VII. Понятие душевного здоровья

До сих пор мы занимались сходством и различием во взглядах Маркса и Фрейда на индивидуальную и социаль­ную патологию. Теперь нам предстоит посмотреть, каковы соответственно сходство и различие в их понимании душев­ного здоровья.

Начнем с Фрейда. По его мнению, в некотором смысле только первобытного человека можно было бы назвать «здоровым». Он удовлетворяет все требования своих ин­стинктов, не испытывая потребности в вытеснении, подав­лении или сублимации. (То, что нарисованная Фрейдом картина жизни первобытного человека как ничем не огра­ниченного удовлетворения своих инстинктов — всего лишь романтический вымысел, стало совершенно ясно благодаря работам современных антропологов.) Но когда Фрейд пере­ходит от исторических спекуляций к клиническому обсле­дованию современного человека, вряд ли ему может приго­диться картина душевного здоровья первобытного человека. И хотя приходится помнить, что цивилизованный человек не может быть совершенно здоровым (или, что то же самое, — счастливым), тем не менее у Фрейда есть опреде­ленные критерии того, что составляет душевное здоровье. Эти критерии следует истолковывать в рамках его эволюци­онистской теории, содержащей две основные темы: эволю- / цию либидо и развитие отношений человека с другими _? людьми. Фрейд полагает, что либидо, то есть энергия сек- "*" /суального побуждения, претерпевает эволюцию. Сначала / оно концентрируется вокруг оральной активности ребен­ка — сосания и кусания, потом*вокруг анальной активное-?, ти — выделений. Примерно в пять-шесть лет либидо впе­рвые сосредоточивается в генитальных органах. Однако в этом раннем возрасте сексуальность еще не полностью раз­вита, и в период между первой «фаллической фазой» в воз­расте примерно шести лет и началом половой зрелости на­блюдается «латентный период», во время которого сексу­альное развитие остается на одном и том же уровне, и лишь с началом половой зрелости процесс развития либидо вступает в завершающую фазу.

Развитие либидо проходит, однако, совсем непросто. Многие обстоятельства, особенно чрезмерное удовлетворе­ние и чрезмерное подавление, могут привести ребенка к «фиксации» на ранней стадии и помешать ему достичь пол­ностью развитого генитального уровня или даже привести к возврату на более раннюю стадию уже после достижения ге­нитального уровня. В результате у взрослого человека воз­можны проявления невротических симптомов (подобных импотенции) или невротических черт характера (как у слиш­ком зависимого, пассивного человека). Для Фрейда «здоро­вый» человек — это тот, кто безвозвратно достиг «гениталь­ного уровня», кто живет жизнью взрослого человека, то есть жизнью, в которой он может трудиться и получать необходи­мое сексуальное удовлетворение, иначе говоря, в которой он может производить вещи и воспроизводить род человеческийю

Другой аспект здоровья человека относится к сфере объ­ектных отношений. У новорожденного их пока нет. На ста­дии «первичного нарциссизма» единственными реальностя­ми являются для него его собственные телесные и душевные ^ переживания; внешний же мир еще не представлен для него /ни умозрительно, ни тем более эмоционально. Затем у ребенка развивается сильная привязанность к матери, которая, по крайней мере у мальчика, переходит в сексуальную при­вязанность, но пресекается страхом перед угрозой кастрации со стороны отца. В ребенке происходит сдвиг с фиксации на матери к зависимости от отца. В то же время он идентифи­цирует себя с отцом, воспринимая его требования и запреты. Пройдя через это, он достигает независимости и от отца, и от матери. Здоровый человек для Фрейда — это такой, кото­рый достиг генитального уровня и стал самому себе хозяи­ном, независимым от отца и матери и полагающимся на соб­ственный разум и собственные силы. И хотя основные мо­менты представления Фрейда о душевном здоровье совер­шенно ясны, нельзя отрицать того, что это понятие остается несколько неопределенным и не обладает точностью и глу­биной его собственной концепции душевного заболевания. В самом деле, это образ благополучного представителя сред­него класса начала XX в., состоятельного как в сексуальном, так и в экономическом отношении.

Марксовы представления о здоровом человеке основыва­ются на гуманистической идее о независимом, активном, продуктивном человеке — идее, которую развивали Спино­за, Гете и Гегель.

Представления Маркса и Фрейда о здоровом человеке со­впадают в том, что оба признают его независимым. Однако Марксова концепция совершеннее концепции Фрейда, ибо представление Фрейда о независимости ограниченно: сын обретает независимость от отца, вбирая в себя его систему требований и запретов; он переносит отцовский авторитет на себя и тем самым косвенно сохраняет подчиненность отцу и социальным авторитетам, а также зависимость от них. Для Маркса независимость и свобода коренятся в акте само­созидания. «Какое-нибудь существо, — писал Маркс, — яв- 1 ляется в своих глазах самостоятельным лишь тогда, когда оно стоит на своих собственных ногах, а на своих собствен- -. ных ногах оно стоит лишь тогда, когда оно обязано своим ! существованием самому себе»¹. Или, как утверждает Маркс,

человек подлинно независим, ...если он не только свободен от, но и свободен йляГ;Свобода и независимость были для Маркса не просто политической и экономической свободой, как их понимал либерализм, а возможностью раскрыть свою индивидуальность. Его концепция социализма как раз и ут­верждала социальный порядок, который служит реализации < | личности¹. '"'

Независимый человек у Фрейда освободил себя от мате­ринской зависимости; независимый человек у Маркса осво­бодил себя от природной зависимости. Однако между этими представлениями о независимости есть важное отличие. Не­зависимый человек у Фрейда в основном самодостаточен. Ему нужны другие люди только как средство для удовлетво­рения инстинктивных желаний. Поскольку мужчины и жен­щины нуждаются друг в друге, это удовлетворение обоюдно. Отношение между ними признается не первично социаль­ным, а лишь вторично, подобно тому как продавцы и поку­патели на рынке объединяются общей заинтересованностью \ в обмене.¹ Для Маркса же человек — первично социальное ч существо. Он нуждается в других людях не потому, что они — средства для удовлетворения его желаний, а просто /;] потому, что человек есть человек, и он только тогда обладает '' человеческой завершенностью, когда связан с другими людь­ми и с природой.

В Марксовом понимании самостоятельный свободный человек — это в то же время человек активный, продуктив­ный, богатый отношениями...

В «Фаусте» Гете наиболее ярко воплотил представление об ищущем человеке. Ни знание, ни власть, ни секс не могут дать полностью удовлетворительного ответа на вопрос, кото­рый встает перед человеком благодаря самому факту его су- , ществования. Дать правильный ответ на вопрос о человечес- 4 ком существовании может только свободный и продуктив- | ный человек, связанный с другими людьми неразрывными 1 узами. Представление Маркса о человеке отличается дина- 1 мизмом. Человеческая «страсть, — говорил Маркс, — это

\