Магия и религия как механизмы саморегуляции

Дальнейшее оформление магии при­­­вело раннее человечество к выработке особых приемов, а потом появились и особые специалисты - носители этих навыков, так называемые маги и шаманы, а еще позже - служители религиозных культов. Известный английский этнограф Дж. Фрэзер видит в такого рода системе общения с духами, созданной с помощью "варварской психологии", серьезные конструктивные моменты для ее развития. "...Философия эта, - пишет он, - какой бы грубой и ложной она нам ни казалась, была логически последовательной. Она берет начало в представлении о носителе жизни как о крошечном существе, как о душе, пребывающей в живом существе, но отличной и отделимой от него. Для практического руководства жизнью эта фило­­­софия выводит из исходного принципа систему правил, которые в общем и целом гармонируют друг с другом и составляют связное целое". (Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М.1983.С.251-253). Эти представления закладывали основы ориентировки в мире, "отделяя" человека от окружающей среды, подготавливали почву для рефлексии. Ошибки в представлениях первобыт­­­ного человека об окружающей природе, считал Фрэзер, "были не какими-то пред­­­намеренными нелепостями или приступами безумия - они были гипотезами, кото­­­рые в свое время подкреплялись данными опыта, но не выдержали испытание временем".

Обучение и воспитание, которое теперь вели "штатные специалисты", шаманы и маги, вначале, конечно, еще достаточно стихийное, призвано было формировать строго определенные, профессиональные и личностные качества, требовавшие перестройки психики, ее напряженной, все более устойчивой, самостоятельной работы, все менее нуждавшейся в подкрепле­­­нии ("очагов возбуждения") внешними воздействиями. Постепенно устранялся об­­­разовавшийся недостаток деятельности центральной нервной системы человека: инертность, несбалансированность, малая подвижность психических процессов. Для сотрудничества в коллективе потребовалось умение "владеть собой", конт­­­ролировать и в случае необходимости сдерживать непоредственное проявление своих эмоций. Уже не инертность и не легкая внушаемость, а стойкость, выдержка и организованность становятся социально-ценными особенностями поведе­­­ния. Невротическим особенностям личности остается все меньше места, они ухо­­­дят в подполье. Недостаточное развитие в психике человека механизмов, позво­­­ляющих выключать отдельные компоненты реакции тревоги и включать другие, компенсирующие ее, на протяжении целого исторического периода находило "ком­­­пенсацию" и отражение в разнообразнейших моральных и педагогических требова­­­ниях и установках, подчеркивавших важность выдержки, стойкости и т. д.

Таким образом, эволюция человеческой психики продолжалась уже при посредничестве культуры, где на смену первобытной магии, анимизму и т.п. приходит более тонкая и организованная форма: религия. Обучение (профессиональное, по край­­­ней мере) и воспитание разошлись в этот период по разным сферам общественной практики, каждая из которых стала формировать связанные между собой, но спе­­­цифические структуры психики человека. Под пристальным вниманием религии формировались мировоззренческие основы мышления, морально-нравственные нормы общественной и личной жизни, представления о своем месте и роли в племени, предназначении, цели и способе существования. "Бог", который в эпоху анимиз­­­ма на самых ранних этапах человеческого развития существовал в каждом пред­­­мете и явлении, продолжал оставаться центром духовной жизни человека, регла­­­ментирующим и поддерживающим все стороны его деятельности.

Хорошей иллюстрацией важности регламентирующей поведение роли ранних форм религии может служить индуизм, представляющий собой сложнейший религиозно-философский и культурный комплекс. По преданию, в его пантеон входит 3 333 333 бога и богини. Более то о, в нынешнем Непале, стране - "избраннице богов" - их число перешло за 30 миллионов, что составляет в среднем 2,5 бога на душу населения. Если предположить, что хотя бы с малой частью этих мифических персонажей связана какая-то реальная догма, все равно трудно себе представить всю ту сеть зап­­­ретов, ограничений и предписаний, которой с рождения и до смерти оказывается опутанным каждый исповедующий эту религию человек.

Как видим, человек недос­­­таток достоверных знаний восполнял фантастическими представлениями; по-преж­­­нему, обращенный в основном вовне, человек нуждался, пусть и не так сильно, как в более древние времена, во внешней опоре. Формирование сильных и стойких очагов возбуждения в коре головного мозга было нужно для надежной, устой­­­чивой его работы. Без этого условия функция самоорганизации психики была бы существенно затруднена. И все же это был уже недостаток знаний (а не практи­­­чески полное их отсутствие), что не могло не сказаться на развитии психики и представлений о мире и богах. Сказывалась все более расширявшаяся и услож­­­нявшаяся практическая деятельность человека, требовавшая от психики повыше­­­ния ее способности к обобщению и абстрагированию. По мере развития этих ком­­­понентов мышления человека уменьшалось и количество богов. Они стали олицет­­­ворять лишь основные явления природы, важнейшие морально-этические конструк­­­ции и понятия:

...И в сновиденьях еще представлялося людям,

что боги.

Много великих чудес совершают без всяких усилий.

Видели, кроме то­­­го, что вращение неба и смена

Года различных времен совершаются в строгом порядке,

Но не могли распознать, почему это так происходит,

И прибегали к тому, что богам поручали все это.

Предполагая, что все направляется их мано­­­веньем...

Пред божеством, у кого не сжимаются члены в испуге,

Как содрогнет­­­ся земля, опаленная страшным ударом

Молньи, а небо кругом огласят громовые раскаты?

И не трепещут ли все племена и пароды, и разве

Гордые с ними цари пред богами не корчатся в страхе,

Как бы за гнусности все, и проступки, н наглые речи.

Не подошло, наконец, и тяжелое время расплаты?..

И наконец, когда вся под ногами колеблется почва,

Падают или грозят города потрясенные рухнуть,

Что же тут странного в том, если так поколения смертных

Уничижают себя и всецело богам оставляют

Чудные силы и власть управления всею вселенной?

(Лукреций. О природе вещей. М., 1958. С. 197-198)

Наконец, на определенном этапе своего развития было выработано понятие единого Бога, как регулятора и, главное, организатора поведения человека, его бытия и психической жизни.

На каждом из этапов своего становления религия выполняла важную психологическую миссию. Воздействуя с помощью ритуалов на психику человека, она способствовала (в филогенетическом плане) накоплению опыта самоорганизации, саморегуляции, са­­­моуправления развитию соответствующих функций нервной системы. Человек, и как физиологи­­­ческий объект, и как личность, становился все более самоуправляемым. Общение с богами всегда было для человека своеобразным, средством общения с самим собой. Представление о Боге, в каком бы обличье он ни мыслился, сочеталось с глубокими и прочными эмоциями. Глубинный страх, экстатическое преклонение, распахнутая готовность послушания этому высшему существу, определяющему само существование - вот что такое Бог для человека. Поэтому любая просьба, обращенная к нему, сопровождалась напряженным ожиданием и поиском признаков, которые бы подтверждали факт ее реализации. А непоколебимая вера в защитительную роль Бога, впитанная с мо­­­локом матери, при желании позволяла любому находить такого рода признаки. Особенно это было действенно, когда просьбы касались внутренних проблем са­­­мого молящегося: о "ниспослании утешения в горе", "умножении сил в многотер­­­пенье", "даровании выздоровления от болезни" и т. п. старец Зосима в "Братьях Карамазовых" Ф. М. Достоевского хорошо, на наш взгляд, раскрывает эту психо­­­терапевтическую роль религиозных представлений, выраженных в данном случае через молитву: "Каждый раз в молитве твоей, если искренна, мелькнет новое чувство, а в нем и новая мысль, которую ты прежде не знал и которая вновь ободрит тебя; и поймешь, что молитва есть воспитание" ( В 12т, т..1982 . Т.11. С.375).

Бог выполнял функции своеобразного духовного зеркала, в кото­­­рое привычно и повседневно смотрелся человек, выверяя в нем чистоту и пра­­­ведность своего морального облика. Заметив тот или иной "непорядок" в своем "духовном обличье", обращался опять же к Богу с просьбой дать силы для устра­­­нения "недостатков" в поведении или помыслах. Такого рода психогигиенические процедуры, безусловно, способствовали большей устойчивости нервной системы. Свидетельством действенности такого рода психокоррекции может быть, напри­­­мер, запись в дневнике Л. Н. Толстого: "Провел эти тридцать пять дней не дурно. Были тяжелые настроения, но религиозное чувство побеждало" (В 22т. 1985. Т. 22. С. 116)..

Дейс­­­твенным, активным началом реализации просьб, которыми "озадачивали" Бога, реально был сам человек с его эмоционально-напряженным ожиданием и верой во всемогущество заступника. Постоянное отслеживание собственного облика и сво­­­ей сущности с точки зрения "божеских норм" и систематическое, иногда даже бессознательное, стремление корректировать себя при отклонении от этих норм и представляло не что иное, как специфическую форму общения человека с самим собой.

По-видимо­­­му, этот своеобразный психологический рычаг еще какое-то время будет сохра­­­няться, пока человек не выработает и не закрепит в психике механизмы полной собственной самоуправляемости. В этом случае Бог как бы переместится из внешнего мира внутренний, в сознание человека, и человек, общаясь с ним, будет обращать внимание уже непосредственно на содержание своей собственной духов­­­ной жизни, а не обращаться к небу.

Показательно, что в настоящее время ста­­­ло необычайно популярным среди населения многих стран использование в целях самоорганизации своей психической жизни различных элементов восточных рели­­­гий: медитаций, аутогенных тренировок, самогипноза и т. п. Причем в подавля­­­ющем большинстве случаев понятие Бога как сверхсилы практически не используется. Человек обращается непос­­­редственно к своим собственным внутренним силам, активизирует и организует их, тем самым повышая свою жизненную устойчивость, веру в жизнь и ее разум­­­ное устройство. Эти примеры говорят о том, что организация психической дея­­­тельности и самочувствия вполне может находиться в ведении самого человека.

Правомерно в связи с вышесказанным может прозвучать вопрос: есть ли смысл выбивать религиозную опору из-под ног у искренне верующего человека? Думает­­­ся, что, кроме вреда, это не принесет ничего. "Теряя Бога", верующий человек лишается, помимо многих положительных моментов, мощного рычага самоорганиза­­­ции в условиях, когда он больше всего ему нужен, поскольку, как правило, именно за ним человек и обращается к религии, так как не имеет такого рычага внутри себя.

Нередки случаи, когда человек, не справляясь с какой-либо кри­­­зисной ситуацией самостоятельно, становится адептом религии, пытаясь возвра­­­тить себе устойчивость духа, приумножить свои внутренние силы. Характерно, что в периоды больших социальных потрясений возрастает число людей, возвра­­­щающихся или вновь приобщающихся к религиозной вере. Иными словами, трудная кризисная ситуация как бы проявляет несформированность в психике значитель­­­ного количества людей необходимых элементов механизма саморегуляции, поэтому они вынуждены задействовать структуры филогенетически более древние, истори­­­чески тесно связанные с религиозным компонентом мировоззрения.