Спартанская илотия в античной традиции

Общеизвестно, что древние достаточно четко различали «покупное рабство» и илотию. Обычно в этой связи ссылаются на цитированный уже фрагмент Феопомпа, приведенный в VI книге Афинея, в котором хиосские рабы сравниваются с илотами лакедемонян и пенестами фессалийцев. Отличие между этими группами рабов Феопомп усматривает в способе их приобретения: лакедемоняне и фессалийцы обратили в рабство местное население завоеванных ими стран; хиосцы приобретают за плату варваров.

Надо полагать, что это различие было замечено не только авторами IV в. до н.э. Несомненно, что и в V в. до н.э., когда в развитых полисах Греции экзогенное рабство становилось преобладающим, античные авторы хорошо представляли себе отличия покупных рабов от илотов. У Феопомпа илотия выступает как более архаическая форма эксплуатации, предшествующая по времени «покупному рабству». Статус илотов, лучше всего известный древним авторам, рассматривался как своего рода эталон для определения характера зависимости различных групп угнетенного населения, отличавшихся по своему положению от покупных рабов.

У античных авторов сохранился целый ряд сообщений о договорах, заключенных между собой победителями и побежденными - «илотами». Упоминания об условиях договора лакедемонян с илотами, идущие от Эфора, приведены также у Страбона. Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает то условие, которое повторяется в каждом из перечисленных выше договоров с илотами, пенестами, мариандинами: не отчуждать их от земли, которую они обрабатывают. Неотчуждаемость «илотов» от земли – факт вполне реальный. Более того – это основная особенность илотии, основное ее отличие от покупного рабства. Эта особенность илотии была, вне всякого сомнения, ясна и древним авторам. Отметив реально существующее явление, они должны были попытаться объяснить его. Такой попыткой объяснения и могла изначально явиться теория единообразных по своему содержанию договоров.

Традиция о договорах, хотя она и была оформлена, вероятно, не ранее IV в. до н.э., возникла, скорее всего, не на пустом месте. Она опиралась прежде всего на общепринятый в античной историографии взгляд, согласно которому, статус зависимых, занимавших положение «между свободой и рабством», возник в результате дорийского завоевания. Могли также сохраниться и предания о каких-то соглашениях между победителями и побежденными. Э.Д. Фролов в своих исследованиях о гераклейских мариандинах отметил, что «характер ситуаций, складывающихся в результате длительной борьбы целостных этносов, не исключал возможности оформленных грубейшими договорами соглашений». Он ссылается в этой связи на историю бесконечных войн, которые Спарта вела в архаический период за обладание Мессенией и на урегулирование отношений с побежденными мессенцами после первой мессенской войны. И, наконец, традиция о договорах, как уже было сказано, исходила из вполне реальных фактов, отражавших положение (способ эксплуатации) «илотов», которых древние авторы уже в V в. до н.э. достаточно четко отличали от покупных рабов.

При решении вопроса о происхождении спартанских илотов нельзя, вероятно, полностью пренебрегать и этимологическими изысканиями по поводу самого слова «илот». Многие современные исследователи склонны согласиться с интерпретацией этого слова, согласно которому слово «илоты» образовано от причастия пассивного аориста от глагола «захватывать в плен?». При такой интерпретации илоты – это пленные, захваченные во время войны.

Все сказанное позволяет настаивать на большем доверии к античной традиции, согласно которой, зависимость лаконских илотов, так же как и мессенских, возникла в результате завоевания.