Племена тангаур, бурзян и усерган до переселения в Восточную Европу

Тангаур. Этноним тангаур сопоставляется с названием мон­гольского рода тангаур из местности «Корцинь и Моо Гя Тунь» (Лебедева, 1958, стр. 211). В формах тангур, тангор оно известно и у башкир; так называются несколько родовых подразделений тангауров и других юго-восточных племен. Генеалогии тангауров восходят к Дингауру — сыну Кунграт-бия (Назаров, 1890, стр. 169). В преданиях рассказывается об их предках на Алтае, об уходе с Алтая под предводительством волка или родовых вож­дей Иртыша и Ныртыша, о монгольских предках, в том числе, как обычно, о Чингизхане ²⁸. Совокупность этих фактов позволяет

П олевые записи 1953 г., стр. 118—124, 252.

138

происхождение этнической основы племени тангаур связать с кунгратами (конграт, конгират) — древним монгольским племе­нем, которое впоследствии (в XIII—XV вв.), подвергнувшись тюркизации, приняло участие в формировании этнического со­става многих народов Средней Азии и Казахстана, прежде всего узбеков (Владимирцев, 1934; Задыхина, 1952). Монгольское про­исхождение подтверждается и морфологической структурой эт­нонима тангаур; окончание — /?, редкое в тюркских родо-племен-ных названиях, характерно для группы монгольских родовых эт­нонимов: татар, гунгир, чжамур, дунгор, тангур (или тангор) хГТцк Конечное — р с позиций тунгусо-маньчжурских языков яв­ляется формантом множественности (Лебедева, 1958, стр. 225). Тангауры, однако, рано оторвались от монгольских племен на во­стоке; их тюркизация, очевидно, произошла еще в недрах Тюрк­ского каганата, а позже завершилась в древнепеченежской среде. История тангауров является одним из примеров раннего (задолго до XIII в.) проникновения монгольских этнических образований на Сырдарью и в Приаралье и участие их в составе тюркских пле­мен в этногенезе племен и народов обширной территории от вер­ховьев Иртыша до Волги.

Б у р з я н. В составе тюрко-монгольских народов Алтая и Юж­ной Сибири родо-племенных названий, которые можно было бы сопоставить с этнонимом бурзян, обнаружить не удалось. Судя по имеющимся источникам, формирование этнокультурного об­лика древних бурзян, а также их этнонима шло после ухода их предков из алтайско-минусинского региона на запад,

В литературе становится традицией идентификации бурзян с бурджан'ами арабо-персидских источников (Рамзи, 1907, стр. 242). Эти сопоставления представляются обоснованными, хотя в истории бурджан много неясного. Большинство востокове­дов под бурджанами имеет в виду дунайских болгар. К этому также есть основания: Ал-Бакри, Абу-л-Фида, Якут сообщают о бурджанах как о «соседях румийцев» (Куник и Розен, 1878, стр. 64; Гаркави, 1870, стр. 15). Но соседство бурджан с Визан­тией и этническое отождествление бурджан с дунайскими болга­рами является, как прослеживается по источникам, результатом исторического развития. Бурджаны были тюрками, и их проис­хождение связано со Средней Азией и более восточными обла­стями.

Предположение о тюркском происхождении бурзян впервые было высказано Н. А. Аристовым (1896, стр. 132), который опи­рался при этом на анализ этнонима и исторические предания. В настоящее время появилась возможность привлечь к доказа-

139

тельству нарративные источники. В VI в. н. э. бурджаны, со­гласно Ибн-ал-Асиру (XII в.), участвовали в районе современной Хивы в борьбе против Ануширвана (Рамзи, 1907, стр. 241). Имеются в виду, очевидно, события 60-х годов VI в., когда госу­дарство эфталитов было разгромлено алтайскими тюрками, вклю­чившими в созданный ими Тюркский каганат земли Приаралья до Амударьи (см. Гафуров, 1972, стр. 216). Тюркские кочевники, сначала пользовавшиеся поддержкой Сасанидского Ирана в борьбе против эфталитов, вскоре убедились во враждебности к ним Хосрове I Ануширвана и его преемников, которые к тому же не разрешили транзитный провоз шелка из Средней Азии на Ближний Восток. Тогда тюрки заключили союз с извеч­ным врагом Ирана Византией. В конце VI в. (588 г.) бурджаны участвовали в крупном нашествии тюрков на иранские владения, о чем упоминает Ибн-ал-Асир²⁹. Бурджаны могли участвовать в борьбе каганата против Сасанидского Ирана только в том слу­чае, если они (или племена, составившие основу этих образова­ний) издавна обитали на Сырдарье или продвинулись сюда в се­редине VI в. в составе тюркской кочевой экспансии. Последнее является весьма вероятным, так как бурджаны активно участво­вали в политической жизни каганата; в последующие столетия они довольно тесно были связаны с Византией, с которой тюрк­ские каганы, как отмечено, впервые вступили в договорные отно­шения в конце VI в.

Бурджаны в VII в. еще оставались в Средней Азии. Известно, что после распада Тюркского каганата на бывших его террито­риях оседают значительные группы тюркского населения, и «тюркский элемент прочно входит в состав среднеазиатского об­щества VII—VIII вв.» (Гафуров, 1972, стр. 223). В числе других племен воинственные бурджаны и баджгарды в конце VI и в VII в. уходили далеко на юг, достигая долины Мургаба и под­ножий Хорасанского хребта. В «Китаб-ал-ансаб» Ас-'Сам'ани пи­шет, что одно из селений Мерва в 3 фарсахах от него называлось Бурсанджирд (МИТТ, 1939, стр. 327). Проникновение тюрков на юг было связано не только с военными походами. В значительной степени этому способствовали кризис и распри в Тюркском кага­нате. Особенно массовым был приток с конца VI в. тюрков-пере­селенцев в плодородный Бухарский оазис (Толстов, 1948_f стр. 248—249). В составе тюркского населения Бухарского оазиса

^{2 9} Имеются основания полагать, что в этом походе участвовали и племена, которые на Сырдарье были известны под общим названием «баджгард». В долине Атрека за Хорасанскими горами есть городок Баджжурд (Бажжбрт), напоминающий интересующий нас этноним.

140

в течение какого-то времени пребывали, очевидно, предки бурзян и башкирских племен. Именно в этом мы видим объяснение ча­стым упоминаниям в исторических преданиях и шежере «Бу­хары», «окрестностей Бухары» или «Башкурт'ских гор близ Бу­хары», откуда предки юго-восточных башкир «под водительством волка» переселились на новую родину. Однако эти сведения не только предание: «Башкуртские горы» расположены к юго-во­стоку от Бухарского оазиса на западных отрогах Памира, а мест­ность Вашгирд — несколько северо-восточнее от них, в Вахшской Долине (Гафуров, 1972, стр. 216, 328).

\В 40-х годах IX в. главный поток бурджан устремляется в Прикаспий и далее на запад, где начинается новый, европей­ский этап их истории. В Средней Азии с этого момента этноним бурджан ни в одном источнике не упоминается. Означает ли ис­чезновение родо-племенного этнонима бурджан к востоку от р. Урал, что бурджанские племена целиком и бесследно покинули свою азиатскую родину? Ответ на этот вопрос затрагивает этни­ческую историю не только башкир: бурджаны в Средней Азии и Приаралье были не одним из многих племен, а крупным племен­ным объединением, сыгравшим определенную роль в этническом становлении целого ряда народов Азии и Европы. Абу-л-Фида сообщает об «ал-бурджанах»: «это большой народ, более того, несколько народов, непокорных [воинственных]» (Рамзи, 1907, стр. 241). Известно, что приаральские печенеги и союзные им племена вели комплексное скотоводческо-земледельческо-рыболов-ческое хозяйство (Толстов, 1947). Часть печенегов и соответст­венно бурджан, успевших стать полуоседлыми жителями Приаралья, осталась на прежних местах жительства, ассимилиро­вавшись позднее в среде огузо-кыпчакских племен. Историко-этнографические материалы по башкирским бурзянам позволяют обнаружить далеких предков бурджан к востоку от Урала.

Древними родами в составе племени бурзян были мунаш и ягалбай (ягылбай— дербник). Последний этноним отложился у башкир в названии основной бурзянской тамги, форма которой, как рассказывают старики, напоминает стремительный полет дербника. Киргизская родо-племенная этнонимия сохранила оба названия, причем в близком к башкирским бурзянам сочетании: род жагалмай входит в подразделение мунгуш (Абрамзон, 1971, стр. 284). Этноним монуш зафиксирован в составе тувинцев (Вайн-штейн, 1969, стр. 12—13), жагалтай — каракалпаков (Жданко, 1950, стр. 36), жагалбайлы — казахов (Востров, 1962, стр. 80). Добавим к этому точное совпадение тамг и сходное их развитие у башкирских бурзян (рода мунаш), казахского рода жагалбай и

141

киргизского жагалмай: ^> —^ —f- —| . С. М. Абрамзон со слов информаторов передает, что эта тамга является у кирги­зов «древней» и «во многих вариантах представляет собой изо­бражение летящей птицы» (Абрамзон, 1971, стр. 285). Указанным тамгам нетрудно найти аналогии среди тамговых знаков, извле­ченных из китайского сочинения VIII—X вв. «Танхуйяо»: они принадлежали древнетюркским племенам чиг, упомянутым в ор-хонских памятниках, и енисейским кыргызам (Зуев, 1960, стр. 103, 113, 132). Широкая распространенность тамги типа ягалбай среди тюркских народов, а также другие приведенные выше факты являются дополнительной аргументацией древне-тюркского и центральноазиатского происхождения основных ее носителей, в частности башкирских бурзян.

Центром, откуда этноним ягалбай (жагалбай, жагалмай, жа-галтай) распространился и попал в среду башкир, казахов, кир­гизов, каракалпаков, были, очевидно, приаральские степи. Об этом свидетельствуют не только события из истории бурджанов, но и предания казахских жагалбайлинцев о том, что их род «некогда жил где-то на юге Аральского моря». Сообщивший это предание исследователь этнографии казахов В. В. Востров находится, на наш взгляд, на пути правильной и крупной догадки, когда пишет, что некогда могущественные «жагалбайлы» «подверглись когда-то разгрому и были рассеяны на огромной площади» (Востров, 1962, стр. 76). Дело лишь в том, что предки «жагалбайлинцев» называ­лись бурджанами.

Этимология этнонима бурджан неясна. Само написание слова бурджан арабскими источниками заимствовано из иранской ли­тературной традиции (Заходер, 1962, стр. 37—39), следовательно, этноним в живой речи мог звучать несколько иначе. Немногие языковеды, пытающиеся этимологизировать этноним (Гордеев, 1969а), считают возможным сделать это с позиций тюркского и иранского языков. Например: тюрк, джан, йан; чув. съыщ монг. джан — ^человек', ^снарод', ^?племя'; семантика основного корня (бур) остается неясной, но предполагается его иранское или сармато-аланское происхождение. Однако весьма вероятным яв­ляется иранское происхождение как раз окончания: ан — суффикс имени прилагательного в иранском языке нередко выступает в этнонимах (ср.: алан и башк. тамйан, дуван, уран, усерган, бурд­жан). Высказывая такое предположение, надо учитывать истори­ческие обстоятельства пребывания тюрков в VI—VIII вв. в Сред­ней Азии. Разгром и покорение эфталитов, язык которых «несо­мненно был восточно-иранским» (Гафуров, 1972, стр. 208), проникновение во внутренние области Средней Азии с ее ирано-

142

язычным населением не прошли бесследно и для завоевателей. Не исключена также возможность взаимодействия и смешения с сармато-аланскими племенами, границы расселения которых археологическими исследованиями последних лет отодвигаются все дальше ца юго-восток в приаральские степи. Некоторые кос­венные следк этих контактов обнаруживаются в материалах о башкирах. Известно, что тюрки называли эфталитов абдел'амж (Артамонов, 1962, стр. 105). Названия башкирских родовых под­разделений абдел, аптал, возможно, не являются простыми созву­чиями с древним этнонимом. Некоторый интерес представляет также старое башкирское предание в передаче М. Уметбаева, в котором нашли, видимо, отражение .события эпохи арабских за­воеваний в Средней Азии (вторая половина VII—VIII в.). Завоеватели «от Хатая (?) шли к уйгурам, которые были сороди­чами башкир; от них направились в Туркестан, оттуда в Хавер-стан (?), оттуда к алан-бурджанам» (Уметбаев, 1897, стр. 40; курсив наш. — Р. /Г.).

Итак, вся совокупность приведенных материалов позволяет утверждать, что бурджаны были тюркскими по происхождению племенами, родственными печенегам, испытавшими определен­ную инкорпорацию в свой состав, а также этнокультурное влия­ние ираноязычного компонента в одной из основных зон форми­рования южносибирского антропологического типа.

Усерган. Усерганские названия родов имеют параллели в этнонимии каракалпаков, узбеков и киргизов. Подразделение чураш зеравшанских кыпчаков (Гребенкин, 1872, стр. 108) соот­ветствует усерганскому роду сураш; киргизские родо-племенные этнонимы бешей и кара-бешей (Абрамзон, 1960, стр. 47, 77) — названию усерганского рода бишей. Для установления этнических связей башкир с Приаральем важно провести сопоставительный анализ этнической характеристики племени усерган с каракал­пакским племенем муйтен (ДАХХ, стр. 100, 218). Родоначаль­ником усерганов и всех башкир (башкорт халкы бабасы), со­гласно шежере, считается Муйтен-би (Б1П, стр. 84). В старинной «Песне о Муйтен-бие» усерганы называются «детьми Муйтена» или «муйтенами»:

Все башкиры подчинились муйтенам, Усерганы стали многочисленными, Бии бурзян, кыпчаков покорились им,.. Стотамговые башкиры переселились на Урал³⁰.

^{3 0} Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 23, д. 6, стр. 79 (подстрочный перевод).

143

Этноним муйтен зафиксирован в родо-племенной номенклатуре только башкир, каракалпаков и узбеков, причем узбекские муй-тены переселились из Каракалпакии. Совпадения этнонимов, а также усерганские предания о переселении предков из При-аралья и долины Сырдарьи позволили еще в 1950-х годах выска­зать мысль об общности древней этнической основы племен усер-ган и муйтен (Казеев, 1956). В этнографической литературе о каракалпаках эта мысль была поддержана, и в научный оборот введен новый материал, позволяющий существенно расширить выводы (Жданко, 1962, 1971; Толстова, Утемисов, 1963, 1963а; Толстова, 1966, 1968, 1971).

В составе каракалпакских и зеравшанских муйтенов зафикси­рованы роды байлар и биту л; оба названия имеются в родо-пле­менной этнонимии башкир: байлар — племя в западной Башкирии, бишул — в центральной. Этнонимические аналогии подкрепляются соответствующими параллелями в топонимии районов расселения зеравшанских муйтенов, с одной стороны, и башкирских племен байлар (см. соответственно Бишбулак->Бишбуляк) и бишул (Биш-кент—Бишаул) — с другой. Параллели в этнонимии и топонимии оказались не случайными. Как показано в последующих главах, башкирские племена байлар и бишул родственны усерганам.

Дополнительным аргументом, свидетельствующим об общности этнической истории усерганов и муйтенов, является единая ос­нова их тамг. Тамга каракалпакских муйтенов — острога «ша-нышкы» (Жданко, 1950, стр. 53) — представляет собой сравни­тельно позднюю модификацию древней тюркской тамги, сохра­нившейся у башкир. Развитие тамг могло идти следующим образом:

у кочевников-усерганов X X X X •"

у рыболовов-муйтенов X )С г ^ ...

Муйтены относятся к числу наиболее древних каракалпакских племен. Этнические корни племени, как считают исследователи истории муйтенов, восходят к массагетам; позднее муйтены испы­тали воздействие эфталитов и особенно тюркских кочевников каганата. С древним этапом этнической истории племени свя­зано и происхождение этнонима, который, по мнению Т. А. Жданко, поддается объяснению с позиции иранских языков (ср. муйт-ан, усерг-ан, бурдж-ан...).

Этническая история муйтен-усерганов в конце I тыс. н. э. была связана с волжскими булгарами. Участие булгар в этниче­ском оформлении башкир-усерган, правда в весьма общем виде, было отмечено еще П. С. Назаровым (1890). Материалы о былых

144

/ связях среднеазиатских муйтенов с волжскими булгарами и баш­кирами (предания о расселении на Волге, каракалпакско-булгар-ско-башкирские фольклорные параллели и т. д.) опубликованы Т. А. Жданко (1950, стр. 55) и Л. С. Толстовой (1966а, стр. 63). Однако характер и масштабы этих связей остаются во многом неясными. Л. С. Толстова считает, что они являются результатом этнического сложения муйтенов в I тыс. н. э. в степях Причерно­морья, Северного Кавказа, Нижнего и Среднего Поволжья в среде последовательно сарматов, аваров, хазар, булгар и башкир с по­следующей их миграцией в золотоордынскую эпоху в Приаралье (Толстова 1966а, стр. 65). В этом случае следы булгарского этни­ческого воздействия на каракалпакских муйтенов привнесены с запада и восходят к сравнительно позднему времени. Такие связи действительно имели место. Этнические контакты населения Юж­ного Урала и Приуралья с Приаральем с конца I до середины II тыс. н. э. не вызывают сомнения. В эту эпоху происходили активные урало-аральские передвижения родо-племенных групп в обоих направлениях. Некоторые этнонимические параллели у башкир и каракалпакско-узбекских муйтенов (бишул, байлар, сураш) могут быть объяснены этими передвижениями. Однако описываемые события этнической истории в Поволжье и При-уралье на рубеже I и II тыс. н. э. не могут пролить свет на про­исхождение башкиро-булгарских и каракалпакско-булгарских эт­нических связей. Древние этапы усергано-муйтенских этнических контактов с булгарами связаны, вероятно, с периодом тюркизации их ираноязычных предков в Средней Азии. Рассматривать эти события необходимо в тесной связи с общим контекстом истори­ческих событий в Средней Азии, Приаралье и в южнорусских степях, где в определенный момент ведущую роль начали играть тюркские образования.