3.3. Теоретико-познавательное обоснование метафизики в философии Аристотеля

Аристотель (384–322 гг. до н. э.) — великий систематик античной философии и науки (физики, астрономии, биологии, логики), ученик Платона, создатель классической теории Бытия (онтологии) с ее познавательным (гносеологическим) уяснением. При жизни он выделялся не столько присущей ему шепелявостью в разговоре, худыми ногами и маленькими глазами, не столько одеждами, перстнями и прическами, сколько глубоким умом и скрупулезными аналитическими рассуждениями. С 343 г. до н. э. Аристотель — воспитатель Александра Македонского, а с 335 г. до н. э. — основатель собственной философской школы в Афинах. За верность тирану Гермию он был изгнан в Халкиду, где и умер, выпив аконит.

Исторически сложилось, что именно после Аристотеля непосредственная область философии получает наименование метафизики — учения о сущем, опирающегося не на чувственное созерцание, а на умозрение, на то, что ум «видит» в вещи как составляющее ее сущность. Метафизическое (философ-ское) познание — это познание сути вещей, сущностное видение. Так, в ряде фрагментов, объединенных в I в. до н. э. Андроником Родосским под общей рубрикой «Метафизика», Аристотель раскрывает бытийную структуру мира. Его цель — показать те элементы, причины и начала (вещей, форм, познания), которые являются условиями и предпосылками существования мира. «То, что мы ищем, — это начало и причины существующего». Как таковое, оно — бестелесное, «самостоятельно существующее и неподвижное». По Аристотелю, философ, обладающий знанием о существующем как таковом, способен указывать и наиболее достоверные и очевидные начала умозаключения, «всякой сущности, какова она от природы, и вообще начала для всего». Поэтому философия — наука наиболее ценимая и божественная: ею бы мог обладать Бог, тем более, что сама она в собственном смысле есть наука о Божестве (теология). «Таким образом, все другие науки более необходимы, нежели она, но лучше — нет ни одной».

Ключом к метафизической концепции Аристотеля считается его критика учения Платона об идеях. Важно выяснить, являются ли понятия только нашими мыслями о бытии (вещей) или они имеют самобытное, как считал Платон, идеально-объективное существование. Проблема касается бытия истины. И Аристотель, вопреки Платону, говорит о невозможности разрешить противоречивое отношение между двумя онтологически различными областями — идей и вещей — ссылкой на их «взаимопричастность». Не менее непонятно, если их связь объяснить посредством родо-видовых отношений между идеями: тогда получается, что идея — это одновременно и сущность (субстанция, род) и случайное качество (вид, предикат). Это же приводит и к учению о «третьем человеке»: идея человека, например, предполагает идею идеи человека, и т. д.

Собственные метафизические представления Аристотеля кроются в его понимании понятия «сущности». Сущность — это то, что существует самобытно, исходя из своих внутренних сил и возможностей, не нуждаясь ни в чем другом. Для Аристотеля сущностное бытие — это и есть мир многообразных форм (вещей), не общее, как у Платона, а все уникальное и единичное. Этот мир вечен, но имеет конечную сферическую форму. Важно подчеркнуть, что свое видение мира сущностей как истины бытия он доказывает в непременном рассмотрении его в качестве предмета мысли. Теоретико-познавательная аргументация, логические принципы уже предполагаются (известными), они же и применяются в порядке онтологического построения. «Узел нельзя развязать, не зная его». Поэтому всякое бытие всегда уже дано или может быть актуализировано и более глубоко прояснено в понятиях, на уровне мышления. Бытие понимается и как таковое и как предмет познания: метафизическая структура в той или иной мере отражается в познавательной плоскости. Аристотель констатирует: всякое единичное бытие воспринимается через ощущение, фиксируется на уровне представления (памяти), но мыслится в суждениях, в умозаключениях разума. Поэтому правильные — соответственные – мысли о том, что есть, что представляется, раскрывают истинное бытие познающейся сущности. Истина открывается в суждениях, в умозаключениях. Но это значит, что в самом разуме должны присутствовать какие-то категории (формы, способы мысли), без чего всякое познание односторонне. И действительно, Аристотель выявляет определенные категории — формы суждений (вообще же категории у него выступают и в грамматическом, и в гносеологическом, и в метафизическом смыслах). Именно через эти формы разума всякие вещи и сущности (вещей) познаются в их определенности. «Бытие же само по себе [т. е. истина], — пишет Аристотель, — приписывается всему тому, что обозначается через формы категориального высказывания, ибо сколькими способами делаются эти высказывания, в стольких же смыслах обозначается бытие». Вещи познаются в их истине в наших суждениях о них, в наших видах или формах сказывания. «А так как одни высказывания (категории) обозначают суть вещи, другие — качество, иные — количество, иные — отношения, иные — действие или претерпевание, иные — «где», иные — «когда», то сообразно с каждым из них те же значения имеет и бытие». Нужно заметить, что среди всех категорий философ выделяет категорию «суть бытия», категорию «сущности». С помощью нее та или иная сущность получает определение. Например, «это — стол», и только потом сущность «стол» получает дальнейшую конкретизацию: «где» — «в комнате», «какой» — «красивый», «большой» и т. д. Таким образом, изнутри категориального (словесного) мышления может познаваться всякая сущность в ее действительности и бытии.

Однако для более верного мышления об истине, по Аристотелю, нужно иметь в виду собственную структуру бытия сущности, а она мыслится как состоящая из «формы» и «материи». В плане бытия «форма» — сущность вещи, а в плане познания «форма» — это все те способы, в каких разум мыслит ту или иную сущность. Познание, считает Аристотель, всегда касается только формы, имеет дело только с понятиями, тем более, что форма (сущность) каждой вещи — вечна и неизменна. Всякая «форма» воплощается в той или иной материи — меди, дереве, камне и т.д. Материя есть то, через что форма (общее) становится определенным (единичным) бытием — сущностью. Через понятия «формы» и «материи» разрешаются апории — онтологические отношения между бытием идей и реальной сферой вещей. И здесь у Аристотеля важно учитывать понятие материи, которая мыслится не просто как «чистая возможность» (физические элементы мира), не просто как «лишенность», но — в качестве особой «действительности» (субстрата), «бытия в возможности». Ведь действительным может стать только то, что обладает «возможностью» стать действительным. Человек становится образованным потому, что он обладает способностью к образованию. В вечной «действительности» Аристотеля «форма» и «материя» неразделимы.

Более того, Аристотель обосновывает весь динамизм (становление и движение) бытия сущностей (форм), развивая учение о четырех причинах. «А о причинах, — рассуждает он, — говорится в четырех значениях: одной такой причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь каждое «почему» сводится в конечном счете к определению вещи, а первое «почему» и есть причина и начало); другой причиной мы считаем материю, или субстрат…; третьей — то, откуда начало движения; четвертой — причину, противолежащую последней, а именно «то, ради чего», или благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения)». Важно сказать, что послед­няя — целевая — причина являет собой важнейшую составляющую, принцип общего взгляда Аристотеля на устройство мироздания и человека. Все подчинено целям, все имеет телеологический (целевой) мотив, все в конечном счете стремится к высшему благу — Богу. Бог — причина всякого движения и качественного изменения, поскольку всякая сущность (форма) стремится осуществиться, воплотиться в абсолютной действительности Бога. Но эта телеологическая структура мира носит бессознательный характер. Целесообразное творчество природа осуществляет бессознательно, спонтанно. Наблюдая за разумностью природы и особенно животного мира, Аристотель говорит об объективном целевом принципе существования, независимом от человека. И все же телеология вписывается в его теологию. Учение о Боге — предельная грань метафизики Аристотеля, призванная устранить космологическое противоречие о начале движения и обосновать объективную вечность мирового процесса. Бог — это чистая, бестелесная форма, форма форм, мыслящая сама себя, но пребывающая вне физического мира и являющаяся его Перводвигателем. В своем формотворении он неподвижен, но в высшей степени разумен и истинно мудр.

Философия Аристотеля во всех своих аспектах есть уникальное явление в истории мысли, оказавшее на нее неизмеримое влияние.

1. Нерсесянц, В.С. Сократ / В.С. Нерсесянц. – М., 1984.

2. Лосев, А.Ф. Платон, Аристотель / А.Ф. Лосев, А.А. Тахо-Годи. – М., 1993.

3. Асмус В.Ф.Античная философия: История философии. 3-е изд. / В.Ф. Асмус. – М., 2003.

4. Мамардашвили, М. Лекции по античной философии / М. Мамардашвили. – М., 1997.