). На судьбы рабовладельческого Юга сильно повлияли промышленная революция и появление на Юге новой товарной культуры — хлопка. Необходимо отметить здесь еще два момента, неравного значения: один менее существенный — введение культуры хлопка с длинным волокном (он ввезен был в Каролины вскоре после 1787 г. с Багамских островов, где его начали взращивать лоялисты, изгнанные из Соединенных Штатов во время войны). Введение этого сорта дало толчок развитию хлопководства в прибрежных штатах. Другой, гораздо более важный момент — это изобретение в 1793 г. Уайтни хлопкоочистительной машины, сделавшей выгодным разведение «зеленосемянного» хлопка с коротким волокном. Этот сорт хлопка произрастал на возвышенных и менее влажных местах, но волокна трудно было отделить от семян, и при ручной чистке эта культура себя не оправдывала. Изобретение хлопкоочистительной машины — «джина» — сделало рентабельным разведение хлопка почти на всей территории юго-запада. Таким образом, техническое изобретение явилось предпосылкой интенсивной «хлопковой» и одновременно рабовладельческой экспансии на Запад. К 20-м годам хлопковые плантации появляются во многих южных графствах Виргинии. Во внутренних графствах Северной Каролины они перемежались с табачными плантациями; в Южной Каролине под хлопком было занято больше половины штата (его восточная часть). С изобретением хлопкового «джина» начался новый этап борьбы плантаторов с фермерами; плантаторы двинулись во внутренние нагорные части Виргинии, Каролины и Джорджии и стали теснить здесь фермеров. С другой стороны, началась интенсивная переброска рабов за Аппалачские горы и на крайний юго-запад (в направлении к Мексиканскому заливу). Все эти факты показывают, что к концу 30-х годов уже закончился процесс превращения юга в область, производящую техническое сырье для текстильной промышленности. Исключение составлял штат Джорджия, образовавшийся значительно позднее Виргинии и Каролины и менее населенный; здесь еще не закончился процесс колонизации, и рабовладельческое плантационное хозяйство еще не повсеместно вытеснило фермерское. Движение плантаторов на Запад, оккупация ими девственных земель были в Америке «жизненным законом существования рабства» (Маркс). При экстенсивном характере американского плантационного хозяйства культуры табака и хлопка, риса и индиго быстро истощали землю. Хотя под обработкой находилось не больше 1/5—1/7 площади плантации, но даже при подобной переложной системе товарная культура этих злаков становилась невыгодной, раз имелась возможность огромных урожаев на девственных западных землях. Истощение земель, падение цен на хлопок (вследствие конкуренции экстенсивных плантаций юго-запада), нужда в деньгах для покупки новых земель на западе — все это способствовало росту задолженности южных плантаторов. В 1832 г. сенатор Лайон говорил в конгрессе о «беспримерной депрессии», об «огромном, все охватывающем разорении Южной Каролины», о том, что труд рабов становится более тяжелым, что пища их становится хуже и, несмотря на это, плантации разоряются. С 1800 по 1830 г. в прибрежной полосе повсюду наблюдались признаки упадка, истощенные хищнической культурой «хлопковые» и «табачные» земли падали в цене. Даже фермерские земли под маисом и пшеницей были истощены хищническим хозяйством. В 1817 г. средняя стоимость негра-раба в Виргинии составляла 300 долларов; в 1829 г. стоимость раба упала до 150 долларов. В 1832 г. виргинский деятель Маршал заявил в местном представительном учреждении, что значительная часть крупных плантаторов, имеющих от 50 до 100 рабов, обременена долгами, и редко плантация приносит хотя бы полтора процента на капитал. Медисон добивался займа из государственного банка США для поправления своих дел. Богатый плантатор Монро к концу своего президенства оказался разоренным. Победа плантационной системы и прогрессирующее истощение земель на Юге вызвали там уменьшение прироста населения, а в некоторых районах даже абсолютное падение его численности. С 1820 до 1830 г. прирост населения в южных штатах едва ли превышал полмиллиона; это было меньше прироста населения в одном штате Нью-Йорк. В 20-х годах прирост населения в Виргинии и Каролине составлял 13,7% и 15,5%, в 40-х годах — 2%. Плантаторы передвигались на Запад, «постепенно уничтожая», по образному выражению профессора Тернера, «дисгармонировавшие элементы» (т. е. фермеров). При этом сельское хозяйство приходило в упадок, и район оставался зависимым от Севера и Запада в отношении снабжения мясными продуктами, лошадьми, мулами и даже сеном и хлебом. Таким образом, рабство, развившееся под влиянием промышленного переворота в качестве «нароста» на капитализме, оказывало обратное влияние на развитие капитализма, содействовало производственной дифференциации районов и росту товарности сельского хозяйства. Упадок старых приморских штатов и быстрое развитие юго-западных штатов привели к тому, что к 30-м годам XIX столетия центр тяжести плантационного хозяйства переместился далеко на запад, к Мексиканскому заливу и в долину реки Миссисипи. Товарная продукция хлопка южных штатов составляла в 1791 г. 2 миллиона фунтов, в 1826 г. — уже 180 миллионов. В старых районах происходил рост продукции до конца 30-х годов, несмотря на то, что земли в приморской полосе были истощены табачными плантациями еще до введения культуры хлопка. Рост продукции объясняется продвижением плантаторов во внутренние районы штатов и расширением площади плантаций за счет ликвидации фермерских хозяйств. С конца 30-х годов в старых штатах не только прекращается рост продукции хлопка, но начинается ее сокращение. В новых же западных рабовладельческих районах, до 1800 г. вовсе не дававших товарного выхода хлопка, наблюдается гораздо более быстрый рост продукции — с 1 миллиона в 1800 г. до 150 миллионов в 1826 г., так как здесь земли не были еще истощены какой-либо другой культурой и были более плодородными, чем в приморских южных штатах; рост продукции хлопка, в отличие от старого восточного района, продолжается на юго-западе и в 30-х годах. К началу 30-х годов «новый юго-запад» уже значительно обогнал «старый Юг». Если капитал, вложенный в плантацию, не давал достаточной прибыли, плантатор мог перейти к разведению рабов для продажи в западные штаты, либо продать рабов и вложить свой капитал в промышленные и торговые предприятия, или же купить ценные бумаги и стать рантье. Захватывая неистощенные земли, плантатор предпочитал не продавать рабов, а продолжать вести плантационное хозяйство. Плантационная система и техника сельского хозяйства на Юге в XIX в, в основном остались такими же, какими были и в XVII—XVIII вв. Земледелие по-прежнему оставалось экстенсивным. Разница была лишь в том, что место табака как главной культуры занял хлопок и что производство теперь велось на огромных плантациях, обрабатываемых десятками и сотнями, а в редких случаях и тысячами рабов. Изобретение хлопкоочистительной машины, так называемого «джина», в несколько десятков раз повысило производительность труда при отделении волокон хлопкового семени от его ядрышка. Эта простая машина, приводившаяся в движение руками рабов, получила распространение на южных плантациях и удешевила производство хлопка. Однако в хозяйстве плантаторов произошли и некоторые изменения. Поскольку возделывание хлопка было много выгоднее, чем выращивание кукурузы, пшеницы или бобов, хозяйство стало монокультурным. Почти вся его продукция шла на внешний рынок, а продовольствие поступало из северо-западных штатов по Миссисипи. Хлопок сбывался в северо-восточные штаты США и еще больше в Англию и другие страны Европы, где развивалась крупная текстильная промышленность. Трудом рабов производилось сырье для механизированной текстильной промышленности, но такое приспособление рабства к потребностям капиталистической промышленности, в связи с крайне низкой производительностью рабского труда и прогрессирующим истощением земель, могло быть только временным. Олмстед в книге «Путешествие по прибрежным рабовладельческим штатам», написанной незадолго до гражданской войны 1861—1865 гг. в США, рассказывает: «Здесь крайне трудно вводить новые, усовершенствованные методы труда. Негр всегда решительно противится применению новых орудий и инструментов; и если их насильно вложат ему в руки, то он считает наилучшим поломать их или применять на работе таким способом, чтобы результаты труда были хуже по сравнению с прежними. На дорожных работах можно было увидеть, как негры, медленно следуя вдоль насыпи, несут на доске по четыре лопаты песку, каждый раз обходя кругом большого поля, не меньше мили в окружности, чтобы засыпать брешь в насыпи; такое же число ирландцев, проложив доски вдоль поля и использовав тачки, выполняло бы эту работу раз в десять скорее. Грубая железная мотыга почти повсюду применяется вместо кирки (кайла), заступа и плуга. Я видел, как такой мотыгой копали могилу. На многих плантациях никогда не пользовались плугом. Землю подготовляют к посеву, разрыхляя мотыгой...» Плантационная система в США имела двухзвенную структуру. В высшем звене применялся наемный труд белого надсмотрщика, на больших плантациях по найму также обычно служил врач. В низшем звене господствовало внеэкономическое принуждение. Рабы были лишены средств производства, не имели своего дома и жили обычно в особых общих казармах, состоявших из подвала, в котором содержались в цепях недавно привезенные рабы, и надземного помещения, в котором жили «прирученные» рабы или рабы, выращенные в неволе, с которых цепи были сняты. В отдельных владениях, на рисовых плантациях, главным образом в Южной Каролине и Джорджии, работы производились не партиями, а каждому рабу давалось отдельное задание; вечером надсмотрщик проверял, сделал ли раб работу, и если она не была выполнена, раба подвергали жестоким наказаниям. Еще реже были случаи, когда неграм разрешалось иметь свой участок, на котором они работали обычно по ночам и в праздничные дни. В порядке особого исключения неграм разрешалось держать кур или свиней. Система работы партиями под наблюдением хозяев или их надсмотрщиков была господствующей. Не приходится специально останавливаться на том, что принуждение к работе осуществлялось путем жестокого террора. Применение труда рабов не ограничивалось сельским хозяйством. Труд рабов (иногда в порядке отпуска на оброк) применялся также и в текстильной промышленности, в металлургии, на постройке железных дорог, на погрузочно-разгрузочных работах на пристанях и т. п. Так, например, в одной газете в 1854 г. предлагались к продаже негры-рабы — механик, медник и женщины, «работающие по железоделательной части». В объявлении о продаже металлургического предприятия (литейно-механическое производство и т. п.) в Южной Каролине (графство Йорк) сообщалось, что вместе с заводом продаются 90 негров, из них 70 взрослых и 20 детей, что негры имеют большой стаж работы в качестве горновщиков, кузнецов, литейщиков, рудокопов и по другим специальностям. Не следует думать, что вся история негров в Америке даже в тот период, когда там было рабство, сводится только к истории негров-рабов. В 1790 г. в Соединенных Штатах было 760 тысяч негров-рабов и 60 тысяч свободных негров, т. е. 7,9 процента. В 1860 г. негров-рабов было 3953 тысячи, а свободных 488 тысяч, или 11%. Легально негры получали свободу следующим образом: в порядке законодательной отмены рабства в штате (на Севере), путем отпуска на волю, чаще всего в порядке завещания или, наконец, путем выкупа самих себя. Между прочим, негров, мечтавших о выкупе, нещадно обирали путем лотерей, распространяя среди негров билеты и всячески их обманывая при этом. В эпоху рабовладения свободные негры не имели избирательных прав, не могли посещать школы, где учились дети белых, и не имели своих школ, не имели права свидетельствовать в суде против белого в деле, касавшемся белых, и даже не помещались в больницы, где лечили белых. Кроме того, свободному негру всегда грозила опасность быть украденным и обращенным в рабство. Негров — и рабов и свободных — запрещалось учить чтению и письму. Вопреки тяжелым условиям жизни, в качестве исключения можно было встретить среди них и ученых и писателей. Но и много раньше, еще в колониальный период, были негры врачи-хирурги, участвовавшие в войне за независимость, деятели науки, а также писатели, поэты и т. п. Об огромных творческих силах негритянского народа свидетельствует множество негров, видных деятелей американской культуры. Бенджемин Баннекер из Мэриленда, негр, получивший свободу, был крупным ученым — астрономом и математиком. Вильям П. Нелл написал значительный труд о неграх, участниках американской революции. Другой писатель, Вильям Уэлс Браун, был видным деятелем американского общества борьбы против рабства в 40-х годах XIX в. Он же был одним из проводников «подземной железной дороги» (см. о ней ниже). Посетив Европу, Браун познакомился с Кобденом, Виктором Гюго, Алексисом де Токвилль и другими видными деятелями. Он участвовал в европейской и американской прогрессивной прессе и опубликовал несколько книг по истории американских негров. Неутомимым борцом за свободу негров был великий сын негритянского народа Ф. Дуглас (1817—1895) — публицист, организатор аболиционистского движения. Однако, пока основная масса негритянского населения находилась на положении «говорящего орудия» и подвергалась бесчеловечным истязаниям и пыткам, в среде негров во множестве погибали замечательные таланты и дарования, которые в условиях американской рабовладельческой «демократии» не могли найти себе применения. Рабовладельцы добивались повиновения негров жесточайшими наказаниями и истязаниями, так как плантатор нес ответственность (к тому же — чисто формальную) только за убийство раба. Хозяин всегда мог доказать, что раб был непокорным, опасным, а в этом случае убийство раба оправдывалось. Сравнительно незадолго перед гражданской войной, в 1850 г., путешествовавший по США английский буржуа Олмстед, уподобившись Митрофанушке Фонвизина, пожалел надсмотрщика на плантации, который так часто пускал в ход плеть, что тяжело дышал, и пот лился с него в три ручья. «Должно быть, очень неприятно так часто прибегать к наказанию, как это приходится делать вам?» — участливо спросил англичанин. «Да, для того, кто не привык, это неприятно, — хладнокровно ответил американец;— но такова моя служба, и я уже не задумываюсь над этим. Для меня, сэр, убить негра, пожалуй, все равно что убить собаку». В связи с запрещением привоза новых рабов в США с 30-х годов XIX в. стоимость рабов возросла. Негр-раб стоил в конце XVIII в. 300 долларов, а в 1853 г. - 1200—1800 долларов, и больше. Но высокая конъюнктура на хлопчатобумажном рынке делала выгодной самую интенсивную, самую бесчеловечную эксплуатацию рабов, хотя бы она и приводила их к смерти. Вопреки извращенному изображению истории американских негров историками-расистами, вся история негритянского народа в США наполнена его мужественной борьбой против бесчеловечного угнетения, за свое освобождение. Так, после большого восстания 1791 г. на Сан-Доминго, этому примеру последовали негры из Луизианы. Заговор был раскрыт, и 23 негра, заподозренные в участии в заговоре, были повешены, а тела их выставлены напоказ для устрашения. Большой заговор рабов был в Виргинии в 1800 г. Он связан с именем Габриэля (Проссера). Негры на плантациях в окрестностях Ричмонда должны были одновременно двинуться к городу, захватив арсенал, подавить сопротивление белых и освободить рабов. Заговор раскрыли из-за предательства одного из его участников. Однако начались восстания негров в Виргинии, а также в обеих Каролинах. Через несколько недель власти захватили Габриэля и его помощников и казнили вместе с девятнадцатью другими неграми. Восстание Габриэля, с одной стороны, вызвало панику среди рабовладельцев Юга, которая долго не могла улечься, а с другой — повлекло за собой ряд негритянских восстаний в других местах: в 1802 г. в ряде графств Виргинии и Северной Каролины, в 1804 г. в Южной Каролине. В 1805 г. в Южной Каролине перед зданием палаты представителей штата были даже выставлены пушки, так как на следующий день ожидалось общее восстание рабов. Большой заговор негров имел место в Чарльстоне (Южная Каролина) в 1822 г. Во главе его стоял образованный негр из Сан-Доминго Телемак Вези. Выиграв в лотерее, он выкупил себя и работал в качестве плотника. Объединившись со свободными неграми, жившими в Чарльстоне (многие из них знали ремесло и умели читать и писать), Вези стал издавать листовки с целью поднять восстание негров. Восстание назначили на второй понедельник июля 1822 г. В списках значилось до девяти тысяч завербованных рабов и свободных негров. На собранные деньги закупили оружие. Негры-кузнецы отковывали пики и штыки. Но один из негров выдал заговор. Вези и его товарищи, 35 человек, были повешены, 43 были изгнаны из штата. Кроме того, по делу о данном заговоре четверо белых было присуждено к тюремному заключению на срок до одного года. Непрерывная цепь разрозненных выступлений негров и их крупных восстаний подготовила самое значительное и грозное для плантаторов событие — восстание Ната Тарнера. Тарнер родился рабом в 1800 г. Он рано научился читать и умел делать бумагу, порох и гончарные изделия. Будучи баптистским проповедником и человеком религиозным, он считал, что бог внушил ему идею освободить негров. Он собрал вокруг себя негров, которые решили открыто бороться против рабства. В августе 1831 г. Нат Тарнер в Виргинии, в графстве Саутгемптон, вместе с восставшими рабами стал переходить с плантации на плантацию, убивая рабовладельцев. Восставшие шли с топорами и косами. Около Иерусалима, административного центра графства, восставшие негры были рассеяны ротой солдат. Шесть недель Тарнер скрывался, в то время как ополчения и федеральные войска его искали. Преследователи выследили его при помощи собак. 11 ноября он был казнен, причем держался с величайшим мужеством. Казнили еще 17 негров. После этого восстания в Виргинии воцарился террор. Многие плантаторы, опасаясь нового восстания, бежали из своих поместий. Негров пытали до смерти, сжигали, калечили и подвергали другим ужасным истязаниям. Часть рабов продали в другие штаты. Меньше чем в течение двух дней после восстания убили 120 негров, причем конные отряды рабовладельцев и их челядь охотились за неграми с собаками и убивали всех негров, попадавшихся на пути, особенно свободных. Два генерала федеральных войск, присланные в штат, приняли участие в расправах над неграми. Однако после восстания Тарнера негритянские выступления продолжались на всем Юге. Если восстание Ната Тарнера было связано с рядом восстаний предшествующего времени, то оно вызвало и широкие отклики. В Северной Каролине распространился слух, что негры хотят сжечь Уилмингтон; четыре негра были расстреляны, а их отрубленные головы выставлены для устрашения негритянского населения. Рабовладельцы собрали оружие для 1200 человек. Волнения происходили в Южной Каролине, Джорджии, в Алабаме, в Новом Орлеане. В Законодательное собрание штата Виргинии поступили петиции об отмене рабства. Американское плантационное рабство было придатком к капиталистической машинной промышленности Америки и Европы. Существование рабства и его распространение на новые огромные территории на данном этапе, примерно до середины XIX в., отвлекало силы рабочего класса от политической борьбы против буржуазии и направляло политическую борьбу рабочих в первую очередь против рабства.

Новые черты в борьбе индейских племен Индейцы, уничтожавшиеся американцами, сочувствовали жестоко угнетаемым неграм. Так, например, еще в 1787 г. индейцев, живших в Виргинии, обвиняли в том, что они предоставляют убежище бежавшим неграм, а индейцы Флориды укрывали беглецов с плантаций Северной и Южной Каролины и Джорджии. В 1815 г негры в Джорджии заняли оставленный британскими войсками форт и объединились с индейцами. Рабовладельцы послали против них регулярные войска. Во время борьбы против уничтожавших их американцев в среде индейских племен оформилось движение против буржуазной цивилизации; появились пророки-идеологи, предлагавшие бойкот европейской культуры, отказ от употребления огнестрельного оружия, проповедовавшие возвращение к «золотому веку», и т. п. Были среди них и такие вожди, которые предлагали идти по пути подражания европейцам, как индеец чироки Секвойя, он же Осеола — вождь семинолов. Джордж Джист (Гесс, родился около 1770 г., умер в 1842 г.). Он был кузнецом, ювелиром. В 1821 г. он закончил составление чирокского алфавита, за который главный совет чироков наградил его серебряной медалью. Его алфавит успешно применялся, в частности для издания газеты «Феникс» на чирокском языке. В начале XIX столетия между индейцами территории Индиана появился вождь Текумсэ, поставивший задачей образование великого индейского союза из воинов всех племен. По его замыслу, воины должны были составить объединение племен, в распоряжение которого должны были поступить все индейские земли. Против Текумсэ в конце октября 1811 г. выступил губернатор Индианы Гаррисон во главе отряда из 800 человек, но подавить движение индейцев Гаррисону не удалось. В 1811 и в 1812 гг. Текумсэ организовал восстания чирокских племен во главе с племенем криков. Восстание 1811 г. было подавлено Эндру Джексоном, превратившим эту войну в бесчеловечное истребление индейцев. По мирному договору, заключенному с племенем криков 9 августа 1814 г., это племя было вынуждено оказаться от 2/3 своих земель и поселиться в резервации. Своей экспедицией генерал Джексон нанес решительный удар воинственной конфедерации чирокских племен, расчистив путь для колонизации юго-запада плантаторами-рабовладельцами. В то же время после войны 1812—1814 гг. индейцы «старого» северо-востока были настолько разорены, что войскам США не доставило больших затруднений прогнать их и двинуться на запад. После окончания войны 1812—1814 гг. правительство США потребовало, чтобы чироки и крики, жившие в штате Джорджия, уступили свои земли — а эти два племени имели свыше 10 миллионов га. Криков вынудили «продать» федеральному правительству 6 миллионов, а чироков — 400 тысяч га. Тогда крики и чироки поклялись убивать вождей, которые будут подписывать такие договоры, и убили трех вождей. Президент США Монро лицемерно заявлял, что индейцев надо спасти от уничтожения, а для этого переселить на Запад. Переселение индейцев на запад совершалось этапным порядком. Индейцев окружали войска США. Племя чироков зимой 1838—1839 гг. потеряло во время такого переселения почти четвертую часть. Зимой 1838 г. семь тысяч солдат погнали на запад, на индейскую территорию, свыше 14 тысяч криков и чироков, частью в кандалах. Около четырех тысяч индейцев (в том числе все дети) погибло. В 1842 г., после окончания последней войны с индейцами южной конфедерации (война с семинолами во Флориде в 1832— 1842 гг.), часть семинолов и большинство других племен южной конфедерации оказались изгнанными из старого Юга. Остатки племени чироки бежали в южную часть Северной Каролины, Северную Джорджию и Западный Теннесси. Там они попытались учредить свой «конгресс» и стали строить школы и церкви, учредили суды и, изобретя собственную азбуку, начали печатать книги на своем языке. Но уже через два года законодательное собрание Джорджии объявило их земли общественными землями штата (при этом штат действовал даже вопреки существовавшему закону, по которому весь фонд общественных земель поступал в распоряжение федерального правительства). В течение 1833 и 1838 гг. последние из чироков были переселены за Миссисипи; они прошли свой скорбный путь — «дорогу слез». С 1825 г. федеральное правительство установило практику заключения с племенами к востоку от Миссисипи договоров о переселении их на земли к западу от «Великой реки», и к 1842 г. только небольшие островки индейских резерваций напоминали о том, что вся территория к востоку от Миссисипи раньше была населена индейскими племенами.