Глава XXIV. — так называемое первоначальное накопление 757

богатства. Должностные лица сами устанавливали цены и по произволу обдирали несчастных индусов. Генерал-губернатор уча­ствовал в этой частной торговле. Его любимцы получали контракты на таких условиях, которые позволяли им, лучше чем алхимикам, делать золото из ничего. Крупные состояния вырастали, как грибы после дождя, и первоначальное накопление осуществлялось без предварительной затраты хотя бы одного шиллинга. Судебный процесс Уоррена Хейстингса полон такого рода примерами. Вот один из них. Один контракт на поставку опиума был дарован некоему Салливэну в момент его отъезда — по официальному пору­чению — в часть Индии, далеко отстоящую от района производства опиума. Салливэн продает свой контракт за 40000 ф. ст. некоему Бинну, а Бинн перепродает его в тот же день за 60000 ф. ст. Последний покупатель и выполнитель контракта заявляет, что он еще извлек из него громадную выгоду. Согласно одному документу, представленному в парламент, между 1757 и 1766 гг. компания и ее должностные лица заставили индусов подарить себе 6 мил­лионов ф. ст. В 1769—1770 гг. англичане искусственно устроили голод, закупив весь рис и отказываясь продавать его иначе, как по баснословно высоким ценам243.

Обращение с туземцами было, конечно, всего ужаснее на план­тациях, предназначенных, как, напр., в Вест-Индии, исключи­тельно для вывозной торговли, а также в отданных на поток и разграбление богатых и густо населенных странах, как Мексика и Ост-Индия. Однако и в настоящих колониях не преминул обна­ружиться христианский характер первоначального накопления. Пуритане Новой Англии — эти виртуозы трезвого протестан­тизма — в 1703 г. постановили на своей АззеглЫу [законодательном собрании] выдавать премию в 40 ф. ст. за каждый индейский скальп и за каждого краснокожего пленника; в 1720 г. премия за каждый скальп была повышена до 100 ф. ст., в 1744 г., после того как Массачузеттс-Бэй объявил одно племя бунтовщическим, были назначены следующие цены: за скальп мужчины 12 лет и выше 100ф. ст. в новой валюте, за пленника мужского пола 105 ф. ст., за пленную женщину или ребенка 55 ф. ст., за скальп женщины или ребенка 50 ф. ст.! Несколько десятилетий спустя колониальная система отомстила за себя потомкам этих благочестивых рШдг1т ГаЬпегз [отцов-пилигримов], ставшим, в свою очередь, бунтовщи­ками. Благодаря подкупам и наущению англичан они были Ьота-Ьа\уке(1 [перебиты томагавками]. Британский парламент объявил кровавых собак и скальпирование «средствами, дарованными ему богом и природой».

243 В 1866 г. в одной только провинции Орисса более миллиона индусов умерли голодной смертью. Тем не мепее все усилия были направлены к тому, чтобы обогатить государственную кассу Индии путем продажи голодающим жизненных средств но повышенным ценам.

Колониальная система способствовала форсированному росту торговли и судоходства. «ОезеШспаГЬеп МопороИа» [«общества-монополии»] (Лютер) были мощными рычагами концентрации капитала. Колонии обеспечивали рынок сбыта для быстро возникающих мануфактур, а монопольное обладание этим рынком обеспечивало усиленное накопление. Сокровища, добытые за пре­делами Европы посредством грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут превращались в капитал. Голландия, где колониальная система впервые получила полное развитие, уже в 1648 г. достигла высшей точки своего торгового могущества. «В ее почти безраздельном владении находились ост-индская торговля и торговые сношения между европейским юго-западом и северо-востоком. Ее рыбные ловли, судоходство, мануфактуры не имели себе равных ни в какой другой стране. Капиталы этой республики были, быть может, значительнее, чем совокупность капиталов всей* остальной Европы». [О. С-йНсЬ: «ОезсЫспШспе Вагз1еНип§ еЬс». Зеп& 1830, т. I, стр. 371.] Гюлих, автор этих строк, забывает прибавить: народные массы Голландии уже в 1648 г. более страдали от чрезмерного труда, были беднее и терпели гнет более жестокий, чем народные массы всей остальной Европы.

В настоящее время промышленная гегемония влечет за собой торговую гегемонию. Напротив, в собственно мануфактурный период торговая гегемония обеспечивает промышленное преобла­дание. Отсюда та выдающаяся роль, которую в то время играла колониальная система. Это был тот «неведомый бог», который воссел на алтаре наряду со старыми богами Европы и в один прекрасный день одним толчком выкинул их всех из святилища. Колониальная система провозгласила обогащение последней и единственной целью человечества.

Система общественного кредита, т. е. государственных долгов, зачатки которой мы открываем в Генуе и Венеции еще в средние века, распространилась по всей Европе в течение мануфактурного периода. Колониальная система с ее морской торговлей и торго­выми войнами послужила для нее теплицей. Так она прежде всего пустила корни в Голландии. Государственный долг, т. е. отчужде­ние государства — все равно: деспотического, конституционного или республиканского, — накладывает свою печать на капита­листическую эру. Единственная часть так называемого националь­ного богатства, которая действительно находится в общем владении современных народов, это — их государственные долги 243а. Вполне последовательна поэтому современная доктрина, что народ тем

2133 Вильям Коббет замечает, что' в Англии все общественные учрежде­ния называются «королевскими», но зато долг там бывает -национальный» (гшЦопа! йсЫ).