16. Обязательственное право по соборному уложению 1649 г. Общая характеристика брачно-семейного и наследственного права 16-17 вв.

Обязательственное право продолжало развиваться по линии постепенной замены личностной ответственности по договорам имущественной ответственностью должника.

Вырабатываются еще более широкие пределы для переноса взысканий по обязательствам – сначала на дворы и скот, затем на вотчины и поместья, на дворы и лавки пасадских людей.

Процесс эмансипации личности должника совпадал с общей тенденцией к возрастанию индивидуальности субъективных прав, вытекающих из сферы как вещных, так и обязательственных отношений. Вместе с тем перенос ответственности на имущество должника способствовал более интенсивному и широкому развитию оборота, параллельно усиливая чисто гражданско-правовые аспекты обязательственных отношений, ограничивая их от иных областей права (уголовного, «административного»).

Переход обязательств на имущество оказался взаимосвязанным с их переходом по наследству. Соборное Уложение допускало такой переход в случае наследования по закону, оговаривая при этом, что отказ от наследства снимает и обязательства по долгам. Переход обязательства вместе с частями наследственной массы не только гарантировал имущественный интерес кредитора, но и сохранял в силе само обязательство (или его часть, учтённую в определенных эквивалентах и пропорциональную наследственной доле). Такой порядок явно способствовал стабилизации системы обязательственных отношений. Он открывал путь свободному волеизъявлению нового субъекта обязательства (наследника) в вопросе о принятии или отказе от обязанности (в случае наследования по завещанию).

Закон и практика знали случаи принудительного и добровольного принятия обязательства третьим лицом. Переход права по обязательству к другому лицу (смена должника, произведенная со свободного согласия кредитора) означал фактически «обезличивание» обязательства и обеспечивал его сохранение. Для должника ситуация была иной: его личность должна была быть одобрена кредитором, т.е. персонифицирована. Возможность регрессного иска создавала своеобразную солидарную ответственность с первым должником ( с которого переходило обязательство ).

Одним из важнейших условий при заключении договора – являлась свобода волеизъявления договаривающихся сторон. Условия о свободе воли на практике часто нарушались актами насилия одной из сторон, хотя закон предоставлял другой стороне возможность оспорить такую сделку в течении недели. В качестве гарантий против насилия и обмана законодатель предусматривал введение специальных процедурных моментов, таких, как присутствие свидетелей при заключении сделки, её письменная или крепостная (нотариальная) форма. Обязательной крепостная форма сделки была для договоров о передаче недвижимости. Впервые об этом говорится в указе 1558г., при этом законодатель ссылается в самом тексте на установившийся в юридической практике обычай. Для вступления договора в законную силу договорный акт, составленный площадным подъячим, скреплялся рукоприкладством свидетелей (до шести человек), а затем регистрировался в Приказной избе.

В области семейного права продолжали действовать принципы домостроя – главенство мужа над женой и детьми, фактическая общность имущества и т.п. Они раскрывались и в законодательных положениях.

Юридически значимым признавался только церковный брак. Закон допускал заключение одним лицом не более трёх брачных союзов в течении жизни.

Юридический статус мужа, как и во времена Русской Правды, определял юридический статус жены: вышедшая замуж за дворянина становилась дворянкой, вышедшая замуж за холопа – холопкой. Закон обязывал жену следовать за мужем – на поселение, в изгнание, при переезде.

В отношении детей отец сохранял права главы: он мог, когда ребёнок достигал пятнадцатилетнего возраста, отдать его «в люди», «в услужение» или на работу. Отец мог наказывать детей, но не чрезмерно. За убийство ребёнка грозило тюремное заключение (но не смертная казнь, как за убийство постороннего человека).

Закон знает понятие «незаконнорожденный», лица этой категории не могли усыновляться, а следовательно, принимать участие в наследовании недвижимого имущества.

Развод допускался в ограниченном числе случаев: при уходе одного из супругов в монастырь, при обвинении супруга в антигосударственной деятельности «лихом деле», при неспособности жены к деторождению.