Понятие

План содержания знака

Значение

Sense

Thought of reference

План выражения знака Денотат

Слово Вещь

Symbol Referent

Name

Знак символизирует понятие, связь между ними причинная. Поня­тие относится к вещи. Знак замещает вещь, но прямой связи между ними нет, эта связь может быть неточной и даже ложной. Истинного отраже­ния символом вещи не бывает, так как отношение между ними не пря­мое, а через понятие (вершину thought of reference). В этом основной недостаток естественного языка как коммуникативной системы: слова отражают вещи неточно (люди, говоря одно и то же, часто думают раз­ное, о чем уже много говорилось).

Однако не все знаковые системы в качестве плана содержания зна­ка имеют понятие, в некоторых из них планом содержания выступает сама вещь (или денотат).

В этом отношении очень важной оказывается трехчленная классификация знаков на знаки-символы, знаки-образы и знаки-индексы, основанная на разной степени произвольности знака. Действительно, слово стол как знак является, вероятно, абсолютно произвольным (т.е. знаком, в котором между планом выражения, означающим, и планом содержания, означаемым, нет никакого материального подобия (ср. table — англ., Tisch — нем. и т.д.), а изображение дерева на картине часто похоже на дерево (см. выше). Очевидно, что знаки по степени их произ­вольности неодинаковы. Знаки-символы совершенно условны, в них между материальным предметом и денотатом нет логической связи. Это полностью немотивированные знаки. Самым ярким примером семиоти­ческой системы, состоящей из знаков-символов, считается естественный язык. Ф. Соссюр писал, что "язык есть система знаков для выражения идей, следовательно, ее можно сравнивать с военной азбукой и т.д., но только он — важнейшая из них". Соссюр считал знак полностью про­извольным (см. выше), что является компетенцией соглашения между людьми: "...и не только другая фигура, изображающая коня, но любой предмет, ничего общего с ним не имеющий, может быть отождествлен с конем, поскольку ему будет придана та же значимость".

Однако исследования Р. Якобсона и некоторых других лингвистов показали, что вопрос об абсолютной произвольности языкового знака не может быть решен однозначно. Во-первых, практически во всех язы­ках есть звукоподражательные слова (кукарекать, мяукать и т.д.), зву­чание которых напоминает звук, который они символизируют¹.

Во-вторых, в сознании человека установлена корреляция между определенными звуками и их образами, например индусами звук [l] воспринимается как мягкий и гладкий, а [r] как движение; русский звук [и] воспринимается как узкий и длинный, а звук [о] как короткий и круглый; в этом случае слово игла не может считаться полностью произвольным знаком, поскольку предмет, им символизируемый, тоже узкий и длинный (звуковой символизм). В языке может фиксироваться не только фак­тическое (как в звукоподражании), но и количественное сходство. На­пример, известно, что президент — фигура более важная, чем секретарь, что определяет структуру фразы Президент и секретарь посетили выс­тавку (фраза Секретарь и президент посетили выставку маловероятна). Следовательно, в этом сложном лингвистическом знаке (фразе) есть определенная количественная связь между означаемым и означающим. Однако основное количество языковых знаков произвольны.

Знаки-образы (иконы) суть знаки, внешне похожие на свой дено­тат, например пантомима или топографические знаки: синий цвет на­поминает цвет воды, зеленый — цвет леса, а коричневый — цвет гор. Именно поэтому они так легко запоминаются в школе (как и знаки мно­гих полезных ископаемых). Некоторые знаки дорожного движения — иконические, например знак запрета на въезд ("кирпич") может быть ассоциирован со шлагбаумом, закрывающим проезд.

Иконическими являются также геометрические знаки. Ч. Пирс счи­тал, что и в алгебре представлены знаки-образы, например знак плюс (а + b) — разделитель пространства. В знаках-иконах есть символичес­кие элементы, но в целом — это образы. В музыке, которая в основе своей состоит из знаков-символов, иконы тоже есть (имитация плеска воды, шуршания листвы и т.д.). Идеальным примером иконической зна­ковой системы является фотография.

Знаки-индексы находятся на границе знака и не-знака. Индексы фиксируют причинно-следственные отношения в окружающем мире, если эти отношения уже установлены. Следствие есть знак причины, например дым — это знак костра; свет — это знак того, что планета земля заняла определенное положение по отношению к Солнцу.

Некоторыми учеными (например, С.К. Шаумяном) знаки-индексы выводятся из состава знаковых систем, потому что всякая система зна­ков — общественное явление, и, следовательно, в природе вне человека, вообще говоря, нет никакого языка. Но существуют приметы, напри­мер по ветру определяют погоду. Мы замечаем какие-то связи в приро­де и переводим их в знак. Вне человека (или животных) нет знака, нет информации. Клетки несут в себе наследственную информацию — это метафора.

Некоторые ученые (например, И.А. Мельчук) считают, что знак есть более поверхностное представление любого более глубинного смысла как причины, обусловившей его появление (в частности, в синте­зе текста). С его точки зрения, следует отметить «относительность проти­вопоставления "означающее/означаемое": означаемое может быть озна­чающим для другого более глубинного означаемого (смысловая запись, или семантическое представление, — означаемое высказывания, — мо­жет трактоваться как означающее для более глубинного смысла, т.е. для того, что можно было бы назвать "замыслом", "темой", "подтекстом")».

Поскольку знак является посредником между двумя материальны­ми системами, любая из них может рассматриваться как означающее другой. В частном случае в языке как звучание может быть означаю­щим (знаком) для смысла, так и смысл может быть означающим (зна­ком) для звучания. Это положение с очевидностью вытекает уже из того факта, что мы пользуемся двумя типами словарей: с одной стороны, тол­ковым словарем русского языка (или, например, англо-русским слова­рем), когда желаем узнать смысл, принимая звучание и написание сло­ва за означающее этого смысла, за его знак; с другой стороны, слова­рем синонимов, а также тезаурусом ("словарем идей"), когда желаем найти слово, отвечающее нашей мысли, в этом случае принимая извест­ный нам смысл за форму (означающее) разыскиваемых нами звучания и написания (см. ниже в главе "Словари").

Закон был впервые констатирован Л. Ельмслевым: «термины "план выражения" и "план содержания", а также выражение и содержание выбраны в соответствии с установившимися понятиями и совершенно произвольны; их функциональное определение не содержит требования, что­бы тот, а не иной план называли "выражением" или "содержанием"».

Закон обращения планов (план содержания становится планом выражения, а план выражения — планом содержания) в общей форме иллюстрируется треугольником Фреге, любая вершина которого теоретически может быть принята за исходную точку при установлении направленных отношений. Разумеется, что в такой общей формули­ровке закон имеет силу для наблюдателя знаковой системы извне, а для участника знаковой системы (коммуниканта), может быть, толь­ко в некоторых особенных случаях.

Применительно к знаковым системам человека этому закону мо­жет быть придана более узкая и более определенная формулировка. Об­ращение планов имеет место тогда, когда от мыслительного содержа­ния, смысла знака мы идем к самому знаку. Закон проявляется, следова­тельно, при активном настрое мысли: от познающего субъекта (челове­ка) к внешнему миру, объекту. Этот закон связан с принципом активно­сти человека в мире.

Так же неоднозначно решается вопрос о способах выражения, покоящихся на знаках, в полной мере натуральных (как, например, пантомима): относятся ли они к компетенции семиотики как науки или следует их исключить из области семиотического исследования. Для воспринимающего индивида знак-индекс ассоциируется с обозначаемым им объектом в силу действительно существующей между ними в приро­де связи, иконический знак — в силу фактического сходства, тогда как между знаком-символом и объектом, к которому он отсылает, никакой природно обусловленной обязательной связи не существует. Знак-символ является знаком объекта "на основании соглашения". Уже говори­лось о том, что знак неизменчив, один человек не волен его менять. Из­менения вносятся не по произволу, а по причинам социального поряд­ка. В нашей повседневной жизни употребительность и различимость зрительных знаков-индексов гораздо выше, чем слуховых. С одной стороны, слуховые иконические знаки, т.е. имитация естественных шу­мов, с трудом распознаются и почти не используются. С другой сторо­ны, универсальность музыки, фундаментальная роль речи в челове­ческой культуре позволяют сделать вывод, что зрение преобладает над слухом для знаков-индексов и иконических знаков, для знаков же символов слух преобладает над зрением.

В основе отношений между разнообразными символами одной и той же системы лежат традиционные правила. Связь между чувственно воспринимаемым означающим символа и мысленно постигаемым (переводимым) означаемым этого символа основана на согласованной, заученной, привычной ассоциации. Таким образом, знаки-символы и зна­ки-индексы находятся с объектами в отношении ассоциации (искусст­венной — в первом случае и естественной — во втором), а сущность иконического знака сострит в сходстве с объектом. С другой стороны, знак-индекс в противоположность иконическому знаку и знаку-симво­лу с необходимостью предполагается действительное присутствие обозначаемого объекта. Строго говоря, основное различие между знаками трех видов заключается скорее в иерархии их свойств, чем в самих свойствах. Роль иконических знаков и символов-индексов в языке все еще ждет тщательного исследования.

Главным объектом рассмотрения семиотики является совокупность систем, основанных на произвольности знака, так как всякий приня­тый в данном обществе способ выражения в основном покоится на коллективной привычке или (что то же самое) на условности. Знаки учтивости как бы ни были выразительны (девятикратный поклон императо­ру у китайцев), тем не менее фиксируются правилом: именно это правило заставляет их применять, а не внутренняя значимость этих симво­лов. Можно, следовательно, сказать, что знаки целиком произвольные лучше других реализуют принципы семиотического процесса. Вот почему язык, самая сложная и самая распространенная из систем вы­ражения, вместе с тем и наиболее характерна из них всех; в этом смыс­ле лингвистика может служить прототипом вообще всех семиотик, хотя язык только одна из многих семиотических систем.

Резюмируя, можно предложить следующую классификацию зна­ков и знаковых систем.

1. Знаки бывают, прежде всего, единичные (изображение туфли над дверью) и системные, где каждый знак противопоставлен многим дру­гим. Звонок на урок, например, не противопоставлен своему отсутствию, отсутствие звонка ничего не значит; звонок является здесь единичным знаком, который не входит в оппозицию ни с какими другими знаками и не имеет значимости. Всякая система знаков является коммуникатив­ным устройством, но не всякое коммуникативное устройство есть сис­тема, например совокупность единичных знаков (вывески).

2. Можно говорить об условных и естественных знаках. Естествен­ный знак близок к значимому явлению. У естественного знака означа­ющее и означаемое образует природное единство. В отличие от значи­мых объектов естественные знаки обладают апеллятивной функцией. Поведение человека состоит из значимых действий, но только приобре­тя коммуникативную направленность в речи, эти действия становятся знаками. Жесты и мимика — значимые объекты, по мимике наблюда­тель может судить о состоянии человека (см. ниже), когда же они пред­назначаются для наблюдателя, они становятся естественными знаками. При обучении путем показа поведение переходит из категории значи­мых действий в категорию естественных знаков.

2а. Среди условных важно различие между знаками произвольными и символическими. Увидев, например, дорожный знак "стоянка запре­щена", мы не можем догадаться о его содержании, не зная его заранее. В то же время, если мы увидим изображение бублика над дверью, мы можем догадаться, что это булочная. Первый из них является условным, второй символическим знаком.

3. Существуют знаки прямые и косвенные. Косвенный знак имеет денотатом другой знак. Азбука Морзе состоит из косвенных знаков, при помощи которых передаются другие знаки, знаки языка. Письменность — тоже система косвенных знаков, так как буквы служат для передачи звукового языка. С другой стороны, знак может не соотноситься с другими знаками, а непосредственно передавать смысл, например цифры 1, 2, 3 прямо обозначают понятие счета независимо от языка. Большинство единиц звукового человеческого языка являются прямыми знаками, обозначают понятие или называют вещь; исключением являются фонемы,

4. Существуют системы синтагматические и асинтагматические. В последних каждый знак равен целому сообщению. Между дорожными знаками, например, синтагматических отношений установить нельзя. Находясь рядом, два знака "стоянка запрещена" и "только прямо" не образуют синтагматической последовательности и воспринимаются по отдельности; сигналы космической станции асинтагматичны: каждый из них несет информацию об одном параметре и не образует связного сообщения с отдельным сигналом. В других знаковых системах, напри­мер в естественном языке, азбуке Морзе и т.п., сообщение равно после­довательности знаков. Только для синтагматических систем возможно различие между синтагматикой и парадигматикой.

5. Знаковые системы бывают тематические (ограниченные) и атематические. Так, знаки записи шахматной игры могут служить для передачи качественно ограниченной информации, топографические зна­ки также служат для передачи информации одного типа в отличие от, скажем, письменности, азбуки Морзе или естественного языка, кото­рые передают качественно неограниченную информацию.

6. Знаковые системы могут быть статическими и операционными, причем последние обозначают операции над другими знаками, напри­мер знаки "+", " — " или знаки "сдвинуть", "поменять местами" и "пе­ревернуть" в корректорской работе.

7. Знаки могут быть ситуативными и аситуативными. Знаки ситуативных систем имеют различные обозначения в зависимости от ситуации. Так, А+В может в определенной ситуации иметь денотат 6 + 4, в другой ситуации — 3 + 2 и т.д. Среди языковых знаков ситуативными являются местоимения. Ситуативными знаками являются также слова правый и левый, восток и запад (например, Аляска — крайний запад на американском материке и восток на азиатском).

8. Существуют замкнутые и открытые знаковые системы. В замкнутых системах количество знаков строго определено и каждый новый возникший знак превращает исходную систему в новую. В открытых системах возникновение нового знака не разрушает старой системы.

Так, число корректорских знаков не определено, каждый корректор придумывает столько знаков типа , , Т, , , , сколько исправле­ний нужно сделать на данной странице. В языке словарный состав, по-видимому, является неопределенной системой, если включать в число слов потенциальные слова типа недоукрепленность, пылеводонепроницаемость и т.д.

9. Важно различие простых и сложных знаковых систем. В слож­ной системе некоторая совокупность знаков, неисчерпывающая их об­щее число, является также системой, отличной от системы в целом по одному из перечисленных выше признаков. Так, например, система знаков, применяемых в арифметике, включает операционные (+, ) и статические (1, 2, 3 и т.д.).

9а. Простые системы качественно однородны. Сложные системы могут быть много- и одноярусными; в первых возникает иерархическое подчинение: единицы одной подсистемы могут быть сведены, упроще­ны до единицы другой подсистемы или, иначе говоря, предельным минимумом единиц одной подсистемы является единица другой подсистемы. Одноярусные сложные системы не образуют иерархических отношений внутри себя.

Системы знаков сопоставимы друг с другом по этим признакам и образуют те же типы оппозиции, что и единицы.

10. В отличие от единиц две системы могут быть перекрестными по отношению друг к другу (внутри этих двух систем есть одни и те же знаки) и самобытными (ни один знак первой системы не представлен во второй).

10а. Перекрестные системы могут быть соположенными и противоположенными. В последнем случае повторяющиеся группы знаков не являются подсистемой ни в одной из двух сопоставляемых систем. Coположенные системы иерархически подчиняют повторяющуюся груп­пу знаков как подсистему внутри себя. Например, лексика естественно­го языка иерархически подчиняет группу сложносокращенных слов, ко­торая является подсистемой внутри системы сокращений, применяемых в определенных областях общения, часть которых не является словами,

Язык в семиотическом смысле можно определить как совокупность условных (2) произвольных (2а) прямых (3) синтагматических (4) атематических (5) статических (6) аситуативных (7) знаков, образующих открытую многоярусную систему (8), соположенную с другими знако­выми системами (10а), но иерархически не подчиняющуюся ни одной из них. Эти системы — объект изучения лингвистики.

Важный принцип общей семиотики таков: семиотическая типоло­гия должна строиться более на принципе изоморфизма и различия зна­ковых структур, чем отдельных типов знаков. Рассматривая любые знаки, общая семиотика отталкивается от их физической природы и от области человеческой жизни, в которой они употребляются. Ее метод — не наблюдение фактически встречающихся знаков (хотя это наблюдение играет роль ориентира), а исследование всех мыслимых возможностей образования знаков и их логически контролируемых свойств, путем ввода для них особых операторов. И какие бы знаковые образования мы ни взяли, мы не сможем обнаружить оператор такого рода, который не был бы предусмотрен чисто логически в общей теории знаков.