Выходит.
ЖИГУНОВ. Зачем ты так, Алексей Сергеевич? Хорошая девушка…
КОМКОР. На войне девушек не бывает. Ни хороших, ни плохих. Что у вас еще, Иван Данилович?
ЖИГУНОВ (подает лист). Вот… Надо подписать.
КОМКОР. Что это?
ЖИГУНОВ. Приказ. О расстреле.
КОМКОР. Кого? (Читает.) «…И самовольно покинул поле боя… За трусость и дезертирство… красноармейца Золоторева А.В. расстрелять перед строем. Комкор». Боец кадровый или новобранец?
ЖИГУНОВ. Не знаю. А что, есть разница?
КОМКОР. Где он?
ЖИГУНОВ. В комендантском взводе.
КОМКОР. Лейтенант!
СИНЦОВА (входит). Слушаю, товарищ комкор!
КОМКОР. В комендантском взводе дезертир, фамилия Золоторев. Доставить ко мне.
СИНЦОВА. Есть! (Выходит.)
КОМКОР. Ну что, комиссар, будем стрелять труса и дезертира Золоторева?
ЖИГУНОВ. Во исполнение вашего же приказа, товарищ комкор «Ни шагу назад». Или такого приказа не было?
КОМКОР. Был конечно, был. Как и приказ Сталина – город сделать неприступной крепостью. Выполняем пока… Только у них против этой крепости уже пятикратный перевес. Понадобится – десятикратный будет. Против лома нет приема…
Входит СИНЦОВА.
СИНЦОВА. Товарищ комкор! Красноармеец Золоторев доставлен по вашему приказанию.
Входит ЗОЛОТОРЕВ.
КОМКОР. Фамилия?
ЗОЛОТОРЕВ. Золоторев…
КОМКОР. Не Золоторев, а красноармеец Золоторев.
ЗОЛОТОРЕВ. Красноармеец Золоторев!
КОМКОР. Почему покинули поле боя?
ЗОЛОТОРЕВ. Спужався...
КОМКОР. Спужався... Он, оказывается, спужався...
ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду...
КОМКОР (Жигунову). Он больше не будет. Конечно, ня будешь, тебя же расстреляют на хрен!
ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду…
КОМКОР. Присягу принимал?
ЗОЛОТОРЕВ. Прынимал.
КОМКОР. Повтори.
ЗОЛОТОРЕВ. Ня помню.
КОМКОР. «… Не щадя своей крови…
ЗОЛОТОРЕВ. «И самой жизни».
КОМКОР. Помнишь, оказывается…
ЗОЛОТОРЕВ. Я не щадил жизни! Он бежал... Я прицелился... У него на левой щеке пятно было... Родинка большая... Я прицелился. А он бежит... А я уже прицелился... И тут у него голова лопнула... Как вишня... когда ее сожмешь. Лопнула! А он бежит... Без головы! Без головы!
КОМКОР. Ты кто?
ЗОЛОТОРЕВ. Золоторев я.
КОМКОР. Ты боец, твою мать! И должен сидеть в своем окопе, даже если не только немец без головы, сам Гитлер… с тремя головами. Как Змей Гориныч попрет на тебя.
ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду!
КОМКОР. Товарищ дивизионный комиссар, приказ.
Жигунов подает приказ.
Красноармеец Золоторев! Я подписываю приказ о высшей мере социальной защиты – вашем расстреле за трусость и дезертирство!
ЗОЛОТОРЕВ. Я большы ня буду…
КОМКОР. Прекратить! Ты взрослый человек и должен нести ответственность за свои поступки. Будь мужчиной.
ЗОЛОТОРЕВ. Буду.
КОМКОР (расписывается). Фамилия командира взвода?
ЗОЛОТОРЕВ. Моего?
КОМКОР. Нет, моего!
ЗОЛОТОРЕВ. Жеревчук. Лейтенант.
КОМКОР. Пишу. Лейтенанту Жеревчуку. Приказ привести в исполнение, при первой же, пусть даже незначительной провинности красноармейца Золоторева. Передашь лейтенанту!
ЗОЛОТОРЕВ. Есть!
КОМКОР. Приказ остается у меня. Завалишь танк либо возьмешь в плен офицера или... погибнешь... я приказ отменю. А сейчас – крру-гом! В свое подразделение шагом маррш!
ЗОЛОТОРЕВ. Есть! (Выходит.)
Пауза.
ЖИГУНОВ. Подозревать меня в кровожадности, я думаю, вы, вряд ли будете, но не думаю, что это укрепит авторитет командования Красной Армии.
КОМКОР. А зачем он мне мертвый? Чтобы послужить предостережением тем, кто не сбежал с поля боя? Так они и так не сбежали! И не сбегут. Чего их предостерегать? Чтобы этого сосунка желторотого наказать? Кого наказывать? Он же больше ня будет! И может хоть что-нибудь сделает... А не сделает, так хоть умрет с ощущением, что с ним по-человечески поступили... Да и подписал я приказ, товарищ дивизионный комиссар... Подписал. Вы знаете, когда... (Неожиданно умолк.)
ЖИГУНОВ. Что с вами?
КОМКОР. Ничего.
ЖИГУНОВ. Лейтенант!
СИНЦОВА (подбегает к комкору). Это от потери крови... Прилягте!
КОМКОР. Фляжку... Лейтенант, дайте фляжку... Там, где карты...
СИНЦОВА находит фляжку, КОМКОР свинчивает
горлышко, делает глоток,
отдышался, улыбнулся.
Восполнять потерю приходится... Ну не водой же...
ЖИГУНОВ. Да прилягте вы, в самом деле.
КОМКОР. Все в порядке! О чем, бишь, я говорил... А, когда нас первый раз танками обкатывали... Под Харьковым на маневрах, я вылез из своего окопчика в совершенно мокрой гимнастерке. Как будто меня из ведра окатили... Сушился потом... Честное слово! Так на маневрах. За рычагами в танке сидел свой брат танкист и со всех сил старался пропустить мой окопчик между гусеницами, чтобы не дай Бог меня не зацепить. А тут... Что говорить...
ЖИГУНОВ (Синцовой). Вызовите врача!
КОМКОР. Отставить!
ЖИГУНОВ подходит к телефону сам.
Иван Данилович, все в норме… отставить!
ЖИГУНОВ. Это вы ей приказывайте, товарищ комкор… Она обязана подчиниться. (В трубку.) Соедини с госпиталем. Госпиталь? Жигунов говорит… Где сейчас Паршин. Немедленно к комкору. Что-о? Когда? А в чем дело? Понятно… (Положил трубку, и после паузы опять поднял.) Соедини с третьим. Дивизионный комиссар Жигунов. Товарищ третий? Здравия желаю. Дивизионный комиссар Жигунов говорит. Что там у нас с военврачом Паршиным? Не в курсе… Нет… Так точно. (Положил трубку, подошел к комкору.) Военврач Паршин арестован.
КОМКОР. Кем арестован?
ЖИГУНОВ. Особистами.
КОМКОР. А что он натворил?
ЖИГУНОВ. По его указанию исправлялись лечебные документы раненых командиров, политработников, коммунистов и комсомольцев… он их всех делал рядовыми и беспартийными. Представляете? Это же страшное политическое преступление.
КОМКОР резко поднимается
и подходит к телефону.
Алексей Сергеевич, не дурите… Ему уже не поможешь…
КОМКОР (поднимает трубку). Дай тройку… Комкор говорит… Военврач Паршин у вас? Немедленно отпустите его… (Кричит.) Встать! С тобой разговаривает комкор! Или тебе уши заложило?! Паршина немедленно отпустить и доставить в госпиталь. Если через десять минут его там не будет – беру комендантский взвод и от твоей тройки нуля не останется! А самого обвяжу гранатами и погоню под немецкие танки! Мы ведем бои в окружении и сейчас я для всех, в том числе и для вас – Царь и Бог! Он тебе говорил, что действует по моему приказу? Не говорил?.. Ну, извини… Где он у тебя? Ах, допрашиваешь… Ну-ка дай ему трубку, я его сам допрошу… (Пауза.) Слушай ты, интеллигент слюнявый, я в твоей защите не нуждаюсь… Получил приказ – исполняй и нечего скрывать чей он… Я тебе приказывал это сделать, понял? Молчать! Я тебе приказывал! Доносчиком он боится стать! Немедленно в госпиталь! При встрече я тебе еще не то скажу! Передай трубку третьему. Извини, майор, погорячился… Беда с этими интеллигентами… Обязательно что-нибудь отчебучат… Он видите ли меня выгораживал! Естественно… Я бы на твоем месте тоже доложил… Нет, дорогой, под танки я тебя не пущу. Делай свое дело. Получим приказ отойти, берешь всех своих людей и… раствориться в городе… А там сориентируешься… Это тоже приказ. Будь здоров. (Положил трубку.)
ЖИГУНОВ. Алексей Сергеевич, вы про приказ сейчас… придумали?
КОМКОР. Нет.
ЖИГУНОВ. Я не знаю, что предпримет высшее руководство, когда ему доложит…
КОМКОР. Я тоже не знаю, что предпримет наше высшее руководство, но я знаю, что делают немцы, когда берут пленных. Командиров, политруков, коммунистов, комсомольцев, евреев спокойно и делово… расстреливают. Мы в окружении. Раненых из города не вывезти! Так надо попытаться хотя бы спасти их от истребления! Ничего! Командиры походят в рядовых, а коммунисты в беспартийных.
ЖИГУНОВ. Лучше пуля в висок…
КОМКОР. Чем партбилет из кармана? Дурь! Пулю себе в висок каждый дурак пустить сможет. Дураки это чаще всего и делают. А еще подонки, когда наступает время держать ответ за деяния свои. Но их всегда хоронили за оградой кладбища. Лейтенант, где моя фляжка?
Находит, свинчивает горлышко,
делает глоток.
Будешь, комиссар?
ЖИГУНОВ. Нет.
КОМКОР. И правильно. Иван Данилович, примешь кутеповский полк. Не думай, что хочу сбыть тебя с глаз… Ей Богу, назначить некого.
ЖИГУНОВ. Да вы что? Какой из меня командир полка?
КОМКОР. Полка… От полка от силы полторы сотни бойцов осталось… Ротой когда-то же командовал? Справишься. Ну, а воспитывать меня вот… лейтенант будет. А, лейтенант?
ЖИГУНОВ. Разрешите идти?
КОМКОР. Давай, Иван Данилович, постарайся их, еще хотя бы разок умыть… Харей в клумбу! А? А вообще действуй по обстоятельствам… Если уж совсем невмоготу станет – уводи бойцов в город. Дома и стены помогают…
ЖИГУНОВ. Есть! Разрешите идти?
КОМКОР. Иди. Подожди. Давай уж как Чапаев с Фурмановым. Обнимемся напоследок, что ли?
Обнимаются. ЖИГУНОВ выходит.
КОМКОР опять прикладывается к фляжке.
СИНЦОВА. Вы слишком много пьете, товарищ комкор…
КОМКОР. Так я же алкоголик… разве вы раньше не замечали?
Пошатнулся. СИНЦОВА бросилась
к нему, подхватила.
СИНЦОВА. Что с вами?!
КОМКОР (морщится). Наклюкался…
СИНЦОВА. Это… это не от потери крови… У вас сердце!!
КОМКОР. Какое сердце? Мне его по ошибке вместо аппендицита вырезали… еще в сороковом…
СИНЦОВА. Мальчишка! (Хватает трубку телефона.)
КОМКОР. Не надо! Ну явится Паршин, прикажет меньше нервничать, соблюдать режим, гулять перед сном… Спазмы… Глоток коньяка их лучше всяких лекарств снимает… А этой микстуры у нас пока в избытке… У Паршина раненые штабелями. Чего ему со мной возиться… Все, лейтенант! Сегодня больше не пью, а с понедельника вообще завязываю… Кстати, какой сегодня день?
СИНЦОВА. Понедельник.
КОМКОР. Беру свои слова назад. Время?
СИНЦОВА. Девятнадцать сорок.
КОМКОР. Черт! Темнеет поздно… Выбрали же сволочи время. Самые короткие ночи. И небо чистое… Так лейтенант, к ночи собраться. Доставите в штаб фронта донесение. Назад не возвращаться. Если выход из окружения возможен – выходите… А лучше – форму снять и остаться в городе. Вы местная?
СИНЦОВА вдруг закрыла лицо руками
и зарыдала навзрыд.
Что такое?
СИНЦОВА (становится перед комкором на колени). Пожалуйста, пожалуйста… не отправляй меня… Не надо… Родной мой, любимый… Я умру без тебя… Пожалуйста, не надо…
КОМКОР. Ну что, что ты, девочка… Встань… (Пробует ее поднять, а в итоге сам спускается перед ней на колени.) Успокойся… Эх, ты рева… (Вытирает ей слезы.)
СИНЦОВА (всхлипывает). Спасибо…
КОМКОР. За что?
СИНЦОВА. Если бы ты меня сейчас назвал лейтенантом, я бы пошла в соседний окоп и застрелилась… Я люблю тебя…
КОМКОР. Нашла время, место, а главное объект…
СИНЦОВА. Я люблю тебя…
КОМКОР. Я старый больной человек…
СИНЦОВА. Ты глупый мальчишка…
КОМКОР. Я женат…
СИНЦОВА. Неправда. Тебя жена бросила и предала. Вернее вначале предала, а потом бросила. Я люблю тебя…
КОМКОР. Ну, маршал! Такой подлянки мне и на Лубянке не устраивали…
СИНЦОВА. Не отправляй меня… Пожалуйста…
КОМКОР. Зоенька, милая, нечего тебе здесь делать…
СИНЦОВА. Не надо…
КОМКОР. Доставишь пакет и оставайся в городе. Я найду тебя…
СИНЦОВА. Если я буду рядом… тебя не убьют…
КОМКОР. И так не убьют, и так не убьют… Мне цыганка в детстве нагадала умереть своей смертью… Меня не убьют… Клянусь… Ну? Дай слово, что будешь хорошей девочкой… и послушаешься меня…
СИНЦОВА. Я люблю тебя…
КОМКОР. Пойдешь в город с донесением… Умоляю тебя…
СИНЦОВА. Алеша… Алеша…
КОМКОР. Пойдешь!
СИНЦОВА. Не-е-ет!!!
Прижимается к КОМКОРУ всем телом
и обнимает его. Близкие разрывы.
Затемнение.
Пантомима.
Четвертая встреча.
Руины. Под ногами обожженный транспарант «Привет участникам молодежного слета!»
Навстречу друг другу медленно идут девушка в истерзанном ситцевом платьице и безногий юноша на костылях в накинутой на плечи солдатской шинели.
Танец обожженных войной.
Затемнение.
Город. Богоявленская церковь.
У разбитого алтаря сидит на снарядном
ящике КОМКОР. Рядом листает толстую
церковную книгу ЖИГУНОВ.
КОМКОР. Что-то поутихли.
ЖИГУНОВ. Обедают… Сейчас нажрутся, на губных гармошках поиграют…
Далекий звук губной гармошки. Смех.
О, слышите? Малость отдохнут и опять полезут…
КОМКОР. Трафаретки хоть не вывешивают: «Ахтунг! Мы обедаем». У нас в поселке буфетчица Люся была. Ох, ядреная! Груди – во! Глазки будто медом намазаны. Чуть ли не каждый день буфет на ключ, трафаретку на дверь шлеп: «Ушла на базу» и на час-полтора куда-то исчезала. Ну, а что такое час для мужика, которому пива хочется? Полжизни! Однажды от злости принесли масляную белую краску и три последних буквы закрасили.
ЖИГУНОВ. «Ушла на б…»
КОМКОР. Самое смешное, она ее в таком виде потом и вешала. Веселая была… И где она сейчас?
ЖИГУНОВ (листает книгу). Ушла на б…
КОМКОР. Что ты там ищешь?
ЖИГУНОВ. Да вот значение своего имени хочу найти… Все есть, а Ивана нет.
КОМКОР. Ты бы еще Ваньку поискал… Смотри Иоан.
ЖИГУНОВ. Есть. Благодать Божья. Надо же.
КОМКОР. А посмотри Сергей…
ЖИГУНОВ. Не Сергей, а Сергий… Мученик.
КОМКОР. А Зоя?
ЖИГУНОВ. Мученица… А тут практически все мученики, кроме меня.
КОМКОР. Кто-то мучается, кто-то мучает…
ЖИГУНОВ (читает). Алексий… от греческого… О, а ты оказывается защитник… Человек Божий… (Встает, подходит к пролому.) Как просо бомбы сеяли. От города почти не хрена не осталось. А все церкви целые…
КОМКОР. А эта, на берегу?
ЖИГУНОВ. А эту мы сами постарались… Еще до войны…
Длинная пулеметная очередь.
ЖИГУНОВ. Так, Алексей Сергеевич, я пошел… Мы окопались в парке Горького.
КОМКОР. Патроны есть?
ЖИГУНОВ. Мало.
КОМКОР. Забери моих орлов из комендантского взвода… Они возле часовни.
ЖИГУНОВ. А ты что же один останешься?
КОМКОР. А за мной придет лейтенант Синцова. Она местная… так что за меня не беспокойся. Мы с ней договорились.
ЖИГУНОВ. Врешь ведь.
КОМКОР. Дай гранату.
ЖИГУНОВ достает гранату.
Побрасывает в руке.
ЖИГУНОВ. Слабо?
КОМКОР. Нет.
ЖИГУНОВ бросает гранату. КОМКОР ловит
ее одной рукой, а потом снимает
с руки свои часы и тоже подбрасывает
их в руке.
Слабо?
ЖИГУНОВ (глухо). Слабо…
КОМКОР бросает часы. ЖИГУНОВ ловит.
КОМКОР. Бойцов заберешь. Продержаться до ночи. Ночью попробуй выйти из окружения.
ЖИГУНОВ. А ты?
КОМКОР. А я обещал Сталину остановить врага или погибнуть. Что посоветуешь?
ЖИГУНОВ. Наши возле шелковой фабрики еще держатся. И возле труболитейного на северо-западе.
КОМКОР. Вот к ним и прорывайся. Возьмешь командование на себя. Вырваться! Очень тебя прошу. А за меня не беспокойся. Цыганка мне нагадала естественную смерть и в почтенном возрасте. Так что все в порядке. Иди.
ЖИГУНОВ. Есть!
Направился к выходу, потом резко возвратился,
крепко обнял КОМКОРА и почти выбежал. КОМКОР
раскладывает на снарядном ящике гранаты.
Сзади из пролома появляется ЗОЛОТОРЕВ.
ЗОЛОТОРЕВ. Товарищ комкор, разрешите обратиться!
КОМКОР. Обращайтесь.
ЗОЛОТОРЕВ. Разрешите доложить: ваше приказание выполнено.
КОМКОР. Какое приказание? Что я вам приказывал? Вы кто?
ЗОЛОТОРЕВ. Золоторев я.
КОМКОР. Ну и что?
ЗОЛОТОРЕВ. Так это… Вы приказали меня расстрелять…
КОМКОР. А почему не расстреляли?
ЗОЛОТОРЕВ. А вы сказали, что… если танк…
КОМКОР. А-а-а «я больше ня буду?»
ЗОЛОТОРЕВ. Ага.
КОМКОР. Неужто танк подбил?
ЗОЛОТОРЕВ. Не-е… машину только. Но лейтенант Жеревчук сказали, что за танк сойдет… Там офицер был.
КОМКОР. И офицера в плен взял?
ЗОЛОТОРЕВ. Не-е… Он уже мертвый немного был, чтобы в плен брать… Но лейтенант Жеревчук сказали, что…
КОМКОР. Ясно, Золоторев… Где твой лейтенант?
ЗОЛОТОРЕВ. Убило. Но я по честному машину подбил… Вот еще осколком царапнуло…
КОМКОР. Кто у тебя сейчас командир?
ЗОЛОТОРЕВ. Не знаю. Я один остался.
КОМКОР. Один – это плохо. (Роется в сумке.) Где же этот приказ? А-а-а, вот! Пишем… Приказ о расстреле отменяю. Красноармейцу Золотореву за проявленную храбрость в бою…
ЗОЛОТОРЕВ. Я не в бою, я из-за угла гранату кинул…
КОМКОР. Разговорчики! (Пишет.) Красноармейцу Золотореву за проявленную храбрость в бою объявляю благодарность. Комкор.
ЗОЛОТОРЕВ. Спасибо.
КОМКОР. Как отвечать надо?
ЗОЛОТОРЕВ. Служу Советскому Союзу.
КОМКОР (отдает приказ). Держи. И сохрани на память. (Застонал, прижался спиной к стене.) У тебя водки нет, Золоторев?
ЗОЛОТОРЕВ. Не-е, вода только. Откуда.
КОМКОР. Давай воду. (Схватил фляжку, сделал несколько глотков, отдышался.) Пробирайся в парк Горького, там наши… Покажешь приказ Жигунову. И выживи, Золоторев, понял? Приказываю.
ЗОЛОТОРЕВ. Ага.
КОМКОР. Гранаты есть?
ЗОЛОТОРЕВ. Есть маленько.
КОМКОР. Дай одну.
ЗОЛОТОРЕВ. Так у меня… это мало…
КОМКОР. Слушай ты, куркуль, тебя комкор просит. Дай гранату!
ЗОЛОТОРЕВ. Нате. (Отдает гранату.)
КОМКОР. Иди.
ЗОЛОТОРЕВ. Есть, товарищ комкор!
КОМКОР. Погоди. Тебя как зовут?
ЗОЛОТОРЕВ. Золоторев.
КОМКОР. Имя?
ЗОЛОТОРЕВ. Мое?
КОМКОР. Нет, мое!
ЗОЛОТОРЕВ. Дык, Ляксей я…
КОМКОР. Выживи, Леха! А?
ЗОЛОТОРЕВ. Ага.
КОМКОР. Иди.
ЗОЛОТОРЕВ исчезает в проломе. КОМКОР
с трудом делает связку из гранат.
Канонада усиливается. Бой приближается.
КОМКОР. «Блажен муж… Прости, Господи, коли оскверню Храм Твой… И ныне, и присно, и во веки веков…» (Стонет, прислоняется спиной к алтарю.)
Грохот. Дым. Голоса все ближе.
Господи! Как тяжко с дьяволом…
Замирает. Бьют колокола.
КОМКОР неподвижен.
Затемнение.
В пьесе использованы
отрывки из стихотворений Константина Симонова.