7 Августа

Рано утром Игнатов, Олег, Нина, и я отправились на вокзал паковать багаж.

По приезде, вынесли все вещи со склада, опять руками вскрыли ящики, и разложились прямо в коридоре багажного здания, заняв пожитками почти весь проход. Однако большинство людей отнеслись к нам с пониманием и сочувствием. И началась укладка…

Мы паковали и переупаковывали, закладывали палатки с камнями, посуду со спальниками, затем вынимали и меняли местами. Убирали лодку с рогами в ящик, потом доставали и заталкивали туда коробки с гербарием, а лодку с тентом в сумку. После этого доставали и перекладывали наоборот. Но как бы мы ни старались, все равно вещи упрямо не хотели ложиться в компактные сообщества.

Нина в это время занималась мешками. Они хоть и были достаточно прочными, но изобиловали дырами разного сорта. Так вот она, самоотверженно орудуя огромной иглой, старалась привести их состояние единого целого. И надо отметить – ей это поручение с блеском удалось!

Тем временем, мы загрузили сумки и ящики. И тут на нас снизошло озарение свыше – мы не забыли взвесить ящики до того, как их заколотим! Естественно они превышали установленный лимит в 75 кг. Начали перекладывать. Одни ящик достаточно быстро привели в норму, но второй … оказался просто бермудской аномалией. Какие бы комбинации вещей мы не придумывали его вес упорно продолжал держаться на отметке 80 кг. Мы укладывали и таскали его на весы четыре раза с одним и тем же успехом (последний раз, просто толкая по полу, как Никулин бревно в цирке). Единственный успех эта возня имела у кладовщицы, которую наши перемещения с ящиком туда и обратно сильно веселили.

В завершении всего, вконец обнаглев от потери сил, мы паковали ящик прямо на весах, пристально следя за его весом. Кладовщица сжалилась над нами и, махнув рукой, сказала, что не заметит лишние полтора кг.

Сумки затолкали в мешки и героическими усилиями сделали из 14 мест груза всего 9, причем вполне удобоносимых. В общей сложности упаковка заняла у нас два с половиной часа, и мы отправились в гостиницу.

Второе лирическое отступление.

Странные личности. Светлый взгляд.

По безлюдной дороге на окраине города Воркута опять шли странные личности. Они по-прежнему сильно отличались друг от друга. Однако, тонкие связи, объединяющие их в одно целое стали явно прочнее и устойчивее, словно мировые грани, повращавшишь в пространстве и времени вселенной, наконец, выстроились в одной плоскости, причем, явно совпав фазами, и дали резонанс такой удивительной творческой силы, когда его уже нельзя удержать внутри и он прорывается наружу, в виде созидательного течения научной мысли. К тому же в этот раз к уже знакомым трем граням прибавилась четвертая, дополнительно объединяющая и связывающая остальные, стирающая с них твердую корку повседневности, мягко успокаивающая хаотические колебания.

Три человека сильно преобразились за это время, будто порыв ветра стряхнул с них ненужный внешний налет, оголяя самую суть, как стряхивает осенью пожелтевшие листья с деревьев, оголяя их остов.

Человек с видом бомжа предстал вполне домашним человеком, который просто давно не был дома и его не касалась заботливая женская рука. Его лицо хоть и оставалось заросшим, но уже не выглядело столь изможденным, улыбка стала шире, а огоньки в глазах весело прыгали по всей радужке.

Интеллигент действительно оказался таковым. И стоял он не в самом низу, а наоборот, наверху интеллектуальной лестницы, там, где кружатся высокие мысли, где мудрость пробивается сквозь плотные облака фактов и теорий. Плечи его распрямились, осанка стала более уверенной, движения быстрыми. Взгляд устремился к новым вершинам, а глаза блестели, ярко свидетельствуя о зарождении в пытливом мозгу новых идей.

А темная личность на деле проявилась, как симпатичный молодой человек. Где очки и кепочка больше не несли отпечатка страха и таинственности, а скорее – интеллектуальности и остроты мысли.

И чуть в стороне, шла та, которая своим мягким, лучистым светом озаряла остальных, срывая с них мрачный полог таинственности. Лицо девушки было спокойно и сосредоточенно, взгляд отрешен и задумчив. В глазах мелькали то какие-то не очень приятные воспоминания, и тогда тонкие брови изящной дугой сходились на переносице, то наоборот радостные – и веселые искорки тут же рассыпались по порхающим пушистым ресницам. Легкий ветерок осторожно касался ее лица, словно боялся нарушить образовавшуюся внутреннею гармонию, и неосмотрительным движением порвать тонкие лучики ее ауры. Золотистые, вьющиеся волосы волнами падали на хрупкие плечи, слегка развиваясь при каждом течении воздуха. Походка девушки была столь плавная и легкая, что чудилось, будто она не идет, а, не спеша, скользит над асфальтом, лишь для вида переставляя ногами. Руки она держала в карманах, но не потому, что скрывала что-то, а потому, что боялась лишний раз обжечь свои нежные пальчики о холодную окружающую действительность.

Девушка шла рядом с остальными, и даже не верилось, что в ее тонкой фигурке может заключаться такой объем тепла, который способен согреть всех четверых и породить в их сердцах неповторимый уют.

По возвращению в номера последовал обед и сладкий сон (мы его заслужили).

Восстановив истраченные силы, Игнатов и Олег в 15.00 поехали оформлять багаж на отгрузку.

После их возвращения с победой мы отправились на разрез расположенный в черте города, на берегу реки. Когда-то там был обнаружен древний мох воркутанулярия и мы жаждали отыскать его вновь. Однако разрез нас разочаровал. Как и сам город, он постепенно приходил в запустение, осыпался и зарастал. Причем местные жители часто собирались в этих местах на гуляния, а вернее пьянки, поэтому весь разрез был буквально усыпан битым стеклом. Так что приходилось смотреть очень внимательно, дабы не изранить руки и не порезать обувь. Мха, к сожалению, мы так и не нашли, зато отыскали много отпечатков каламитов, хвощей, папоротника пикоптриса.

Вечером устроили романтический ужин на четверых при свечах. Приготовили вкусный салат из кальмаров, погасили свет, зажгли свечи, посадили Нину в центре (романтический ужин без девушки, что брачная ночь без невесты) и наслаждались умиротворенностью обстановки.

За окнами темнело, и огонь свечей проявлялся все более ярко и отчетливо. Пламя горело ровно, испуская потоки мягкого желтоватого света, медленно обволакивающего всю комнату. И лишь самый кончик алого цветка слегка трепетал, когда до него долетали дуновения тихой речи собравшихся. Свет лился плавно и мягко, что казалось он наполнен воском сгорающего тела свечи. Чудилось, что стоит только протянуть руку, легонько пощупать теплые лучики пальцами, и ощутишь их податливость и маслянистость.

Нина сидела ровно и спокойно, глядя куда-то в яркую бесконечность пламени. Желтый свет четко вычерчивал ее профиль, осторожными бликами касаясь лица, скользил по вьющимся волосам, серебристыми вспышками застревая в непослушных локонах, мягко стекал на опущенные плечи. В это миг алая заря вспыхнула, подобно факелу, и брызнула лучами прямо в окно. Две краски тут же смешались друг с другом, создавая третью, ни на что не похожею, буквально залившую всю комнату. Волосы девушки озарились ореолом золотистого бисера. Она небрежно тряхнула кудрями и солнечные зайчики рассыпались по всему полу.

Олег, как самый романтичный, не мог более смотреть на это спокойно, и, схватив фотоаппарат, попытался запечатлеть столь восхитительный образ.

Завершился ужин пением и разговорами.