12.2. Проблема конфликта в социологической теории

Предпринято множество попыток найти единое основание для классификации современных социологических концепций конфликта, но ни одну из них нельзя признать успешной. По этой причине здесь будут изложены взгляды тех ученых, чьи концепции оказали и продолжают оказывать наибольшее влияние на формирование теории социального конфликта в начавшемся ХХI столетии.

Концепция социального конфликта К. Маркса. Это наиболее известная и влиятельная социологическая концепция конфликта на протяжении последних 140 лет. В отличие от родоначальника социологии О. Конта и его последователей, видевших в конфликтах между пролетариатом и капиталистами погрешности индустриального общества, которые можно относительно легко исправить, К. Маркс считал эти конфликты главной движущей силой капиталистического общества, позволяющей понять логику общественного прогресса и предвидеть историческое развитие.

Объективную причину современных ему социальных и политических конфликтов К. Маркс видит в делении капиталистического общества на антагонистические классы и, в более широком смысле, в периодически возникающем противоречии между производительными силами и производственными отношениями. Несоответствие производственных отношений и производительных сил на определенном этапе развития общества превращает производственные отношения в тормоз для развития производительных сил. Возникает противоречие, разрешение которого совершается в форме социальной революции: «На известной ступени своего развития производительные материальные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, внутри которых они до сих пор развивались, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение».

Классовые конфликты, о которых говорит К. Маркс, неразрешимы в рамках того общества, в котором возникли. Для их разрешения требуется создание нового общества, которое порождает иерархию своих специфических конфликтов. Для разрешения последних требуется создание другого общества и т. д. — до тех пор, пока не будет создано бесклассовое коммунистическое общество, в котором свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех, в котором будут созданы условия для неантагонистического разрешения любых социальных конфликтов. Социальная революция — решающая форма разрешения общественных антагонизмов, основное условие возникновения новых общественно-экономических формаций, новых социальных и политических институтов. Действия и интересы эксплуатируемого класса в марксистской интерпретации считаются главной движущей силой любого социального конфликта.

Георг Зиммель (1858–1918), автор термина «социальный конфликт», полагает, что социальные конфликты — неизбежный и неотвратимый продукт социальной жизни. Но их причина состоит не в противоположности экономических интересов классовых субъектов, как в концепции К. Маркса, а в самой природе человека, в изначально присущей людям враждебности и агрессивности, «априорном инстинкте борьбы», первичной потребности в выделении, противопоставлении и навязывании своей воли всем остальным. «Конфликт предназначен для разрешения дуализма (личного и общественного интересов. — В. С.), это — способ достижения своеобразного единства, даже если оно достигается ценой уничтожения одной из сторон, участвующих в конфликте». Формы проявления агрессивности ограничены и регулируются общественными нормами и групповыми интересами.

Не существует бесконфликтных обществ, поскольку принципиально невозможно устранить исходный конфликт — между формами индивидуализации и формами социализации, между индивидом и контролирующей его культурой. «Как только жизнь возвысилась над чисто животным состоянием до некоторой духовности, а дух, в свою очередь, поднялся до состояния культуры, в ней обнаружился внутренний конфликт, нарастание и разрешение которого представляет путь обновления всей культуры» (Зиммель Г. Конфликт современной культуры. Прага, 1923. С. 11). По мнению Г. Зиммеля, источником социальных конфликтов служит противоречие между формами общественной жизни и индивидами, составляющими общество. Во-первых, общество «приобретает своих собственных носителей и органы, которые как чужая отдельному лицу сторона предъявляют ему свои требования для немедленного исполнения». Формы социализации, создаваемые индивидами для удовлетворения своих потребностей, затем создают угрозу единству личности. Этот конфликт Г. Зиммель называет «социологической трагедией». Во-вторых, тот факт, что сам человек рассматривает себя как общественное существо, часто ставит его во враждебное отношение к своим собственным импульсам и интересам. Индивид, стремясь к самоопределению и развитию своих способностей, независимо от потребности в них общества, вступает в противоречие с общественными требованиями, согласно которым он должен использовать силы на выполнение определенной функции. «Конфликт между обществом и отдельной личностью развертывается в самом индивиде в виде борьбы его сущностных элементов».

Таким образом, социальные конфликты — это естественный и неустранимый продукт общественного развития. Они пронизывают все виды общественных связей — групповые, половозрастные, этнические и культурные. Их нельзя изгнать или окончательно разрешить. Главная созидательная роль конфликтов, согласно Г. Зиммелю, состоит в том, что они при определенных условиях способны порождать новые формы социальной интеграции, обеспечивать санкционированные обществом и его культурными нормами выходы агрессивности и враждебности, усиливать социальную солидарность, создавать новые социальные группы.

Льюис Коузер (р. 1913), последователь и толкователь Г. Зиммеля, считает, что конфликт — это «борьба за ценности, возникшая из-за притязаний на ограниченные возможности достижения статуса, власти и ресурсов, борьба, в которой целями противников являются нейтрализация, нанесение ущерба или уничтожение соперника». Конфликт при определенных условиях способен порождать не только деструктивные, но и конструктивные последствия: устанавливать единство и сплоченность группы, стабилизировать и объединять членов группы, выявлять относительную силу антагонистических интересов в группе, поддерживать баланс сил, способствовать созданию ассоциаций и коалиций, стимулировать разработку новых правил и норм. Конфликт также способен сдерживать свое собственное развитие: «Самое важное условие для предотвращения столкновения — сравнительная осведомленность о силах обеих сторон — на самом деле очень часто может быть достигнута лишь в самом конфликте».

Л. Коузер полагает, что не только интенсивность конфликта влияет на структуру группы, но и природа групповой организации влияет на интенсивность конфликтного процесса. Анализируя социальную структуру американского общества, он приходит к выводу, что взаимозависимость групп до некоторой степени сдерживает тенденцию принципиального раскола социальной системы, хотя и не исключает наличия противоположных интересов. Гибкость социальной системы, толерантное отношение к конфликтам позволяет непосредственно выразить противоречивые требования и тем самым устраняет источник недовольства. Свойственный такой системе плюрализм конфликтных ситуаций позволяет искоренить причины внутреннего разобщения и восстановить социальное единство. Наоборот, чем более жесткой является социальная система, тем меньше в ней институциональных средств, позволяющих регулировать возникающие социальные конфликты.

Значит, не конфликт как таковой угрожает жизнеспособности социальной системы, а ее неспособность к адаптации и трансформации; ее жесткость, подавление противоречий, которые, накапливаясь, способны привести к конфликту, затрагивающему основы ее существования. Социальный конфликт представляет собой способ адекватного приспособления норм к изменяющимся условиям. Социальная структура, в которой есть место для конфликта, способна избежать внутренней неустойчивости или модифицировать это состояние, изменив существующее соотношение властных позиций.

Толкот Парсонс, последователь Э. Дюркгейма, один из самых видных представителей так называемого функционалистского направления в социологии, считает, что общество находится в состоянии равновесия, если ролевые ожидания его членов четко определены и взаимно подтверждаются. Однако в силу разных причин иногда бывают отклонения от состояния равновесия, возникает неопределенность ожиданий, фрустрация членов системы и, как следствие, ролевые конфликты. Последние свидетельствуют о нарушении взаимного приспособления ролевых ожиданий. Ролевой конфликт определяется Т. Парсонсом как «проявление индивидом готовности действовать согласно несовместимым множествам ролевых ожиданий, одновременное исполнение которых на самом деле невозможно… В результате оба множества намерений индивида подвергаются негативным санкциям со стороны друг друга и, поскольку они оба интернализованы, он сталкивается также и с внутренним конфликтом».

Ролевые конфликты представляют разновидность социального отклонения от нормы. Задача общества состоит в том, чтобы посредством социального контроля противодействовать подобным тенденциям. Т. Парсонс отмечает, что «каждая социальная система дополнительно к обычным мерам награждения конформистского поведения и наказания отклоняющегося обладает обширным множеством незапланированных и большей частью бессознательных механизмов противодействия тенденциям отклонения». Он делает вывод, что именно неконтролируемые обществом конфликты представляют главные источники культурных изменений социальной системы.

В целом конфликт трактуется Т. Парсонсом и его последователями как симптом повреждения и деградации «нормального» поведения социальной системы. Неудивительно, что эта теория не смогла удовлетворительно объяснить социальные изменения и конфликты, начавшиеся в конце 60-х гг. прошлого столетия в Западной Европе. Вместе с тем системный подход к исследованию социальных конфликтов и в настоящее время продолжает оставаться одним из самых влиятельных и перспективных.

Ральф Дарендорф считает правильной идею К. Маркса об определяющей роли классового конфликта в развитии индустриального (капиталистического) общества. Но в постиндустриальном обществе, в котором промышленное производство перестает быть ведущей отраслью и общество перестает дихотомически делиться на пролетариев и капиталистов, значение этого конфликта резко снижается. Основной конфликт в постиндустриальном обществе связан с перераспределением не собственности на средства производства, а власти и авторитета в управлении обществом. Постиндустриальное общество — общество с плюралистическими интересами, разумное согласование которых становится главной социальной проблемой и главной движущей силой социального развития.

Упорядоченное функционирование любой социальной системы поддерживается благодаря формированию отношений авторитета и власти. Однако власть и авторитет — дефицитные ресурсы. За них идет борьба и конкуренция между подгруппами системы. Отсюда основными источниками конфликта и изменений в организации является дефицит власти и авторитета. Особенности протекания конфликта зависят от отношения и принадлежности к власти и авторитету различных ролевых подгрупп и личностей.

Р. Дарендорф отмечает, что в любой организации можно выделить два основных типа ролей — правящих и управляемых. Правящие заинтересованы в сохранении своей власти и положения, а управляемые — в перераспределении власти и положения. При определенных условиях осознание этой противоположности интересов возрастает, и организация делится на две противоборствующие группы. Разрешение конфликта влечет за собой перераспределение власти. Но перераспределение власти узаконивает новые группы правящих и управляемых, которые снова начинают конкурировать друг с другом.

Таким образом, социальный конфликт, по Р. Дарендорфу, — это столкновение тех, кто обладает властью (правящих), с теми, кто ее лишен (управляемых); групповой конфликт — конфликт управляемых с правящими по поводу законности существующего распределения власти; классовый конфликт — конфликт групп, возникший в результате неравного распределения власти в императивно координированном обществе. Развитие системы — это связанная цепь повторяющихся конфликтов по поводу более справедливого распределения власти.

Возникновение социального конфликта проходит три этапа. На первом этапе формируются скрытые, но реально противоположные интересы. На втором этапе они осознаются и превращаются в реальные групповые интересы. На третьем этапе идентифицированные по интересам группы вступают в борьбу друг с другом за их реализацию.

В отличие от Т. Парсонса, Р. Дарендорф считает конфликт исходной клеточкой социальной жизни и потому неустранимым явлением. Постиндустриальное общество стремится поставить социальные конфликты под свой контроль, выбирая тот или иной способ их регулирования, но не устранения или подавления. Согласно Р. Дарендорфу, термин «регулирование» более точен, чем термин «разрешение». Последний термин вводит в заблуждение, так как отражает «социологически ошибочную идеологию», согласно которой полное устранение конфликта возможно и желательно. Для успешного регулирования конфликта, по мнению Дарендорфа, важны три обстоятельства: 1) признание различных точек зрения; 2) высокая организованность конфликтующих сторон; 3) наличие правил игры.

По мнению Р. Дарендорфа, подавление конфликта является самым неэффективным способом регулирования социальных конфликтов. Подавление социальных конфликтов увеличивает их потенциальную «злокачественность». Социальный взрыв, или революция, является в этом случае лишь вопросом времени. История, считает Р. Дарендорф, дает горькие доказательства истинности этого тезиса.

Разновидностью подавления конфликта является метод отмены конфликта, под которым он понимает радикальную попытку ликвидации противоречий путем вмешательства в соответствующие социальные структуры. Но подавление социальных противоречий не то же самое, что их разрешение. Попытки достигнуть «единства народа» и построить «бесклассовое общество» — это только два известных примера подавления конфликтов под видом их регулирования.

Методы регулирования конфликтов предполагают контролирование динамики их развития, понижение уровня насилия и постепенный перевод их на службу развития социальных структур. Р. Дарендорф предлагает следующие способы эффективного регулирования конфликтов.

Переговоры. Конфликтующие стороны самостоятельно обсуждают возникшую проблему и принимают решение заранее установленным способом (большинством, квалифицированным большинством, большинством с правом вето, единогласно).

Посредничество. Конфликтующие стороны на основе добровольного соглашения привлекают нейтральную третью сторону для участия в регулировании конфликта. Посредник не обладает полномочиями для принятия решений и выполняет только консультативные и примиряющие функции. Достигнутые решения не являются для субъектов конфликта обязательными.

Арбитраж представляет собой обращение субъектов конфликта к судебной инстанции, решения которой для всех участников носят уже обязательный характер. Решение конфликта в случае арбитража основывается исключительно на нормах права и не всегда отвечает интересам участников конфликта.

Перефразируя Гераклита, Р. Дарендорф утверждает, что конфликт действительно есть отец всех вещей, т. е. причина всех изменений, но он не должен превращаться в войну. В рациональном управлении социальными конфликтами заключается одна из центральных задач политики и социологии конфликта.

Йохан Галтунг (р. 1930) считает, что основной причиной социальных конфликтов является проявляемое социальными системами насилие — культурное, структурное и прямое (личное). При этом культурное насилие создает условия для проявления структурного, а структурное насилие — для прямого.

Прямое насилие выражается в действиях, фрустрирующих основные потребности человека — в выживании, благополучии, идентичности и свободе. «Я рассматриваю насилие как ущерб (отнюдь не неизбежный), наносимый основным человеческим потребностям или даже жизни вообще, понижающий реальный уровень их удовлетворения ниже того, что потенциально возможно». К таким действиям относятся убийства, телесные повреждения, блокада, санкции, нищета, навязывание стандартов другой культуры, репрессии, незаконные репрессии, задержания, изгнание.

Структурное насилие, или санкционированная обществом система эксплуатации — получения «вышестоящими» значительно большего блага по сравнению с «нижестоящими», включает смерть от голода и болезней, манипуляцию сознанием граждан, ограничение информации, маргинализацию, разобщение, социальную несправедливость в распределении ресурсов, загрязнение окружающей среды, неравные шансы. Структурное насилие отличается от прямого тем, что действует косвенно, через общественные институты. Оно, как правило, не осознается индивидами и социальными группами, подвергающимися его влиянию. В отличие от прямого насилия, которое изменчиво и динамично, структурное насилие статично и стабильно.

Культурное насилие включает «те аспекты культуры, символической сферы нашего существования, представленной религией и идеологией, языком и искусством, эмпирической и формальной наукой (логикой и математикой), которые могут использоваться для оправдания и легитимизации прямого и структурного насилия». Культурное насилие ведет к тому, что прямое и структурное насилие начинают выглядеть и восприниматься как справедливые акции. Культура проповедует, учит, заставляет рассматривать эксплуатацию, репрессии, индивидуальные и групповые агрессивные действия в качестве нормальных и естественных явлений или не замечать их вовсе.

По мнению Й. Галтунга, применение прямого насилия может относительно легко уничтожить людей, наделенных властью, но не структуры, порождающие насилие. Уничтоженная структура может появиться вновь спустя некоторое время только потому, что она удовлетворяет общезначимую потребность. Наиболее эффективным способом решения структурных конфликтов, по его мнению, является регулярное изменение сети взаимодействий в социальной структуре.

Джон Бэртон (р. 1915) — автор одной из самых популярных в последнем десятилетии ХХ в. теории разрешения конфликтов. По его мнению, традиционная точка зрения на социализацию, согласно которой индивиды должны приспосабливаться к социальным институтам и нормам, а если они вследствие своей изначально агрессивной природы не хотят этого делать, то к ним должны быть применены санкции, неверна. Существуют, считает он, базисные человеческие потребности — в безопасности, идентичности, признании и свободе, которые в принципе не могут контролироваться властью. Но именно ущемление или неудовлетворение является причиной всех социальных потрясений. «Теория человеческих потребностей утверждает, что, наоборот, существуют определенные универсальные онтологические человеческие потребности, требующие обязательного удовлетворения, и что процессы социализации, несовместимые с ними или далекие от них, ведут к фрустрации, нарушениям, антисоциальному личному и групповому поведению».

Индивид имеет перечисленные выше потребности независимо от того, вознаграждает ли общество его конформное поведение или наказывает за асоциальное. Потребности эти неизменны и не подлежат модификации. Благодаря этим потребностям понятия «демократия» и «справедливость» приобретают свой истинный смысл. Если же исходить из существующего положения дел, т. е. из представления о демократии как о подчинении меньшинства большинству, то данные понятия могут быть истолкованы в прямо противоположном значении — как несправедливое подавление меньшинства большинством.

Неверны, считает Дж. Бэртон, те теории анализа и разрешения конфликтов, которые делают ставку на так называемое предотвращение конфликтов. Все они исходят из того, что предотвратить конфликт означает так или иначе поставить его развитие под контроль, минимизировать разрушительные последствия, не меняя по существу структурные предпосылки самого конфликта. Однако контролируемое разрешение одного случая домашнего насилия, столкновения уличных банд, этнической или государственной конфронтации не дает никаких гарантий, что новый инцидент не возникнет еще с большей силой. Предотвращение конфликтов происходит путем устрашения и принуждения со стороны социальной системы, поскольку ориентируется в первую очередь на лечение симптомов, а не на заболевание. Принято считать, что асоциальное поведение можно сдерживать только силой. Больше полицейских на улицах, больше ограничений, никаких церемоний с потенциальными террористами — типичные рецепты сторонников предотвращения конфликтов.

Новый подход, развиваемый Дж. Бэртоном, основан на допущении, что «и внутренние и внешние конфликты имеют общие источники, которые коренятся в структурных условиях и проявляются во фрустрированных целях различных социальных групп». Главными источниками и причинами социальных конфликтов являются социальные институты, опирающиеся на традиционную систему власти и нормы правящей элиты. Стремление власти сохранить существующий порядок, свое привилегированное положение в удовлетворении корпоративных интересов приводит к ущемлению потребностей различных групп населения. И чем более выражено это ущемление, тем активнее сопротивление. Следовательно, основной причиной социальных конфликтов является неспособность населения удовлетворять свои базисные потребности в рамках существующих институтов и норм, тенденция искать удовлетворения этих потребностей за пределами данной социальной системы.

Успешное и окончательное разрешение социального конфликта требует удовлетворения фрустрированных базовых потребностей. Для этого необходимо:

1. Выявить базисные потребности исследуемой социальной группы и степень их удовлетворения (или фрустрации).

2. Сделать акцент на структурных источниках возникновения конфликта и их устранении, а не на сдерживании, подавлении или урегулировании без преобразования институтов и норм социальной системы.

3. Просчитать кратковременные и долговременные последствия предлагаемого решения, чтобы исключить в будущем возможность возникновения предпосылок нового конфликта.

Методология предупреждения конфликтов, основанная на устранении их структурных причин, а не на контроле последствий конфликтов, по мнению Дж. Бэртона, является для общества самой эффективной и наименее расточительной социальной политикой.

Необходимость единой теории социального конфликта. Хотя каждая из рассмотренных концепций более или менее удачно объясняет те или иные отдельные свойства и функции социального конфликта, ни одна из них не может считаться всеобъемлющей теорией данного явления. Это свидетельствует, во-первых, о сложной системной природе социального конфликта, а во-вторых, о недостаточной разработанности понятийного аппарата социальных наук, а также определенной отчужденности последних от математического знания. Без использования математики нельзя, как известно, построить общую и обязательную модель, теорию любого явления.

Не подвергая сомнению целесообразность исследования политических, экономических, правовых, этнических и т. д. конфликтов, а также правомерность существования разных точек зрения на социальный конфликт, следует признать и безотлагательную потребность создания единой теории социального конфликта. Ни одна наука не может развиваться в отсутствие более общих теорий и моделей исследуемой реальности. Известная разобщенность современного социального знания о конфликте, преобладающее стремление социальных наук к конкретизации и индивидуализации своих результатов, могут быть преодолены или, точнее, уравновешены только за счет противоположной, интегрирующей тенденции — создания единой теории социального конфликта с использованием методов современной логики и математики.

Единая теория конфликта может быть сформулирована в виде последовательно связанных друг с другом логико-математических моделей, каждая из которых объясняет какую-нибудь существенную сторону конфликта и обобщает предшествующие модели. Структурная модель объясняет структурные свойства конфликта, вероятностная модель — вероятностные свойства, динамическая модель — динамические свойства и т. д. Выбор любой из них зависит от цели исследования социального конфликта. Все вместе они дают исчерпывающее знание о социальном конфликте, его причинах, движущих силах, наиболее вероятных исходах и возможных стратегиях урегулирования. Главным результатом такого знания становится понимание возможностей управления конструктивным и деструктивным потенциалом социального конфликта в интересах общественного прогресса.