Особенности психофизиологических механизмов общения с со­­­бой

Сформировавшаяся в процессе филогенеза разветвленная система органов чувств (каждый элемент которой отвечает за отражение определенных свойств окружающей среды) предопределяет способность психики каждого нормального человеческого индивида к более высоким уровням психического отражения, неже­­­ли у высших животных.

Современная теория познавательных процессов выселяет три основных уровня психического отражения: чувственный, уровень представлений и словесно-ло­­­гический. Ощущения и восприятия, относящиеся, как уже

говорилось, к перво­­­му, чувственному уровню, являются исходными базовыми формами образного отра­­­жения. Они возникают при непосредственном воздействии предметов и явлений объективной действительности на орган чувств. Возникая на самых начальных ступенях психического развития и

изменяясь в различные возрастные периоды, ощущения и восприятия во многом определяют специфику отражения индивидом действительности, в том числе и са­­­мого себя. И как биологического организма, и как "вместилища" или "воплоще­­­ния" "Я", во всех его внешних особенностях и внутренних самоощущениях.

Представления человека о собственной сущности и своих возможностях в каждый период жизни существенно различны. Они зависят от особенностей психического отражения, присущих каждому возрасту, придающих формируемому "Я-образу" определенную специфичность окраску. Чисто эмоциональное различение себя от другого появляется у человека еще в младенческом возрасте, на третьем месяце жизни. Около восьми месяцев в отдельных случаях ребенок уже начинает узнавать себя; между восьмью и двенадцатью - он может уже различать свои отдельные внешние свойства; между годом и двумя ­­­пол, возраст, собственные черты в различных ситуациях осознаются достаточно устойчиво. Хотя внешность занимает существенное место в детском образе "Я", преобладающий интерес сосредоточивается вокруг своей "деятельностной сущ­­­ности", проявляющейся в характерных для этого возраста сферах: развлечения, спорт, коллекционирование и т. п. В подростковый и юношеский период жизни внимание сосредоточивается на оценке cвoeгo тела и внешности, происходит придирчивая, иногда болезненная "ревизия" своих внешних данных.

Второй уро­­­вень психического отражения - это уровень представлений. Представление воз­­­никает в результате воспроизведения в сознании ранее воспринимавшегося пред­­­мета или явления. Основа тут - образная память и воображение. Если образная память служит фиксации и последующему воспроизведению образов, то воображе­­­ние - созданию новых образов посредством преобразования тех, которые отложи­­­лись в памяти. Формирование представлений - это качественно иная ступень развития познавательных процессов. На этом уровне возникают элементы обобще­­­ния и абстрагирования. Предмет представлений обособляется от присущего для него фона и в новом этом качестве приобретает некоторую абстрагированность, самостоятельность. В процессе умственного развития человек овладевает особы­­­ми способами оперирования представлениями: мысленного расчленения объектов и объединения их признаков в одно целое, то есть различного рода

комбинациями и рекомбинациями - основой для творческого, художественного или рационально­­­го мышления.

Психическое отражение на уровне представлений, мышление образа­­­ми очень характерно для юношеского возраста, когда временами на молодого че­­­ловека буквально наплывают безудержные "фантазии", основное содержание кото­­­рых заключается в "примерке" на себя самых разнообразных ролей. Наряду с ес­­­тественными для этого возраста мечтаниями на тему отношений с противополож­­­ным полом, представляемые ролевые ситуации все же чаще бывают связаны с той или иной профессией. Спо­­­собность варьировать пред-ставления, "манипулировать образами" у взрослых людей бывает выражена не так отчетливо, но ее наличие является непременным условием и показателем творческих способностей. В плане общения с собой развитое образное мышление, в сочетании с умением концентрировать внимание, пре­­­доставляет человеку возможность успешного овладения методами саморегуляции.

Третий уровень психического отражения - словесно-логическое мышление, рече­­­мыслительный процесс. Это уровень понятийного отражения, рационального поз­­­нания, когда в предмете или явлении вскрываются глубинные, сущностные ос­­­новы, взаимосвязи структуры. На этом уровне как бы разрываются ограниченные рамки непосредс­­­твенной конкретности и очевидности, обыденного опыта, происходит его уг­­­лубление за счет подключения к огромному багажу знаний, выработанных чело­­­вечеством. Предметная область индивидуального познания на этом уровне прини­­­жается к той, которая раскрывается общественно-исторической практикой, то есть становится практически безграничной. В процессе понятийного мышления человек оперирует абстракциями и обобщениями, зафиксированными в знаках и в знаково-символических системах. Наиболее развитой и всеобщей знаковой сис­­­темой является язык.

Роль речемыслительных, знаково-символических средств в процессах

саморефлексии является опорной, определяющей. В словах, в конечном итоге, человек фиксирует свое состояние или же причины душевного дискомфорта, психологи­­­ческого конфликта. Посредством речи осуществляется автокоммуникация, с помощью и в результате которой обсуждаются и осознаются пути выхода из конфликтов, кризисных ситуаций. В ходе диалога с самим собой человек как бы отстраняется от своего привычного образа, от шаблонного виден я каких-то конкретных трудных обстоятельств. Появляется потребность взгля­­­нуть на них и на себя со стороны, более критично. А это возможно только с общечеловеческой, "философской" точки зрения позволяющей за обыденными заурядными явлениями и событиям усмотреть определенные жизненные закономер­ности, по-новому оценить сложившуюся обстановку, найти более основательные и приемлемые варианты выхода из нее.

Может сложиться впечатление, что все три формы (уровня) психического отраже­­­ния (особенно образная и понятийная) представляют собой отдельные, не свя­­­занные друг с другом процессы противоположного характера. В обыденном пони­­­мании они зачастую противопоставляются как чувственное и рациональное в мыш­­­лении. В реальном же познавательном процессе эти элементы, стороны сознания органически взаимосвязаны, непрестанно переходят одна в другую, "дополняют" друг друга. Они неразрывны и не существуют раздельно

Все три уровня отражения интегрируются, объединяются в образе предмета или явления, процесса или действия как внешнего, объективного, так и внутренне­­­го, субъективного мира, например, в образе "Я". Благодаря многоуровневости образа отражаемый в нем предмет или явление представляется человеку в много­­­образии своих свойств и отношений. Ведущим, регулирующим все процессы отра­­­жения у человека выступает словесно-логический "слой", уровень сознания. Благодаря его организующей все содержание сознания роли человек может доста­­­точно легко и свободно переходить от настоящего к будущему и прошлому, от начального момента деятельности к конечному и. наоборот, может приводить в систему свои представления о мире и о себе самом.

В интересующем нас образе "Я" представления о внешнем, объективном мире (как результат деятельности сознания) противостоят представлениям о себе самом (результату процесса са­­­мосознания), как "Я" противостоит всему, что "не-Я". Таким образом, саморефлексия, общение человека с собой происходит исключительно внутри собственного сознания, которое становится специфическим объектом автокоммуникации. Проти­­­востояние психологических механизмов отражает противоречивость содержания сознания, диалектику жизни: природной и социальной действительности, процес­­­сов познания и деятельности.

Общеизвестно, что человеческая личность, ее внутренний мир никогда не проявляются в виде полного, гармоничного единства своих составляющих. Любой человек постоянно "разрывается" между противопо­­­ложными стремлениями, взглядами, интересами, поче­­­му и не всегда последователен в своих действиях, нередко оказывается ниже своих же собственных убеж-. дений и идеалов. Это дает основание говорить о той или иной "расщепленности" личности, о нашем "лучшем" и "худшем" "Я", о том, что каждому приходилось претерпевать весьма различные по своему ка­­­честву действия и поступки, нередко совершенно неожиданные для самого себя. Ф. М. Достоевским, пожалуй, - впервые было отмечено, что двойственность лич­­­ности проявляется не только на логическом, но и на эмоциональном уровне, когда принимаемое решение не поддерживается чувственной сферой и даже проти­­­воречит принятому решению. Так, в романе "Преступление и наказание", в том месте, где описывается состояние Раскольникова в период планирования им сво­­­его преступления, Достоевский специально подробно останавливается на этом обстоятельстве: "Заметим кстати одну особенность по поводу всех окончатель­­­ных решений, уже принятых им в этом деле. Они имели одно странное свойство: чем окончательнее они становились, тем безобразнее, нелепее тотчас же стано­­­вились и в его глазах. Несмотря на всю мучительную внутреннюю борьбу свою, он никогда, ни на одно мгновение не мог уверовать в исполнимость своих за­­­мыслов, во все это время. И если бы даже случилось когда-нибудь так, что уже все до последней точки было бы им разобрано и решено окончательно и сомнений не ставалось бы уже никаких,- то тут-то бы, кажется, он и отказался от все­­­го, как от нелепости, чудовищности и невозможности". Противоречивость созна­­­ния (в определенных пределах) есть явление, характерное для нормального че­­­ловека. Тем более это его свойство проступает в экстремальных ситуациях, на­­­подобие той, в которой оказался Раскольников при исполнении своего замысла. "Окончательным своим решениям он продолжал всего менее верить, и когда про­­­бил час, все вышло совсем не так, а как-то нечаянно, даже почти неожиданно". Впечатление "рыхлости" логики в собственных поступках создавалось у него прежде всего потому, что все его решения принимались пре­­­имущественно на эмоциональном уровне. Раскольников не давал себе труда тща­­­тельно обдумывать свои дейс вия и убедить себя в их безусловной необходимос­­­ти. В результате они отражались в его сознании как какие-то нереальные, от­­­чужденные, происходящие как будто и не с ним.

Проблема двойственности "Я" озадачивала людей во все времена. Особенно остро ее чувствовали писатели и поэты. Трудно удержаться от того, чтобы не привес­­­ти одно из наиболее ярких стихотворений И. Анненского, в котором очень точ­­­но, на наш взгляд, выражена сложная рефлексивность человеческой личности.

Не я, и не он, и не ты,

И то же, что я, и не то же:

Так были мы где-то похожи,

Что наши смешались черты.

В сомненье кипит еще спор,

Но слиты незримой че­­­тою,

Одной мы живем и мечтою,

Мечтою разлуки с тех пор.

Горячешный сон вол­­­новал

Обманом вторых очертаний,

Но чем я глядел неустанней,

Тем ярче себя ж узнавал.

Лишь полога ночи немой

Порой отразит колыханье

Мое и другое ды­­­ханье,

Бой сердца и мой и не мой,..

И в мутном круженье годин

Все чаще воп­­­рос меня мучит:

Когда наконец нас разлучат,

Каким же я буду один?

Довольно интересны наблюдения упоминавшегося уже М. Чехова, которого двойственность человеческого "Я" интересовала с точки зрения психологии творчества. Он счи­­­тал, что одаренный человек отличается прежде всего тем, что в нем постоянно происходит борьба между его высшим и низшим "Я". Каждое из них ищет господства над другим. В обыденной жизни победителем чаще оказывается низшее "Я", со всем его често­­­любием, страстями и эгоистическими устремлениями. В творческом же процессе побеждает (и должно побеждать) другое "Я". Если низшее "Я", по его мнению, вообще склонно отрицать существование высшего и приписывать себе его силы, способности и качества, то высшее, напротив, признает существование своего двойника, но отрицает его рабовладельческие и собсвеннические инстинкты. Оно хочет сделать его проводником своих идей, чувств и сил. "Пока низшее го­­­ворит "Я" - высшее принуждено молчать. Но оно может освободиться от него, оставить его, выйти (частично) из него, и тогда оставленное "Я", в свою оче­­­редь, умолкает, замирает. Наступает род раздвоения сознания: высшее становится вдохновителем, низшее проводником, выполнителем. Интересно, что высшее само в это время так­­­же становится проводником" (М. Литературное нас­­­ледие, В 2 т. М., 1986.: Чехов С. 87, 215.).

Содержание собственного "Я" человека из­­­меняется - в процессе жизни, особенно остро и сильно это ощушается в пе­­­риоды полового созревания и мужания. В это время и думается и чувствуется иначе, человек с удивлением обнаруживает изменения в собственной . личности, новые или неизвестные ему дотоле стороны. Немецкий философ и психиатр К. Яс­­­перс считал, что в этот период жизни всплывает из неосознанной сферы ' пси­­­хической деятельности такое количество "нового материала", влияющего на душевную жизнь, получается такая масса новых впечатлений и переживаний, что у ин­­­дивидуума возникает непривычное чувство совершающихся кардинальных перемен внутри, в сердцевине своей самости. Переживание перемен в содержании собс­­­твенной личности может произойти в любой момент жизни. Короче и лучше Н. Заболоцкого об этом вряд ли скажешь:

Как мир меняется!

И как я сам меняюсь!

Лишь именем одним я называюсь,

На самом деле то, что именуют мной,-

Не я один. Нас много. Я - живой.

Когда переживание недостатка целостности "Я" становится особенно резким и длительным, захватывая всю сферу сознания, про­­­исходит то, что называют расщеплением личности - явление, при котором часть духовной жизни обосабливается от всего остального ее содержания, по­­­давляя и оттесняя его на периферию сознания. Люди с такими психическими на­­­рушениями утверждают обычно, что их личность совершенно переменилась, старая ее "ипостась" утратилась настолько, что его "Я" уже не прежнее "Я". Такое состоянии изменения и утраты личности получило название деперсонализации. Практика показывает, что явления деперсонализации могут возникать эпизодически, время от времени, иногда же они становятся очень стойкими. В последнем случае больные постоянно жалуются на то, что "он - это не он", что вместо него появился кто-то другой, который вместо него ходит, ест, пь­­­ет, думает. Такой человек как бы постоянно смотрит на себя со стороны. Ха­­­рактерное для этих случаев нарастающее ослабление памяти чаще всего приводит к утрате способности локализовать предметы и события во времени и пространс­­­тве, устанавливать последовательную связь между событиями, впечатлениями, переживаниями. Нарушается правильность ориентировки в окружающем мире, представления о собственной личности.

Постоянная и точная пространствен­­­но-временная ориентация, опирающаяся на восприятие реальных объектов, дейс­­­твительно существующих в пространстве, крайне необходима для нормального те­­­чения психических процессов, в том числе и различения "Я" и "не-Я". какое-то время этот процесс может протекать нормально, опираясь и на мысленные и об­­­разные представления, если работает автоматический внутренний механизм от­­­метки реально текущего времени. При нарушениях последнего возникают деформа­­­ции самосознания, нарушения "Я-образа".

В условиях патологии личность чело­­­века может измениться очень резко и быстро, вплоть до прямой противополож­­­ности тому, каким он был прежде: из скромного сделается хвастливым, из крот­­­кого и мирного - драчливым, из вдумчивого и глубокомысленного - крайне по­­­верхностным, непоследовательным, торопливым. Изменения могут быть временны­­­ми, скоропроходящими. с последующим полным восстановлением психики или же длительными, прогрессирующими, ведущими к необратимым дефектам личности.

Со­­­ветский психиатр В. П. Осипов подробно проанализировал в свое время случаи так называемого раздвоения личности, описанные в мировой литературе. Раздво­­­ение личности проявляется в двойной жизни больного, то есть в двух состояни­­­ях, сильно отличающихся одно от другого по психическому складу, чертам ха­­­рактера. В каждом из состояний, назовем его А, сохраняются воспоминания со­­­бытий, происходивших в предшествующих состояниях А. В другом, противополож­­­ном состоянии, назовем его Б, сохраняется воспоминани о состояниях Б. В состоянии А больной не знает, что происходило с ним в состоянии Б. В литературе описаны случаи множественной личности, когда больные переживают несколько особых состояний. Так, в известной книге У. Ф. Принса "Дорис - случай множественной личности" рассказано, например, об одной женщине, обладавшей не менее чем пятью различными личностями, каждая со своим особым характером, поведением и сознанием. Современные психомодифицирующие средства позволяют - в настоящее время "производить" множественную личность, разумеется, не в интересах самой личности'. Пример такого рода описан в книге А. Л. Толку­­­нова "Похитители разума". Основное его содержание таково. В 1967 году на Филиппинах был арестован некий американец, назвавший себя Луисом Анджело Кастильо. Он был обвинен в подготовке заговора с целью убийства президента Маркоса. С помощью допросов и специальной медицинской экспертизы было уста­­­новлено, что данный агент был психически запрограммирован на четыре разных личности, не знающих и не помнящих одна другую. Непроизвольная же реали­­­зация каждой из них должна была осуществляться по строго установленным сиг­­­налам. Любопытно, что в каждом из этих состояний у него менялся пульс, час­­­тота дыхания, потовыделение, манеры поведения стиль разговора. Агент после усилий медицинских специалистов в конце концов вспомнил, что проходил подготовку в специальной оперативной группе. ЦРУ в лагере, где его обучали диверсионной деятельности.

Упомянем о еще одном важ­­­ном моменте, касающемся исследований внутренней структуры "Я". Полноценное научное познание общения человека с собой затруднено господствовавшим до не­­­давнего времени подходом в науке человековедения, рассыпанностью знаний по отдельным отраслям и даже специальностям. Возьмем, к примеру, современную пси­­­хологию и медицину. Они "разделили" человека на две крупные части, которые дальше делят уже между собой специалисты самых разных дисциплин, имя которым Легион: стоматологи, ларингологи, гастрологи, неврологи и т. д. и т.п. Но ведь человек в сущности своей единое душевно-телесное создание, где ведущим является "крыло духовности". Необходимость единого интегрированного подхода к изучению человека, особенно его внутренних душевных проблем, осознается многими исследователями - и практиками и теорети­­­ками. "Мы хотим, - пишет известный психолог М. Коннер, - снова ощутить чело­­­веческую душу как душу, а не как громадную волну гормонов; человеческое сердце не как волокнистый влажный насос, а как метафорический орган понима­­­ния. Мы не нуждаемся в том, чт бы верить в них как в метафизические сущнос­­­ти,- они реальны, как тело и кровь, из которых они сделаны. Мы должны верить в них как в сущности; не как в анализируемые фрагменты, а как в целое, сде­­­лавшееся реальным в нашем созерцании их, с помощью слов, которые мы употреб­­­ляем, говоря о них, с помощью способа, которым мы обращаем их в речь".

Нас­­­колько удалось нам осуществить этот синтетический, интегративный подход, су­­­дить читателю. Мы же, очертив самые общие контуры понимания с позиций психо­­­логии активности природы, предпосылок формирования механизмов реализации способности человека к общению и диалогу с собой, попытаемся теперь раскрыть условия становления и функционирования механизмов саморегуляции, проанализи­­­ровать наиболее часто встречающиеся "трудные" состояния, в которые попадает человек вследствие их нарушения. Замкнем же это круг исследования изложением основных методов коррекции, своеобразного ар­­­сенала аутопсихотерапии.