Русский рассказ о войне (1945-1955 гг.). Проблемы типологии - Ефремова О.Е

21

6.Художественные события являются двигательной силой сюжета. «Динамический сюжет играет ведущую роль в создании и разрешении конфликта»42.

7.При этом эпизоды, кажущиеся внешне незначительными или самостоятельными, приобретают особую активность и влияют на ход события, придавая сюжету новую степень активности.

Попытаемся произвести классификацию конфликтов, присущих рассказу, по следующим принципам:

I класс – по характеру основы:

а) философский (противоречия мировоззрения); б) психологический (противоречия мира и человеческой души);

в) этический (противоречия моральных устоев и действительности);

г) социальный (противоречия общественных установлений и личных воль).

II класс – по способам проявления конфликта:

а) в событийной коллизии; б) в сюжетном развитии;

в) в композиционном контрасте; г) в противостоянии характера и обстоятельств; д) в противостоянии характеров;

е) в противопоставлении отдельных ситуаций, предметных деталей, изобразительных ракурсов;

ж) в стилистической антитезе; з) в смысловой оппозиции (публицистический – философский).

III класс – по характеру взаимодействующих сил, составляющих собственно эстетическую специфику конфликта:

а) конфликт высокого и высокого (сил, страстей, характеров, идей, порождающий трагический пафос);

б) конфликт низкого и низкого, порождающий комический пафос; в) конфликт высокого и низкого, порождающий героический па-

фос; г) конфликт низкого и высокого, порождающий сатирический па-

фос; д) эстетически значимое отсутствие конфликта порождает идил-

лический пафос (ЛЭС. С 166).

IV класс – по путям разрешения конфликта:

а) примирение или обоюдное крушение противоборствующих сил, заставляющее читателя возвыситься над их односторонностью (катартическая развязка (от – «катарсис»);

б) победа одной из сил, заставляющая уверовать в ее правоту и жизнеспособность («тенденциозная» или «ангажирующая» развязка); в) невозможность примирения или победы, оставляющая силы во взаимном обособлении и выносящая конфликт за пределы произве-

42 Шаззо К. Там же. - С. 26.

21

22

дения в жизнь, ставящая вопрос о возможном исходе конфликта перед самим читателем («проблемная развязка») (ЛЭС. С. 166).

Видимо, можно выделить в особый класс конфликтов особенности их «присутствия», выделив внешний и внутренний конфликты в рассказе бесконфликтном или с ослабленным сюжетом.

Определенные типы конфликтов характерны для той или иной эпохи, литературного направления и даже творчества отдельного писателя.

Так, для античного искусства характерен конфликт помыслов человека и тяготеющего над человеком рока; для средневекового – конфликт духовного, божественного и чувственного в природе человека (дьявольского); для искусства Возрождения типично столкновение гуманистической личности с бесчеловечным и бездушным мирозданием; для классицизма – конфликт личности и государства, страстей и долга; для романтизма – конфликт идеала и действительности, прекрасного и обыденно-пошлого. Реализму присуще множество типов конфликтов, проистекающих из обусловленности характера внешней средой и способности его к саморазвитию. В литературе модернизма конфликт трактуется как вечное противостояние социального и биологического, сознательного и подсознательного, обусловленных раздвоенностью человека. Историческая смена типов конфликтов рассмотрена впервые Гегелем в «Лекциях по эстетике».

Врусской реалистической литературе XIX века распространен художественный конфликт (отражение исторического конфликта между передовым русским дворянством и самодержавно-бюрократическим строем) – между человеческими индивидуальностями, воплощающими главные социальные, общественные типы. К примеру, в «Горе от ума» А.С.Грибоедова, «Герое нашего времени» М.Ю.Лермонтова, в романе «Кто виноват?» А.И.Герцена, в «Рудине» И.С.Тургенева, в «Обрыве» И.А.Гончарова.

Литература интересующего нас первого послевоенного десятилетия развивает конфликт противостояния антагонистических начал –

ввариантах борьбы социальных сил, личности и обстоятельств, психических состояний, душевных движений личности в рамках, по существу, одной коллизии – военной (Е.Воробьев, Б.Полевой, Б.Лавренев, М.Шолохов, К.Симонов, А.Платонов).

Хотя, надо подчеркнуть, к концу этого периода значительно расширяется типология эпических конфликтов, военная коллизия в качестве двигателя сюжета ослабевает, но, как правило, ее присутствие ощущается в рассказах, казалось бы, далеких по проблематике, по развитию событий, даже по типу героя. (К.Паустовский, В.Лидин, Ю.Нагибин, С.Антонов, В.Овечкин, Ю.Казаков, В.Тендряков и другие).

Взаключение рассуждений о классификации рассказа в типологическом смысле сошлемся на мысль Л.И.Деминой: «…Конфликт как идейно-эстетическая категория в литературе 50 – 60-х годов был обу-

22

23

словлен рядом причин, связанных с общественными и социальными условиями жизни общества.

Конфликт в литературе этого времени нельзя представлять как категорию абсолютно постоянного содержания, так как он вырабатывался на протяжении десятилетий в прямой зависимости от обще- ственно-политических и литературных установок… Поэтому следует говорить об эволюции конфликта – от его яркого выражения в реалистических произведениях с романтической окрашенностью военного и трудового героизма до формального обозначения в «бесконфликтных произведениях»… Преодоление «бесконфликтности» способствовало возвращению понятию конфликта его первостепенного значения»43.

3. ОСНОВНЫЕ ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО РАССКАЗА 1945 - 1955 ГГ. НА ВОЕННУЮ ТЕМУ

Литература первого послевоенного десятилетия создавалась совсем не в однозначной психологической атмосфере. С одной стороны

– настроения оправданного «победного» оптимизма, с другой – постепенное осознание всей огромности и необратимости потерь, понесенных и страной, и отдельным человеком.

Сложной и драматической была политическая обстановка, создававшая общественный климат. Эти обстоятельства определяли состояние литературы и искусства.

Писателям предстояло решать новые задачи в условиях мирного времени, что невозможно было без художественного освоения новых жизненных конфликтов, без преодоления шаблонов в изображении традиционных конфликтов военного времени, в создании образа человека44.

Серьезное беспокойство о путях развития литературы нового периода выражали Н.Тихонов45, К.Тренев46, М.Исаковский; размышляли о своем творчестве, вписанном в эпоху, Л.Леонов, А.Платонов, М.Пришвин, К.Паустовский, В.Лидин – как правило, зрелые мастера прозы.

43 Демина Л.И. Эволюция конфликта как идейно-эстетической категории в русском литературном процессе 50 – 50-х годов. – М., 2001. - С. 80.

44 Бялик Б. Подвиг литературы. – М., 1973.

Иванова Л. Величие свершаемого. – М.: Знание, 1981. Коган А. Сквозь время. – М.: Знание, 1973. Литература великого подвига: Вып. 1, 2. – М., 1975. Топер П. Ради жизни на земле. – М., 1971.

Литература периода Великой Отечественной войны/История русской советской литературы. – М., 1968. – Т. III: (1941 - 1953).

45 Тихонов Н. Перед новым подъемом./Советская литература в 1944 – 1945 годах. – М., 1945. 46 Тренев К. Не бойтесь дерзать!//Литературная газета. - 1945. - 1 мая.

23

24

По мнению критики47, в послевоенной литературе малый жанр, прежде всего рассказ, переживал кризис, уходил на второй план, уступая свои позиции военного периода большому эпосу, роману. Это положение можно подтвердить хроникой литературной жизни в 1945 – 1955 годы48.

Так, ведущие столичные журналы в 1946 – 1947 гг. опубликовали на своих страницах лишь несколько рассказов. В сборниках были напечатаны «Пехотная гордость» и «Однополчанка» Е.Воробьева, «Рассказы» Б.Зубавина. Как и во время войны, предпочтение отдавалось очерку. Газеты «Правда» и «Известия» публиковали очерки Б.- Галина, Б.Полевого, Ф.Панферова и других. В журнале «Знамя» (1947, №11) была опубликована «Родина и чужбина» А.Твардовского. В «Известиях» напечатан очерк Л.Леонова «В защиту друга» (о необходимости озеленения городов и, прежде всего, Москвы). В 1947 году в издательстве «Молодая гвардия» вышел альманах молодых писателей, среди авторов которого были В.Тендряков, С.Антонов с их первыми рассказами.

Безусловно, над рассказами зачастую работали опытные мастера, но надо отметить, что ни один автор рассказов не был удостоен самой престижной тогда – Сталинской – премии вплоть до 1951 года, когда С.Антонов получил премию III степени за книгу рассказов «По дорогам идут машины». Правда, в 1947 году Сталинская премия была присуждена Б.Галину за очерки «В Донбассе», «В одном населенном пункте», в основном, за их идеологическую направленность.

В1948 году в «Правде» опубликовано «Слово о Родине» М.Шолохова. В «Новом мире» - книга публицистики К.Симонова «Друзья и враги». Впервые за десятилетие (в 1947 году) секция прозы ССП провела обсуждение рассказа, что послужило знаком возрождения интереса к рассказу. С докладом выступил Н.Атаров. В редакции «Литературной газеты» тоже состоялась дискуссия о рассказе. Материалы обсуждения опубликованы в «Литературной газете» от 2 июня 1948 года под рубрикой «Спор о рассказе».

Как видим, в первые три послевоенных года интерес к рассказу

иочерку очень медленно повышался, но по отношению к последнему жанру был более очевиден.

Впоследующие 1949 – 1955 гг., наряду с произведениями «малого» жанра К.Паустовского, Б.Галина, Н.Атарова, начинают печататься рассказы и очерки В.Овечкина, Ю.Дудинцева, Ю.Нагибина, Ю.Казакова, В.Тендрякова, Г.Троепольского и других.

Знаменательное событие – симптом грядущего перелома в био-

графии «малой» прозы - появление в «Новом мире» (1952, №№ 9, 12) художественных очерков В.Овечкина «Районные будни»,

47Русский советский рассказ/Очерки истории жанра. – Л., 1970.

48История русской советской литературы в 4-х томах. Т. III: (1941 – 1953). – М., 1968; Т. IV: (1954 - 1965). – М., 1972.

24

25

«В одном колхозе», серия их бурных обсуждений в прессе и публикация в «Правде» (июль 1953 года) очерка «На переднем крае».

Событием надо назвать и публикацию в «Литературной газете» (20 – 27 декабря 1952 года) «Писем о рассказе» С.Антонова, посвященных вопросам мастерства писателя-новеллиста. Это едва ли не первый в последнем десятилетии труд мастера рассказа о проблемах жанра.

Таким образом, можно говорить о кризисе жанра рассказа лишь условно, как явлении первых послевоенных лет. К тому же в хронику литературной жизни вошли лишь столичные издания. По другим источникам картина выглядит иначе49. Причина «кризиса» не в малочисленности рассказов, а в их качестве50. К сожалению, рассказов такого уровня, как «Заполярный мед» М.Пришвина или «Возвращение» А.Платонова, было немного. Сюжетная плоскостность и композиционный шаблон, одномерный подход к сложным жизненным явлениям, слабость конфликтов, однотипность героев отмечали в прозе тех лет писатели и критики Н.Тихонов, К.Тренев, А.Соскин, К.Боярская, М.Ш- неерсон.

Другая причина определенного отставания в 1946 – 1952 годы рассказа – увлечение писателей крупными полотнами. К примеру, в той же Хронике литературной жизни отмечена публикация в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Звезда» в основном романов и повестей. Соотношение с количеством опубликованных рассказов стало резко увеличиваться в пользу последних с 1957 года, - так, что к 1967 году М.Шолохов с трибуны Четвертого съезда советских писателей призывал мастеров «романа и повести, которых у нас в достатке, перейти к крупным полотнам».

О сложности проблем, собранных в фокусе жанра рассказа, свидетельствует история постоянно вспыхивающих в 50 – 70-е годы дискуссий и споров о рассказе, начиная с вопроса о возможности существования рассказа вообще как жанра и кончая его взаимоотношениями с другими жанрами. (К примеру, дискуссионная статья о рассказе в «Литературной газете» в 1964 году; длительная дискуссия о рассказе, начатая в 1972 – 1973 годах в «Литературной газете» и продолженная на страницах других изданий). Нам представляется нелишним обратиться к ряду суждений критиков, ретроспективно оценивавших рассказы первого послевоенного десятилетия.

Так, Ф.Чапханов бил тревогу по поводу «опасности утраты полноправным жанром своей самостоятельности, превращающей его в некий подсобный цех литературы»51. В.Лукъянин справедливо заме-

49Так, в ноябре 1946 года закончился объявленный редакцией «Советского воина» конкурс на лучший рассказ. На этот конкурс поступило 1628 произведений. («Литературная газета от 23 августа 1947 года).

50По единодушному мнению критики 50-х годов, в 1946 – 1952 гг. были написаны великолепные рассказы М.Пришвина («Заполярный мед»), К.Паустовского («Кордон»), А.Платонова («Возвращение»), С.Антонова («Весна», «Дожди»). Это мнение не подвергается сомнению и сейчас.

51Ф.Чапханов. Аргументы Евгения Носова//Литературная газета. - 1973.- 6 июня.

25

26

чал: «Рассказ перестает быть рассказом, превращаясь в этюд, зарисовку; лишается остроты, становится… скучным чтением»52. В.Гусев утверждал: «…в литературе сейчас вообще не время рассказа. В том смысле, что рассказ не стоит на первом плане и не может стоять»53.

Можно сказать, что в критике 60 – 70-х годов мнения о рассказе расходились по двум полюсам: «В прозе за последнее время «первенствует рассказ54» и рассказ - это «дорогой покойник»55.

Мысли о кризисе рассказа не раз высказывались и применительно к литературному процессу 50-х годов (М.Чудакова, А.Чудаков56, В.Соловьев57 и другие).

Однако критики, как правило, пытаясь раскрыть в теоретическом аспекте причины отставания рассказа, не касались взаимоотношений искусства с действительностью или делали это весьма осторожно, неудачи рассказов не обобщали, обращаясь к отдельным удачам в творческой практике прозаиков (Ю.Нагибина, Ю.Казакова, Е.Носова, Ю.Трифонова и других). Справедливости ради надо назвать писателей Б.Полевого, О.Гончара, делавших попытки определить причину отставания рассказа. По их мнению, это - невостребованность жанра и недостаточный уровень профессионализма писателей, берущихся за трудный жанр рассказа. Как видим, попытки объяснения располагались вне эстетических проблем жанра и социально-идеоло- гических аспектов его бытования. Что значит «недостаток профессионализма» или «невостребованность» рассказа? Вот вопросы, которые ждали ответа еще в 50 – 60-е годы и ждут своего, может быть, нового объяснения по прошествии лет, с высоты многое открывших нам десятилетий. Думается, эти проблемы подлинной науке 50-х годов были известны, - другое дело, «своевременным» ли было их честное осмысление? И в 50-е годы, и позже характеристика рассказов устремлялась по традиционному руслу констатации успехов. Так, Л.Емельянов в статье «Уроки жанра» высказался однозначно: «… продуктивнейшее развитие советского рассказа практически не знало перерывов, когда одни только послевоенные годы дали нашей литературе таких блестящих мастеров рассказа, как С.Антонов и Ю.Нагибин, Ю.Казаков и Ф.Искандер, Е.Носов и В.Астафьев, В.Белов и В.Шукшин…»58

Прав Л.Емельянов, но не полностью. В послевоенные годы работали и старые мастера малой прозы, оставившие блестящие образцы этого жанра: М.Пришвин, К.Паустовский, И.Соколов-Микитов,

52В.Лукъянин. В поисках рассказа//Урал. - 1972. - №5. - С.84.

53В.Гусев. Радость открытий//Литературная Россия. - 1976. - 22 октября.

54В.Соколов. А может, драматургия отстает?//Вопросы литературы. - 1966. - №7. - С. 22.

55М.Макина. Русский советский рассказ. – Л., 1975. - С. 347.

56М.Чудакова, А.Чудаков. «… И тогда приходит повесть»//Литературная газета. - 1973. - 29 августа.

57В.Соловьев. Судьба человека в жанре рассказа//Юность. - 1974. - №10. - С. 70.

58Л.Емельянов. Уроки жанра. (Рассказ о творчестве Сергея Воронина)//Портреты и проблемы. – Л.: Художественная литература, 1977. - С. 116.

26

27

Л.Леонов и другие. И все-таки жизнь рассказа не была прямым восхождением к художественным вершинам.

Оценкам специалистов также не доставало аналитичности и смелых обобщений. Среди насущных проблем, которые предстояло решить прозе первого десятилетия, была необходимость нового осмысления опыта войны, не только героических, но и трагических и будничных, бытовых сторон действительности, конфликтов и характеров военной и послевоенной поры. Именно в этот период заявила о себе проблема, ставшая устойчиво-болезненной в последующие годы. Это проблема духовных утрат, остро поставленная впервые А.Платоновым в рассказе «Возвращение» («Семья Ивановых», 1946) и нашедшее художественное воплощение (вопреки острому неприятию официальной критикой этого рассказа) в произведениях 60 – 70-х годов у Г.Николаевой, В.Астафьева, Г.Бакланова, С.Воронина, С.Никитина и других писателей.

Впервое послевоенное десятилетие проблема художественного освоения современности через правду конфликта, реализм изображения характеров и обстоятельств вступила на драматический путь своего художественного решения в основном через преодоление «теории» бесконфликтности.

Эта «теория» имела слабое право считаться «эстетической» и тем более – «теорией», так как держалась на ложной идее угасания антагонистических конфликтов в социалистическом обществе по мере его успешного продвижения к социальному идеалу – к бесклассовому обществу и преследовала цели идеологического воздействия на искусство.

Анализ этой «теории» требует особого разговора, выходящего за пределы нашей темы. Мы остановимся на конкретных аспектах литературного процесса, связанных с типологией военного рассказа. Но поскольку одним из главных основанием этой типологии является характер художественного конфликта, так или иначе будем касаться и разных форм его проявления.

Вхарактеристике послевоенного рассказа необходимо исходить, прежде всего, из преемственности традиций военной прозы.

Главным стимулом развития рассказа и очерка военных лет явилась активная связь с современностью, нацеленность на выполнение животрепещущей задачи победы над врагом. Это обстоятельство объясняет многочисленность рассказов и очерков во время Великой Отечественной войны. Их оперативность, агитационность, тип героя, малая форма (что небезразлично для специфического читателя рассказа, который был воином-фронтовиком) обусловили популярность этих жанров среди разных социальных слоев советского общества.

27

обозначилось противостояние советского человека врагу; композиционным ядром рассказа был подвиг, как способ проявления героизма. Двуединый пафос чувств – любовь и ненависть, утверждающий романтизм и сатира как художественная доминанта, агитационность находили выражение в публицистичности и лиризме стиля.

Однако уже в первые послевоенные годы недостаточность приобретенного опыта, изобразительных традиций почувствовали даже зрелые писатели, такие как К.Симонов, Ф.Панферов.

«Литература – это история войны, а не сборник всех уставов. Литература рассказывает о том, как была выиграна война, а не то, как были применены к ней уставы»59, - писал К.Симонов в статье «Критики и комментаторы» (1947 год), справедливо отвергая попытки навязать литературе рабское следование «уставам», то есть ввести ее в рамки стереотипов, сложившихся в послевоенной литературе первых лет.

Конечно, можно оспорить тезис К.Симонова («Литература рассказывает о том, как была выиграна война»), в качестве аргумента выдвинув мысль: история рассказывает о том, как была выиграна война, а дело литературы иное – изобразить человека на войне и так далее. Но, думается, под фразой «литература рассказывает» надо понимать то, что вкладывал в эту фразу К.Симонов: литература создает живое, жизненно-диалектическое и вместе с тем обобщенно-об- разное изображение войны, а не иллюстрирует прописные истины устава.

К.Симонов в конце 50-х – в 60-е – 70-е годы («Живые и мертвые», «Из записок Лопатина») приблизился к своей концепции изображения войны в литературе, но ее осуществление, не без воздействия К.Симонова, уже выпало на долю молодого поколения писателей, переступивших высокий порог публицистики в изображении человека и искавших художественной правды на путях психологизма характеров (В.Некрасов, Эм.Казакевич, Ю.Бондарев, Г.Бакланов, Б.Васильев и другие).

В новый период (50-е годы) жизни «малого» жанра значительно изменились задачи, поставленные мирным временем перед писателем. Не только возвеличение подвига, но и осмысление его причин, диалектики утрат и побед, истоков мужества народа в целом. Отсюда обращение к прошлому, анализ трагического в жизни страны, общества и отдельного человека, его души как – предмет пристального внимания писателя.

59 Макаров А. Константин Симонов как военный романист/А.Макаров. Человеку о человеке. – М.: Художественная литература, 1971. - С. 114.

28

29

Л.И.Демина точно охарактеризовала послевоенную литературу

вдиалектике ее связей с традицией военных лет: «Война 1941 – 1945 гг. породила особую литературу, которая должна была воодушевлять людей на подвиг и на борьбу с врагом. Как правило, произведения этого периода носили одноплановый характер, но они сыграли свою историческую роль, народ победил войну.

Стемой войны связана литература конца 40-х – начала 50-х годов и последующих десятилетий, героем произведений стал человек, вернувшийся с войны, поднимавший хозяйство из руин и пепла. Соответствуя идеологическим установкам, литература должна была отражать, наряду с военным, трудовой подвиг»60.

Историки литературы, в частности, П.С.Выходцев, полагают, что «в первые послевоенные годы определились три основные проблем- но-тематических пласта в литературе: война, современность, тема борьбы за мир»61.

Авторы другого учебного пособия для высшей школы62 выделяют мотивы войны, возрождения, труда, интернационализма, борьбы за мир.

Безусловно, в первые послевоенные годы доминировала тема войны, так как материалом для произведений служили личные фронтовые впечатления авторов. Многие из рассказов задумывались

ввоенные годы или были опубликованы во фронтовой печати в последний год войны. К таким произведениям относятся рассказы Б.Полевого, К.Симонова, Б.Лавренева, Е.Воробьева, Б.Зубавина, Г.Николаевой, А.Платонова, Л.Волынского и других.

Утверждаются как новеллисты Ю.Нагибин, А.Калинин, В.Тендряков, Г.Троепольский, С.Залыгин, В.Овечкин и другие, пишущие и о недавней войне, и о мирных буднях. И если традиции военной литературы заметно влияют на послевоенную прозу Б.Полевого или Б.Лавренева, то в творчестве более молодых авторов эти влияния носят более опосредованный характер; выбор конфликта и принципы раскрытия характера, форма повествования значительно изменяются. Жанр рассказа на военную тему теряет четко ориентированную [только на эту тему] форму, становится более условным. Тем не менее, в первых произведениях остаются устойчивыми тип конфликта («между правдой советского человека, солдата и неправдой завоевателя-фа- шиста»)63, тяготение к реальным героям, распределение красок без полутонов, однозначность авторских симпатий и антипатий.

Так, в предисловии к сборнику «Мы - советские люди» Б.Полевой подчеркивал, как достоинство, достоверность героев: «В эту книгу

60Демина Л.И.Эволюция конфликта как идейно-эстетической категории в русском литературном процессе 50-х - 60-х годов. – М.: Прометей, 2001. - С. 46.

61История русской советской литературы/Под ред. П.С.Выходцева. - М., 1986. - С. 332.

62История русской советской литературы (40 – 70-е годы/Под ред. А.И.Метченко и С.М.Петрова. – М.: Просвещение, 1980.

63Русский советский рассказ/Очерки истории жанра. – Л.: Наука, 1970. - С. 525.

29

30

я собрал рассказы о тех, чья судьба кажется мне наиболее интересной. Это не выдуманные герои. Это солдаты, офицеры, рабочие, крестьяне, интеллигенты. Это вооруженные советские люди, защищавшие свою Родину. Большинство имен и названий в этой книге подлинные. Каждый действующий в ней человек живет или жил»64. Однако художественная реализация замысла у Б.Полевого зачастую страдает от стандарта конфликтного развития в сюжете, от традиционной «антитетической» композиции, стереотипности финалов.

Характерными в этом плане являются тип героя, героический конфликт и его развитие в одном из рассказов этого сборника «Береза». Здесь воплощением, защитницей правды советского человека является разведчица под условным именем Береза. Она противостоит неправде врага, чей образ создается в скупой истории борьбы с ним отважной подпольщицы. Автор выделяет два эпизода, в которых лицо врага проявляется наиболее отчетливо. Немецкий полковник и бригаденфюрер войск СС – это не живые люди, а скорее маски жестоких и нравственно растленных функционеров фашистской партии. У них нет индивидуального лица, не видно даже признаков характера. Характер есть у героини и пленного советского летчика, от которого фашисты хотят добиться ценных сведений.

Но характер героини (смелой, находчивой и умной) «рассказан, т.е. описан через ее действия, поступки, рассказы о себе и авторское повествование о ней. Раненый летчик наделен мужеством, внутренней силой. Он малословен, и его молчание описано лаконично в точных деталях. Поэтому и его идеологический поединок с эсэсовцем правдоподобен и убедителен. Этот «конфликт в конфликте» и делает рассказ драматичным. Изобразительные же и речевые штампы, резонерские комментарии автора, однотипно выстроенные эпизоды с участием героини лишают главный конфликт остроты борения двух правд, идей, идеологий, то есть конфликтности.

Стандартные сюжетные узлы деятельности разведчицы, развязка предопределены традицией военного рассказа 1941 – 1945 гг.

На наш взгляд, классическим примером рассказа с героическим типом конфликта, развивающегося в стереотипах прозы военных лет, являются рассказы Б.Лавренева «Письмо» и «Сказка», о которых рецензенты и критики почти не писали.

Б.Лавреневу принадлежат известные произведения «малого» жанра, написанные в годы войны: «Старуха», «Железный крест», «Парусный летчик», «Подарок старшины», «Разведчик Вихров», «День рождения» и другие. При всем различии их тематики, типа повествования, образов действующих лиц, рассказы сближены способом развития конфликтов, героическим пафосом произведений.

64 Б.Полевой. Мы – советские люди. Были Великой Отечественной войны. - М.: Советский писатель, 1948.

– С. 3.

30